Цифровизация российской школы
Российские чиновники, специалисты и представители бизнеса продолжают обсуждать «цифровую» модернизацию российских школ. Вот лишь несколько примеров.
Издательство «Просвещение» на XIX Апрельской международной конференции НИУ ВШЭ анонсировало проект «Школы цифрового формата».
На VIII Петербургском международном образовательном форуме обсуждали разработку электронных учебников и переход от индустриального к информационному обществу.
На XXII Петербургском международном экономическом форуме министр просвещения Ольга Васильева рассказала о проекте «Цифровой школы» и создании образовательной платформы для дистанционного обучения.
Судя по заявлениям чиновников, цифровая трансформация школ — вопрос решенный. Вот что заявила министр просвещения Ольга Васильева в интервью корреспонденту «Вести.ру»: «Один из наших последних проектов, по-моему, мы даже с вами говорили, — это цифровая школа. Потому, что „цифра“ все равно в школу войдет. Она уже вошла. Поэтому сейчас, чтобы делать качественный скачок именно в работе с детьми, у нас есть еще важная задача, и она также стоит в нацпроекте, — это переподготовка наших педагогов, чтобы они были готовы к этому новому. И тут я могу сказать, может быть, в первый раз, что, наверное, мы придем к смешанному типу уроков: „цифра“ и учитель».
По словам Васильевой, проект «Цифровая школа» будет реализован в России к 2025 году.
Давайте разбираться, что же представляет из себя цифровая школа? Чем цифровая школа отличается от традиционной? И как изменится учебный процесс для учеников и учителей? Эти вопросы волнуют родителей, которые не доверяют реформам школы и вполне оправданно считают, что они приводят не к улучшению качества образования, а лишь усугубляют сложившуюся ситуацию.
По словам чиновников, реализация проекта «цифровая школа» включает в себя:
1. Перевод содержания школьной программы — учебников, материалов для школьных занятий — в электронную форму и создание онлайн-курсов, которые позволят ученикам получать знания самостоятельно.
2. Создание платформы и информационного ресурса «Цифровая школа», через которые ученик будет получать свободный доступ к электронному образовательному контенту.
3. Оснащение школ инфраструктурой (компьютерами, доступом в интернет, интерактивными панелями и пр.), которая позволит учителям и ученикам использовать электронный образовательный контент.
4. Переподготовка учителей для эффективного применения электронного образовательного контента в учебном процессе.
Отметим, что, по словам министра просвещения, реализация проекта «Цифровая школа» приведет к изменению традиционной роли учителя, «который станет куратором, ориентирующим ребенка в соответствии с его запросами и приоритетами, максимально индивидуализирует траектории обучения школьников».
Приведенная цитата достаточно четко отражает направленность реформ на дальнейшую вариативность и личностно-ориентированный тип образовательного процесса. Эти тенденции неоднократно рассматривались и критиковались в нашей газете. Неудивительно, что подобные заявления вызывают беспокойство родителей. Чтобы понять, что это означает на практике, обратимся к опыту реализации подобных инициатив в московских школах.
Проект «Московская электронная школа» реализуется с 2016 года. В рамках проекта Московский городской методический центр привлекает учителей к подготовке электронных материалов по разным учебным дисциплинам. Эти материалы доступны учителям в оснащенных интерактивными панелями школах. Вместо того, чтобы самому объяснять материал, учитель может запустить в классе электронную запись занятия. Педагоги сами решают, пользоваться ли электронными материалами, предоставленными городским методическим центром, однако для учителей, которые пользуются на своих занятиях электронными технологиями, предусмотрена надбавка к зарплате. Просмотреть записи уроков через интернет могут и ученики — предполагается, что благодаря электронным урокам школьники смогут самостоятельно осваивать содержание разных учебных дисциплин.
На базе «Московской электронной школы» планируется развитие проекта «Российская электронная школа». Идея заключается в том, чтобы лучшие учителя страны создали электронные учебные материалы, которыми будут пользоваться педагоги и школьники. Благодаря доступным онлайн-курсам роль учителя снижается, а ученик становится более независимым.
Еще более радикальный вариант «цифрового обучения» предложен издательством «Просвещение». Директор онлайн-школы «Фоксфорд» Алексей Половинкин рассказал о проекте «Школы цифрового формата»: «Вместо одного учителя, который сейчас работает одновременно с целым классом и ориентируется на средний уровень знаний, будет 30 персональных обучающих систем и учитель-тьютор (от английского tutor — наставник — прим. ИА Красная Весна). Каждый ребенок сможет осваивать школьную программу в своем темпе, работать с образовательной платформой индивидуально независимо от других».
Эффективность школы, в которой ученики на уроках «утыкаются в компьютер» и работают сами по себе, а «тьютор» за детьми «присматривает», вызывает серьезные сомнения. Однако издательство «Просвещение» планирует запустить проект уже в сентябре 2018 года.
Министр просвещения утверждает, что «цифровая школа» позволит снизить административную нагрузку на учителя. Безусловно, снижение ненужной, не связанной напрямую с процессом обучения и воспитания детей административной нагрузки можно только приветствовать. Однако, действительно ли вся «нагрузка», от которой избавляет учителя «цифровая школа» — ненужная? И какой окажется цена цифрового избавления учителя от «нагрузки»?
