Борьба с интервенцией на Русском Севере
Нас с детства учат гордиться победами наших предков. Самые грандиозные мы прекрасно знаем. Но есть и другие победы, не столь масштабные, но все-таки помогающие нам понять нечто очень важное.
Про Гражданскую войну написано намного меньше, чем про Великую Отечественную войну. И если о борьбе с Колчаком, Деникиным и Врангелем, полагаем, слышали все, кто читает эту статью, то о боях за Советский Север мало кому известно.
Отчасти это понятно. Так, в Шенкурской операции 1919 года — одной из самых важных при освобождении Русского Севера — со стороны противника участвовало 2800 человек, а со стороны Красной армии — 3100. Масштабы, по сравнению с операциями Восточного или Южного фронтов, небольшие.
Однако события на Северном фронте происходили не менее драматические. В день празднования создания РККА мы хотим познакомить читателя с этими малоизвестными страницами истории Гражданской войны.
Иностранная интервенция на Север началась 6 марта 1918 года с самовольного разрешения Мурманского совета депутатов войскам Антанты войти на территорию России. Почему было дано это разрешение? Есть несколько версий.
Сохранился текст телефонного разговора с И. В. Сталиным, в котором председатель Мурманского краевого совдепа А. М. Юрьев в апреле 1918 года так объяснял свое решение: «Помощь оказывалась и оказывается Мурману и Мурманскому пути потому, что им (Антанте) так же, как и России, необходимо сохранить и развить этот край и путь... Никаких обязательств поэтому от нас не требуется и не требовалось».
Юрьев также ссылался на телефонограмму Л. Д. Троцкого: «Принять всякое содействие союзных миссий». Сам Троцкий в своей книге «Советская Республика и капиталистический мир» утверждал, что часть мурманских депутатов была подкуплена. Сталин в разговоре с Юрьевым высказал предположение: «...нам кажется, что вы немножечко попались».
Возможно, что был и подкуп. Но не исключено, что имела место и политическая интрига, причем не столько со стороны Мурманского совета и его председателя, сколько со стороны Троцкого, пытавшегося заигрывать с англичанами и американцами.
Как бы то ни было, краевой совдеп не имел права давать такое разрешение. В. И. Ленин дал четкий ответ Юрьеву: «Если вам до сих пор не угодно понять советскую политику, равно враждебную и англичанам, и немцам, то пеняйте на себя. С англичанами мы будем воевать, если они будут продолжать свою политику грабежа». Британцы за разрешение грабить нашу Родину позволили Юрьеву занять должность помощника начальника продовольственной базы. После изгнания иноземцев он был арестован ВЧК и приговорен к расстрелу (позже приговор заменили лишением свободы на 10 лет).
Свое присутствие интервенты на территории России объясняли необходимостью защищать русский народ от германских войск. Но почему-то покинули они нашу страну не после подписания Брестского мира, а лишь после серии поражений. То есть широко известный ныне политический прием — заявлять о спасении населения страны и одновременно грабить ее — имеет очень давнюю историю. Об этом В. И. Ленин почти 100 лет назад говорил: «...Они все кричат о демократизме, но ни в одном парламенте мира они не посмели сказать, что объявляют войну Советской России». Нынешние «демократизаторы» уже не стесняются в выражениях нигде, в том числе, и в парламентах. Развитие приемов информационной войны налицо.
После антибольшевистского мятежа в Архангельске в августе 1918 года интервентов встречали хлебом-солью. Захваченную территорию назвали «Северной областью» и даже собрали правительство, которое руководило лишь формально. Реальной властью обладали англичане. Генерал Марушевский, бывший главнокомандующим большую часть времени пребывания союзников в Северной области, прямо называл политику англичан на Севере «колониальной, т. е. такой, которую они применяют в отношении цветных народов».
Подразделения белогвардейцев были малы по сравнению с численностью интервентов. В октябре 1918 года из общего числа в 30 000 солдат и офицеров армии «Северной области» белогвардейцев было только 7 тысяч человек.
