Троянский конь культурной свободы. Часть XI. Кто и зачем запускал сексуальную революцию?
Как мы уже знаем, крупнейшей операцией ЦРУ в сфере культуры в ранние годы холодной войны стал созданный в 1950 году Конгресс за свободу культуры (КСК). Под лозунгами «антитоталитаризма» и борьбы за «свободу культуры» КСК должен был консолидировать интеллектуальные и артистические элиты всего антисоветского блока, а также идейно воздействовать на элиты Восточной Европы и СССР. Эти задачи КСК решил блестяще, способствовав при этом высокомерной самоизоляции западного авангардного искусства.
Однако замыкание высокой культуры в башню из слоновой кости, оторванную от большинства населения, было лишь частью проекта леволиберальных стратегов холодной войны. Массам было уготовлено гораздо более грубое обольщение «свободой»: поп-культура, сексуальная революция, хиппи, нью-эйдж и всё то, что, пышно распустившись в 1960-е годы, на десятилетия вперед определило облик современного общества.
Разумеется, не всё было делом рук ЦРУ. Существовали объективные предпосылки: возникновение общества массового потребления, уменьшение роли тяжелого физического труда, прогрессирующая социальная атомизация, распространение телевидения и др. Однако корректирующее и направляющее воздействие невидимой руки либерального истеблишмента имело колоссальное значение. Что-то делалось непосредственно ЦРУ, что-то — близкими ему «благотворительными» фондами, такими как Фонд Рокфеллера или Фонд Форда. Ну и что-то, конечно, возникало само по себе в русле сформированных трендов.
Напомним, что ЦРУ было плоть от плоти всего либерального крыла американской элиты, выступая лишь в качестве ее передового отряда. В холодной войне оно сделало ставку не на прямое подавление коммунистической идеологии, а на продвижение альтернативной «левизны». Так открылся путь к превращению патриархальной и чопорной Америки в общество слетевшей с катушек молодежи, прав меньшинств, разноса традиционных ценностей и отказа от культурной преемственности.
Итак, самое мощное трансформирующее воздействие на общество было осуществлено через массовую культуру. Однако массовая культура — явление не новое. Она расцвела еще в первой половине XX века: кино, шлягеры, реклама, журналы, комиксы, радио… В 6-й части цикла мы обсуждали эссе Клемента Гринберга «Авангард и китч» (1939), в котором понятие «китч» соответствовало как раз массовой коммерческой культурной продукции в индустриальном обществе. Чем же отличается массовая культура второй половины века от предыдущего периода? Тем, что в своей наиболее специфичной и влиятельной части она является не просто массовой культурой, а контркультурой.
До того массовая культура Запада основывалась на коммерческой адаптации старых, хорошо опробованных художественных приемов. Ее продукты создавались для неискушенного потребителя по «рецептам», обеспечивающим широкий успех. При этом содержание было по существу соглашательским, не ставящим острых вопросов, а скорее отвлекающим от них, не протестующим, не предлагающим альтернативного образа бытия, а примиряющим с имеющейся действительностью. Кроме того, коммерческая масскультура обращалась ко всему населению и не противопоставляла одну ее часть другой, например, молодежь — старшему поколению. И она никоим образом не претендовала на смещение с пьедестала культурного «верха». Иерархия ценностей и социального престижа была строго закреплена в сознании всех слоев общества. Симфоническая музыка и опера, к примеру, находились наверху, а песни, джаз и прочая эстрада — внизу, каким бы ни было их художественное качество.
Контркультура, напротив, проникнута экзистенциальными и социально-политическими протестными смыслами. В основе своей она обращена к молодежи и направлена против нравов и устоев старших. Фаны рок-групп 1960-х старели вместе с их кумирами, но возникавшие новые течения всегда обращались к новой молодежи. В отличие от нехитрой «классической» масскультуры, для контркультуры характерна двусмысленность в виде знаков, намекающих на запретные и тайные подтексты (в пределе — чисто гностические) «для посвященных». В художественном отношении контркультура часто стояла выше «обычной» масскультуры, иногда же она достигала выдающегося уровня. Причина, вероятно, в искренней вере и серьезности духовных исканий ее лучших представителей, которые, правда, быстро выгорали в творческом, а нередко и физическом отношении.
