Министр экономики Абхазии: наша инфраструктура была практически уничтожена

Абхазия — это частично признанная республика у южных границ России. Это одно из тех красивейших мест, куда из года в год ездят отдыхать граждане нашей страны.

В 1992–93 гг. Абхазия отстояла свою независимость, отбив военную агрессию со стороны Грузии. Грузинское вторжение в Абхазию не имело ничего общего с международным правом. Грузинские военные грабили и убивали мирное население, применяли против мирных жителей самолеты, вертолеты, системы «Град». Жилые кварталы, испещренные осколками грузинских снарядов, дома с пробитыми крышами можно наблюдать в Абхазии и по сей день.

Агрессия Грузии нанесла республике огромный ущерб, но абхазский народ не сдался. Уже через год после вторжения, грузинские военные, несмотря на техническое превосходство, были выбиты с территории, а в Абхазии воцарился мир и начался долгий процесс восстановления разрушенной страны.

Чтобы узнать, как восстанавливается отстоявшая свою независимость республика, мы побеседовали с министром экономики Абхазии Адгуром Ардзинба, занимающего этот пост с 2015 года.

Корреспондент: В 1992–93 гг. в Абхазии была война с Грузией. Скажите, пожалуйста, как с тех пор идет восстановление экономики Абхазии?

Aдгур Ардзинба: В этом году исполняется ровно 25 лет с того момента как закончилась война. Война, которая была фактически развязана Грузией. В отношении Абхазии был произведен акт государственного терроризма. Это не просто какой-то конфликт, как сегодня пытаются это всё лакировать наши грузинские соседи, это полномасштабное введение войск с террористической идеологией на государственном уровне.

Уничтожалось как мирное население, так и инфраструктура страны. Помимо уничтожения экономической инфраструктуры, были совершены такие преступления как уничтожение архива, разграбление музейных экспонатов, практически полностью уничтожен, в буквальном смысле сожжен, государственный архив и все материалы, которые были там.

Это все говорит о том, что это были спланированные действия, направленные на то, чтобы искоренить любое упоминание об Абхазии и полностью оккупировать нашу территорию.

Что касается экономической составляющей, как я уже говорил, вся инфраструктура, транспортная в первую очередь, была практически уничтожена. Более 500 предприятий, которые функционировали на территории Абхазии до начала войны, оказались в зонах боевых действий и были полностью разграблены и уничтожены. Вывезено ценное оборудование. Всё, что вывезти не смогли — уничтожили. У них была целенаправленная разрушительная повестка.

Потом, после окончания войны, странами СНГ по инициативе Грузии в отношении Абхазии были введены экономические ограничения. Поддержали практически все страны СНГ, за исключением Белоруссии и Туркменистана. Попросту говоря, это была экономическая блокада, которая действовала до 1999 года.

Корр.: То есть, в том числе и со стороны России?

А.А.: Да, тогдашнее руководство Российской Федерации и не скрывало свою позицию. Оно поддерживало действия Грузии. Это было очевидно. Только с приходом к власти нового президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, в отношении Абхазии изменилась повестка.

Годы экономической блокады, о которых я говорил, и разрушения, которые были во время войны — это всё нанесло колоссальный ущерб. Плюс, естественно, человеческие ресурсы: много людей погибло во время войны, многие уехали из Абхазии.

Абхазия — это многонациональное государство. И, к сожалению, многие были вынуждены покинуть территорию Абхазии. Это были греки, эстонцы, армяне и русские в том числе. Многие уехали, многие погибли. Это все трудовые ресурсы, специалисты.

Вот это наши базовые условия, с которых мы начинали восстанавливать свою страну. И практически с 2000 года по сегодняшний день, 18 лет, мы занимаемся восстановлением своей страны.

В этом восстановлении большую роль и поддержку оказывает Российская Федерация, руководство Российской Федерации, понимая значимость стратегических отношений Абхазии и России, понимая географическую позицию Абхазии, понимая добрые традиции, которые есть между нашими народами.

