Казахский национализм или исламизм? Что победило в Казахстане
Часть VI (окончание). Начало в № 465–469
Что дальше?
А дальше быстро выяснилось, что в сложившейся ситуации с «прессингом» казахстанских пантюркистов и радикальных салафитов Токаев справиться не в силах. Он, вероятно, рассчитывал подавить радикальный салафизм, на который в последние годы сделал ставку Назарбаев и его правящий клан (вспомним заявления генерала КНБ Кайрата Сатыбалды), столь же радикальным казахским (и русофобским) национализмом. Но радикальный ислам, похоже, оказался сильнее.
Это показали и «постмятежные» встречи Токаева и его главы МИДа на высшем уровне, и давление внутри страны. Это же показали непростые усилия России по привлечению Киргизии в миротворческие силы ОДКБ. Так, 6 января 2022 Киргизия своих миротворцев в Казахстан отправлять не торопилась, поскольку «братья по исламу» в киргизском парламенте этому категорически воспротивились. И киргизская спецбригада «Скорпион», уже начав выдвижение в Казахстан для участия в миротворческой акции ОДКБ, разрешения на это от парламента не получила. А в киргизских Telegram-каналах в это время шла буквально буря сообщений типа: «братский киргизский народ поддерживает протестующих казахов, и не будет помогать захватчикам».
В связи с этим напомним, что именно Токаеву принадлежала инициатива о переводе казахской письменности с кириллицы на латиницу, реализованная постановлением сената в феврале 2017 года. Курс на латинизацию казахского языка к 2025 г. Токаев назвал «историческим событием» и указал, что казахский должен заменить русский в качестве языка межнационального общения в стране. Хотя свободно владеет казахским языком лишь 39% населения Казахстана, а в центральных и северных регионах ― всего 10%. Но русский язык уже исчез с банкнот и дорожных указателей. Ценники, вывески, рекламные объявления, меню и т. д. велено исполнять только на казахском.
Напомним также, что едва Токаев стал президентом, как спикер сената Маулен Ашимбаев под телекамеры презентовал ему увесистый трехтомник «Голодомор. 1928–1937. Документальные хроники». Книга, изданная на западные гранты, расписывала, как советская власть уничтожала казахов якобы именно для того, чтобы заселить Северный Казахстан русскими. И тогда же лидеры казахских националистов Жамболат Мамай и Досым Сатпаев выпустили документальные фильмы об этом же ― как русские в 1930-е годы гнобили и уничтожали казахов.
Кроме того, напомним, что в Казахстане уже довольно давно, причем по указу Токаева, создали «Госкомиссию по полной реабилитации жертв политических репрессий» и привлекли к работе этой комиссии Духовное управление мусульман Казахстана. Руководит Комиссией депутат меджлиса Берик Абдыгалиулы. Он прошел обучение в США в Американском агентстве по содействию науке, стажировался в органах государственного управления США, в Школе госуправления им. Дж. Кеннеди Гарвардского университета.
В планах этой самой госкомиссии, о чем откровенно заявляет казахстанская пресса, ― реабилитировать «тех, кто убивал красных». Например, эта комиссия считает несправедливым и незаконным то, что басмачей осудили за бандитизм и убийства. Цитирую: «Они всего лишь защищали свой скот от конфискации, когда советская власть создавала колхозы. Мы должны вернуть имена повстанцев народу». Реабилитировать «политически и юридически» предполагают и тех, кто служил в Туркестанском легионе СС. По мнению Абдыгалиулы, «они воевали против соотечественников, потому что оказались в плену, выбора у них не было».
Мустафе Шокаю, туркестанскому эмигранту в Берлине, идеологу Туркестанского легиона СС и «освобождения Туркестана от российской оккупации», в центре Кызылорды уже соорудили памятник. О нем в Казахстане пишут книги и снимают фильмы, а Абдыгалиулы предупреждает о «привлечении к ответственности тех, кто Шокая назовет немецким предателем».
