Тутси, хуту и война за ресурсы в Конго. Зачем Руанде группировка М23
В декабре 2023 года группа экспертов ООН подготовила очередной среднесрочный доклад по ситуации в Демократической Республике Конго, в котором вновь перечислены случаи поддержки действующей на территории конголезского государства антиправительственной группировки М23 со стороны властей Руанды. В Кигали, конечно же, отрицают эту поддержку, и на это есть свои причины, которые мы рассмотрим ниже.
Однако хотелось бы понять, почему М23 представляет интерес для Руанды и чем эта группировка отличается от десятков других вооруженных групп, действующих в восточных регионах Конго. Чем М23 отличается, например, от того же Альянса демократических сил — угандийских повстанцев, базирующихся в основном в граничащих с Угандой конголезских провинциях Итури и Северное Киву? Чем от М23 отличается группировка народности хуту — Демократические силы освобождения Руанды (ДСОР), которая является смертельным врагом Руандийского патриотического фронта — правящей партии в Руанде во главе с Полем Кагаме?
Отношение Руанды к наличию М23 в приграничной конголезской провинции Северное Киву кратко можно описать так: если бы М23 не было, ее бы стоило придумать.
Несколько слов о том, как возникла М23 или «Движение 23 марта». Эта группировка защищает интересы этнического меньшинства тутси, проживающего в ДР Конго. Тутси — этническая группа, представители которой проживают в Руанде, Бурунди и Конго. Многим тутси пришлось укрыться в Конго из-за геноцида, который устроило в Руанде правительство хуту в 1994 году. Впоследствии Руандийский патриотический фронт Поля Кагаме сверг власть хуту, которым пришлось самим мигрировать в Конго, спасаясь от преследований со стороны победивших тутси. Периодические столкновения между хуту и тутси продолжились и на территории Конго.
На фоне опасений конголезских тутси по поводу дальнейшего ущемления их прав в ДР Конго, в 2006 году возникла повстанческая организация Национальный конгресс народной обороны (НКНО). Власти Руанды поддержали создание НКНО, которая должна была дать отпор ДСОР. Национальный конгресс народной обороны получил политический и экономический контроль в провинции Северное Киву и укрепил свои позиции.
23 марта 2009 года, в честь этой даты и назвали М23, представители НКНО и конголезского правительства из столичной Киншасы достигли мирного соглашения, а бывших повстанцев тутси инкорпорировали в ВС ДР Конго и другие силовые органы. И все было бы хорошо, если бы в 2011 году, в преддверии президентских и парламентских выборов, Киншаса не предприняла меры по ослаблению НКНО путем установления контроля над контрабандой минеральных ресурсов, что существенно ограничило доходы НКНО. В восточных районах ДР Конго контрабандой ресурсов занимаются все, кто может себе это позволить, т. е. обладает более или менее многочисленной вооруженной группой, способной взять под контроль один из районов кустарной добычи полезных ископаемых.
Радикальной фракции Национального конгресса народной обороны, а именно «Движению 23 марта» такая политика конголезских властей не понравилась. В итоге М23 организовала солдатский мятеж против тогдашнего президента ДР Конго Жозефа Кабилы. В ноябре 2013 года конголезские военные при поддержке миротворцев ООН разбили группировку М23, участникам которой пришлось спасаться бегством. Им удалось найти убежище в Уганде и Руанде.
Через несколько лет, а именно в 2017 году, бывшие члены М23 начинают постепенно возвращаться в приграничные районы ДР Конго, однако это не вызвало особого беспокойства в Киншасе, но в конце 2021 года ситуация кардинальным образом изменилась. Эта группировка вновь заявила о себе, начав наступление против правительственных сил в провинции Северное Киву.
Сегодня М23 отлично подходит на роль надежной «прокси» Руанды для грязной работы в ДР Конго и регионального вмешательства в планы конкурирующих государств, таких как Уганда. И это первое отличие М23 от остальных вооруженных групп.