По сути, мы все вышли из одного государства. В Абхазии в отношении России всегда была особая позиция. Несмотря на то, что даже в те тяжелые годы, когда позиция руководства России на период 90-х годов была неоднозначной, в Абхазии никогда не было антироссийских настроений. И тогда принималось законодательство, в котором было прописано, что русский язык наряду с абхазским является официальным языком всех государственных учреждений. На русском языке у нас ведется документооборот, делопроизводство. Рубль Российской Федерации в Абхазии используется по умолчанию, как валюта.

В те времена, и сейчас тем более, было такое отношение к России.

Исходя из всех этих факторов, Россия сегодня оказывала и оказывает поддержку. Комплексно к этому вопросу стали подходить с 2010 года.

В конце 2008 года, как известно, Российская Федерация признала независимость Абхазии. Начиная с 2009–2010-х годов начался комплексный подход. Назывался этот проект «Комплексный план содействия социально-экономическому развитию Республики Абхазия», в котором были прописаны объекты, в том числе инфраструктурные, которым оказывалась финансовая поддержка.

Благодаря этим возможностям и нашим собственным внутренним возможностям, мы потихонечку стали восстанавливать свою страну.

Если говорить о сегодняшнем состоянии, то, конечно, уровень жизни в Абхазии значительно ниже уровня жизни той же Российской Федерации. Он примерно в 4 раза ниже российского уровня. Если брать ВВП на душу населения, то у нас этот показатель примерно в 4 раза меньше, чем в Российской Федерации.

Но, несмотря на это, Абхазия развивается. У нас за последние годы очень интенсивно развивается туристический сектор. Он традиционно был здесь развит. У нас была длинная пауза, в силу известных событий, но сейчас уже в Абхазию ежегодно приезжает до полутора миллионов туристов.

Корр.: Поток туристов увеличивается?

А.А.: Да, он увеличивается. Есть определенная динамика, и если брать ретроспективу 10 лет назад, то о таких показателях никто даже мечтать не мог. Сегодня это уже норма. Есть определенная стабильная цифра, которая из года в год одинаковая. Она может быть чуть меньше, может быть чуть больше, но стабильно определенное количество туристов к нам приезжает.

Что касается производства, сельского хозяйства и других направлений, здесь тоже есть определенные шаги, которые дают нам возможность говорить о том, что есть позитив, есть развитие.

Это в первую очередь агропромышленный комплекс. У нас появляются предприятия, которые ориентированы как на внутренний, так и на внешний рынок. В первую очередь, это рынок Российской Федерации.

Если взять структуру экспорта товаров, то до 70% — это рынок Российской Федерации. Особенно, это винодельческая продукция. Абхазия входит в пятерку стран-лидеров по поставкам именно этой продукции на Российский рынок.

Появляются и другие предприятия. Не так давно мы запустили ряд предприятий по переработке сельхозпродукции. Это производство джемов, соусов, которые сегодня уже представлены на российских полках в розничных сетях.

Корр.: Какова доля промышленности, сельского хозяйства и туризма в Абхазской экономике?

А.А: Если взять структуру ВВП, то у нас в Абхазии, конечно, основная доля — это туризм и то, что прямо или косвенно связано с этим направлением. Если взять платежный баланс, то более 40% связано с экспортом услуг, туристическим сектором. Если брать элементы притока финансовых средств в Абхазию, то и это, в первую очередь, туризм.

Что касается сельского хозяйства и промышленного производства, у нас, чтобы вы понимали, нет отдельно взятого промышленного производства, как это принято в Российской Федерации. У нас нет ни одного промышленного предприятия, которое не было бы связано с сельским хозяйством. То есть это агропромышленный комплекс. И надо рассматривать это как единое целое.

На сегодняшний день это всего порядка 11–12%. Но динамика есть, и динамика позитивная. Из года в год появляются новые предприятия.

В Абхазии появляются высокотехнологичные тепличные комплексы, ориентированные на российский рынок. Если взять линейку товаров, которые сегодня экспортируются в Российскую Федерацию и сравнить ее с товарами десятилетней давности, то, конечно, она расширилась как минимум в два, два с половиной раза.