Из мемуаров о тех событиях Б. Ф. Соколова, бывшего члена КОМУЧа: «Русских войск было очень мало. Организованы они были плохо... Союзное командование — по преимуществу английское, — боясь неожиданностей и возможностей российских, терялось от бесконечности северных лесов и пространств. Оно предпочитало держаться оборонительной военной тактики, отказывалось от наступлений». В этих же воспоминаниях Соколов описывает отношение даже белогвардейских офицеров к иностранным военным не иначе как враждебное.
Управляли на захваченных территориях чужеземцы. Управляли, конечно, в интересах своих стран. Север рассматривался иностранцами не только как источник дешевых (а порой и бесплатных) природных ресурсов, но и как важный транспортный узел для снабжения армии Колчака.
На территории, свободной от интервентов, быстро мобилизовать местное население на борьбу с врагами молодого Советского государства тоже не удавалось. Преобладавшие там крестьяне надеялись отсидеться. Пролетарский слой населения Архангельска — основная опора революции — был невелик: рабочие судоремонтных мастерских, лесопильных заводов, портовики. В. В. Тарасов в книге «Борьба с интервентами на Севере России», опираясь на архивные данные, приводит такие сведения о добровольцах: «В марте 1918 г. на Мурманской железной дороге возникло несколько красногвардейских отрядов, в том числе на маленьких станциях: на станции Кивач (12 человек), Массельгской (29 человек), Суна (20 человек), на третьем участке службы пути (16 человек), на станции Полярный круг (20 человек), на станции Лижма (38 человек) и т. д. К 28 апреля 1918 г. в Архангельске записались добровольцами в Красную Армию 828 человек». Данные, конечно, неполные, но для того, чтобы представить общую картину, достаточные.
С такими силами организовать противостояние профессиональной армии из белогвардейцев и интервентов было невозможно. Но оно было! Расчет на неспособность большевиков в такие сроки создать эффективную армию оказался ошибочным. Да, интервенты поначалу наступали — но вовсе не такими темпами, как они рассчитывали. Бои за ключевые точки даже при массовой поддержке артиллерией затягивались на несколько дней и шли с переменным успехом. Населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. Доходило до того, что иностранные солдаты даже под страхом военного трибунала отказывались идти в атаку.
Тем не менее, для успешного противостояния противнику, силы которого постоянно наращивались за счет вновь прибывающих войск из разных стран, красногвардейцам также было необходимо подкрепление. Советскому правительству приходилось отправлять боевые отряды на Север из других регионов. В основном помощь приходила из Петрограда.
Прошло несколько месяцев, и ситуация стала кардинально меняться. Число добровольцев стало расти, они преодолевали колоссальные расстояния для того, чтобы перейти линию фронта и вступить в Красную армию.
Крестьяне стали массово уходить в партизанские отряды. Наборы в ряды Белой армии саботировались. Те, кто не смог скрыться от мобилизации, переходили на сторону большевиков поодиночке и отрядами. Поднимались бунты в Белой армии. Нанятые интервентами проводники вместо того, чтобы помочь вражеским отрядам зайти в тыл нашим войскам, выводили их на укрепленные позиции, под шквальный огонь.
Произошло это потому, что население на оккупированных территориях увидело заокеанскую власть «во всей красе». Первый концлагерь на территории нашей страны был создан англичанами на острове Мудьюг, недалеко от Архангельска. Описание его ужасов — тема для отдельной статьи, скажем лишь, что в народе это место прозвали «Островом смерти». Привычка англосаксов к безнаказанности видна и из сохранившихся милицейских рапортов, в которых описываются грабежи, драки с прохожими, нападения на милиционеров и белогвардейцев, совершенные солдатами и офицерами оккупационных войск.
В городах среди рабочих проводились аресты и расстрелы. Крестьянам тоже не удалось «отсидеться», их массово стали мобилизовывать для войны с Красной армией. Можно сказать, что количество захваченной территории и ужесточение отношения к местному населению стали факторами, которые работали против оккупантов. Получается, что война за Русский Север была скорее не гражданской, а освободительной.