В отличие от старой масскультуры, новая усилиями ее хозяев и организаторов была направлена на замещение традиционной культурно-ценностной иерархии новой, в которой она завладевала максимально высоким социальным престижем. За пару десятилетий массовая культура стала сферой гламура и успеха, а старая «классика» — чем-то вроде музейной ценности. Усилия СМИ и пиара усердно направлялись (и продолжают направляться) на четкую сегментацию: на первом плане масскультура — с попсой для наивных и с оккультным содержанием для «продвинутых»; затем классика — в виде музея для правоконсервативной публики; и авангард — в виде зауми для левых интеллектуалов. При этом последние два сегмента начиная примерно с 1980-х годов постоянно скукоживались и геттоизировались, сдавая всё большие территории первому. Тем, кто в этой схеме не находит места для своих вкусов и взглядов, скажем, что речь идет не об истинном содержании тех или иных произведений, а об искусственной медийной картинке, общественном имидже, окружающем каждый из сегментов. А эта картинка влияет самым решающим образом на судьбу искусства.
Началу эпохи массовой контркультуры предшествовал переходный период, длившийся с конца 1940-х примерно до конца 1950-х годов. Контркультура в течение этого десятилетия формировалась на стыке четырех наиболее важных факторов:
1. первых залпов сексуальной революции;
2. движения битников — предтеч хиппи;
3. целенаправленного экспериментирования с галлюциногенными и другими наркотиками;
4. распространения восточных религиозно-философских учений и практик (дзен-буддизма, йоги, кришнаизма, трансцендентальной медитации) в адаптированных для Запада версиях.
Рассмотрим последовательно каждое из этих явлений.
Сексуальная революция — единственное из них, продвигавшееся через мощные массовые каналы (кино, глянцевые журналы, пресса) уже с конца 1940-х годов. Всё остальное в то время затрагивало лишь элитную среду и узкие артистические сообщества.
Среди довоенных провозвестников сексуальной революции можно вспомнить о Зигмунде Фрейде, о движении сюрреалистов, о Дэвиде Герберте Лоуренсе с его романом «Любовник леди Чаттерлей». Но самую весомую роль сыграл отошедший от ортодоксального психоанализа ученик Фрейда Вильгельм Райх (1897–1957). С Фрейдом он рассорился из-за разногласий в вопросах техники психоаналитической интерпретации, а также оценки важности чисто телесно-физиологического фактора, которому он придавал гораздо большее значение.
В конце 1920-х годов Райх пришел к мысли о необходимости сочетания фрейдизма с марксизмом. С его работы «Диалектический материализм и психоанализ» (1929) началась история фрейдомарксизма, который впоследствии развивали некоторые представители Франкфуртской школы — в первую очередь Герберт Маркузе и Эрих Фромм, а также французские постструктуралисты: Жак Лакан, Жиль Делез, Мишель Фуко, Жак Деррида, Луи Альтюссер и др.
В критике капитализма Райх поставил во главу угла проблему сексуальной неудовлетворенности и репрессивной природы общества. Такие понятия, как отчуждение и свобода, раскрывались им сугубо в ракурсе сексуальности. Таким образом, марксистская повестка исторической борьбы против эксплуатации человека человеком подменялась раскрепощением полового поведения и борьбой с любыми запретами (интерпретируемыми как насилие). При этом такое раскрепощение «низа» не компенсировалось никакой программой развития или укрепления «верха».
По Райху, ключом к революционному изменению общества должно было стать радикальное переустройство его установок в области сексуальных отношений. Институты семьи и брака рассматривались им как механизм подавления «естественной сексуальности» и источник неврозов. Поэтому они должны были быть уничтожены и заменены свободными связями (среди молодежи — фактически промискуитетом). Райх выступал против всей «патриархально-репрессивной» цивилизации и считал, что необходимо снять все ограничения с детской сексуальности, как «в обществе матриархата, основанном на началах первобытного коммунизма». Среди его требований было также прекращение осуждения гомосексуализма и абортов. По мнению Райха, СССР в первые годы после его создания стоял на правильном пути сексуального «исправления» общества, однако это движение было остановлено Сталиным.
