Можно ли рубить дубы в Волго-Ахтубинской пойме? — интервью

Разрешая рубку дубов на охраняемой территории, необходимо было предусмотреть процедуры обоснования, согласования и последующего контроля за возможными в исключительных случаях рубками. Однако такие процедуры остались непрописанными в новом, предложенном комитетом природных ресурсов, лесного хозяйства и экологии Волгоградской области, варианте Положения о природном парке «Волго-Ахтубинская пойма», а запрет на сплошную вырубку дубрав из документа убран. На тему «рубить или не рубить» корреспондент ИА Красная Весна побеседовал с волгоградским ботаником и натуралистом, членом комиссии по редким и находящимся под угрозой исчезновения видам животных и растений Александром Поповым.

ИА Красная Весна: Александр Валентинович, сейчас комитет природных ресурсов, лесного хозяйства и экологии Волгоградской области инициировал изменение Положения о природном парке «Волго-Ахтубинская пойма». Изменения касаются правил рубки деревьев. Прошлая редакция Положения запрещала рубки дубов вообще, что дало основание Волжской межрайонной прокуратуре вынести протест на строительство третьего мостового перехода через пойму. Как вы относитесь к новой редакции Положения?

– Сейчас, как я понимаю, мы имеем полный запрет на рубку. Значит, любой вариант прокладки дороги, не нарушая этот запрет, реализовать нельзя. Ни «плохой», ни «хороший». Значит, полный запрет должен быть убран из Положения — в определенных случаях рубить деревья, в том числе дубы, можно. Но должны быть четко оговорены и максимально сужены условия, при которых это можно делать. И окружены обязательными процедурами согласования, обоснования, выбора из вариантов, компенсационными выплатами и/или посадками, и т. п.

Всё-таки надо понимать, что запрет есть запрет. Если запрещено, то любое нарушение запрета — это обязательные санкции. Любые законные способы обхода запрета должны быть прямо и явно оговорены. То есть должно быть прописано, что это делать всё-таки можно, но в качестве некой исключительной меры, в особых случаях. Каждый из которых проходит сложные процедуры согласования на всех уровнях, с обсуждением альтернативных вариантов и выбором с учетом минимизации ущерба. Без этого — наказание, как за незаконную вырубку.

Если строительству трассы будет мешать только прямой и полный запрет на вырубку дубов в Положении о парке, этот пункт не так уж трудно оспорить как необоснованный. Дуб черешчатый как вид не занесен в Красную книгу (и вряд ли там окажется, ибо это основная лесообразующая порода в Волгоградской области).

ИА Красная Весна: Насколько понимаю, речь идет о необходимости вырубки большого количества дубов на месте закладки эстакады под дорогу. Насколько серьезна потенциальная потеря для экосистем поймы?

— Сам по себе дуб не имеет юридической охраны. Он не внесен в Красные книги ни России, ни Волгоградской области. Хотя я считаю, что на региональном уровне охраняются не виды в целом, а местные популяции. Если мы считаем, что популяция дуба черешчатого в пойме уникальна (своеобразный «пойменный экотип» с особым генофондом) и требует особой охраны, то давайте внесем ее в региональную Красную книгу, будем изучать, вести мониторинг, охранять и восстанавливать. Но даже в этом случае не получится абсолютно запретить его вырубку.

Я бы здесь разграничил сами дубы и дубравы как экосистемы. Это немного разные вещи. И выделил бы несколько категорий дубов. Одно дело, например, трехлетние дубы-сеянцы. И другое — 80-летние дубы, ровесники Сталинградской битвы. Основной состав дубрав в пойме представлен ими — это порослевые дубы, которые выросли из пней деревьев, срубленных во время войны и сразу после нее, когда пойма была выпилена практически под чистую. И третья категория — это редчайшие сохранившиеся семенные дубы, которые смогли пережить войну и послевоенную разруху. Таких великанов сохранилось очень мало. Их нужно учитывать, «знать по именам» и всячески беречь. И вот эти все нюансы нужно учитывать при планировании режима охраны.

Важно понимать, что мы охраняем в первую очередь не дубы, а дубравы в пойме. Пойменные дубравы — это особо ценный характерный тип экосистем. Считается, что именно в Волго-Ахтубинской пойме существует особый пойменный экотип дуба, который здесь сформировался за тысячи лет и генетически закреплен. Кстати, по этой причине идея высадки здесь каких-то саженцев, например, из Камышина — это очень спорный вопрос. Ведь это засорение экосистемы, ее уникального пойменного генофонда. По-хорошему, нужно сажать здесь только дубы, выращенные из местных желудей.

Вырубка лесов, в том числе дубрав, должна быть не полностью запрещена, но и не полностью разрешена, а ограничена. И ограничена очень серьезно. Чтобы что-то сделать в этом направлении, нужно доказать, что это действительно необходимо, а также, что выбран вариант с минимальным ущербом, то есть для достижения целей этой необходимости используется наименее разрушительный путь.

ИА Красная Весна: В новой редакции Положения о природном парке, кроме рубок на участках, «предназначенных для строительства, эксплуатации и эксплуатации линейных объектов», говорится также о допустимости рубок, «связанных с осуществлением мер санитарной безопасности в лесах, рубок, связанных с тушением лесных пожаров, в том числе созданием противопожарных разрывов». Как вы можете это прокомментировать?

— Меня смущает эта вольность: и противопожарные разрывы, и санитарные рубки, а главное — мы не видим никаких четких указаний, по какой процедуре и кто это будет решать. Что, теперь какой-то конкретный лесник сможет сам решить, что какие-то деревья поражены вредителями, и спилить их? Впрочем, во многих местах поймы сколько стоит пней от дубов — проводились ли по ним какие-то согласования, оформлялись пакеты документов? Или это всего лишь внутреннее дело и внутренняя документация лесничества? Хотелось бы видеть ясный и прозрачный механизм коллегиального и обоснованного принятия решений по вырубке дубов, даже больных, особенно там, где сохранились не отдельные деревья, а полноценные пойменные дубравы с их особым микроклиматом, почвами, характерным набором растений и животных.

А в случае строительства дороги через пойму, которое сейчас активно обсуждается, неплохо было бы увидеть конкретные цифры по количеству вырубаемых деревьев для всех обсуждаемых вариантов, причем не просто для каких-то «деревьев», а в первую очередь для взрослых дубов — чужеродный ясень пенсильванский пусть рубят, сколько хотят, да и тополя с ивами тоже не особо ценны. Но для дубов при любых вариантах строительства есть лишь количественная разница. А качественной — нет. Придется рубить в любом случае, и не так уж мало. Это, увы, необходимая плата за удобство людей и за экономическое развитие.

И здесь стоило бы провести расчет ущерба, наносимого при этом природе, выраженный в деньгах. Так понятнее. Как я понимаю, выбор того или иного варианта прохождения дороги диктуется во многом экономическими соображениями. Но учитывается ли в этих экономических расчетах в полной мере ущерб, наносимый экосистемам особо охраняемой природной территории — природного парка «Волго-Ахтубинская пойма» — биосферного резервата ЮНЕСКО? Давайте посчитаем, сколько стоит 80-летний дуб (думаю, такие методики расчета ущерба существуют, в том числе для ООПТ), и сколько таких дубов надо вырубить. Возможно, суммы ущерба сами по себе (а также необходимость его компенсации) смогут склонить проектировщиков к выбору самого щадящего для пойменных дубрав варианта.

Читайте также: Комиссия ЮНЕСКО рассмотрит обращение защитников волгоградских дубов