И потому министром информации назначен Аскар Умаров ― тот самый публикатор «Казинформом» карты Казахстана, включающей Оренбург, Омск и половину Узбекистана, а также покровитель создателя пресловутых казахских «языковых патрулей» Куата Ахметова.
Приведем несколько цитат из Умарова: «При Путине взяли верх манипулирующие проблемами русских в Казахстане реваншисты. Нам элементарно не дают провести деколонизацию сознания… насаждается антиамериканизм, антикитаизм, антитюркизм… нам отказывают в праве жить вне чужой идеологии…» Вот он же об организаторе геноцида армян в Османской империи, Энвере-Паше: «Одного из основателей турецкого националистического движения объявили врагом народа только за то, что он стремился системно интегрировать армян в турецкую нацию».
А кто назначен новым госсекретарем республики? Это Ерлан Карин-Тынымбайулы, известный как куратор казахских неонацистов, замеченный в постоянных контактах с лидером казахского филиала «Бозкурта» («Серых волков») Аманом Мамбеталиевым…
Наконец, стоит вспомнить, что именно Токаеву принадлежит идея переселить не менее 60 тыс. казахов-переселенцев из других стран, оралманов (теперь их толерантно называют «кандасы» ― «соотечественники») из южного Казахстана на север, в регионы с максимальной численностью русскоязычного населения…
Но одновременно с антироссийской «казахизацией» страны за последние годы в Казахстане очень далеко продвинулся процесс исламизации, в том числе вполне радикальной.
Особенно глубоко исламизированы западные регионы Младшего жуза, где за постсоветские годы практически уничтожена вся промышленность, и где почти нет работы, кроме как на принадлежащих англо-американским консорциумам нефтяных месторождениях и в сервисных компаниях. Здесь давно настоящее приволье для турецких, эмиратских, саудовских, катарских (нередко вполне салафитских) мечетей. А на руках у казахов-нефтяников семьи с 7–9 детьми, которых надо кормить и обустраивать, а зарплаты не растут, фактически даже падают, и плюс неуклонная инфляция тенге съедает почти все заработанное…
Не случайно одно из первых решений нового правительства ― выделение на планы комплексного развития западных областей Казахстана (Мангистауской, Атырауской, Западно-Казахстанской и Актюбинской) огромных по казахстанским меркам средств ― 35 млрд долл. И не случайно решительное требование Токаева к олигархам «поделиться, и срочно», наполнив общественный социальный фонд «Казакстан халкына» (который, отметим, уже собрал более 100 млрд тенге благотворительных денег).
Но и далеко от Западного Казахстана, в особенности на юге, радикальная исламизация идет вовсю. Сейчас в Чимкентской области среди молодых казахов уже очень много тех, кого называют «бородатыми», и еще больше женщин, укутанных во всё черное. Да и в соседнем Узбекистане после смерти Ислама Каримова и воцарения Шавката Мирзиёева повсеместно всё чаще встречается (и не только в мечетях и вокруг них) все больше специфически «бородатых» молодых людей…
И это ― серьезный и устойчивый тренд. Приведу всего две короткие цитаты из оценок казахстанских коллег: «Сейчас в спортзалы стало заходить просто страшно. Все «качаются», и куда ни глянь ― сплошь «бородачи». И еще: «В Рамадан в очень многих кафе и ресторанах новые «графики работы» появились. Работать начинают строго после заката, буквально до минуты. И это по всему Казахстану…»
Повторю: в Казахстане после распада СССР идет стремительный социальный регресс, в котором почти единственным устойчивым общественным регулятором оказывается досоветская жузово-племенная и родовая система отношений. Это так для «настоящих», «нагыз-казахов», и это так даже для модернизированных «шала-казахов». А для казаха, во-первых, мнение старейшины рода непререкаемо. Во-вторых, если выходец из какого-то рода стал начальником, то это означает только то, что все руководящие посты в окружении этого начальника будут заняты членами именно этого рода, причем в соответствии с их положением в родовой иерархии.
