Президент США толкает Россию к войне
По предварительным данным Министерства финансов, за первые 35 дней подписки на «Заем Свободы», то есть, на 12 мая, всего государственными и частными кредитными учреждениями было продано облигаций «Займа Свободы» на сумму 860 407 870 рублей. Из этой суммы 305 143 200 рублей приходится на государственные кредитные учреждения и 561 264 670 рублей — на частные коммерческие банки. Указанная общая сумма почти в два раза превышает соответствующую цифру продажи облигаций военного займа 1916 года, которого за 35 дней было продано лишь на 482 335 609 рублей I выпуска и 524 901 550 рублей военного займа 1916 года II выпуска.
12 мая министр иностранных дел получил американскую ноту в ответ на ноту Временного правительства о целях войны. Президент Вильсон говорит в ней о том, что Америка не ищет ни материальной пользы, ни какого бы то ни было приращения, она сражается не за выгоды или своекорыстные задачи.
«Братство человечества не должно быть более красивою, но пустою фразою. Ему надо дать строение силы и реальности. Нации должны осуществить общую свою жизнь и учредить действенное сотрудничество для обеспечения этой жизни против нападений самодержавной и себялюбивой власти… Настал день одержать верх или покориться. Если силы автократии смогут нас подавить, то они подавят. Если мы останемся объединены, то победа обеспечена, и она даст нам свободу. Тогда мы сможем быть великодушны: но ни тогда, ни теперь мы не должны упустить ни одного средства обеспечить справедливость и безопасность».
Военный и морской министр Керенский издал приказ по армии и флоту, в котором он заявляет:
«Не для захватов и насилия, а во имя спасения свободной России вы пойдете вперед, туда, куда поведут вас вожди и правительство… По воле народа вы должны очистить Родину от насильников и захватчиков. На этот подвиг я зову вас. Неужели и вы не услышите меня?..»
Исполком Петроградского Совета постановил выпустить особое воззвание к социалистам всего мира с изложением причин, побудивших Совет делегировать своих представителей в состав Временного правительства. Затем Исполком постановил организовать в Петербурге во всех районах ряд массовых митингов с участием членов Исполкома и министров Церетели, Скобелева, Чернова и Пешехонова по вопросу о коалиционном правительстве.
В том же заседании обсуждался вопрос об экономическом положении России. Окончательного решения по этому вопросу не было принято, и его обсуждение перенесено на экстренное заседание Исполкома. В конце заседания, ввиду выхода из состава редакции «Известий Петроградского Совета» Бонч-Бруевича, Циперовича и Авилова, несогласных с платформой большинства Совета по основным вопросам политического момента (в первую очередь — о поддержке «Займа Свободы»), а также отказа Стеклова от участия в редакции, был утвержден новый ее состав: Войтинский, Дан, Гольденберг, Чернышов, Гоц, а шестой член редакции делегируется в редакцию «Известий» от редакции «Голос Солдата».
В отделе труда Петербургского Совета состоялось совещание выборных от железнодорожных мастерских и депо Петербурга. Выработаны нормы платы, не отклоняющиеся от средних расценок рабочих на фабриках. Решено создать из рабочих мастерских и депо Петербурга и его узла самостоятельный профсоюз. Вопрос о взаимоотношениях нового союза с общей железнодорожной организацией и союзом металлистов оставлен пока открытым. Совещание решило обратиться к министру труда с категорическим требованием отменить прикрепление рабочих к мастерским и дать право свободного перехода на другие предприятия, работающие на оборону, а также в городские, земские и государственные учреждения.
Керенский посетил съезд делегатов армий Юго-Западного фронта, происходящий в Каменец-Подольске. В приветственной речи он сказал:
«Верю, что народ, сумевший завоевать свободу, сумеет ее закрепить, не считаясь с теми жертвами, которые придется принести (голоса: „Не выдадим!”)».
Обращаясь к генералу Брусилову, Керенский сказал: «Будьте спокойны: все пойдут, куда вы скажете, хотя бы и завтра». Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта Брусилов спросил делегатов армии, может ли он заверить, что армия исполнит приказания военного министра. Раздались аплодисменты и крики «просим!».
«Известия Петроградского Совета» напечатали целый ряд сообщений из разных мест о признании и поддержке нового Временного правительства: из Советов Тифлиса, Уфы, Двинска, Ромны, Новогеоргиевска, Рославля; от съезда 20-го армейского корпуса, от представителей общего собрания Вадиборгского гарнизона, от делегатского съезда работающих в полевом строительном управлении, от конференции Владикавказской группы эсеров, от первого съезда депутатов Оренбургской железной дороги, от Валакского железнодорожного комитета, от граждан города Макарьева Костромской губернии, от Вилейского уездного комиссариата и от общего собрания служащих Варшавского арматурного завода.
В Петербурге в течение дня происходили митинги протеста против присуждения к смерти Адлера. С утра было прекращено трамвайное движение. С окраин потянулись рабочие с красными флагами к центру города. Оживление на улицах напоминало первомайский день.
Уже вторую неделю в Петербурге тянется забастовка прачек. Бастует около 5 тыс. человек из 45 прачечных. Хозяева идут на все меры. Не пускают к живущим у них мастерицам агитаторов, бросают в последних утюгами, шпарят кипятком и пр. Насчитывается 15 человек штрейкбрехеров (новых работников, нанятых на время забастовки для ее срыва). От рабочих союзов в пользу прачек поступает ряд пожертвований. Исполком Совета обратил внимание владельцев прачечных на недопустимость и преступность грубого обращения с работницами.
