Российская буржуазия показала жадность вместо преобразований перед 1917 г.
Безграничные возможности для манипуляции и распространения мифов, с одной стороны, и реальные возможности для исследования, размышления и дискуссии у каждого, кто действительно этого хочет, с другой. Вот что такое современный мир. По словам доцента Новосибирского государственного университета, научного сотрудника Института истории СО РАН Вадима Журавлева, конференция «Октябрьская революция 1917 года в России и ее роль в мировой истории», прошедшая в Новосибирске 23-24 ноября, стала историческим событием. Ученые ярко продемонстрировали свою готовность менять отношение к революционной эпохе.
«Мы уходим от господствовавшего совсем недавно негативизма по отношению к революции. Конечно, мы и сегодня отрицаем террор и осуждаем разрушение государства. Но одновременно мы видим в событиях той грандиозной эпохи свидетельство исторической силы, творческого потенциала нашего народа, способности его и к восстановлению разрушенного, и к строительству нового», — сказал Журавлев в интервью корреспонденту ИА Красная Весна.
Но почему же разрушилось государство? Кто ответственен за это разрушение? На этот вопрос попытался ответить на конференции член-корреспондент Российской академии наук, директор института истории Сибирского отделения Российской Академии наук Владимир Ламин. В своем докладе «Императивы трех российских революций» Ламин обратился к тому, как эволюционировала российская буржуазия в течение столетия перед 1917 г.
«Что двигало этим революционным процессом в 30-х годах XIX века? То, что буржуазия европейская достигла такого уровня осознания своей роли, что вроде думалось, что все, достаточно, мы (буржуазия — прим. ИА Красная Весна) стоим крепко на ногах, у нас много денег, мы могущественные, но нам недостает власти.
В начале XX века и российская буржуазия подсчитала, что пора [брать] власть. Потому что там, где деньги, там необходима власть.
Получили 17 октября Манифест царский, и вроде как на первое время были удовлетворены, а потом поняли, правда очень быстро, что власть осталось по-прежнему старая, и они были при деньгах, но без власти.
Произошло неожиданное даже для классиков научного учения, потому что жадность буржуазии... Она просматривается с момента создания, возникновения этой буржуазии, которую в России Петр Первый создавал, между прочим. Он строил и раздавал мануфактуры, фабрики людям, которые могли, или подавали признаки, что могли, быть деловыми людьми. Некоторые этого испытания не выдерживали, но он колотил их палкой, выбивал кулаком зубки. И в конце концов создал первую плеяду, которая действительно отличалась от первого поколения этих буржуа деловыми качествами.
В начале XX века крестьяне просили землю, ведь они вошли в первую буржуазную революцию с долгами — выкупными платежами… Буржуазия вместо того, чтобы раскошелиться, все время твердила, что фабричное законодательство — будет, когда примем Конституцию, состоится Учредительное собрание. Земля? Да, пожалуйста, только не сейчас. Пока еще рано. И вообще, вопрос о частной собственности на землю — надо долго-долго думать.
Советская власть, РСДРП(б), Советы — решили вопрос просто. Земля? Пожалуйста! Фабрики? Пожалуйста! Фабричное законодательство, три восьмерки (требование 8 часов на работу, 8 часов на сон и 8 на удовлетворение культурных потребностей — прим. ИА Красная Весна)? Пожалуйста! Мир? Пожалуйста! И не отходя от кассы. Что можно сказать о том, кто был сильнее и кто был актуальнее? Конечно, тот, кто говорил — «Пожалуйста!», а не отсылал в Учредительное собрание.
Я скажу про Америку. Конец 20-х начало 30-х годов: Великая депрессия, которой нет только в Советском Союзе. Президентом избран Франклин Делано Рузвельт. Голодные походы… Они еще назывались „звездные голодные походы“. Они организовывались из тех штатов, из которых шли толпы безработных к Белому дому и высказывали свой протест и свои просьбы. И некоторые генералы предлагали поставить пулеметы „Максим“ и встретить толпу с приветом. Один из них даже договорился до того, что сказал: „Что пулеметы против этой толпы? Да надо артиллерией и шрапнелью!“ Правда, на следующий день его Рузвельт отправил в отставку. То есть революционный процесс назревал и там.
И как Рузвельт вышел из этой ситуации? Состоятельные слои общества выстраивали себе замки на манер средневековых, устраивали свадьбы на 4-5 тысяч персон, устраивали свадебные путешествия на Ниагарский водопад полным составом этих свадеб. Все остальное, разлей вино было. Рузвельт объехал половину примерно штатов и везде говорил одно и то же, разными словами, но в принципе одно и тоже. Он говорил: „Если вы хотите, чтобы в Соединенных Штатах установилась Советская власть, то вы этого не дождетесь. Если вы хотите, чтобы я остался в истории Соединенных Штатов последним президентом, то вы этого не дождетесь! Я вас разорю! И разорю налогами, если вы не построите жилье для рабочих, если вы не будете платить достойно за работу“. И эти „научно-практические конференции“ реально сработали. Буржуазия раскошелилась и, по существу, во второй половине 30-х годов началось бурное строительство жилья для рабочих. Да, 8-часовой рабочий день вместо 10-часового — как в Советском Союзе после революции. И достойная заработная плата, и повышение пайка безработных с 26 центов до почти 1 доллара. Это значительно.
Рузвельт, по свидетельствам его супруги Элеоноры, уважал хорошую гастрономию. Но пока Соединенные Штаты не вышли из Великой депрессии, он питался 26 центовым пайком безработного. И супруга его подруге писала: „Ты же знаешь, он любит пожрать. Я его вечером уговариваю: ну, поешь как следует! Нет“. Он выдержал испытание пайком безработного».
Начиная с 90-х годов, в России то и дело пытались создать светлый образ дореволюционной русской буржуазии, противопоставляя эту буржуазию «темным, кровавым большевикам». Но не слишком ли опасно для страны, ее национального самосознания и состоятельности в ответе на вызовы такое мифотворческое зазеркалье?
