На территории «расширенной» Европы не должно быть иных империй, кроме ЕС?

18 апреля журнал Foreign Affairs опубликовал статью Гартона Эша «Постимперская империя. Как война на Украине трансформирует Европу». Статья написана по материалам готовящейся к публикации в издательстве Йельского университета книги «Homelands: личная история Европы».

Тимоти Гартон Эш — британский профессор европейских исследований Оксфордского университета. Он специализируется на исследовании Восточной Европы. В 1980-е годы Эш работал и в ФРГ (Свободный университет (организация, признанная нежелательной в РФ)), и в ГДР (Университет имени Гумбольдта). Среди написанных Эшем в этот период книг — «„Ты мне больше не брат“: ГДР сегодня». В качестве журналиста ведущих западных газет и журналов Эш периодически посещал столицы стран Организации Варшавского договора. В 1990, обсуждая события 1989 года, журнал Foreign Affairs отметил, что «Гартон Эш был заинтересованным зрителем, а временами и почти участником революций, охвативших центральную и Восточную Европу».

В настоящее время Гартон Эш — директор Центра европейских исследований при колледже Св. Антония в Оксфордском университете, сверхштатный член Берлинско-Бранденбургской академии наук, а также старший научный сотрудник Института Гувера при Стэнфордском университете. Входит в Европейский совет по международным отношениям.

Ниже ИА Красная Весна приводит частичный перевод статьи.

---

История любит непредвиденные последствия. Последний пример особенно ироничен: попытка президента России Владимира Путина восстановить Российскую империю <…> открыла дверь в постимперскую Европу. То есть Европу, в которой больше нет империй, управляемых одним народом или нацией, ни на суше, ни за морями — ситуация, с которой континент никогда раньше не сталкивался.

Однако, как это ни парадоксально, чтобы обеспечить это постимперское будущее <…>, ЕС должен сам приобрести некоторые характеристики империи. Он должен обладать достаточной степенью единства, центральной властью и эффективным процессом принятия решений. …

Советский Союз был продолжением Российской империи, хотя многие из его лидеров не были этническими русскими. Во время и после Второй мировой войны в нее вошли страны и территории (включая страны Прибалтики и западную Украину), которые не были частью Советского Союза до 1939 года. В то же время она распространила свою эффективную империю на самый центр Европы, включая большую часть того, что исторически было известно как центральная Германия, переименованная в Восточную Германию.

Другими словами, существовала внутренняя и внешняя Российская империя. Ключом к пониманию как Восточной Европы, так и Советского Союза в 1980-х годах было признание того, что это действительно была империя — и империя в упадке. Деколонизация внешней империи последовала уникально быстрым и мирным образом в 1989 и 1990 годах, но затем, что еще более примечательно, произошел распад внутренней империи в 1991 году. Это было вызвано, как это часто бывает, беспорядками в центре империи. Что еще более необычно, окончательный удар был нанесен основной имперской нацией: Россией. Однако сегодня Россия прилагает все усилия, чтобы, продвигаясь к новым восточным границам Запада, восстановить контроль над некоторыми землями.

Любой, кто изучал историю империй, должен был знать, что распад Советского Союза не станет концом истории. Империи обычно не сдаются без борьбы, как продемонстрировали британцы, французы, португальцы и европейские колонии в Африке после 1945 года. <…> Пока Москва стремилась вернуть некоторые из своих <…> территорий, ЕС был озабочен завершением двух процессов в характерном для Европы двадцатого века переходе от империй к государствам. Насильственный распад Югославии и мирное разделение чешской и словацкой частей Чехословакии вновь привлекли внимание к наследию соответственно Османской и Австро-Венгерской империй, которые были формально распущены в конце Первой мировой войны. <…>

Более масштабный неоколониальный отпор России начался с того, что Путин провозгласил курс на конфронтацию с Западом на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году, где он осудил возглавляемый США однополярный порядок. <…>