Корр.: Скажите, пожалуйста, как изменился уровень жизни в Абхазии с момента победы в войне?

А.А.: Конечно, он увеличился, существенно увеличился. Если говорить о сегодняшней ситуации, то да — уровень жизни низкий. Но если сравнивать с тем, что было — тогда стоял вопрос просто о выживании. Сейчас уже, если взять структуру импорта, посмотреть товары, которые импортирует Абхазия, у нас в среднем порядка 18–19 млрд. рублей годовой объем импорта. В этой структуре уже видно, что появляются товары более высокого качества, более высокой стоимости, что говорит о росте покупательной способности внутри Абхазии.

Еще раз говорю, сегодня уровень жизни в Абхазии удовлетворительным назвать тяжело, но если сравнивать с тем, что было, конечно, это намного лучше, в разы лучше, чем то, что было.

Корр.: Вы учились в России?

Да.

Корр.: Насколько для Абхазии важно возвращать молодежь, которая едет учиться в Россию? Как это вообще происходит? Кто остается, кто возвращается?

А.А.: Это по-разному. У нас есть Министерство образования, которое ведет это направление. Насколько я информирован, все студенты, которые обучаются за пределами Республики Абхазия по лимитам, по тем договоренностям, которые есть с Российской Федерацией (имеется ввиду на бюджетной основе), они по договору обязаны вернуться и работать здесь.

Но, опять же, этот вопрос во всех странах решается по-разному. Есть специальные программы. Если взять другие страны, есть эффективные, есть неэффективные, но, в любом случае, основным индикатором или фактором, который служит для мотивации возвращаться домой — это, во-первых, решение самого человека. Он должен сам этого хотеть. И, конечно, должны быть соответствующие рабочие места, соответствующие условия для того, чтобы мы здесь этих людей могли трудоустраивать.

Если этого не будет, то как бы мы их ни заставляли, люди хотят работать. Рынок труда сегодня высококонкурентный. Сейчас, слава богу, на постсоветском пространстве, во многих странах пришли к пониманию, что самое главное — это человеческий ресурс, кадры.

Если в советский период это хорошо понимали, то потом, после развала, был определенный провал в этой части. Сейчас, если даже взять российский опыт, те направления, которые там лично президент России курирует, Владимир Владимирович, все инициативы последних годов связаны именно с тем, чтобы формировать кадровый ресурс в стране. Это проблема для всех стран — особенно для тех, где условия на рынке труда хуже, чем развитых странах — борьба за кадры.

Корр.: Что Вас мотивировало вернуться в Абхазию после учебы в России?

А.А.: Это моя Родина. Я считаю, что каждый гражданин Абхазии должен делать все, что он может для своей Родины. Это нормально, мне кажется. Не только я, здесь очень много в Абхазии людей, которые работают в государственных структурах, в бизнесе. Очень много талантливых людей. И они, больше чем уверен, могли бы найти себе применение на рынке труда и в России, и, думаю, что не только в России. У нас очень много особенно молодых ребят, очень талантливых, которые обладают хорошими, конкурентными знаниями.

У каждого своя собственная мотивация [возвращаться]. Опять же, я никого ни в чем не обвиняю, это выбор каждого. Есть такие у нас примеры, когда люди, находясь за пределами Абхазии, добиваются успехов и потом оказывают поддержку своей стране. И эта поддержка тоже является очень существенной.

Я думаю, что в той или иной форме, все должны делать все возможное для того, чтобы помочь своей стране, потому что страна пока еще нуждается. Народ надо поднять на ноги. И каждый должен делать это. Мне кажется, что это нормально. Я думаю, что и в Российской Федерации, я вот со своими коллегами общаюсь на госслужбе, и очень много очень талантливых людей, которые я более чем уверен, что они будут востребованы в любой стране мира.

Корр.: Вы говорите, что сейчас в Абхазии активно развивается туристическая инфраструктура. В чем это выражается, какие проекты реализуются?