Жуз — племя — род ― это именно иерархия. Для казаха крайне важно положение в этой иерархии, которое он и осознает, и доказательно предъявляет. Именно поэтому каждый «правильный» казах точно знает генеалогию и историю своего рода минимум до 7–9 колена, а то и глубже ― поскольку от этого решающим образом зависит его положение в иерархии рода, племени, жуза. И это считается справедливым и нормальным.
А что было у казахов на исторической глубине в 7–9 поколений (это 150–200 лет!), если из них при помощи пропаганды старательно «вычесть» мощнейшие модернизационные усилия России, создавшей из кочевий вполне современную экономику и социальную жизнь? На такой исторической глубине у «жузового» регрессивного Казахстана ― сплошная война. Сначала, при предках, с Джунгарией и китайской Цинской империей, а затем с Россией, которая их покоряла. А далее ― с советской властью, которая принуждала казахов жить иначе. Заниматься земледелием, а не скотоводством. Идти в колхоз, а не в откочевку. Работать не в юрте или на выпасе, а на фабрике, стройке, ферме, комбинате.
Теперь это принуждение, с позиций казахстанского регресса, разумеется, трактуется как «жестокое порабощение захватчиками». И потому русские ― враги. Которых пока кое-как терпят, но лишь до тех пор, пока не соберутся с силой и не «освободятся».
Ислам предлагает другое решение социальной справедливости ― не иерархию жуз — племя — род, а равенство перед лицом Аллаха. Совмещается это в сознании казаха плохо. Но для мамбетов, особенно для фактически потерявших свою принадлежность к роду и племени, является оправданием и утешением. Кроме того (и это тоже важно), Казахстан с исламскими странами воевал слишком давно, лишь в эпоху ранних чингизидов.
Потому Токаев предполагал, что казахский национализм и русофобия, скорее всего, «преодолеют» исламскую версию социальной справедливости, на которую сделал ставку клан Назарбаева. Но недооценил пантюркистскую решимость Турции и исламское рвение арабских стран. Которые, подчеркну, явным образом наложились на резкое ухудшение социально-экономической ситуации. Так, по имеющимся статистическим данным, если ВВП Казахстана в пересчете на душу населения в 2013 году был 13,9 тыс. долл., в 2020 году, на фоне очень низких цен на нефть ― 8,5 тыс. долл., то в 2021 году (оценка) ― всего лишь около 10 тыс. долларов…
Так что и социально-экономические, и социокультурные предпосылки для казахстанского «взрыва» были, конечно, налицо. Еще 7 октября 2019 года на VII саммите Совета сотрудничества тюркоязычных государств в Баку Эрдоган заявил: «Туркестан ― это наше родовое гнездо, наш основной очаг. Мы все очень большая семья из 300 миллионов человек, которые говорят на одном языке, верят в одну и ту же религию, имеют одну историю, культуру, разделяют одну цивилизацию. Я знаю, что наши казахские, киргизские, узбекские, таджикские и туркменские братья смотрят на Турцию так же, как и мы ― они считают нашу страну своим домом». И, признаем, в Казахстане это «приглашение» многим понравилось и «запало в голову».
А далее, на волне мятежа, выяснилось, что радикально-салафитские и пантюркистские круги на западе и юге страны имеют существенно большее влияние, нежели националистические. Причем несмотря на то, что, как выяснилось, казахи младшего жуза ненавидят англосаксов, хозяйничающих на их нефтеносных территориях и дающих им работу, даже больше, чем «русских поработителей».
Между тем если американцы в основном «по-крупному хапнули» нефтегазовые месторождения Западного Казахстана и этим ограничились, то англичане вложились в Казахстан очень серьезно, системно и глубоко.