О симпатиях к Советской власти большой части населения оккупированных территорий написано много даже ее врагами. Мурашевский, описывая бой за Шенкурск, упоминает: «Русский батальон едва-едва успел собрать призывных, и потребовалось особое искусство, чтобы удержать этот батальон от перехода на сторону красных». Соколов, пусть и нехотя, описывает массовые случаи перехода русских солдат на нашу сторону. Контрразведка не справлялась: «Нередко оказывалось, что ответственные коммунисты попадали в боевые части или что коммунисты-комиссары попадали в штаб полка или дивизии, на телеграф и так далее, как наиболее расторопные».
Сапер 310-го инженерного полка армии США Гарри Багготт вспоминает: «Добровольческий Славяно-Британский легион создан британцами из множества российских крестьян, но они большевики в глубине души. Нож в спину нам обеспечен».
Уже к концу 1918 года общее наступление интервентов было остановлено. Воевать зимой они не были настроены. Англичане планировали широкое наступление летом 1919 года, но советское государство жило в другом ритме, при котором на счету был каждый день. И наступление РККА началось уже в январе.
Важным этапом в освобождении Севера была Шенкурская наступательная операция, проходившая 19–25 января 1919 года. Шенкурск являлся ключом к ряду транспортных коммуникаций и был занят к тому времени в основном американскими войсками и отчасти белогвардейцами. Руководил операцией командующий 6-й армии, бывший царский офицер А. А. Самойло.
На Северном фронте лесные массивы и болота в сочетании со слаборазвитой транспортной системой не позволяли создавать сплошную линию фронта, поэтому преобладала точечная концентрация войск. Участки линии фронта проходили через железную дорогу, грунтовые тракты и судоходные реки.
Несмотря на трудности сообщения, были организованы удары войск регулярной армии и партизанских отрядов сразу по нескольким направлениям. В результате чего противник был скован и не мог перебросить подкрепление для обороны Шенкурска. Но, наверное, самыми важными по психологическому влиянию были удары красных войск в глубоком тылу врага.
В тыл заходили в морозы, по пояс в снегу, таща на санях артиллерийские орудия. Вместо маскировочных халатов на верхнюю одежду натягивали солдатское нижнее белье (оно было белого цвета). Паника в рядах интервентов была такова, что некоторые деревни они оставляли почти без боя. Однако это не значит, что операция проходила легко везде. Часть населенных пунктов была укреплена по всем правилам ведения войны. Деревня Высокая Гора переходила из рук в руки несколько раз. Тот факт, что такой укрепрайон был взят всего за несколько дней, говорит не о плохой организации обороны врага, а о грамотной организации нападения и мужестве наших солдат.
О мужестве солдат иноземных говорить не приходится. Эдвин Л. Аркинс, рядовой роты С 339-го пехотного полка пишет: «Мы оставили всё, что не смогли утащить на наших спинах из Шенкурска». Сам Аркинс даже ногу травмировал во время отступления, таща на себе награбленное.
В результате боев враг был отброшен на 70 км, а стратегическая инициатива перешла к РККА. Американцы после этого спешно покинули Россию. Британцы продержались дольше, но под давлением забастовок в Англии под лозунгом «Руки прочь от России» и с началом очередного наступления Красной армии эвакуировались в конце сентября 1919 года.
Оставшееся «правительство Северной области» смогло продержаться несколько месяцев, но в приходе большевиков мало кто сомневался. 19 февраля морем бежали из Архангельска и коллаборационисты. Спешка при эвакуации была такова, что они забрали не всех своих подельников. Пассажиры ледокола даже успели увидеть красные флаги над городом, поднятые восставшими рабочими. Через два дня подпольная группа большевиков организовала восстание и в Мурманске, после чего остатки войск белогвардейцев оказались отрезаны от путей отступления и уничтожены 13 марта.
Анализ сражений за Советский Север наглядно показывает, что с военной точки зрения победа наших войск была невозможна. Все преимущества были на стороне интервентов. Все, кроме одного — боевого духа. Очень важно для нас понять, что такое боевой дух. Ведь именно для этого нас с детства учат гордиться победами наших предков!
