Китайцы вернули нам обогащенные ими наши же огонь и свободу духа

Опера «А зори здесь тихие» (композитор Тян Цзянпин, р.1955), которую поставил и показал нам Национальный центр исполнительских искусств Китая, — это культурное явление, величину и значимость которого можно оценить, только сопоставив внутренний посыл оперы с посылом Пушкина потомкам.

Два чувства дивно близки нам –

В них обретает сердце пищу –

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века

По воле Бога самого

Самостоянье человека,

Залог величия его.

Животворящая святыня!

Земля была б без них мертва,

Без них наш тесный мир — пустыня,

Душа — алтарь без божества.

Величие людей, отдающих свою жизнь за Родину и потому обретающих бессмертие, очевидно для всех авторов и исполнителей этого произведения. Для тех, кто сражался, и для тех, кто покинул этот мир. Опера говорит о том, что такое Родина. Почему, за что и как отдается воинами жизнь. Мало того, герои — не только мужчины. Эта опера в первую очередь посвящена молодым любящим женщинам, матерям, дочерям, ставшими воинами.

Это произведение о смерти и о любви, об их единстве и противостоянии. Героини ведут диалоги с находящимися далеко или вовсе умершими родными, реальными или вымышленными героями и через любовь получают от них помощь ради жизни на Земле.

«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя.[Иоанн, 15.13]», — говорит Иоанн. Отразить эту христианскую мысль вполне удалось китайским художникам, едва ли воспитывавшимся в христианских традициях.

К сожалению, в современной российской культуре речь о такой духовности практически не ведется. Раньше велась, и примером может служить Пушкин, который воспринял европейскую культуру и своим творчеством сделал ее русской.

Китайские же художники взяли русское советское произведение «А зори здесь тихие», соединили его с целым пластом русской и советской музыкальной культуры и своим творчеством сделали его родным своей культуре. И показали его нам. Китайцы вернули нам обогащенные ими наши же огонь и свободу духа. Вглядываясь в эту принесенную нам китайскими мастерами высокую духовность, мы видим, на сколь плачевно-низком духовном уровне находится нынешнее российское общество, прежде всего наша творческая интеллигенция.

Выходит так, что в театре Российской армии (прежде называвшемся «Театр Советской армии») одновременно представлены два противоположных по замыслу и целям произведения. С одной стороны, показывают поставленную по высокодуховному тексту Бориса Васильева оперу, которая воспевает любовь к Родине и самопожертвование. С другой стороны, зрителю здесь же предлагают поставленную по мелким и мелочным текстам Солженицына пьесу, которая всю названную духовность, любовь и самопожертвование, наоборот, тщательно и методично тщится облить грязью и опорочить. Это и есть болезненное состояние когнитивного (и не только когнитивного, но и сущностного, и смыслового) диссонанса, на причины которого в пределах обычной статьи можно лишь намекнуть, наглядно демонстрируя последствия этого самого диссонанса.

Другим примером проявления названного диссонанса можно назвать активно распространяемый в соцсетях музыкальный видеоклип «Ибица» с Басковым и Киркоровым в главных ролях. Про клип нужно отметить, что он примечателен не только и не столько количеством пошлости и степенью ее насыщенности. Клип показывает подчеркнуто пренебрежительное отношение к различению смыслов, что в буквальном смысле за гранью добра и зла. И это абсолютно ровное отношение к добру и злу как раз и выдает крайнюю степень упомянутого смыслового диссонанса. Что примечательно: создатели клипа, как и его исполнители, претендуют называться высшей творческой элитой России!

Когда-то, когда мне было 15 лет, я написал стихотворение, которое вышло из-под пера как будто само собой:

Есть мира два, черный и белый.

Тот белый — прекрасный, как солнце звенящий.

И черный — ужасный, червями кишащий.

А тот, кто стоит и живет в середине,

Иль к бездне опустится, к грязи ужасной,

Иль к солнцу поднимется, к жизни прекрасной.

В стихотворении подразумевается, что у человека, не утратившего способности к различению хорошего и плохого, доброго и злого, уродливого и прекрасного, всегда есть шанс выбрать для себя какой-то один путь, определиться с мировоззрением. Возможность различать смыслы — это ведь и есть черта, отличающая человека от животного.

При наличии же вышеописанной смысловой шизофрении, к которой столь старательно стремится наша «творческая элита», это отличительное человеческое качество попросту утрачивается, превращается в как бы рудимент, атавизм и затем закономерно отмирает. Представители «элиты», сами того не замечая, стремительно деградируют до состояния, совершенно далекого от человеческого.

Очень хотелось бы верить, что жажда разума возьмет верх над сознательной глупостью, смысл и духовность победят сознательные бессмыслицу и бездуховность, Человек окажется выше сознательной бесчеловечности.

Очевидно, что элиты больше нет — творческой элиты в классическом ее понимании. Нынешняя «элита», к каковой себя причисляют киркоровы и басковы, очевидно, эту духовность предала. Эти проповедники бездуховности прекрасно осознают крайнюю степень, бездонную глубину своего духовного падения. Они застали еще русскую классическую школу искусства, и столь самодовольное упоение собой и своей собственной низостью лишь подчеркивает сознательность этого падения.

Предавший однажды уже не способен вновь обрести подлинность. И потому, чтобы вернуть нам нашу исконно русскую духовность, нужно создать новую творческую элиту.