Законопроект о СБН не решает задачу профилактики насилия. А зачем он тогда нужен?
Волна общественного внимания к вопросу о семейно-бытовом насилии не обошла стороной и Ханты-Мансийский автономный округ. Массовые и одиночные пикеты, письма в адрес различных инстанций — такая ситуация знакома многим российским краям и областям.
Однако с точки зрения закона, последнее слово должно быть за региональными общественными палатами. Каков взгляд ханты-мансийских общественников на эти животрепещущие вопросы мы решили выяснить у председателя Общественной палаты региона — Ирины Максимовой.
ИА Красная Весна: Ирина Ивановна, в декабре 2019 года в адрес Общественной палаты Ханты-Мансийского автономного округа — Югры поступил проект закона «О профилактике семейно-бытового насилия» для того, чтобы Общественная палата дала свое заключение на предлагаемые нововведения в области семейного законодательства. Скажите пожалуйста, как проходит обсуждение этого законопроекта и каково Ваше личное мнение о нем?
Ирина Максимова: Дело в том, что как раз в декабре прошлого года в соответствии с Законом об Общественной палате Ханты-Мансийского автономного округа происходила смена состава палаты, поэтому к полноценной работе мы смогли приступить только в последних числах декабря. Тогда же мы направили проект закона «О профилактике семейно-бытового насилия» всем нашим членам и экспертам из общественных организаций, прежде всего родительских, передав его тем самым в работу двух комиссий: комиссии по вопросам семейной политики и комиссии по вопросам общественного контроля и правозащитной деятельности.
На сегодняшний день мы собрали все мнения и будем утверждать заключение нашей палаты на совете 28 января, которое затем и отправим в Общественную палату Российской Федерации. Предварительно могу сказать, что основная часть членов палаты и экспертов высказалась отрицательно о предлагаемом законопроекте. Прежде всего это представители общественных родительских и семейных организаций, которые считают: этот законопроект не является механизмом профилактики семейно-бытового насилия. Комиссия по общественному контролю, в свою очередь, считает, что в законопроекте имеются положения, которые можно трактовать двояко, а значит они могут быть использованы для различных манипуляций.
Что касается моего личного восприятия, то я тоже считаю, что данный законопроект не решает задачу профилактики насилия. В этом законопроекте, по моему мнению, предлагаются меры, которые не влияют на первопричину. Начинать надо с момента воспитания подрастающего поколения. Очень важно, когда человек, выбирая себе спутника жизни, видит в нем друга, человека со схожими интересами. Тогда насилие в семье практически невозможно. Кроме того, у нас в УК достаточно статей, по которым можно привлечь за факты насилия, которые без внимания, разумеется, оставлять нельзя. Надо работать с причиной, а не со следствием.
ИА Красная Весна: В СМИ сейчас появилось много материалов, так или иначе касающихся этого законопроекта и вопроса, нужен ли он российскому обществу? Представители МВД, в том числе и в ходе круглого стола в Государственной Думе, утверждают, что уровень насилия в семейно-бытовой сфере снижается уже как минимум три года подряд. Вместе с тем, согласно той же статистике МВД, большая часть преступлений в быту совершается в состоянии алкогольного опьянения. И в этой связи как Вы считаете, какие нужны меры, для того чтобы снизить число этих «алкогольных» случаев и какие вообще варианты воздействия можно предложить?
Ирина Максимова: Знаете, я не сторонник резких запретительных мер. Почему человек пьет? Чаще всего это следствие глубокой травмы или нереализованности. Просто так редко кто начинает пить. Мне кажется, надо работать с человеком, надо по возможности дать человеку быть счастливым. Кроме того, это еще и уровень образования, но не в смысле наличия диплома, в смысле внутреннего образования. Если он воспитывался в культурной среде, исповедует соответствующие ценности, то у него тяга меньше к спиртному.
И еще хочу сказать, что самая большая беда нашего времени это наше равнодушие. Валентин Солохин, заслуженный наш мостостроитель, как-то сказал мне: «Знаешь в наше время, когда мы строили мосты, мы все вместе собирались, мы умели работать, мы умели дружить, даже гулять в хорошем смысле слова, а сейчас мы стали жить каждый в своей норе и оттуда выглядываем». Отсутствие общности проживания, тоже во многом попустительствует насилию и алкоголизму. Неравнодушие — это профилактика очень многих вещей, а равнодушие — это самый большой враг.
Многие сейчас в контексте вопроса борьбы с пьянством, вспоминают советскую систему лечебно-трудовых профилакториев. И вспоминают о том, что в ней было много плюсов. К этому можно по-разному относится, правозащитники скажут, что это ущемление прав и свобод, но тем не менее опыт такой имеется.
ИА Красная Весна: Ирина Ивановна, как Вы знаете, сейчас и у нас в стране, и в Ханты-Мансийском автономном округе есть тенденция передачи многих полномочий социально-ориентированным некоммерческим организациям (СОНКО). Указано это и в предлагаемом законопроекте «О профилактике семейно-бытового насилия». Не кажется ли Вам, что это палка о двух концах?
Ирина Максимова: Да, я согласна с Вами. Я ведь тоже представитель СОНКО — «Ассоциации детских молодежных общественных объединений». Мы должны к этому аккуратно подходить. Потому что есть функции, которые должны оставаться строго государственными, а есть те, которые можно передать НКО. Но то, какие функции предлагается передать НКО в законопроекте «О профилактике семейно-бытового насилия» — с этим, конечно, нельзя полностью согласиться. НКО — огромная сила, но она должна выполнять свои функции, в некоторой степени даже идеологические, воспитательные и профилактические, если хотите, но менее всего — функции контроля.
ИА Красная Весна: Все-таки, возвращаясь к воспитанию. В нашем обществе сейчас часто встречается ситуация, когда детей воспитывает по большей части телевизор или видеоблог. Для меня, например, стало открытием то, что на самом деле топовый видеоблогер популярного сервиса Youtube — это не какой-то молодежный рэпер, а маленькая девочка Настя, которая с помощью папы снимает небольшие эпизоды из своей жизни.
У этого блога десятки миллионов подписчиков и миллиарды просмотров. И судя по контенту, вряд ли он будет интересен даже подростку, а значит, это видео смотрят в основном дети дошкольного возраста. Другими словами, детей воспитывает по большей части среда, которая, мягко говоря, оставляет желать лучшего. Как Вы считаете — можно ли создать направление изменения самой среды, в которой живет наше общество?
Ирина Максимова: Знаете, можно, хотя, боюсь, что мое поколение уже изменить ничего не может. Мы в лучшем случае встраиваемся. А я хочу воспитать такое поколение, которое может менять под себя среду в хорошем смысле слова. Мы должны научить ребенка делать правильный выбор. Это очень тяжело. Легче всего — запретить. Но это не действенно.
Можно запретить соцсети, а можно сделать такой контент, который затянет, но повторюсь, это очень затратно в плане творческих вложений. Да, я думаю, что среду надо менять, и мне кажется, что идет поколение, которое это обязательно сделает — 15–18-летние подростки. Потому что в своей волонтерской, общественной деятельности они похожи на нас, они никогда не ставят вопросы типа: «А сколько мне заплатят?» Они идут и делают. Может быть, они даже лучше нас, но в них нужно вкладываться.