Американцам в Казахстане принадлежит немало, но лишь в нефтегазовой отрасли. Это «Тенгизшевройл» на Каспии, где у Chevron (США) ― 50%, ExxonMobil (США) ― 25%. Это Кашаган на Каспии в консорциуме North Caspian Operating Company N. V. (NCOC), где у ExxonMobil (США) ― 16,81% и у Shell (Великобритания) ― 16,81%. И это Карачаганак в Западно-Казахстанской области, где у Shell (Великобритания) — 29,25% и у Chevron (США) — 18%.
Но в целом 74,5% казахстанской нефтедобычи владеют зарубежные компании, причем их долю планируют увеличить за счет уже объявленной крупной приватизации части госкомпаний, собранных в фонде «Самрук-Казына». Причем, подчеркнем, никакой национализации активов, которой всё громче «низы» требуют у правительства, не предвидится. В связи с этим отметим, что председателем совета директоров АО «Самрук-Казына» в феврале 2020 года (уже при Токаеве) избран гражданин Великобритании Джон Дудас, до этого — независимый директор и председатель совета директоров АО НАК «Казатомпром». (Заметим в скобках, что это ― как если бы в России некий британец возглавлял Росатом, а потом был назначен руководить Фондом национального благосостояния…)
Если вернуться к нефтегазовым активам, то напомним, что кабальные для Казахстана «контракты о недропользовании» и «соглашения о разделе продукции», заключенные в начале 1990-х годов при начале разработки этих месторождений, уже были официально пролонгированы в 2018–2019 годах. И понятно, почему. После «выдавливания» из республики большинства квалифицированных «русскоязычных» в Казахстане попросту нет ни кадров для того, чтобы осваивать сложные современные технологии нефтегазодобычи самостоятельно, ни крупных инвестиционных денег.
Отметим также, что Токаеву сейчас особенно нужны деньги для стабилизации ситуации, и он не случайно объявил об «избыточной госсобственности» и необходимости приватизации активов, находящихся под контролем «Самрук-Казына». А помогать в этом ему будут (фактически — руководить приватизацией) заместитель председателя Совета по реформам и глава Высшего экономического совета Сума Чакрабарти — бывший глава Европейского банка реконструкции и развития (активный сторонник европейских, и прежде всего британских, капиталов), а также гражданин Великобритании, председатель Совета директоров «Самрук-Казыны» Джон Дудас…
Далее, 11 из 13 уранодобывающих рудников в Казахстане разрабатываются «Казахатомом» совместно с пятью странами: Россией, Канадой, Японией, Францией и Китаем. По закону в этих СП не менее 50% принадлежит «Казахатому». Но перерабатывается вся урановая руда в концентрат «желтый кек» на Степногорском горно-химическом комбинате (СГХК), которым полностью владеют британские компании Ganberg UK Ltd. (60%) и Gexior UK Ltd. (40%). И казахстанский уран продается на мировых рынках опять-таки британской компанией Yellow Cake PLC, которая опять-таки принадлежит британскому инвестфонду Bacchus Capital Advisers Limited.
Подчеркнем, что после проблем, возникших у британцев и французов в «уранодобывающей» Африке, для них казахстанский уран особенно важен. Но не менее (а то и более) важен он для Китая, который намерен к 2030 году увеличить число действующих ядерных реакторов в стране с нынешних 53 до 110…
Однако Британия получила в Казахстане не только это. Именно по британским рекомендациям в Астане в 2018 году появился Международный финансовый центр (МФЦА), и по британским рекомендациям он был создан по образу и подобию МФЦ в Дубае, включая работу не по казахстанскому, а по английскому праву, а также английский ― официальный язык Центра. В феврале 2018 года Совет по управлению МФЦА во главе с президентом Казахстана Назарбаевым назначил британку леди Барбару Джадж председателем совета директоров комитета МФЦА по регулированию финансовых услуг, а также британку Барбару Доманн ― председателем Международного арбитражного центра МФЦА.