Сам термин «сексуальная революция» появился впервые в качестве названия одной из книг Райха. Эта работа вышла в 1936 году, хотя первое немецкое издание имело иной заголовок: Die Sexualität im Kulturkampf, т. е. «Сексуальность в культурной войне». Название же «Сексуальная революция» фигурировало в английском переводе, изданном самим Райхом в США в 1945 году. Немаловажно, что и подзаголовок «К вопросу о социалистическом переустройстве человека» был заменен на «На пути к самоуправляемой структуре личности» (Toward a Self-Governing Character Structure). Последующие разноязычные издания долгое время воспроизводили только американский вариант. При этом в нем был заметно изменен и сам текст с целью смягчить слишком «коммунистические» моменты или слишком радикальные выпады в отношении религии, морали и института семьи. Не меняя сути работы, эти правки значительно облегчали ее продвижение в общество.
В истории науки трудно найти более скандальную фигуру, чем Райх, причем не только в плане общественных идей, но и в плане чисто научных исканий. Абсолютное большинство ученых считало его если не психопатом, то шарлатаном от науки. В частности, это относилось к его идеям и экспериментам, связанным с якобы открытой им «универсальной энергией жизни», которую он назвал «оргоном» и связал с оргазмом. Райх считал ее некоей космической силой и договорился до утверждения, что оргонная энергия приводит в движение НЛО.
Для консервативной Америки Райх был предельно неудобоварим. В ФБР на него было заведено многотомное досье. Основанный им в 1950 году Оргономический детский исследовательский центр (OIRC) был закрыт властями по подозрению, — по всей видимости, справедливому, — в сексуальных экспериментах с детьми. Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) неоднократно требовало прекращения его работ по оргонной терапии и постройке «оргонных аккумуляторов» — специальных камер, якобы собирающих оргон из окружающей среды. Райхом было изготовлено более 250 таких камер. В них помещались пациенты с целью лечения или улучшения общего состояния.
На преследования Райх реагировал крайне конфликтно и обзывал работников FDA «красными фашистами». В итоге в 1956 году он был арестован и приговорен судом к двум годам лишения свободы, с уничтожением всего лабораторного оборудования и всех относящихся к «аккумуляторам» печатных материалов. В 1957 году Райх умер в тюрьме. Официальной причиной был назван сердечный приступ, однако в естественности его смерти многие сомневаются.
Отметим, что при всей псевдонаучности методов Райха у него было достаточное число пациентов и поклонников. В некоторых кругах его и сегодня считают гениальным провидцем и мучеником от науки. Нам не удалось найти свидетельств о непосредственном финансировании или поддержке его работ со стороны спецслужб или фондов. Возможно, в их глазах он выглядел просто сомнительным и одержимым эксцентриком. В 1936 году он запрашивал финансирование у Фонда Рокфеллера, но ряд научных экспертов в своих отзывах назвали его шарлатаном. Кроме того, рокфеллеровский фонд делал тогда ставку на молекулярную биологию и химическую фармацевтику, в которые работы Райха никак не вписывались.
Несмотря на всё это, влияние работ Райха шло по нарастающей, особенно начиная с 1950-х годов, поскольку подмена социальной революции сексуальной оказалась кровным интересом всего левачества. Идеи Райха принимали на ура битники, хиппи, бунтующие европейские студенты 1968 года, на них ссылались и продолжают ссылаться «новые левые» философы, адепты некоторых восточных духовных практик, неошаманизма, анархизма, альтернативных терапевтических методов, а также многие сексологи, психологи, антропологи, политологи.
Следующий персонаж, мимо которого нельзя пройти, — это американский биолог и сексолог Альфред Кинси (1894–1956). Две его книги, обычно упоминаемые как «Отчеты Кинси» (Kinsey Reports), буквально всколыхнули Америку. Первая из них — «Половое поведение самца человека» (Sexual Behavior in the Human Male) — вышла в 1948 году, вторая — «Сексуальное поведение самки человека» (Sexual Behavior in the Human Female) — в 1953-м.
