Чечевичная похлёбка под соусом государственно-частного партнёрства

Очень модное в нынешнем экономическом лексиконе слово — государственно-частное партнёрство (сокращенно, ГЧП, не путать с ГКЧП) — преподносится как панацея от экономического запустения и безденежья в муниципалитетах и регионах. Якобы муниципалитеты не в силах осуществлять и финансировать масштабные стройки, тогда на помощь привлекается частный бизнес, со своим мешком денег. И тогда уже, на обоюдных началах, включаются механизмы экономического оживления. Процесс введения этого самого ГЧП обставляется в СМИ и печати, как высокое достижение в паритете интересов муниципалитетов и частного бизнеса. Но на деле, за высокими высокопарными фразами стоит обыкновенная торговля и распродажа со специфической выгодой того, что находится в ведении муниципалитета. 25 лет назад продавали заводы и месторождения, а теперь, когда всё материальное продано и уже не представляет никакого интереса, пускается в ход нематериальное достояние некогда единого народа. А именно..

Продать теперь можно улицу, высокое имя, территорию, любые нематериальные активы, да хоть что. Главное, найти интересанта в бизнесе, составить бизнес-план, провести его через бюджет муниципалитета, надавить на общественность через подконтрольные СМИ и всё.

1. Бизнес доволен, так как инвестиция окупается теперь гораздо быстрее, ведь для бизнеса всегда экспансия — это жизнь.

2. Муниципалитет доволен, так как провел широкомасштабную финансовую операцию и нарастил финансовые показатели. Пусть ненадолго, не намного, но нарастил. Не секрет, что чиновники в муниципальных кабинетах работают не за деньги, а за показатели исполнения программ. Любое исполнение запланированной задачи, в частности, ГЧП — это положительный показатель в работе чиновника. И это исполнение считается благом.

3. Общественники и НКО довольны, потому что живут «в проголодь», на бюджетных грантах. А тут — здесь и сейчас — получают больше субсидий от муниципалитета, за счёт вливаний от свершившегося проекта ГЧП.

4. Граждане же практически непричастны к решению муниципальных хитросплетений, потому что заняты выживанием и получают решения государственного органа как данность, с которой приходится мириться.

И в этой суетливой круговерти происходит самое страшное, что может происходить — «продажа первородства за чечевичную похлёбку». Первородство (власть, смысл, главенство) по праву принадлежит людям и истории страны. Распоряжается этим «первородством» государство или муниципалитет на первичном уровне. Но бизнес всегда и повсеместно ведет себя так, что ему необходим для своего существования полный контроль над территорией и экспансия на прилегающие территории, то есть присвоение этого самого первородства от людей и народа. Бизнес всегда захватывает то, что не принадлежит ему по праву рождения. Различными путями: торговлей, лестью, ложью, угрозами и войной. И это не выдумка автора, а историко-философский непререкаемый постулат.

Зачем бизнесу вкладываться в городские проекты? Ведь бизнес не занимается благотворительностью себе в убыток. Затем, чтобы нарастить свою прибыль. Чтобы каждый вложенный рубль через три-пять лет приносил два или три рубля и это простой закон экономического жанра, описанный Карлом Марксом в книге «Капитал». Не надо много ума, чтобы доказать эту аксиому. Но при этом, слово «прибыль» имеет очень широкую трактовку и может принимать различные формы или выражения.

Например, прямая прибыль — увеличение продаж от улучшения транспортной доступности построенного магазина. Посетители, простые граждане, могут легче удовлетворять свои растущие потребности? Значит, этот бизнесмен творит благо для людей? Довольно сомнительная аксиома, но оставим её пока такой, как есть. И не важно, что бизнес потакает низменным страстям людей, сосредотачивая их внимание на доступности самых разных развлечений или на растущем многообразии материальных благ.

Другой пример, косвенная прибыль — увеличение выручки бизнеса от тотального присутствия бизнеса в информационном поле муниципалитета, в рекламе или в СМИ. Посетители, простые граждане, могут получать больше информации о товарах и тем самым также быстрее и легче удовлетворять свои растущие материальные потребности. И не важно, что при этом у людей от навязанной рекламы полностью вытесняется культурно-просветительская информация, которая не идет ни в какое сравнение с бизнес-интересами.

Вот в такой атмосфере и происходит развитие современного государственно-частного партнёрства — ГЧП.

И самое главное, что это партнёрство работает повсеместно, во всей стране и преподносится властью как благо и спасение экономики.