И именно под руководством управляющего МФЦА и председателя Агентства по стратегическому планированию и реформам Республики Кайрата Келимбетова британские консультанты и эксперты готовили в последние годы «Национальные стратегии развития» Республики Казахстан… А Келимбетов обещал построить «Казахский Сингапур»…
Но у Британии в Казахстане есть еще и университеты. В ведущих казахстанских университетах ― в Казахстанско-Британском техническом университете в Алма-Ате (КБТУ), а также в Назарбаев университет в Нур-Султане ― преподавание с самого первого курса ведется по английским программам и только на английском языке. Причем в 2009 году КБТУ стал первым казахстанским вузом, инженерные программы которого получили в Великобритании международную аккредитацию. И тогда же КБТУ получил статус Affiliate Centre University of London, то есть официальное право выдавать выпускникам совместной программы с Лондонской школой экономики диплом Лондонского университета.
Великобритания никогда не упускала из сферы своего внимания Казахстан, причем работала в нем систематически и старательно. Особенно старательно с того момента, когда Китай начал строить в республике «ветвь» своего мегапроекта «Один пояс ― один путь», и тем более когда Нурсултан Назарбаев в 2015 году объявил, что объединяет «Один пояс — один путь» со своим проектом «Нурлы жол» («Светлый путь»).
Понятно, почему. Ведь сухопутная сквозная транзитная магистраль через всю Евразию, причем, по всем задумкам, скоростная, в отличие от морских путей, ― и быстрее, и неподвластна погоде, и не содержит «пробок» узких проливов, вроде Малаккского, Баб-эль-Мандебского или Суэца, которые возможно «заткнуть». То есть практически не контролируема и не останавливаема ни Лондоном, ни его стратегическим союзником Вашингтоном с их могучими военными флотами.
Кроме того, Лондон никогда не забывал об идее «исламского подбрюшья» России, удары из которого, по убеждению британцев, только и способны ее разрушить. А с «исламским подбрюшьем» России Британская империя умело работала веками.
У Турции ― члена НАТО и прочного союзника Великобритании ― таких амбиций нет. Но ее другие (пантюркистские и панисламистские) амбиции для Британии очень к месту. Относительно успешная активность Эрдогана в деле воссоздания халифата в Сирии и Ливии на юге, и особенно идея «Великого Турана» на севере, начиная с фактического тихого «аншлюса» Азербайджана, показывает, что в это можно и нужно инвестировать всеми возможными способами.
Лондон и инвестирует. В частности, напомним, что задолго до вывода союзных войск США из Афганистана именно британцы активно способствовали переброске в Афганистан из Сирии боевиков разгромленного ИГИЛ*. При этом перебрасывались из сирийского Идлиба прежде всего выходцы из стран Средней Азии, например, Абу Анис, тот самый казахский джихадист, который известен по видеообращению на казахском языке с призывом нести «пламя джихада» в Россию.
И не случайно «переучреждение» на стамбульском саммите в ноябре 2021 года международной системы тюркских организаций из «совещательного» Совета сотрудничества тюркоязычных государств в фактически «директивную», учитывая роль Турции, Организацию тюркских государств (ОТГ). И не случайно после сообщения о вводе в Казахстан сил ОДКБ резко «проснулись» турецкие СМИ и комментаторы.
Так, обозреватель TRT World Юсуф Эрим сразу заявил, что «единственными приемлемыми миротворческими силами для содействия стабильности в Казахстане являются миротворческие силы ОТГ, которые должны быть развернуты только по запросу государства-члена ― Казахстана… Сообщения о российских ЧВК или возглавляемой Россией коалиции ― это не что иное, как вторжение». Не случайно бывший военный атташе Турции в Баку Юджель Карауз сразу предложил «предпринять немедленные шаги по созданию объединенных вооруженных сил ОТГ», поскольку события «как в Казахстане» «могут начаться и в других братских республиках».
Не случайно доктор исторических наук Александр Кобринский признал: «Уже сегодня на юге Казахстана идеи Турана пользуются серьезной поддержкой у населения. Ослабление Казахстана ― это прямое усиление позиций пантюркизма… хаос в Казахстане объективно не просто выгоден, а нужен Турции».