А.А.: Если говорить о конкретных проектах, то это, в основном, объекты размещения. У нас в этом плане очень активно работает малый бизнес, у нас очень много малых предприятий в этом направлении. У нас в принципе со стороны государства никаких ограничений не делается, то есть мы способствуем этому процессу.

Относительно абхазской экономики. Буквально сейчас мы ведем по линии льготного кредитования несколько крупных объектов. В городе Сухум находятся два из объектов, в городе Гагра один объект строится. Три относительно крупных объектов размещения — отелей — строятся по программе льготного кредитования. Также и частный бизнес строит объекты. Если вы проедете по абхазским курортным городам и сравните с ситуацией 10 лет назад, то она существенно изменилась.

Конечно, кто-то может сказать, что этого не достаточно и надо больше. Да, мы это понимаем, но, исходя из всех возможностей, которые есть у государства и у наших предпринимателей, все делается.

И я хочу вам сказать, что наши предприниматели, наши граждане, я считаю, что они очень патриотичны. Люди вкладывают деньги. Если говорить об объектах размещения экономическими категориями — это длинные деньги. Это небыстро окупается. Я думаю, что у этих предпринимателей были возможности вкладывать эти деньги в какие-то другие направления даже за пределами Абхазии, может быть более рентабельные.

Но они вкладывают у себя дома, и много примеров того, когда наши соотечественники, которые находятся за пределами Абхазии, которые трудятся в сфере бизнеса, вкладывают сюда большие деньги, стараются восстанавливать какие-то объекты. Не так давно как раз по ряду объектов было принято решение о приватизации и так далее… То есть идет процесс.

Корр.: Если смотреть со стороны, то складывается впечатление, что в Абхазии очень тепло относятся к советскому периоду истории. Это действительно так?

А.А.: Если говорить о советском периоде истории, если взять отрезок времени порядка 50–60 лет, то за этот период в Абхазии был самый высокий уровень жизни. Самое время расцвета, если можно так назвать, в Абхазии было в период Советского Союза. Я думаю, что граждане именно с этим связывают эти настроения. Те люди, кто помнят это. Вот я, например, уже не помню. Более старшее поколение — они помнят.

Действительно, Абхазия была во всем Советском Союзе одной из самых развитых республик, одна из самых богатых республик. Город Сухум был одним из самых богатых городов. Богатых не в плане валовых показателей экономики. Понятно, что по объемам промышленности город Москва несравним, но на душу населения это, конечно, была совершенно другая история.

Поэтому, именно с этим связывают, я думаю, люди. И потом. Я сказал, что не помню те времена, но сохранились ощущения, какие-то воспоминания из детства и то, о чем говорили родители. Конечно, у нас была совершенно другая страна, были другие обстоятельства, было и что-то негативное. Если бы не было негативного, то, наверное, тогда, в свое время, люди не встали бы и не приняли бы такое решение.

Но, когда проходит время, особенность человеческой натуры такая, это нормальное явление, негативное забывается, а вот хорошее — всегда остается в памяти.

И потом, мы же все ушли от стопроцентного социализма к рыночной экономике. Во всяком случае, декларируется такое направление. И к этим условиям население было не готово. Я думаю, что на всем постсоветском пространстве эта проблема имела место быть. Потому что когда государство — это мы все и всё наше общее, государство отвечает за всё, и всё бесплатно, и медицина, и образование и всё остальное, и в одночасье получается, что уже каждый сам за себя, появляется частная собственность, конечно, не все сориентировались. А в нашем случае, в Абхазии, этот и без того сложный переходный период усугубился агрессией со стороны Грузии, потом блокадой и так далее.

В любом деле, если простым языком говорить, когда вы меняете свое направление, даже в частной компании, когда у вас идет полная переориентация с учетом внешней конъюнктуры, каких-то обстоятельств на рынке, у вас должен быть какой-то стартовый капитал. Какие-то мощности, какие-то финансовые возможности, человеческий ресурс. На постсоветском пространстве ряд стран строят свою историю успеха кто-то на природной ренте, [кто на чем-то другом]. То есть стартовый капитал для перехода, он у каждой страны свой.

