Чем дальше от Москвы, тем сложнее жить оркестрам — интервью
Классическая музыка во всем мире сегодня переживает не лучшие времена — финансирование урезается, концертные залы закрываются. Пандемия COVID-19 дополнительно сильно ухудшила ситуацию. Не обошли эти проблемы и нашу страну. Если в Москве, Петербурге и в некоторых городах-миллионниках еще остаются оркестры адекватного уровня и технического оснащения, то в регионах ситуация во многом плачевна.
ИА Красная Весна побеседовало с московским дирижером Михаилом Архиповым, который знает о ситуации в регионах не понаслышке. Он много ездит по стране в качестве приглашенного дирижера и дает концерты с региональными оркестрами.
ИА Красная Весна: Здравствуйте, Михаил Юрьевич! Расскажите, что побудило вас работать с региональными оркестрами?
— В моем конкретном случае, как гастролирующий дирижер, я имею возможность взаимодействия с намного более широкой аудиторией, и одновременно так я могу приносить больше пользы российской культуре.
После 2018 года в связи с указами президента о минимальном размере заработной платы немного сменился вектор дирижерской работы. Регионы стали стараться нагрузить местных дирижеров максимальным количеством концертов «на ставку», что, на мой взгляд, приводит к выгоранию и самих дирижеров, и оркестров.
И возможность совмещения нескольких должностей тоже постепенно сходит на нет, т. к. филармонии заинтересованы в постоянно присутствующем на рабочем месте специалисте. И филармонию здесь можно понять, но и уровень зарплат, который предлагается соискателям в дирижерской среде, сейчас является совершенно неконкурентным.
Поэтому хорошая инициатива привела к тому, что на местах остаются дирижеры, мало востребованные в качестве гастролеров, их имена Россия практически не знает, т. к. они вынуждены работать только на свой город, на местную публику.
Есть города, которые позволяют себе сделать главными дирижерами более востребованных специалистов: такие дирижеры работают вахтовым методом, и проводят со своим оркестром от одной до двух недель в месяц.
Такая политика более перспективна, поскольку востребованные дирижеры могут продолжать свою гастрольную деятельность, поддерживая свой статус, и одновременно сохранять высокий уровень планки оркестра, благодаря четкой концертной политике, приглашению более ярких и сильных солистов и дирижеров.
Но даже при таком гибком подходе, получая постоянное место и статус, дирижер в определенной степени теряет свою независимость: приходится участвовать в программах, составленных художественным руководством, административных выступлениях или в абонементных концертах.
Поэтому для меня возможность выступать в качестве гастролирующего дирижера позволяет сохранять намного большую независимость и автономность от государства.
ИА Красная Весна: С какими проблемами сталкиваются сегодня региональные оркестры?
— Главная проблема, как и в других областях, — низкий уровень финансирования, неиндексируемые в должной степени зарплаты, увеличение объема обязанностей и рабочего времени при сохранении той же оплаты, социальная незащищенность оркестрантов.
Для того, чтобы пригласить оркестранта из другого региона, а тем более заставить его вернуться в свой город после обучения в крупных городах, нужно предложить не только конкурентную зарплату, но и решить жилищные проблемы.
В 90-е годы прошлого века после развала СССР многие филармонии лишились собственных гостиниц, общежитий: где-то не было средств, чтобы их содержать, где-то просто произошли рейдерские захваты. Поэтому теперь почти ни одна филармония не может предложить приглашенным музыкантам общежитие, а если и может, то оно такого уровня, что мало кто согласится на такое проживание.
Нужны программы по постройке жилищного фонда для региональных театров и филармоний, нужны льготные условия по ипотеке для оркестрантов. Ну и, конечно же, дополнительная медицинская поддержка, потому что труд музыкантов очень тяжел, связан с переработками и дополнительными эмоциональными нагрузками.