Возьмём, к примеру, рядовой российский муниципалитет, город Нижневартовск. Процедура ГЧП в нём развернута под эгидой окружной программы и функционирует с угрожающей активностью.

Вот на днях произошёл вполне красноречивый процесс, показывающий смысл и суть всего ГЧП со стеклянной прозрачностью.

Городская комиссия по топонимике (отвечающая за памятники и названия улиц и других городских объектов), с третьей попытки, подавляющим большинством голосов приняла решение об удовлетворении ходатайства крупного бизнесмена города — Закриева Ш. Т.-А. о присвоении автобусной остановке в районе торгового комплекса «Югра-Молл» одноименного с торговым центром названия, с заменой старого названия, как устаревшего и не отвечающего текущей городской ситуации.

Казалось бы, рядовое событие, не заслуживающее внимания. Но не всё так просто в данном вопросе и во всех подобных случаях.

Следует разобрать всё дерево событий, которое повлекло к данной развязке, как и дерево событий, к которым приведёт сложившаяся ситуация в недалёком будущем.

Город Нижневартовск, довольно молодой, основанный как комсомольско-молодёжная стройка, получил статус города в 1972-м году, как центр освоения величайшего нефтяного месторождения страны — Самотлорского. Город получил максимальное развитие и строительство в 80-е годы и все названия улиц и районов его носят просоветский индустриальной характер. Однако после развала СССР, после падения экономической базы региона и укоренения капиталистических отношений, многое в городе пришло в упадок или претерпело кардинальные социальные изменения. Кое-что уже переименовано, кое-что утратило свою градообразующую силу, кое-что введено как новшество. Вот и в нашем случае, автобусная остановка называлась «Нефтегазодобывающее предприятие», потому что располагалась рядом с одноименным градообразующим нефтедобывающим предприятием «Нижневартовское нефтегазообывающее предприятие». Предприятие это ранее было награждено орденами СССР, Орденом Трудового Красного Знамени, Орденом Ленина, многочисленными правительственными наградами, но это всё в прошлом. В бытность СССР, нефтяные предприятия строго следили за городской атмосферой и были в симбиозе с городом, потому что жили в нём. Теперь же, в виду многочисленных перепродаж данного предприятия, хозяином его стала нефтяная компания «Роснефть». Новый хозяин базируется в Москве, поэтому расположение одного из своих филиалов, как и судьба города, уже совершенно не интересует высший менеджмент с прежней актуальностью. Все «генералы» базируются в столице, поэтому судьба провинции уже мало кому из них интересна.

После переименования самого нефтедобывающего предприятия, исчез и смысл сохранения названия всех примыкающих объектов. Именно на место образовавшегося смыслового вакуума и приходит шустрый и хитрый бизнес, чтобы установить свои, новые порядки, если некому устанавливать и поддерживать существующий порядок и смысл. Новый бизнес прекрасно обосновался рядом с устаревшим предприятием, стёр с лица земли всё, что работало на нефтедобычу. На расчищенной площади расплодилась торговля и развлечения. Потому-то новый ТЦ стал крупнейшим сосредоточением бизнеса и развлечений в городе. Новый Торгово-развлекательный центр со странным названием «Югра-Молл» открылся в 2013 году, быстро обрастает новыми площадями. И теперь, для полной гармонизации бизнес-инфраструктуры и апофеоза торговли и развлечений не хватало самой малости — исправления наименования остановки, чтобы уже ничто не отвлекало людей от прошлого, которое надо забыть как страшный сон. Чтобы не было иллюзий, что торговый комплекс «Югра-Молл» — это всерьёз и надолго. Хотя рядовые граждане вполне дают себе отчёт, что добродушный и благостный бизнес никогда не бывает надолго, а долговечность бизнеса ограничена не более чем десятью годами. И что будет потом с торговым комплексом и наименованием остановки? Придёт новый хозяин и потребует нового переименования. Ну как тут не вспомнить А. Блока, чьи слова очень подходят к месту:

«И повторится всё, как встарь.

Ночь. Ледяная гладь канала.

Аптека.

Улица.

Фонарь».

Аргументы у бизнеса в пользу переименования довольно красочные и привлекательные, но только на первый взгляд:

- благоустройство территории таким образом, чтобы жителям было удобно посещать заведение, проводить время, совершать покупки и удовлетворять свои желания.

Но почему-то умалчивается Гамлет, «Что человек? Если его желанья — еда и сон? Животное, не боле». Бизнесу в его окружении нужны не люди, но рабы или животные, для наращивания потребления.

- территория города и его среда получит улучшение, пусть не вся, пусть не сразу, но хотя бы часть территории будет образцом для подражания.