Начались забастовки на всех петербургских красильных фабриках. Закрыты красильные магазины, так как все приемщицы присоединились к забастовке.
На Путиловском заводе с речью выступил Ленин:
«Захват власти рабочими и крестьянами сможет дать нашей стране разрешение наших неотложных вопросов — вопроса о земле, о передаче ее в руки крестьян и других вопросов, связанных с войной: продовольственного, улучшения положения рабочих и т. д.».
В своем выступлении Ленин затронул тему проезда социал-демократов через Германию, грабительской сущности войны, необходимости союза рабочих всех стран, коалиционного правительства как «удушения революции».
В Москве между предпринимателями и рабочими конфликты на экономической почве обостряются. Эти конфликты старается разрешить Совет.
В газетах сообщается, что во всей Финляндии происходят массовые стачки почти во всех отраслях труда. Особенно большие размеры приняла забастовка сельскохозяйственных рабочих. Некоторые усадьбовладельцы, не находя возможным удовлетворить рабочих, спешно распродают скот и уезжают в города. В городах стачки идут успешно.
В Нижнем Новгороде Исполком Совета своей властью закрыл за контрреволюционность две газеты: «Нижегородский листок» и «Голос Нижегородца».
Съезд уездных и волостных комитетов Московской губернии на заключительном заседании (съезд начался 9 мая) принял резолюцию о содействии Временному правительству в осуществлении хлебной монополии и в правильном распределении хлеба. Съезд признал также необходимым одновременное и немедленное внесение крестьянами казенных податей. В заключение он выразил полное доверие коалиционному правительству.
В этот же день министр-председатель князь Львов перечисляет в телеграмме учащающиеся по всей стране «неправомерные действия», связанные с самовольным переделом собственности. Троцкий так описывает развитие событий в регионах:
«3 апреля заместитель князя Львова, князь Урусов, — Министерство внутренних дел, как видим, было высокотитулованным — предписывает не допускать никакого своеволия, и в особенности ограждать „свободу каждого владельца распоряжаться своей землей”, т. е. самую сладкую из всех свобод. Через десять дней считает нужным потревожить себя сам князь Львов, предписывая комиссарам „всей силой закона прекращать проявления всякого насилия и грабежа”. Еще через два дня князь Урусов предписывает губернскому комиссару „принять меры к ограждению конских заводов от самоуправных действий, разъясняя крестьянам”… и т. д. 18 апреля князь Урусов беспокоится по поводу того, что военнопленные на работе у помещиков начинают предъявлять непомерные требования, и предписывает комиссарам подвергать дерзновенных взысканиям на основании прав, предоставленных ранее царским губернаторам. Циркуляры, предписания, телеграфные распоряжения текут сверху вниз непрерывным дождем. 12 мая князь Львов перечисляет в новой телеграмме неправомерные действия, которые „не прекращаются во всей стране”: самовольные аресты, обыски, устранение от должностей, от заведования имуществами, от управления фабриками и заводами; разгромы имуществ, грабежи, бесчинства; насилия над должностными лицами; обложение населения налогами; возбуждение одной части населения против другой и пр. и пр. „Все подобного рода действия должны почитаться явно неправомерными, в некоторых случаях даже анархическими…” Квалификация не очень ясна, но ясен вывод: „принять самые решительные меры”. Губернские комиссары решительно спускали циркуляр в уезды, уездные нажимали на волостные комитеты, и все вместе обнаруживали свое бессилие перед мужиком.
Почти повсеместно в дело вмешиваются ближайшие воинские части. Чаще всего им принадлежит почин. Движение принимает крайне разнообразные формы в зависимости от местных условий и от степени обострения борьбы. В Сибири, где помещиков нет, крестьяне прибирают к рукам церковные и монастырские земли. Впрочем, духовенству приходится туго и в других частях страны. В благочестивой Смоленской губернии попы и монахи под влиянием прибывших с фронта солдат подвергаются арестам. Местные органы оказываются часто вынуждены идти дальше, чем хотели бы, — только бы предупредить принятие крестьянами несравненно более радикальных мер. Уездный Исполнительный комитет Самарской губернии назначил в начале мая общественную опеку над имением графа Орлова-Давыдова, ограждая его таким образом от крестьян. Так как обещанный Керенским декрет о запрещении земельных сделок так и не появлялся, то крестьяне начали своими средствами препятствовать распродаже имений, не допуская производить обмер земельных площадей. Отнятие у помещиков оружия, даже охотничьего, распространяется все шире. Крестьяне Минской губернии, жалуется комиссар, „принимают резолюции крестьянского съезда, как закон”. Да и как понимать их иначе? Ведь эти съезды являются единственной реальной властью на местах. Так раскрывается великое недоразумение между эсеровской интеллигенцией, захлебывающейся в словах, и крестьянством, которое требует дел».
Справка ИА REGNUM
Владимир Бонч-Бруевич — революционер, публицист, большевик. Член Исполкома Петроградского Совета, глава комендатуры Смольный — Таврический дворец. Занимался исследованием и работой с сектантством. Брат «советского генерала», начальника штаба Северо-Западного фронта Михаила Бонч-Бруевича.
Григорий Циперович — революционер, профсоюзный деятель, меньшевик-интернационалист. Член экономического отдела Петроградского Совета.
Иосиф Гольденберг — революционер, меньшевик-оборонец, сторонник Плеханова. Переписывался с Энгельсом. До войны был на стороне большевиков, в эмиграции сотрудничал с Троцким в венской «Правде».