А еще есть заведомо редкие и сложные инструменты, такие как гобой, валторна или арфа. Во многих оркестрах России эти вакансии не заполнены, а на концерты регулярно приглашаются музыканты из соседних городов, что снижает и качество репетиций, и концертное качество. У нас в России вообще с медными инструментами, именно оркестровыми, всегда было напряженно: не хватало школы, ярких педагогов, страдало качество российских инструментов, поэтому с течением времени эта проблема только усугубляется.
Третьей проблемой после материальной и кадровой является устаревший инструментарий: музыканты вынуждены либо самостоятельно приобретать инструменты, чтобы достигать качества игры и конкурентоспособности, либо ремонтировать те, которые есть в оркестре, за свой счет. Нет в регионах денег на дорогостоящие концертные инструменты.
А ведь качество звучания деревянной группы, а тем более медной, напрямую зависит не только от уровня исполнителей, но и от комплектности инструментов: они должны звучать слаженно, равномерно по тембру. В идеале, каждая группа инструментов должна быть одной фирмы: именно тогда мы получим максимально сбалансированное звучание.
Но в нашей стране в регионах есть только один пример такого оркестра: Омский симфонический оркестр. Благодаря активной позиции дирижера оркестра Дмитрия Васильева и руководства филармонии, оркестру на закупку инструментов было выделено 110 миллионов рублей. Эта фантастическая сумма — пример того, как губернатор и регион ценят свой оркестр, свою культуру. И, конечно же, теперь оркестр звучит ничуть не хуже многих европейских оркестров. Его и зарубежные звукозаписывающие лейблы записывают.
Или Пермь, которая много лет была, можно сказать, легендой качественного звучания оперного театра. После Зальцбургского фестиваля, на котором оркестр выступил с феноменальным успехом, зарубежные слушатели выучили новое название русского города «Пермь». Вот такие сначала небольшие шаги и поднимают уровень регионов, а в дальнейшем и всю российскую культуру.
ИА Красная Весна: Какие пути решения этих проблем вы видите?
— Ну, о каких-то я сказал уже выше: это организация жилья, повышение заработной платы. Не с помощью стимулирующих доплат, а именно в плане оклада, чтобы у музыкантов в случае недомогания, например, или рождения ребенка у женщин, была надежда на государство, а не только на себя.
А то у нас как-то забывается, что оркестровые музыканты — это тоже люди, а не роботы и не машины.
ИА Красная Весна: Участвует ли государство в судьбе классической музыки в регионах, существует ли культурная политика в этом направлении?
— Государство, конечно же, участвует, но процент расходов на культуру в бюджете страны, прямо скажем, дает мало возможностей развернуться.
Среди интересных программ могу отметить, например, «Большие гастроли». Эта программа организуется Росконцертом по поручению Министерства культуры: она дает уникальную возможность для региональных коллективов (в основном, конечно, театральных) выступить в других регионах и в главных культурных столицах нашей страны: Москве, Санкт-Петербурге и Казани.
Московская филармония открыла абонемент, в рамках которого региональные оркестры получают возможность выступления на Главной сцене Московской филармонии — в Концертном зале им. П. И. Чайковского.
Но, к сожалению, чем дальше от Москвы, тем сложнее получить оркестрам какую-то помощь и поддержку. Вообще, классические оркестры и музыкальные театры не могут быть рассчитаны на «рентабельность»: слишком много высококвалифицированных специалистов задействовано в творческом процессе. Но для любого региона иметь свой симфонический оркестр — это особая гордость и возможность подчеркнуть свой высокий уровень развития. Жители регионов имеют возможность расти духовно, прикасаться к сокровищам мировой музыки и становиться эмоционально богаче, полнее ощущать прелесть и глубину жизни.
Поэтому любой оркестр — создание его, продолжение и поддержка или даже, не дай Бог, закрытие, это всё чистой воды государственная политика.
ИА Красная Весна: Может ли оркестр и тем более дирижер как публичная фигура быть вне политики, сохранять свою аполитичность?