С большим вниманием и тревогой наблюдал события в Казахстане и Китай. До недавнего времени Китай предоставлял кредиты странам региона прежде всего для строительства железной дороги через Центральную Азию в рамках своей инициативы «Один пояс ― один путь». Как отмечает Центральноазиатская аналитическая сеть (CAAN), «теперь Поднебесная в основном завершила такие проекты и вкладывает большие средства в производственные предприятия в Центральной Азии… китайские фирмы сейчас пытаются строить фабрики, расширять переработку сырья и модернизировать местные сельскохозяйственные предприятия».
Китайские инвестиции в Казахстане, с учетом масштаба мегапроекта «Один пояс ― один путь», ― именно стратегические. Кроме того, через южный Казахстан проходит стратегический газопровод из Туркмении в Китай. Потому Пекин категорически не может допустить, чтобы Казахстан был захвачен ни США/НАТО, ни салафитами, ни пантюркистами.
Китайцы пока не показывали свои военные возможности. Но заявление Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) во время мятежа о готовности помочь Казахстану показывает, что Китай при необходимости вполне может вмешаться. Причем не обязательно вооруженной силой. Роль Китая в экономике страны слишком велика, чтобы любая казахстанская власть могла с КНР ссориться, несмотря на сколь угодно громкие возмущения салафитов, националистов и мамбетов.
Для России Казахстан не только важнейший южный сосед. Во-первых, если Москва его теряет, сразу и по определению рушатся и ОДКБ, и ЕврАзЭС. Во-вторых, полупрозрачная и «буйная» граница протяженностью в 7600 километров не может не пугать, причем всерьез, наше военное командование. В-третьих, для России в Казахстане пока остаются критически важными такие объекты, как космодром Байконур, который планируется использовать еще долгие годы, а также испытательный полигон противоракетной обороны Сары-Шаган вблизи Балхаша, куда Россия запускает ракеты с полигона «Капустин Яр» в Астраханской области.
Кроме того, Казахстан ― это еще и единственный российский транзитный путь на юг. Только через него мы имеем прямые сухопутные выходы к нашим среднеазиатским соседям и партнерам: Узбекистану, Киргизии, Таджикистану, Туркмении, а также к нашим военным базам в Таджикистане и Киргизии.
Всё это ― не считая того, что российская экономика достаточно глубоко «завязана» с казахстанской. Очень существенная часть российского машиностроительного комплекса работает на Казахстан. В частности, КамАЗ имеет в Казахстане предприятия первичной сборки машин. Россия выполняет казахстанские заказы на оборудование для нефтегазодобычи и переработки нефти и газа. «Лукойл» работает в Кашаганском проекте, «Газпром» ― в проекте Карачанагак. Кроме того, российский Росатом имеет более чем серьезные доли в крупных казахстанских проектах по добыче и переработке урана.
11 января, после официального заявления Токаева о завершении мятежа, президенты стран ОДКБ собрались на саммит, чтобы подвести некоторые итоги и задать нужные вопросы. Токаев сообщил, что страна столкнулась с попыткой госпереворота, которой «руководили из единого центра». И что вслед за мирными митингами пошли беспорядки, к которым присоединились радикалы, бандиты и криминал. И что затем напала «стая гиен ― вооруженные боевики, которые действовали по заранее намеченному плану». Как они оказались в Казахстане, который якобы окружен дружественными странами, ― по словам Токаева, «ответит следствие».
Далее Путин предупредил всех присутствующих о том, что «подобный сюжет может и повториться». А Лукашенко развил тему, подчеркнув, что «все среднеазиатские страны под ударом, так как на их границах скопились террористы».
Путин подвел итог: нам в ОДКБ «надо сделать так, чтобы подобные события не застали нас врасплох». И указал, что сейчас главная зона риска ― Таджикистан. И после саммита ОДКБ провел отдельные закрытые переговоры с главой Таджикистана Эмомали Рахмоном.