Даже когда Россия нанесла ответный удар, Запад дрогнул и не смог ответить. 2008 год ознаменовал начало паузы в том, что было замечательной 35-летней историей расширения геополитического Запада. В 1972 году в Европейском экономическом сообществе, предшественнике ЕС, было всего шесть членов, а в НАТО — только 15. Однако к 2008 году в ЕС насчитывалось 27 государств-членов, а в НАТО — 26. Территории обеих организаций простирались вглубь Центральной и Восточной Европы, включая Прибалтийские государства, которые до 1991 года были частью советско-российской внутренней империи. Хотя Путин неохотно согласился с этим двойным расширением Запада, он все больше возмущался этим. …

Проект присоединения остальной Восточной Европы, за исключением России, к двум ключевым организациям геополитического Запада (НАТО и ЕС — прим. ИА Красная Весна) — это проект, для реализации которого потребуются многие годы. Первое двойное расширение Запада на Восток заняло около 17 лет, если считать с января 1990 по январь 2007 года, когда Болгария и Румыния вступили в Евросоюз. <…> Для ЕС существует прецедент принятия страны, в которой есть регионы, неподконтрольные его законному правительству. … Но для НАТО такого прецедента нет. В идеале, будущие раунды расширения НАТО должны проводиться в контексте более широкого диалога о европейской безопасности с Россией, как фактически произошло во время раундов расширения НАТО на Восток в 1999 и 2004 годах. <…> Но трудно представить, что это произойдет снова, если в Кремле не будет совсем другого лидера.

Для достижения этого двойного расширения может потребоваться время до 2030-х годов, но если это произойдет, это станет еще одним гигантским шагом к цели, обозначенной в речи президента США в 1989 году Джорджем Бушем-старшим: единая и свободная Европа. Европа не заканчивается на каких-либо четких линиях — хотя на Северном полюсе она заканчивается в какой—то точке, — а просто растворяется по всей Евразии, по всему Средиземноморью и, в некотором значительном смысле, даже по ту сторону Атлантики. (Канада была бы идеальным членом ЕС.) <…>

Помимо этого возникает вопрос о демократической Белоруссии после Лукашенко, сможет ли она освободиться от российской хватки. Другой этап, также потенциально охватывающий Армению, Азербайджан и Турцию (члена НАТО с 1952 года и признанного кандидата в члены ЕС с 1999 года), может в конечном итоге способствовать дальнейшему геостратегическому усилению Запада во все более постзападном мире. Но огромный масштаб задачи, которую ЕС только что взял на себя, в сочетании с политическими обстоятельствами внутри этих стран делает эту перспективу не включенной в текущую повестку дня европейской политики.

Это долгосрочное видение расширенного ЕС в стратегическом партнерстве с НАТО немедленно поднимает два больших вопроса. Что насчет России? И как может существовать устойчивый Европейский союз из 36, а в перспективе и из 40 государств-членов? Трудно ответить на первый вопрос, не зная, как будет выглядеть постпутинская Россия, но значительная часть ответа в любом случае будет зависеть от внешней геополитической обстановки, сложившейся к западу и югу от России. Эта среда напрямую подвержена влиянию западных политиков, чего нельзя сказать о внутренней эволюции приходящей в упадок, но все еще обладающей ядерным оружием России.

С политической точки зрения наиболее важная речь на эту тему была произнесена Шольцем в Праге в августе прошлого года. Подтверждая свою новую приверженность масштабному расширению ЕС на Восток — включая западные Балканы, Молдавию, Украину и, в долгосрочной перспективе, Грузию, — он настаивал на том, что, как и в случае с предыдущими раундами расширения, этот потребует дальнейшего углубления союза. <…> В частности, Шольц выступал за более «квалифицированное голосование большинством голосов», процедуру принятия решений Евросоюза, которая требует согласия 55% государств-членов (а не единогласного принятия решений — прим. ИА Красная Весна) <…>

Анализ Шольца, очевидно, верен, и он вдвойне важен, потому что исходит от лидера центральной державы Европы. Но разве это само по себе не версия империи? <…>

Самая продолжительная империя в европейской истории, Священная Римская империя, сама по себе была примером сложной, многоуровневой системы управления, без какой-либо отдельной нации или государства в качестве гегемона. Сравнение Евросоюза со Священной Римской империей было сделано еще в 2006 году политологом Яном Зеленкой, который исследовал «неосредневековую парадигму» для описания расширенного Евросоюза.