— Нет, в условиях нашей реальности это практически невозможно. Ну… если только ты свободный нерегулярный гастролирующий дирижер. Тогда удается балансировать.
А так, конечно, от политики и политических предпочтений дирижера зависит напрямую и успешность оркестра, и уровень зарплат музыкантов. Поэтому многим дирижерам приходится скрывать или максимально нивелировать свои политические взгляды и предпочтения, воздерживаться от комментариев определенных провокационных событий, потому что за спиной дирижера судьбы не только почти ста оркестрантов, но и их семей и детей.
Вот, например, Караяну, фигуре мирового масштаба, пришлось много лет обслуживать фашистский режим. По крайней мере, сам Караян, позже настаивавший на своей аполитичности, объяснял свое членство в нацистской партии именно необходимостью карьерного продвижения.
Допустим так, но к чему это привело? Ему потом много лет пришлось возвращать свое доброе имя и пытаться избавиться от этого пятна в своей биографии. Так что любое решение — и принятие власти, и непринятие, всё равно является политическим решением, и от него, от этого решения, очень многое в будущем будет зависеть.
Плюс неформальные отношения с руководителями всех звеньев дирижеру требуются: чтоб министру культуры, губернатору можно было позвонить, встретиться, обсудить проблемы. Для этого дирижеру нужно быть «рукопожатной» персоной и неординарной личностью. Потому что дирижер, как и оркестрант — фигура в крайней степени зависимая, независимых дирижеров в России просто единицы.
ИА Красная Весна: Какова на ваш взгляд динамика всей ситуации — она ухудшается, улучшается или остается на одном уровне?
— Мне кажется, что ситуация в нашей культуре «стабильно тяжелая», как говорят о пациентах, но не критичная. Наша оркестровая культура не в реанимации, но требует длительного лечения и реабилитации после всех кризисов.
Жуткая ситуация была на рубеже 1990-х — 2000-х: вот тогда музыкантам действительно нечего было есть, и работы не было, и даже выдающиеся оркестры боролись не только за существование, но даже за возможность иметь помещение для репетиций.
Сейчас, за последние пять лет, открыты несколько новых симфонических оркестров, причем Тюменский и Тульский оркестры работают крайне успешно и показывают высочайший результат. Челябинский оркестр тоже смог очень интересно выступить на сцене БЗК в этом сезоне.
Так что критичной ситуацию в целом назвать нельзя. Но статистика — это штука сложная, и если в тюменском регионе нефть позволяет держать высокий уровень зарплат и привлекать высококлассных музыкантов, то в других регионах музыканты могут перебиваться на официальной зарплате 13–15 тысяч рублей в месяц.
Так что и качество музыкантов, и финансирование зависят от конкретных личностей: от дирижера, директора филармонии, директора департамента культуры, губернатора. В общем, у нас местный царизм: если есть сильный князь, то и войско его музыкальное будет сытым и сильным. А как уйдет руководитель, который добивался всех преференций, так и пропадает его детище.
ИА Красная Весна: Как повлияла пандемия COVID-19 на всю ситуацию?
— Пандемия кардинальным образом изменила ситуацию в классической оркестровой музыке и вскрыла многие проблемы, которые только назревали.
Начиная с апреля прошлого года, у меня резко отменились все концерты, какие-то перенесли на следующие сезоны, какие-то полностью пришлось убрать из гастрольного календаря. В таких случаях филармонии не несут никакой финансовой ответственности за отмену концертов. Это и понятно, им было тяжело, и спасибо государству, которое в основном объеме выполнило финансовые обещания всем служащим филармоний. Но почасовики, приглашенные и гастролирующие музыканты очень сильно пострадали, потому что гастролеры работают на свой страх и риск и не имеют никаких финансовых гарантий.