В нашем случае этот стартовый капитал, который можно было бы использовать для динамичного перехода [к рыночной экономике], был полностью уничтожен. И даже не то, что сведен на ноль, а мы ушли в минус.

И вот с этого минуса мы начинали свой путь. В принципе, если взять инфраструктурные разрушения, до сих пор в минусе. По разным оценкам, Абхазии было нанесено ущерба на порядка 11 млрд. долларов. Это с учетом тех цифр, когда были проведены расчеты, по-моему, в 96–97 году. Вы представьте, за это время сколько всего произошло. Эта цифра множится, потому что это упущенные возможности и так далее. Колоссальные суммы.

Поэтому, конечно, мы до сих пор с этого минуса не можем выйти. И поэтому Российская Федерация оказывает сегодня нам поддержку, понимая эту ситуацию.

С Российской Федерацией у нас, как я уже говорил выше, взаимовыгодные отношения. Российская Федерация оказывает финансовую поддержку Абхазии, но, в то же время, мы импортируем из Российской Федерации товары на сумму порядка 19 млрд. рублей в год. Мы используем рубль Российской Федерации. Это тоже очень хорошо для российской экономики. Понятно, что у нас объем экономики маленький, сейчас это сильно влиять не может, то что мы используем рубль, но как сам факт — это положительно.

Поэтому это взаимовыгодные отношения. Ну и военно-стратегические. Это не мой профиль, мне тяжело комментировать, но все прекрасно понимают, что происходит в соседней Грузии, присутствие западных американских военных и так далее.

Грузия превратилась в такой плацдарм для западных сил, вооруженных сил. Это плохо. Что еще самое плохое, это же Черное море, это морское сообщение. И Абхазия сегодня является неким форпостом. Конечно, здесь присутствуют и российские военные, несколько военных баз. Это уравновешивает ситуацию на этом участке.

Сегодня как получается — Грузию активно поддерживают Соединенные Штаты, Евросоюз. Туда идут вливания из всех этих стран. Они пытаются реализовывать какие-то программы лояльности, направленные на вовлечение абхазского населения в лоно Грузии. Есть программы по бесплатному лечению граждан Абхазии высококачественным медицинским оборудованием, предложения экономического характера и другие. Недавно в Грузии был обнародован проект, позволяющий абхазским предпринимателям интегрироваться в те механизмы и системы, которые выстроены в Грузии с международным сообществом — беспошлинная торговля с Евросоюзом и так далее.

Если взять совсем недавнюю историю с ограничением Россельхознадзора в отношении абхазских сельхозпродуктов (имеется ввиду введенное в апреле 2018 года временное ограничение на ввоз из Абхазии всех товаров растительного происхождения в связи с эпидемией коричнево-мраморного клопа — прим. ИА Красная Весна), как только это ограничение вступило в силу, в СМИ появилась информация, что Грузия сразу же заявила, что она готова покупать всю абхазскую продукцию.

Корр.: Ситуация с ограничением разрешилась?

А.А.: Да. Наше высшее руководство, наш президент вмешался, переговорил с нашими российскими коллегами, и запрет сняли буквально через неделю. Но вот такие моменты имеют место быть, и Абхазия всегда была в центре геополитической игры в этом регионе. Потому что Абхазия во все времена была в эпицентре соприкосновения больших держав.

И сейчас, в принципе, происходит примерно то же самое. Наши грузинские соседи с помощью своих западных союзников ни на секунду не расслабляются — они вооружаются, укрепляются и поднимают свою экономику.

Ни на один час, ни на одну секунду они не расслабляются. Слава Богу, во всяком случае мы это слышим из официальных заявлений руководства Грузии, реваншистский настрой ушел с повестки (имеется ввиду военное вторжение). Сейчас они пытаются сделать наше население более лояльным к Грузии.

Но это не говорит о том, что они не вооружаются, и никто не исключает иных вариантов развития события.