Источник всех бед российского образования

Что происходит с российским образованием? Корреспонденты ИА Красная Весна, пообщавшись 1 сентября с гражданами по всей стране, установили: все и так знают, что с ним происходит. Пока лица, занимающие более-менее официальные должности, робко рапортуют об отремонтированных помещениях и повышении качества «предоставляемых» в их учебном заведении «услуг», учащиеся, их родители и учителя во всех уголках России говорят примерно одно и то же. В двух словах: «Всё плохо».

Люди самых разных поколений демонстрируют удивительное единодушие, когда их просишь описать подробнее, что именно им кажется «плохо». Более того, все примерно одинаково представляют себе и «идеальное» образование. Невольно задаешься вопросом: если всё столь очевидно, и народ высказывает свою волю вполне определенно, почему Министерство образования с упорством, достойным лучшего применения, делает всё «вкось и вкривь»? Не правда ли, в этом есть что-то загадочное — уж не сознательная ли это политика?

Такие мнения встречаются. Так, бывший школьный учитель утверждает, что новые тенденции в воспитании детей — выпячивание «я» и уничтожение коллективности — вводятся не иначе как по злому расчету. Эта версия не лишена оснований: «Холодная война» идет, деньги «из-за границы» выделяются… Но чем же занимается родное ФСБ? Разве не достаточно им просто сместить несколько шпионов — и страна воспрянет? По данной логике, смена Фурсенко на Ливанова, а затем на Васильеву должна была бы решить проблему… Но нет. Почему?

Мало кто понял страшный фатум слов Фурсенко: «Задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя». Слова эти списывали на оговорку, переводили в шутку, трактовали как открытое и наглое нападение на советскую школу… Но всё-таки: что значит «заключается»? Кто ее так «заключил»?

Дело в том, что система образования никогда не является чем-то самодостаточным, чем-то, существующим самим для себя. Образование нужно, чтобы подготовить человека к жизни — и определяется оно не только (и не столько) вкусами отдельных преподавателей или даже чиновников, а объективной реальностью. Уточним: не реальностью «вообще», а текущей общественно-экономической реальностью. Допустим, если экономике нужны программисты — то и система будет «повернута» так, чтобы выпускать программистов. А если экономике нужны крестьяне на манер XV века — то системы образования в нашем понимании вообще не будет, поскольку крестьянам такого уровня ни физика-химия, ни даже грамотность не требуется.

Отсюда — гипотеза: может ли так случиться, что современному российскому обществу требуются не творцы, а эти самые «квалифицированные потребители»? Студент Артем из Стерлитамака уверенно говорит:

«Необходимо отказаться от рыночного взгляда на школу, а из учеников растить людей, которые будут жадными до знаний, а не будущих работников „макдаков“, обслугу чиновников и работников управляющих компаний ЖКХ, которые устраивают беспредел, выставляя высокие цены жителям многоквартирных домов».

Но кому, собственно, это необходимо? Владельцам «макдаков»? Чиновникам и управляющим компаниям (раньше бы сказали: «правящему классу»)? Артем сам отвечает на свой вопрос: нет, этим господам нужны не жадные до знаний люди, а обслуга. И добавляет: его собственное образование (позволяющее ему задаваться подобными вопросами) — результат работы оставшихся советских учителей. Именно потому, что для советского строя, строившего (хуже или лучше) коммунизм, нужны были именно знающие и творческие люди. Ровно постольку, поскольку государственный строй был нацелен не на получение прибыли, а на развитие широких народных масс.

Здесь надо добавить: хорошее образование в России не отсутствует как класс. Или — скажем осторожнее — не все россияне его лишены. Дети элиты могут позволить себе учиться за рубежом, в элитных вузах или в закрытых частных школах на территории России. Они понимают, что им это образование нужно — так же, как они понимают и то, что все остальные должны стать их подчиненными. Не людьми — а винтиками системы, исполняющими алгоритмы (написанные элитой) и потребляющими то, что им говорят.

Тут мы переходим к следующей проблеме. Помимо того, что капитализм в принципе не подразумевает сверхкачественного образования для всех (в этом нет экономической необходимости, а экономическая необходимость для капитализма — бог), мы имеем счастье жить при сильно криминализованной версии капитализма. Огрубляя (не сильно), можно сказать: наша элита не рассчитывает вести страну к неведомым рубежам, ширить ее и обогащать. Наоборот: правящий класс рассматривает ее как средство собственного обогащения, как овцу, с которой будут максимально долго стричь шерсть, а потом — что не исключено — зарежут.

В этом смысле, условному министерству образования даже нет особого дела до того, как построен процесс обучения в школах и вузах. Чиновники не пылают ненавистью к обычным детям и их родителям и не строят им козни долгими зимними вечерами. Они просто делают на своем месте то, что должен делать всякий человек в России, дорвавшийся до денежных потоков: обогащаются. Просто так получается, что обогащение плохо сочетается с высоким уровнем образования. Огрубляя (опять же не сильно): если образование будет мешать чиновнику зарабатывать деньги, то он уничтожит образование.

Попробуйте посмотреть на высказывания наших сограждан в трансляции ИА Красная Весна сквозь эту призму.

Возможно, тогда понятнее станут сетования людей советской закалки на то, что «мегаполисы становятся англизированными» (т.е. ориентируются на глобальную экономику и перенимают ее язык, нормы, стиль). Что образование ориентировано на личность, а не коллектив (т.е. поддерживает капиталистический культ личного успеха). Что выпускники не идут работать по профессии, не мечтают больше стать космонавтами и пожарными (это рынок диктует: каким профессиям жить, а каким умирать, а не моральные императивы учащихся). Что их натаскивают на тесты, готовые алгоритмы — вместо формирования собственного мышления (не столько политикам, сколько экономике нужны люди-автоматы). И т.д.

Теперь проведем мысленный эксперимент. Допустим, отдельные родители и объединятся для создания частной школы, в которой станут обучать своих детей «как надо». Наверное, они даже получат «конкурентные преимущества» супротив «выпускников обычной школы». Однако построить советскую систему образования для всех посреди антисоветской общественно-экономической системы — значит обречь большинство молодых людей на жуткое разочарование. Ведь специалисту по классической филологии не найдется места в экономике — и он будет продавать бургеры тем людям, кому такое место нашлось.

Отсюда — вывод. Нет и не будет изменения системы образования без изменения всего общественно-экономического устройства. Сначала — новые задачи общества, новые потребности экономики. И лишь затем — «социалка», образование и т.д. — как инструменты для их исполнения.

Скажут: «Что же нам теперь, снова строить социализм»? Тут решать нам всем. Капитализм живет надеждами каждого отдельного человека, что он-то, именно он попадет в когорту «избранных», достигнет успеха за счет всех остальных. Но статистика — вещь упорная. Скорее всего, мы находимся в положении, когда система работает против нас. Можно менять систему — или отдаться ей на съедение. Только не надо думать, что «динозаврик добренький», и капитализм когда-нибудь повернется ко всем своим человеческим лицом. Нет его, этого лица. И с каждым годом, каждым месяцем это будет становиться всё более и более очевидным. А что вы хотите за эти деньги? Никто не обещал, что будет легко. А если кто и обещал — лукавил.