В малых городах ситуация также сложная: если заболевает солист оркестра, особенно из духовой группы: гобой или флейта, или первая валторна, то зачастую в городе их и заменить-то некем. Есть один гобоист хороший на весь город, а то и регион: и всё, нет никого, кто может за него выйти на сцену.
В период жестких ограничений оркестры работали на 25% зала. При этом и спрос на билеты стал значительно ниже, т. к. люди напуганы и опасаются после такого большого перерыва приходить на живые концерты, непривычно им стало, т. е. нужен будет еще сезон, наверное, для полного психологического выздоровления слушателей.
Зато и музыкальные театры, и филармонии активно начали осваивать онлайн-форматы выступлений и трансляции, что несомненно хорошо, т. к. делает их более доступными и открытыми для публики всего мира.
ИА Красная Весна: В чем вы видите разницу между оркестрами первой величины и оркестрами более скромного уровня? Нужно ли на ваш взгляд в равной степени поддерживать и те, и другие?
— Оркестры первой величины — это те оркестры, на которые стоит равняться, они все должны быть национальным достоянием, выдающимися по уровню музыкантов и уровню исполнения. Для меня несомненным нашим оркестровым лидером является Российский национальный оркестр под управлением Михаила Плетнева и оркестр Мариинского театра. Это сейчас два флагмана России, за которыми уже следуют все остальные коллективы.
По поводу малых оркестров, я, например, заметил, что почти во всех городах обязательно присутствует пешеходный бульвар с красивыми фонарями в центре, который жители называют «наш Арбат». Вот так и в музыке: малые оркестры они похожи на столичные, но меньшего масштаба, меньшего размаха.
Нам же не нужен Кремль в каждом городе, но красивые здания нужны, музеи нужны, картинные галереи нужны. А если мы все выдающиеся живописные полотна, как сейчас происходит, соберем только в центральных музеях, то регионы лишатся культуры, поэтому и нужна децентрализация, нужны специальные программы по привлечению творческих сил в регионы.
И каждый симфонический оркестр в регионе — это визитная карточка, это предмет гордости региона, его лицо. Поэтому и нужно всех важных гостей администрации вести в музыкальный театр и на симфонический концерт. Вот тогда сразу будет понятен высоким гостям и культурный уровень региона, и степень поддержки высокой культуры с точки зрения государственной политики.
Я верю, что придет время, когда каждый регион будет ощущать симфонический оркестр не как дополнительную финансовую обузу и искать возможности для экономии, а, наоборот, воспринимать симфонический оркестр как одну из возможностей заявить о себе по всей России, поднять культурный уровень населения края, донести произведения глубокого содержания до слушателей.
ИА Красная Весна: К чему на ваш взгляд может привести расформирование региональных оркестров?
— Расформирование или перевод большого симфонического оркестра в статус камерного или малого всегда трагедия для любого региона, это признание руководством оркестра, филармонии, министерства культуры своего бессилия.
Но у нас сейчас такое время, когда зачастую приходится доказывать очевидные вещи: что нельзя разрушать памятники архитектуры, увольнять выдающихся культурных деятелей, жарить шашлык на вечном огне, танцевать стриптиз на мемориалах и петь рок-композиции в православных соборах.
Потому что наше желание свободы не должно превращаться в анархию и отсутствие уважения к культурным и национальным святыням.
Так вот, оркестры — это такие же святыни. Без философии, без религии, без глубокого смысла жить легче, потому что интеллект не затрагивается, потому что общественным «овощем» гораздо проще существовать, чем иметь собственную обоснованную позицию.
Но оркестры, они подобны детским садам, школам, университетам — это вклад в наше будущее и в будущее наших детей. Оркестры — это школы эмоционального развития и эмоционального воспитания, школы тонкого вкуса, школы высокой эстетики. И если мы лишимся такой школы в любом регионе — он вскоре просядет и финансово, и эмоционально, и интеллектуально. У региона, в котором нет своего оркестра, нет своего театра, оперы и балета, нет будущего.