А 10 февраля, через месяц после завершения мятежа, директор Службы внешней разведки России (СВР) Сергей Нарышкин в интервью газете «Московский комсомолец» признал, что СВР «располагала сведениями о подготовке событий в Казхастане в начале января». Он заявил: «Конечно, такие сведения были. Были данные о том, что в государства Средней Азии потянулись боевики из разгромленных в Сирии банд ИГИЛ* и других террористических группировок. Это не было секретом ни для нас, ни для спецслужб этих государств». Нарышкин продолжил: «Известно было и о том, под чьим патронажем проходило такое перемещение. Обеспокоенность по этому поводу выражали все государства региона. Мы делились такой информацией с коллегами из Казахстана, других государств, входящих в ОДКБ».
Информация о радикальных салафитах в среднеазиатских республиках, в том числе в органах власти, действительно давно не является секретом.
В Таджикистане Партия исламского возрождения Таджикистана* (ПИВТ*) с 1992 по 1997 годы участвовала в гражданской войне на стороне «Объединенной исламской оппозиции», а после перемирия с 1997 года была официально зарегистрирована, вошла в парламент и на выборах в 2010 году получила 8,2% голосов избирателей. Но в 2015 году была признана участницей попытки вооруженного переворота во главе с бывшим замминистра обороны генералом Абдулхалимом Назарзодой, и в сентябре 2015 года была объявлена Верховным судом террористической организацией и запрещена. После чего, разумеется, ПИВТ* ушла в подполье, дополнительно и очень сильно радикализовалась, и сейчас включена ОДКБ и ШОС в список террористических организаций.
При этом Таджикистан ― единственная страна региона, где пока ― с 1994 года ― не произошел транзит высшей власти, у руля по-прежнему находится Эмомали Рахмон. А социально-экономическая ситуация вовсе не благостная, причем дополненная внутренним конфликтом в Горном Бадахшане и двумя внешними конфликтами ― с Киргизией на севере, в Ферганской долине, в связи с неделимитированной границей, и с Афганистаном на юге. А еще множество спящих ячеек ПИВТ*! А еще в стране действуют 27 центральных мечетей, 325 соборных мечетей, 3 тысячи 334 мечети (!) для пятничной молитвы и одна Джамоат-хона ― в Горном Бадахшане ― для религиозной общины исмаилитов.
В Киргизии, по данным Национального статистического комитета, на 1 января 2020 года действуют 2688 мечетей (в 1990 году их было всего 39). При этом растущую активность в стране, особенно в южной части, в Ферганской долине, проявляют радикальные организации «Таблиги Джаамат»* и «Хизб-ут-Тахрир»*. Но и не только. Киргизские власти признают, что серьезную опасность представляет возвращение боевиков домой из Сирии, с созданием действующих и спящих ячеек ИГИЛ*. По оценкам СМИ, в Киргизии в 2019 г. присутствовало от 3 до 5 тысяч боевиков ИГИЛ*.
В Узбекистане число мечетей за постсоветские годы выросло с 300 в 1989 году до 2101 в 2021 году. Но наибольшую опасность, в особенности в условиях смягчения отношения к исламу после смерти Ислама Каримова и прихода к верховной власти Шавката Мирзиёева, представляет очень активная экспансия в Узбекистан таких курируемых Турцией организаций, как «Братья-мусульмане»* и «Хизб ут-Тахрир»*. Установленные каналы вербовки новых адептов в эти организации идут из Турции и, как ни странно, с Украины. И особую тревогу вызывает то, что «братья»* и «хизбовцы»* постепенно приобретают всё более значимое влияние не только в среде узбекской молодежи, но и в узбекской армии (напомним, самой мощной и боеспособной в регионе).
