Коронавирус поставил под сомнение понятие «нормальности» — Брайан Террелл
Брайан Террелл — представитель одного из наиболее уникальных левых движений в США. Речь идет о «Движении католических рабочих», основанном в 1933 году и получившем известность как благотворительной деятельностью, так и борьбой за мир, особенно в период Вьетнамской войны. Живет он в коммуне-колхозе этой организации в штате Айова, откуда он периодически выезжает на акции ненасильственного сопротивления. За участие в одной из таких ненасильственных акций протеста против убийства мирных жителей ближневосточных стран американскими беспилотниками Террелл был приговорен к 6-месячному сроку в федеральной тюрьме.
В своей статье, впервые опубликованной на сайте «Голоса за творческое ненасильственное сопротивление», Террелл рассуждает о том, как то, что в современном обществе потребления принято называть «нормальной жизнью», заводит в тупик как отдельных людей, так и все человечество. Этой позицией Террелл разительно отличается от большинства так называемых левых на современном Западе, говорящих либо о более комфортном для большинства обществе потребления, либо вообще о занимающихся войной против традиционной нравственности. Этим его необычная для представителя Запада позиция заслуживает внимания. Предлагаем перевод его статьи «COVID-19 и истощающая болезнь нормальности», опубликованной 17 апреля на портале Voices For Creative Nonviolence.
COVID-19 и истощающая болезнь нормальности — Брайан Террелл
«Но как насчет цены мира? » — спрашивал священник-иезуит и антивоенный активист Дэниел Берриган, когда он писал в 1969 году из федеральной тюрьмы, отбывая срок за свою роль в уничтожении призывных документов. «Я думаю о хороших, порядочных, миролюбивых людях, которых я знаю тысячи, и я задаюсь мыслью. Сколько из них настолько поражены истощающей болезнью нормальности, что, даже провозглашая мир, их руки протягиваются с инстинктивным спазмом к своим близким, к своему комфорту, к своему дому, к своей безопасности, к своему доходу, к своему будущему, к своим планам — к тому двадцатилетнему плану роста и единства семьи, к тому пятидесятилетнему плану достойной жизни и честной естественной кончины».
Из своей тюремной камеры в год массовых движений за прекращение войны во Вьетнаме и мобилизации за ядерное разоружение Дэниел Берриган поставил диагноз «нормальной жизни», назвав ее болезнью и препятствием на пути к миру. «Конечно, пусть у нас будет мир, мы кричим, но в то же время пусть у нас будет нормальная жизнь, давайте ничего не терять, пусть наша жизнь останется нетронутой, пусть мы не будем знать ни тюрьмы, ни плохой репутации, ни разрыва связей. И потому, что мы должны охватить и защитить это, и потому, что любой ценой — любой ценой — наши надежды должны идти вперед по расписанию, и потому, что неслыханно, чтобы во имя мира упал бы меч, разъединив ту нежную и хитрую паутину, что соткали наши жизни… Поэтому мы кричим "Мира! Мира!“ — а мира нет».
51 год спустя, в связи с пандемией COVID-19, само понятие нормальности ставится под сомнение как никогда ранее. В то время, как Дональд Трамп «закусывает удила», чтобы как можно скорей вернуть экономику в нормальное русло на основе метрики, существующей в его голове, более рефлексивные голоса говорят о том, что возвращение к нормальной жизни сейчас или даже в будущем является нестерпимой угрозой, которой необходимо сопротивляться. «Много говорят о возвращении к нормальности после вспышки COVID-19, — отмечает климатическая активистка Грета Тунберг, — но нормальность была кризисом».
С недавних пор даже экономисты Всемирного банка и Международного валютного фонда и обозреватели газеты The New York Times говорили о срочной необходимости переориентировать экономические и политические приоритеты на что-то более гуманное — только самые тупые и жестокие умы сегодня говорят о возвращении к нормальной жизни как о положительном результате.