Со времен окончания Второй конголезской войны в 2003 году у Руанды не было серьезных партнеров в ДР Конго, на которых она могла бы опереться. Конголезские тутси, как баньямуленге (эмигрировавшие в Заир, т. е. Конго, до получения им независимости в 1960 году), так и баньяруанда, прибывшие на конголезскую землю после 1960 года и к которым многие местные тутси относились как к чужакам, были плотно инкорпорированы в правоохранительные органы и вооруженные силы ДР Конго. Другие руандоязычные вооруженные группы, действовавшие на востоке страны, либо не проявляли особой активности, либо были малочисленны, либо враждебно относились к существующей власти в Кигали.
Вторым отличием М23, например, от тех же АДС и ДСОР, является ее отличное материально-техническое обеспечение. Миротворцы ООН и конголезские военные отмечают, что боестолкновения с М23 больше напоминают борьбу с хорошо подготовленными армейскими подразделениями, нежели с группой плохо вооруженных повстанцев. В этом нет ничего удивительного, поскольку в рядах М23 можно встретить офицеров Сил обороны Руанды (СОР), а боевики М23 проходят подготовку в руандийских вооруженных силах. Эксперты ООН указывают на то, что представители М23 проходили подготовку в военной академии в Гако в Руанде в период с мая по июнь 2023 года.
Представитель миссии ООН по стабилизации в ДР Конго Матиас Гиллманн заявил в июле 2022 года, что в военном отношении М23 стала гораздо сильнее, чем в прошлом.
«М23 все больше и больше начинает действовать как обычная армия, используя гораздо более сложное вооружение, чем в прошлом», — заявил Гиллманн.
Например, М23 имеет в своем распоряжении оружие, которого нет у правительственных войск ДР Конго. Эксперты ООН сообщают, что в июне 2023 года в Мурамби, недалеко от Мушаки, провинция Северное Киву, где велись активные боевые действия, в том числе присутствующими и осуществляющими операции СОР и М23, была обнаружена неразорвавшаяся 120-мм управляемая минометная мина. 4 октября 2023 года остатки аналогичного 120-мм снаряда обнаружены в 15 метрах от лагеря конголезских военных в Каньямахоро, который в тот же день был обстрелян с холмов, контролируемых СОР.
«Этот тип минометных мин, отличающихся возможностями лазерного наведения и коррекции траектории с помощью GPS и, таким образом, обеспечивающих точность удара и высокую поражающую способность, ранее не был задокументирован на территории Демократической Республики Конго и не входил в арсенал ВС ДРК», — говорится в докладе ООН.
Для Руанды роспуск или ликвидация ДСОР — организации, желающей свергнуть власть нынешнего президента страны Поля Кагаме, входит в число приоритетов в сфере безопасности. С этой точки зрения поддержку М23 можно рассматривать как защиту интересов Руанды и тутси, проживающих в ДР Конго, от притеснений со стороны местного населения, в том числе от группировки ДСОР, члены которой принимали непосредственное участие в геноциде сотен тысяч тутси в Руанде в 1994 году. Справедливости ради стоит отметить, что с 2001 года ДСОР не удалось организовать ни одной крупной атаки в Руанде, в отличие, например, от Альянса Демократических сил, который в последнее время стремится больше сконцентрировать свое внимание на атаках в Уганде, нежели на территории ДР Конго.
Через несколько месяцев после начала наступления М23 в Северном Киву в 2021 году Кагаме заявил, что в Кигали в случае необходимости готовы воевать на территории противника, чтобы устранить угрозы в сфере безопасности. Президент Руанды подчеркнул, что он не собирается ни у кого спрашивать разрешения, и если кто-то собирается пересечь «красную линию», руандийские силовики могут вмешаться и устранить эту проблему. Но таких «красных линий» может быть несколько и не только в сфере безопасности, но также в сфере экономики и регионального влияния.
Например, Руанда не заинтересована в укреплении отношений между Угандой и ДР Конго, в том числе в экономической сфере за счет прокладки 1181 км дорог в Северном Киву, что привело бы к значительному увеличению приграничной торговли между Конго и Угандой.