В отличие от Райха или Маркузе, Кинси не создавал теории сексуального освобождения, а просто опубликовал якобы объективную статистическую картину половой жизни и сексуальных желаний американского населения. Общественность оказалась поставлена перед шокирующим «фактом» абсолютного несоответствия между ее представлениями и «реальностью». Согласно «Отчетам», около 46% мужчин, участвовавших в опросах, хотя бы раз в их взрослой жизни сексуально реагировали на лиц обоих полов; 37% мужчин имели в течение жизни как минимум один гомосексуальный опыт; 11,6% белых мужчин от 20 до 35 лет во взрослой жизни имели примерно равное количество гомосексуальных и гетеросексуальных отношений; 10% мужчин были «более или менее эксклюзивно гомосексуальными в течение не менее трех лет между 16-летним и 55-летним возрастом»; 4% мужчин признались в полной гомосексуальности в течение всей жизни; 7% одиноких женщин и 4% женщин, ранее бывших замужем, возрастной категории 20–35 заявили о примерно равном количестве у них гетеросексуального и гомосексуального опыта; 2–6% женщин от 20 до 35 лет были преимущественно гомосексуальными; 1–3% незамужних женщин той же возрастной категории были исключительно гомосексуальны; кроме того, около 50% женатых мужчин имели хотя бы однажды опыт внебрачного секса; для женщин до 40 лет этот показатель был равен 26%; 12% женщин и 22% мужчин сообщили, что испытывают сексуальное возбуждение от садомазохистских сюжетов. Приводились также данные по мастурбации, по частоте сексуальных отношений в браке, по реакции на покусывание и т. п.
В своем исследовании Кинси использовал шкалу, получившую известность как «шкала Кинси», по которой сексуальное поведение человека описывалась не в трех категориях (гетеро-, би- и гомосексуальность), а в 8 категориях, обозначаемых цифрами от 0 до 6, к которым добавлялась категория X, соответствующая отсутствию половых влечений. 0 означал полную гетеросексуальность, 6 — полную гомосексуальность. Остальные цифры соответствовали разному соотношению гетеро- и гомосексуального поведения (или влечений).
Такая концепция уже сама по себе давала непривычную трактовку сексуальности. Она исключала возможность ценностного суждения (морального, медицинского, юридического…) и в корне подрывала понятия нормы и отклонения. Кроме того, она подспудно внушала мысль о возможности свободного нахождения в любой точке шкалы или передвижения по ней в течение жизни.
Исследования Кинси финансировал Фонд Рокфеллера, о тесной связи которого с ЦРУ мы писали в четвертой статье цикла. Выход книг сопровождался массовой информационной кампанией. Статьи о них выходили в популярнейших журналах: Time, Life, Look, McCall’s. Владельцем Time и Life был, кстати, медиамагнат Генри Люс, много сотрудничавший с ЦРУ и друживший с Алленом и Джоном Фостером Даллесами.
Консервативные американские круги яростно критиковали Кинси, но это только разогревало сексуальную тему. К критике его работ с позиций морали добавлялась и чисто научная критика. Указывалось, что его выборки вели к получению ложных результатов. Например, было обнаружено, что 25% участников опросов были заключенными тюрем либо во время исследования, либо в прошлом, а 5% выборки занимались мужской проституцией. Самого Кинси подозревали в педофилии и экспериментах на детях, поскольку в его «Отчетах» приводятся данные об оргазмах, в том числе «множественных», у препубертатных детей, и непонятно, каким путем, кроме прямых экспериментов и наблюдений, могли быть получены такие сведения. Некоторые авторы характеризовали его как садо-мазохиста, писали о его групповых сношениях со своими аспирантами, сотрудниками и женой.
Многие источники указывают, что часть информации о детях была получена Кинси от известного нацистского педофила Фридриха фон Баллузека (Friedrich von Balluseck), осужденного в 1957 году. Кинси переписывался с ним и заполучил личный дневник преступника с подробными записями о его деяниях. Среди сотрудников Кинси был и нацистский агент, поэт и писатель Джордж Сильвестр Вирек (George Sylvester Viereck), не только общавшийся с нацистскими лидерами и самим Гитлером в 1920-е и 1930-е годы, но и сотрудничавший еще в 1910-е годы с подлинным апостолом оккультизма и сатанизма XX века Алистером Кроули (последний работал в качестве редактора и автора в литературном журнале The International, основанном Виреком).