Но современный бизнес никогда не делает для людей всё и сразу, кроме приватизации. Новоиспеченный Центр торговли и развлечений собирается подменить собой культуру и историческую память? Но что тогда останется от города?

- остановочный пункт, который получит правильное название, будет благоустроен и утеплён для комфорта граждан в зимнее время.

Но длительный опыт утепления и благоустройства павильонов общего пользования показывает бесперспективность данного мероприятия или попросту, как трата денег впустую. Срок службы утепленного павильона — один-два сезона. Потом они громятся вандалами и становятся обузой или угрозой для бюджетов и горожан.

Выход из такого положения можно найти самый разный. Например, в Москве, есть станция метро «Щукинская» и бизнесу не позволили переименовать станцию, но бизнес прекрасно существует в ТЦ под названием «Щука» и прекрасно существует. Это ли не пример правильной и позитивной формы ГЧП.

Однако, реакция граждан на данное положение вещей уже никого из администрации не интересует. Активный бизнес знает, как надо продавливать свои бизнес-интересы.

Хотя первая реакция членов комиссии по топонимике, уполномоченных принимать решения или оценивать значимость переименования топонимических объектов, была негативная и вполне адекватна. Ведь первые заседания комиссии единогласно отклонили прошение о переименовании остановки с адекватными аргументами:

«Нельзя подстраиваться под желания бизнеса».

«Сегодня Югра-Молл, завтра будет другой собственник».

«Название иностранное, не подходит на русский лад».

«Пусть останется всё как есть».

Но данные аргументы буквально рассыпались в течение одного месяца и комиссия полным составом приняла новое решение о переименовании остановки безоговорочно, за исключением одного голоса против от представителя общественной организации «Родительское Всероссийское Сопротивление» (РВС). И никто из членов комиссии уже не вспомнил свои аргументы месячной давности. Потому что крупный бизнесмен поговорил с нужными людьми в администрации, кто обладает настоящей, подлинной властью в городе. Вести диалог с подставными лицами из бутафорских комиссий не имеет никакого смысла, потому что все члены комиссий являются либо сотрудниками администрации, либо членами НКО, получающими гранты из самой же администрации (кроме представителя РВС, конечно же). Поэтому мнение общественности, представленной в виде городских НКО, лишь зеркальное отражение мнения муниципальной власти. Вот и получается, что власть в лице общественности сначала высказалась против переименования, а потом, не стесняясь, взяла свои слова обратно.

Так что же произошло на самом деле по всем параметрам этого события?

Крупный бизнес, для создания единоличного торгового кластера в городе, продавил решение, позволяющее подмять историю города, трансформировав городскую среду из промышленной в торговую. Пусть не всю, но часть среды. По сути дела, этим решением, из истории города и его культурной среды частично выдавлено упоминание о трудовом, героическом прошлом, и подменено на торгово-развлекательную бутафорию.

Данное тихое, безмолвное событие, став прецедентом, дает старт гонке переименований в городе. На очереди переименование подобных объектов для других торгово-развлекательных кластеров. Этот процесс уже не остановить. Бизнес вообще беспощаден и не терпит на своей территории раздражителей или инородных тел. И не далёк тот час, когда бизнес поставит вопрос о переименовании советских названий улиц на более благозвучные, о сносе памятников, мешающих бизнес-интересам. Ведь, раз можно купить название автобусной остановки, то стоимость названия улицы или наличие памятника уже дело техники или размера пожертвования нужным людям. И первые планы на снос и переименование советских топонимов уже обозначались простыми незатейливыми, но зловещими акциями, типа #намнужнорасстаться#, когда представители «Преображенского братства» предлагали осмыслить уместность в городе памятника Ф. Э. Дзержинскому.

Вот так выглядит процесс приватизации и распродажи нематериальных благ нашей страны на примере обычного муниципалитета.

И данная форма ползучей приватизации выдается за государственно-частное партнёрство. Потому что у муниципалитетов нет денег, но есть активы. У бизнеса нет этих нематериальных активов, но есть деньги. Напрашивающийся обмен активов на деньги очевиден. Но по сути своей, это было и есть продажа общенародной собственности, то есть воровство народного добра.

Вот что такое ГЧП!

Чем приватизация заводов или банков отличается от приватизации названий остановок, улиц, памятников, парков? Ничем.

Чем продажа имен и названий отличается от притчи о «продаже первородства за чечевичную похлебку»? Ничем.

А в вашем муниципалитете есть что-нибудь подобное?