Для Кагаме строительство дороги между конголезским приграничным районом Рутшуру и Гомой — административным центром Северного Киву, может рассматриваться как выход за «красную линию» и подрыв сферы влияния Руанды в конголезской провинции Северное Киву, богатой природными ресурсами. Очень богатой природными ресурсами.
Для обеспечения безопасности дорожного проекта Уганда направила в Северное Киву своих военных, которые в рамках совместной с конголезскими военными операции «Суджаа» должны дать отпор боевикам АДС. Появление угандийских военных в Северном Киву бросило вызов влиянию Руанды на конголезской земле и не могло не обеспокоить Кигали.
Другой крупный экономический проект, который не может не привлекать внимания Руанды, — это строительство Восточноафриканского нефтепровода (EACOP) с месторождений в Уганде к экспортным терминалам Танзании на побережье Индийского океана. Общая протяженность нефтепровода от месторождений на озере Альберт в Уганде до порта Танга в Танзании составит 1445 километров. Ожидается, что первая нефть по EACOP поступит в 2025 году.
Важным обстоятельством здесь является то, что нефтяные месторождения Уганды находятся рядом с конголезской границей, где действуют многочисленные вооруженные группы, а власти Уганды пока не могут найти необходимых средств для обеспечения защиты своего участка нефтепровода от возможных атак. 11 января министр обороны Уганды Винсент Ссемпийджа, выступая в комитете по обороне и внутренним делам, заявил, что правительство срочно должно осознать важность вопроса обеспечения безопасности угандийского участка EACOP и выделить около $700 тыс.
Нападение на нефтегазовые объекты — это обычная военная тактика, которую можно использовать как часть стратегии гибридной войны. Отношения между Руандой и Угандой в последние годы потеплели после нескольких лет напряженности, в ходе которой обе страны обвиняли друг друга в шпионаже, политических убийствах и вмешательстве во внутренние дела друг друга, что могло привести к региональной дестабилизации. Однако вариант нападения на нефтегазовые объекты нельзя вовсе исключать в случае ухудшения отношений между Кигали и Кампалой.
Укрепление позиций М23 в Северном Киву имеет важное значение для Кагаме, в частности, с точки зрения контрабанды золота в Руанду. Уганда и Руанда — это ключевые направления контрабанды золота с месторождений в Северном Киву. Интересный факт заключается в том, что в 2023 году Руанда добилась рекордных показателей экспорта золота. В третьем квартале 2023 года Руанда заработала сотни миллионов долларов и увеличила экспорт полезных ископаемых на 22,4% по сравнению с аналогичным периодом 2022 года, в основном за счет поставок касситерита, колтана, вольфрама и, конечно, золота. Именно этими минералами и богата конголезская провинция Северное Киву.
Нестабильность в Северном Киву дает возможность властям Руанды организовать контрабанду конголезских минеральных ресурсов, а наличие собственного «прокси» — шанс нарастить контрабандные поставки минералов на собственные предприятия и увеличить экспорт за рубеж. В том числе экспорт тех минералов, которые на территории Руанды добывают в малых объемах, либо вообще не добывают.
Так, в середине 2010-х годов Руанда, не добывающая колтан, превратилась в самого крупного в мире экспортера колумбито-танталового концентрата, применяемого в радиоэлектронике, поставив в 2013 году на мировой рынок 2 466 тонн этого металла на сумму в $134,5 млн, что составило 28% от общего количества тантала, произведенного в мире (8 807 тонн). Другими словами, М23 позволяет Руанде вести, по сути своей, пиратскую деятельность в отношении своего западного соседа. Для Кагаме признаться в том, что Руанда поддерживает М23, это все равно что признаться в контрабанде золота из Конго.
Таким образом, М23 позволяет Руанде решать вопросы в сфере безопасности, сдерживать на конголезской территории хуту из ДСОР, не давая этой группировке проводить атаки на своей территории. Во-вторых, пользуясь нестабильностью в провинции Северное Киву Кигали запускает руку в природные богатства ДР Конго, увеличивает экспорт минералов и пополняет свой бюджет. В-третьих, М23 позволяет Руанде защищать свои интересы в Конго и не позволяет Уганде слишком прочно обосноваться в конголезских провинциях.
