«Критический день» COVID-19: миф или реальность?
Некоторые практикующие врачи-терапевты утверждают, что у COVID-19 есть так называемый «критический день», или «точка невозврата», при которой зараженный коронавирусной инфекцией пациент либо идет на поправку, либо его состояние резко ухудшается. Как правило, это седьмой день с начала заболевания. Именно в этот короткий период времени реакция иммунной системы человека способна нанести организму непоправимый вред.
ИА Красная Весна: Анна Сергеевна, скажите, в вашей практике работы с ковидными больными, лечением которых вы занимаетесь уже больше восьми месяцев, находит ли подтверждение «правило седьмого дня»? То есть существует ли такой «критический день», после которого можно с уверенностью сказать: больной идет на поправку или для его здоровья и жизни наступает опасный период?
— Утверждение о том, что существует «критический день» у больных с COVID-19, верно отчасти, потому что, действительно, существует момент перехода первой стадии заболевания, которая у большинства пациентов проходит бессимптомно. Это может быть небольшое недомогание, небольшое повышение температуры, снижение и не совсем полная пропажа обоняния и вкусовых ощущений, может быть мышечная слабость, небольшой насморк. То есть легкое течение заболевания. И у большинства пациентов болезнь на этой легкой стадии останавливается. Но у ряда пациентов может развиться как раз этот переломный момент, как вы говорите «критический день». То есть момент, когда заболевание переходит в более тяжелую стадию развития. Говорить конкретно — седьмой, восьмой или шестой день — не очень правомочно, потому что каждый человек обладает своими особенностями развития заболевания, своими особенностями реактивности иммунной системы, а переход первой, легкой фазы в более тяжелую связан с активностью иммунной системы каждого отдельного человека.
ИА Красная Весна: Тогда скажите, существует ли такое лечение для пациента, которое бы минимизировало в первые дни вероятность развития более тяжелой стадии болезни в момент перелома?
— Да, существует. Говоря более простым языком, на первой стадии заболевания вирус проникает в клетку, в клетке начинается репликация вируса, поэтому очень важно в первую неделю, чтобы пациент получал именно противовирусную терапию, то есть блокировал развитие вируса. Такое лечение мы и практикуем. Дальше, если вирус распространился, запускается излишний, чрезмерный, избыточный иммунный ответ организма.
ИА Красная Весна: Правильно ли мы понимаем, что именно в реакции иммунной системы кроется отличие COVID-19 от других вирусов?
— Если мы обычно, при других инфекционных заболеваниях, в том числе вирусных, говорим, что у человека хороший иммунитет, сильный иммунитет и поэтому он быстро перенес болезнь — легко с ней справился, то при разговоре о ковид-ассоциированной инфекции получается наоборот: чем выше, энергичней, интенсивнее иммунитет у человека, тем значительно выше риск развития цитокинового или интерлейкинового шторма. Проявляется это в излишней выработке интерлейкинов (интерлейкин-1, интерлейкин-6), которые запускают развитие сначала микротромбоэмболических нарушений, затем эти тромбоэмболические нарушения могут нарастать, и, таким образом, формируется следующий этап заболевания, связанный с повреждениями в мелких сосудах. Максимально чувствительными к этому оказываются легкие: человек получает пневмонию — воспалительный компонент, снижение насыщения крови кислородом. Обычно это происходит в тот самый пресловутый седьмой или восьмой день, но может быть и на третий, на девятый день — зависит, как я уже говорила, от реактивности иммунной системы каждого конкретного человека.
ИА Красная Весна: Существуют ли, применяются ли сейчас препараты, способные эффективно лечить эту болезнь на первой и на второй стадии?
— У нас сейчас есть — и это очень хорошо — препараты для первой стадии заболевания, то есть противовирусные препараты, непосредственно подавляющие репликацию вируса, с помощью которых мы можем профилактировать последующие осложнения. Есть препараты для второй стадии, в том числе: препараты антикоагулянтной терапии, которыми мы лечим тромбоэмболические осложнения, а также препараты, блокирующие интерлейкиновый шторм, причем различных поколений, разных вариантов, то есть мы можем подбирать их индивидуально с учетом специфики каждого пациента и сопутствующих заболеваний.
ИА Красная Весна: Давайте представим самое страшное — развился цитокиновый шторм, какие действия предпринимают врачи? Возможно ли спасти жизнь человека?
— Из историй болезней пациентов мы видим, что в большинстве случаев за помощью они обращаются на седьмой-десятый день, когда вирус уже размножился и свое дело сделал. И наша задача поэтому — бороться с последствиями SARS-инфекции.
Надо понимать, не у 100% людей развивается цитокиновый шторм. В основном 80% людей справляются с заболеванием на первой стадии, и у них нет показаний для госпитализации.
Что же касается оставшихся 20–25%, то в первую очередь наша задача — убирать последствия гиперактивизации нашей собственной иммунной системы, компенсировать тот вред, который уже был нанесен, купировать тромбоэмболические осложнения, купировать осложнения полиорганной недостаточности. На этом фоне могут быть и проблемы с почками, проблемы с сердцем и даже проблемы с уровнем сознания, особенно у пожилых людей. У них на фоне гипоксии ухудшается когнитивная функция. Это тоже нужно учитывать. Здесь уже идет очень большая комплексная работа.
ИА Красная Весна: И последний вопрос. Когда пациенту говорят о поражении легких, например 50%-ном. Можно ли в будущем говорить об их полном восстановлении?
— Скажем так, мы еще не настолько долго изучаем это заболевание, чтобы в длительной прогрессии говорить, возможно ли полное восстановление или нет. Если всё вовремя схвачено, если проведено полноценное эффективное лечение, если организм человека правильно ответил на это лечение, то да, может быть стопроцентное исчезновение всех зон консолидации, которые образуются после зон матового стекла. Но это пока мое личное предположение, если бы вы задали мне этот вопрос лет через пять, может быть, я бы смогла на него четко, уверенно ответить.