Но ведь то же самое происходит и в Казахстане! В момент распада СССР в Казахстане было 68 мечетей, а на сегодняшний день работают 2713 мечетей и 411 молельных комнат. Причем речь идет не только о распространении идеологии салафизма и «Великого Турана». Активно работающие каналы наркотранзита из Афганистана через Таджикистан и Киргизию, а также через Узбекистан, дают устойчивые возможности для просачивания из Афганистана в Казахстан новых радикальных боевиков-исламистов. Между тем одновременно в Казахстане идут новые мощные митинги и протестные акции (причем уже напрямую против Токаева!), а также новые «беспокоящие атаки» исламистов в Алма-Ате…
Как мы видим, Токаев достаточно активно и последовательно разрушает основные опоры правящего режима Назарбаева. Однако он пока что не успел заработать сколько-нибудь весомый авторитет в жузово-клановом обществе, и у него явно недостаточная собственная «властная скамейка запасных» для заполнения кадровых вакансий: слишком мало безусловно лояльных и одновременно профессиональных и авторитетных фигур. В то же время ясно, что многих людей, связанных с Назарбаевым, Токаев трогать пока опасается, ― и потому, что они связаны не только с Назарбаевым, но и с укорененными в Казахстане влиятельными зарубежными элитами, и потому, что пока у Токаева нет безусловной уверенности в лояльности ключевых генералов из силовых структур.
То есть нет уверенности в том, не попытается ли сместить самого Токаева новый, столь же внезапный, как и в начале января, «силовой» мятеж…
А что в этих условиях делает в Казахстане Россотрудничество? Практически ничего, кроме подготовки учителей русского языка для школ. Но школьные учебники истории (впрочем, не только в Казахстане) ― очень подробно разъясняют и иллюстрируют буквально всё о «коварной и порабощающей» России.
Мягкой силы, способной сколько-нибудь адекватно противодействовать 22 тысячам находящихся в Казахстане чужих НКО (пусть даже 20 тысяч из них есть только на бумаге, но и 2 тысячи ― огромная сила) ― у России в стране (да и во всех странах Средней Азии) нет, от слова «совсем»! Как нет ни внятной наднациональной идеологии, ни яркой мегапроектной идеи, способной увлечь и хоть как-то объединить находящийся вокруг нас сложнейший конгломерат народов и конфессий.
И что мы, Россия, с этим будем делать???
P.S.
В заключение приведем ― без комментариев и в сокращении ― два информационных сообщения, появившихся после завершения нашего исследования и прямо относящихся к его темам.
11 февраля газета The New York Times сообщила, что президент США Джо Байден намерен разделить 7 млрд «афганских» долларов, размещенных на счетах в ФРС США, пополам: 3,5 млрд долларов раздать как компенсации семьям американцев, пострадавших 11 сентября 2001 года, а 3,5 млрд долларов вернуть народу Афганистана. Но, во-первых, вернуть «исключительно на гуманитарные цели» и «в обход местного административного аппарата» и, во-вторых, только «после соответствующего решения суда»! Но когда и каким будет решение суда, и будет ли оно вообще ― неизвестно… Естественно, это решение было встречено в Афганистане с очень резким возмущением.
И второе: 14 февраля глава генштаба вооруженных сил «Талибана»* таджик Кари Фасихуддин Фитрат заявил, что талибы* направляют в приграничные с Узбекистаном (Балх) и Таджикистаном (Кундуз, Тахар и Бадахшан) северо-восточные провинции 10 тысяч боевиков: «10-тысячная мощная армия, вооруженная самой современной техникой системы НАТО и США, дислоцированная в северных и северо-восточных провинциях страны, примет меры против любого вооруженного действия… В кратчайшие сроки боевые самолеты будут готовы и поддержат эту мощную силу».
Отметим также, что в октябре 2021 года талибы* уже направили в провинцию Бадахшан (граничит с Горно-Бадахшанской областью Таджикистана) спецбатальон смертников «Лашкар-и-Мансури» («Армия Мансура»). При этом эксперты напоминают, что по завершении Навруза (с 1 марта) «Талибан»* обычно начинает традиционное «весенне-летнее наступление»…
* — Организация, деятельность которой запрещена на территории РФ.