Очевидно, что когда учитель берет готовую разработку электронного урока — нагрузка снижается. Педагогу не нужно составлять учебный план, все материалы уже готовы и так далее.
Но с другой стороны, планирование обучения с учетом особенностей конкретного класса и детей, взаимодействие с детьми в ходе урока — это живое педагогическое творчество, от которого «цифровое обучение» избавляет «тьютора» и уткнувшихся в мониторы «пьюпилов» (от английского pupil — ученик).
Зачем понадобилось реформировать российскую школу подобным образом? Ольга Васильева пояснила, что «Цифровая школа» — это важный этап на пути реализации программы «Цифровая экономика».
Напомним, в июне 2017 года президент РФ Владимир Путин подчеркнул, что развитие цифровой экономики в России жизненно необходимо для перехода к новому технологическому укладу. Идея, которую озвучивают чиновники, заключается в том, что для создания в России высокотехнологичного производства необходимо подготовить рабочие кадры. Поскольку знания, получаемые в школе или вузе, быстро устаревают — предлагается создать электронные курсы, благодаря которым работники смогут постоянно повышать квалификацию. То есть российское образование переформатируют под задачи «цифровой экономики».
Было бы странно отрицать, что мир стал гораздо более «цифровым» и быстрым. «Цифровая школа» напрашивается сама собой — раз технологии и знания меняются быстрее, чем молодые люди успевают пройти через традиционную систему образования, то общедоступная онлайн-библиотека актуальных образовательных курсов, к которой человек сможет подключаться и осваивать новые знания, получать новые специальности — это и есть ответ на вызов «быстрого» мира. Но так ли это на самом деле?
Не нужно забывать, что в процессе обучения кроме получения знаний идет и формирование личности ученика.
XXI век — век цифровых технологий. Быстрый и перенасыщенный информацией мир меняет человека. Одним из ученых, который занимается обитателями «цифрового мира», является известный психолог Р. М. Грановская. В своем докладе, посвященном клиповому мышлению, она рассказала о таких особенностях адаптирующихся к быстрому «цифровому миру» людей, как это самое клиповое мышление: такие люди хорошо следуют инструкциям, но теряют возможность освоения большого объема связного сложного материала. И это прямо относится к содержанию «цифрового образования» — что толку от сложных знаний в «цифровой библиотеке», если человек с клиповым мышлением не может сложное знание освоить? Очевидно, что «цифровое образование» будет подстраиваться под «клиповость», а не преодолевать его.
Следует отметить, что обучение школьников через «цифру» имеет серьезные ограничения и недостатки, которые видны, в том числе, по результатам внедрения электронного обучения в других странах.
Например, аналитики The Wall Street Journal после изучения итогов работы 400 виртуальных «цифровых» школ в США в 2017 году сообщили, что 80% обучающихся в «цифровых школах» имеют низкие показатели успеваемости.
Европейские исследования в области образования выявили, что материал, прочитанный с бумажной книги, усваивается и запоминается лучше, чем с книги электронной.
Врачи предупреждают о вредном влиянии продолжительной работы за компьютером или планшетом на здоровье детей, особенно на детей младшего школьного возраста.
Так на чем же основана уверенность в превосходстве обучения через «цифру» над «живым» обучением в классе традиционной школы? И что уготовано детям, которые в «цифровую школу» не впишутся?
Подчеркнем, что с нашей точки зрения, ключевым является вопрос о субъекте — человеке, который будет пользоваться «цифровыми технологиями».
В нашей газете неоднократно указывалось, что ученик является формирующейся личностью, а не уже сформировавшейся. Поэтому опираться на его желания, его интересы, считать, что он как личность уже готов сам выбирать участки знаний, которые необходимо осваивать — некорректно и просто пагубно.
Поэтому «цифровая школа» хороша либо как некое дополнение к традиционной школе, либо как средство получения новой специальности или профессии для уже сформированной личности. Грубо говоря, как курсы переподготовки кадров.
Профессор РГПУ Инна Романенко, выступившая на Петербургском международном образовательном форуме в 2018 году с докладом «Современное образовательное пространство и постматериальные ценности», рассказала о тех чертах, которые формируются у молодежи в современном информационном обществе: слабая привязанность к окружению, коллективу и ценностям, отсутствие долгосрочных планов, поздняя социализация и т. д. Характерной чертой обитателей «цифрового мира» стало чувство ложной компетентности — когда для молодых людей доступ к информации приравнивается к овладению компетенцией. К чему приведет преобладание «мнимо-компетентных» специалистов на ответственной работе рассказывать не нужно. С последствиями «цифровизации» человека мы сталкиваемся все чаще, и уклоняться от этих вопросов становится все сложнее.
Технократический подход к образованию совершенно исключает из рассмотрения задач образования формирование личности, построение полноценного человека. Под разговоры о личностно-ориентированном образовании происходит технологизация процесса образования, в задачи которого в «цифровом» варианте входит лишь необходимость передать знания (то, в чем обвиняют советскую школу, которая была знаниево-ориентированной). Задача формирования личности и полноценного человека даже не рассматривается.
