Чему научила 2-я чеченская и что делать дальше — интервью с ветераном

Легендарный бой 6-й роты Псковской дивизии ВДВ, когда 90 десантников остановили прорыв более 2500 боевиков, — это не только подвиг, вошедший в историю русского воинства. Это и результат ошибок, не совершая которые, можно было избежать трагедии. 7 августа, в годовщину начала Второй чеченской войны, об этом напомнил очевидец событий с псковскими десантниками, снайпер Сергей Чувырин.

Но в тяжелых испытаниях российская армия училась: в 1-ю чеченскую, потом во 2-ю, потом — отражая грузинскую агрессию в Южной Осетии в 2008 году. И только постоянно учась на своих ошибках, армия способна становиться реально сильнее, надежнее и сберегать жизни своих воинов, говорит боец, получивший уже после 2-й чеченской высшее военное образование.

ИА Красная Весна: Как для Вас началась Вторая чеченская кампания?

— Когда я вернулся из Югославии в расположение 45-го полка, поступило предложение войти в состав группы, формируемой под руководством подполковника Непряхина. Он сделал мне непосредственно предложение, от которого я не отказался. Сначала был период формирования группы, потом — боевого слаживания, после чего мы вылетели уже в Чечню.

ИА Красная Весна: В каких районах Вам приходилось служить?

— В горных районах со стороны Дагестана, а потом — продвигаться вглубь Чечни.

ИА Красная Весна: Что стало поводом для новой войны?

— Если придерживаться официальной версии, то действия бандформирований в горных районах Дагестана с последующим выдвижением на территорию Чечни, и, как следствие, ответные действия наших войск.

Я не сторонник конспирологических версий, но полагаю, что у нас достаточно хорошо действуют спецслужбы, чтобы предвидеть формирование крупных террористических групп. Но это уже давно минувшие дни, наверное, не стоит сейчас об этом говорить.

ИА Красная Весна: Чем Вторая чеченская кампания отличалась от первой?

— На эту тему готов обстоятельно поговорить, так как сам анализирую. После Второй чеченской войны я закончил Военный университет, и у меня появилось время оценить произошедшие изменения и в структуре войск, и в тактике, и в стратегии действий наших подразделений, взаимодействие различных структур.

Конечно, Первая чеченская кампания проходила в полной неразберихе, при полном отсутствии взаимодействия между различными силовыми ведомствами и нормальной организации процесса. Это была попытка решить боевые задачи отдельными профессиональными подразделениями. Как следствие, эти задачи потом уже стали решать массой войск, так как одних этих подразделений там явно не хватало. Могу сказать как непосредственный участник, что такой подход повлек за собой большие потери.

Что касается второй кампании — без сомнения, уже были сделаны определенные выводы, более профессионально организованы и агентурная работа, и разведывательная. Межведомственное взаимодействие тоже было более слаженным. Возможно, воевать можно было более эффективно, использовать высокоточное оружие, но все же во Второй чеченской войне уровень профессионализма наших военных был значительно выше.

ИА Красная Весна: Какой опыт получили военные в борьбе с исламистами в Чечне? Насколько, по Вашей оценке, он оказался полезен в последующие годы?

— Думаю, этот опыт можно применить, например, в Сирии. Но мне сложно об этом судить, так как я в Сирии не был. Конечно, я имею и опыт, и представление. Вопрос сложный, но ведь большой опыт был получен, и, наверное, его анализировали, и он был изложен в каких-то документах и учебниках, чтобы в дальнейшем мы не повторяли своих ошибок. При обучении в Военном университете я этого, конечно, не почувствовал. Никакой учебной литературы, где содержался бы анализ наших боевых действий во Второй чеченской войне, еще не было. Но хочется верить, что какие-то выводы делались. Было важно модернизировать и произвести новое вооружение, но не менее важно и профессиональное обучение наших солдат и офицеров.

ИА Красная Весна: Какое событие запомнилось Вам больше всего во время войны в Чечне?

— Если Вы слышали историю группы подполковника Непряхина, мы участвовали в операции, которая была попыткой спасти погибающую Псковскую дивизию. На тот момент командиром группы был уже не Непряхин, получивший ранение, а майор Лобанов. Две группы нашего сводного 45-го полка были задействованы как усиление подразделения «Вымпел». Мы спускались с хребта, на котором в тот день находились. Получив информацию о том, что дивизия ведет бой с превосходящими силами противника, мы надеялись оказать ей помощь, но когда спустились, увидели одни трупы.

Эту историю мы потом тоже много анализировали и изучали, чтобы разобраться, в чем были наши ошибки, и как не допустить их вновь. Например, никакой поддержки со стороны авиации 6-й роте оказано не было. Представьте себе, за два-три дня до трагического события, пока мы шли по хребту, там был снежный буран, и всё занесло снегом в высоту, наверное, до метра. Всё так замело, что приходилось продвигаться, протаптывая себе тропу. Движение было так затруднено, что до ближайшего подразделения наших войск мы шли часов восемь. Когда спустились, увидели тропы, протоптанные боевиками до черной земли. Можно было убедиться, что боевиков, действительно, было очень много. На мой взгляд, их перемещение можно было отследить, просто направив один вертолет.

Что до боя, который длился, мы понимаем, не один час, то после него пути дальнейшего перемещения боевиков в населенные пункты не отслеживались. Мы сейчас не даем оценок действиям псковичей, в моем понимании они все герои. Но мы можем оценивать действия руководства по пресечению активности крупных террористических группировок, и в этом плане я не слышал объективных суждений.

ИА Красная Весна: В чем, с Вашей точки зрения, заключается главный урок Второй чеченской кампании для России?

— С политической точки зрения, на мой взгляд, были извлечены правильные выводы. Управление Чечней доверили Рамзану Кадырову. Это позволило правильно выстроить отношения с центром, и время показало, что это решение себя вполне оправдало. Это и есть главный политический урок. Мы видим, что сейчас в Чечне мир и порядок. И нас меньше стала беспокоить разрозненность между разными чеченскими группами. При наличии этой разрозненности, конечно, сложно договариваться.

Что касается боевого опыта — всё равно остались определенные недочеты в технике, что потом проявилось, например, во время грузино-абхазского конфликта в 2008-м году. Тогда наша устаревшая техника понесла достаточно большие потери. Но и из этой истории, я думаю, тоже были сделаны правильные выводы, которые подтолкнули руководство страны вложить большие средства в модернизацию и развитие техники и вооружений.

ИА Красная Весна: Как Вы считаете, что нужно делать, чтобы в будущем в России такой ситуации, как Вторая чеченская война, не повторилось?

— Мы всегда должны работать на опережение, просчитывая происходящее на несколько шагов вперед. Здесь очень важна работа всех силовых ведомств, как Федеральной службы безопасности, так и Министерства обороны (в частности, Главного разведывательного управления). И в разных районах нужно хорошо знать ситуацию изнутри. Речь идет не только о приграничных конфликтах, историю которых нужно понимать. Надо учиться разбираться во взаимодействии разных религиозных, племенных, клановых групп в регионах нашей страны.

Я думаю, ни для кого не секрет, что точно так же оценивают ситуацию наши политические противники, пытаясь воздействовать на болевые точки и даже финансируя какие-то из групп, чтобы раскачать ситуацию. То есть, возможно, нас ждет длительное противостояние.