В начале пандемии австралийский журналист Джон Пилгер напомнил миру о базовой норме, которую усугубляет COVID-19: «Объявили пандемию, но не для 24 600 человек, которые ежедневно умирают от ненужного голода. Не для 3000 детей, которые ежедневно умирают от предотвратимой малярии. Не для 10 000 человек, которые ежедневно умирают из-за того, что им отказывают в предоставлении государством здравоохранения. Не для сотен венесуэльцев и иранцев, которые умирают каждый день, потому что американская блокада лишает их жизненно важных лекарств. И не для сотен, в основном детей, которые ежедневно умирают от бомбежек или голода в Йемене, в войне, которую Америка и Британия поддерживают материально и политически с выгодой для себя. Прежде чем паниковать, подумайте о них».
Я начинал учебу в средней школе, когда Дэниел Берриган задал свой вопрос, но в то время, когда в мире были очевидны войны и несправедливость, казалось, что если мы не станем относиться к ним слишком серьезно и не станем протестовать слишком энергично, то «американская мечта» с ее безграничным потенциалом простиралась перед нами. Достаточно играть по правилам, и наши надежды «идти вперед по расписанию» в 1969 году выглядели вполне надежно обеспеченными, как минимум для нас — молодых белых североамериканцев. Несколько лет спустя я бросил нормальную жизнь, бросил учебу в институте после года и присоединился к «Движению католических рабочих», где я попал под влияние Дэниела Берригана и Дороти Дэй, но это был мой привилегированный выбор. Я отказывался от нормальной жизни не потому, что сомневался в том, что она сможет выполнить свое обещание, а потому что я хотел чего-то другого. В то время как Грета Тунберг и школьники, бастующие против учебы по пятницам в поддержку борьбы с изменением климата, осуждают мое поколение, немногие молодые люди, даже из ранее привилегированных слоев общества, сегодня вырастают с такой уверенностью в своем будущем.
Эта пандемия сделала очевидным то, что уже давно должно было проясниться из-за угрозы всемирной катастрофы в результате климатических изменений или ядерной войны, что обещания нормальности никогда не сбудутся, что они являются ложью, ведущей тех, кто верит этим обещаниям, к краху. Дэниел Берриган увидел это полвека назад: нормальность — это болезнь, истощающая болезнь, более опасная для своих жертв и для планеты, чем любая вирусная чума.
Писатель и правозащитница Арундати Рой — одна из многих, кто осознает опасность и возможности момента: «Что бы это ни было, коронавирус поставил могущественных на колени и остановил мир, как не было по силам ничему другому. Наш разум все еще гоняет туда-сюда, жаждет возвращения к „нормальной жизни“, пытается пришить наше будущее обратно к нашему прошлому и отказывается признавать разрыв. Но разрыв существует. И посреди этого ужасного отчаяния он дает нам шанс переосмыслить машину Судного дня, которую мы построили для себя. Нет ничего хуже возвращения к нормальности. Исторически сложилось так, что пандемии заставляли людей порывать с прошлым и по-новому узреть свой мир. Эта ничем не отличается. Это портал, ворота из одного мира в следующий».
«Каждый кризис содержит в себе и опасность, и возможность», — сказал Папа Римский Франциск о нынешней ситуации. — «Сегодня я считаю, что мы должны замедлить темпы производства и потребления и научиться понимать и созерцать мир природы. Это возможность для перехода. Да, я вижу ранние признаки менее ликвидной, более человечной экономики. Но давайте не терять нашу память, когда все это пройдет, давайте не будем класть ее на полку и возвращаться туда, откуда пришли».
«Есть пути вперед, которые мы никогда не представляли — с огромной ценой, с большими страданиями, — но есть возможности, и я безмерно надеюсь на это», — сказал архиепископ Кентерберийский Джастин Уэлби на Пасху. «После стольких страданий, такого героизма со стороны ключевых работников и NHS (Национальной службы здравоохранения Великобритании — прим. ИА Красная Весна) в этой стране и их коллег по всему миру, после того, как эта эпидемия будет побеждена, мы не сможем довольствоваться тем, что было раньше, как будто все нормально. Наша общая жизнь должна воскреснуть, нужна новая норма, что-то, что связано со старым, но отличное от него и более прекрасное».
В эти опасные времена истощающая болезнь нормальности является гораздо большей экзистенциальной угрозой, и для нашего выживания необходимо, чтобы мы встретили ее, по крайней мере, с таким же мужеством, щедростью и изобретательностью.