Работы Кинси и его института продвигались, несмотря ни на какое сопротивление. Их далеко идущие последствия коснулись не только общественного мнения и нравов, но и официальных институций. Так, за созданием в 1964 году Американского совета по сексуальной информации и образованию (SIECUS) стоял Институт Кинси. Финансировали его в разное время фонды Рокфеллера, Варбурга и Форда, а деятельность была направлена на сексуальное просвещение (в том числе раннее) и поддержку ЛГБТ.
В том же году США добились запуска программы ЮНЕСКО по распространению сексуального образования во всем мире. Сегодняшняя деятельность ЮНЕСКО по секспросвету является прямым наследием этой программы. С ней же связаны применяемые в наши дни «Стандарты сексуального воспитания в Европе» (Standards for Sexuality Education in Europe). Стоит указать также, что работы Кинси послужили одним из оснований для исключения гомосексуальности из списка психических заболеваний DSM-II Американской психиатрической ассоциации (APA) в 1973 году.
В 2004 году консервативная НКО «Американский законодательный совет» (American Legislative Exchange Council) выпустила целую монографию о научном мошенничестве Кинси, но, как мы видим, на глобальные тренды это не оказало никакого влияния. В 2014 году Институт Кинси, существующий по сей день и продвигающий тезис «дети сексуальны с рождения», получил «особый консультативный статус» в ООН (Экономический и социальный совет) по вопросам «образовательных» материалов, от детского сада до вуза.
ЦРУ и окружавшие его организации опекали и волну феминистского движения, поднявшуюся в 1960-е годы. В США эта волна опиралась во многом на второй отчет Кинси. Ведущая фигура феминистского движения, радикальная феминистка Глория Стайнем (Gloria Steinem) была попросту сотрудницей ЦРУ. С конца 1950-х годов она была директором подставной организации ЦРУ под примечательным названием «Служба независимых исследований» (Independent Research Service). Ее задачей тогда была вербовка американских студентов для срыва организованных СССР Всемирных фестивалей молодежи в Вене (1959) и в Хельсинки (1962). В 1967 году, после серии разоблачений ЦРУ — тех самых разоблачений, которые вызвали крах КСК, — Стайнем признала в интервью The New York Times и The Washington Post, что была тайным агентом.
При этом знаменитостью и иконой феминизма она стала позже, в 1969-м, после выхода ее статьи «От движения за права чернокожих к освобождению женщин» (After Black Power, Women’s Liberation). В 1970-е годы она заявляла, что прекратила всякое сотрудничество с разведкой. Однако обнародованные в 2004 году секретные документы говорили о противоположном. Наконец, в 2015 году вышла ее книга «Моя жизнь в дороге», в которой она, оправдывая себя, писала: «[ЦРУ], таким, каким я его видела, совершенно отличалось от своего имиджа; оно было либеральным, ненасильственным и благородным».
Картину запуска сексуальной революции остается дополнить масскультурным фоном 1950-х годов с его новыми голливудскими и европейскими секс-символами (Мэрилин Монро, Брижит Бардо…), первыми бикини, «Плейбоем», основанным в 1953 году, и многими другими новинками. Путь в мир, который французский философ Мишель Клускар описал понятиями «капитализм соблазна» и «идеология желания», был открыт.
Стоит ли разъяснять нашему читателю, что этот мир, прикрывающийся речами о прогрессе общества и нравов и казавшийся когда-то безобидным и привлекательным, обнажил за последние десятилетия всё свое античеловеческое и регрессивное нутро? Что вместо раскрепощения и счастья он привел общество к состоянию глубокой психологической поврежденности, вялости и потери смысла? И наконец, что всё описанное стало фундаментом для культурной «перекодировки» советского и русского человека? Сегодня вопрос стоит с предельной остротой: от преодоления морока подлогов зависит само наше существование.
(Продолжение следует…)