Поддержка такого мышления о ЕС исходит из особенно важного источника. Министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба охарактеризовал Европейский союз как «первую в истории попытку построить либеральную империю», противопоставив ее попытке Путина восстановить колониальную империю России путем военного завоевания. Когда мы с ним выступали в сильно заваленном мешками с песком Министерстве иностранных дел Украины в Киеве в феврале, он объяснил, что ключевой характеристикой либеральной империи является удержание вместе самых разных наций и этнических групп «не силой, а верховенством закона». Если смотреть из Киева, либеральная, демократическая империя необходима, чтобы победить нелиберальную, антидемократическую. <…>

Если Европа хочет более эффективно отстаивать свою точку зрения перед крупными постколониальными странами, такими как Индия и Южная Африка, ей необходимо лучше осознавать свое колониальное прошлое. (Возможно, также полезно указать на то, что большое и растущее число государств-членов ЕС в Восточной Европе сами были объектами европейского колониализма, а не его исполнителями.) Когда европейские лидеры сегодня разъезжают по всему миру, представляя ЕС как возвышенное воплощение постколониальных ценностей демократии, прав человека, мира и человеческого достоинства, часто кажется, что они забыли долгую и совсем недавнюю колониальную историю Европы — но остальной мир этого не сделал. Это одна из причин, почему постколониальные страны, такие как Индия и Южная Африка, не встали на сторону Запада <…>. Опрос, проведенный в конце 2022 и начале 2023 годов в Китае, Индии и Турции для Европейского совета по международным отношениям — в партнерстве с исследовательским проектом Оксфордского университета «Европа в меняющемся мире», которым я руковожу, — показывает, насколько они далеки от понимания происходящего на Украине как борьбы за независимость <…>.

У ЕС есть Европейский фонд мира, который в течение первого года войны на Украине потратил около $3,8 млрд на совместное финансирование поставок оружия Украине государствами-членами. Президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен теперь предлагает, чтобы Европейский фонд мира напрямую заказывал боеприпасы и оружие для Украины, сравнивая это с закупками вакцин ЕС во время пандемии COVID-19. Таким образом, у ЕС также есть очень скромные зачатки военного измерения, которое традиционно принадлежит имперской власти.

Если все это произойдет, европейская опора трансатлантического альянса должна значительно окрепнуть, что также потенциально высвободит больше военных ресурсов США для противостояния угрозе со стороны Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Но Европа по-прежнему вряд ли сможет в одиночку защитить себя от какой-либо серьезной внешней угрозы. <…>

Стоит задуматься о том, что, хотя в двадцатом веке большая часть Европы переходила от империй к государствам, в мире двадцать первого века все еще существуют империи — и ему нужны империи нового типа, чтобы противостоять им. Удастся ли Европе на самом деле создать либеральную империю, достаточно сильную, чтобы защищать интересы и ценности европейцев, будет, как всегда в истории человечества, зависеть от конъюнктуры, удачи, коллективной воли и индивидуального руководства.

Итак, вот неожиданная перспектива, которую открывает война на Украине: ЕС как постимперская империя в стратегическом партнерстве с американской постимперской империей призваны предотвратить возвращение приходящей в упадок Российской империи и сдержать рост китайской.

Читайте также: The Atlantic: Украине недостаточно победить. Россия должна проиграть