Почему США не могут разгадать роль России в Сирии — National Interest
Нынешние американские аналитики и комментаторы, говорящие о том, что Россия завязла в Сирии, в руководстве которой Москва крайне разочарована и от которого она хочет избавиться, ошибаются так же глубоко, как их коллеги, говорившие в первые месяцы сирийского восстания о грядущем скоро крахе правительства Башара Асада. Причина такого неверного рассмотрения роли России в арабской республике связана с незнанием политики, истории и культуры Сирии, а также с наивным представлением внешнеполитического курса Москвы на Ближнем Востоке. В результате американская внешняя политика опирается больше на софистику, чем на продуманную стратегию, пишет профессор политологии Роберт Рейбил в статье, опубликованной 27 мая в The National Interest.
В частности, обозреватель The Washington Post Дэвид Игнатиус заявил недавно, что Россия добилась определенного прогресса в своем «злонамеренном вмешательстве» на Ближнем Востоке. Следуя формулировкам Государственного департамента США, Игнатиус подчеркнул, что Кремль использует военную мощь подконтрольных себе сил и дезинформацию для расширения своего влияния на Средиземное море. Такой курс Москвы он назвал «дипломатией падальщиков», поскольку Кремль «питается тушами разорванных ближневосточных государств».
В свою очередь, специальный представитель США по Сирии Джеймс Джеффри заявил во время видеоконференции в Гудзонском институте, что Сирия для России — это даже не Афганистан и Вьетнам, а «болото». Джеффри, который выступает за сохранение американских войск в Сирии для выдавливания оттуда Ирана, отметил, что его работа в том, чтобы «сделать ее трясиной для русских».
Со своей стороны, Джереми Ходж написал статью в Daily Beast, в которой он утверждал, что Россия сейчас стремится избавиться от своего «печально известного клиента» Асада. Якобы из-за его «жестокости и коррумпированности» оказывается невозможным установить даже подобие функционирующего государства. В основу своей версии событий он положил ряд сообщений российских СМИ, в которых резко критиковался Асад. Среди прочего Ходж указывал на то, что Асады не единственная влиятельная семья в арабской республике, не последнюю роль в стране играют и Махлуфи.
По мнению Ходжа, разлад в отношениях сирийского бизнесмена Рами Махлуфа и его двоюродного брата Башара Асада является еще одним доказательством того, что Москва рассматривает других кандидатов на то, чтобы управлять Сирией, а вместе с этим начинает проводить курс против Ирана. Так, Асад развернул кампанию оказания давления на бизнес Махлуфа, которого простые граждане республики считают главарем мафии. Ходж утверждает, что Махлуф, считавшийся до недавнего времени самым богатым человеком в Сирии, имеет прочные связи с Россией и является, по-видимому, человеком России. Он также утверждает, что в то время как клан Махлуфа решил связать свою судьбу с Россией, члены семьи Асада и другие лидеры ополчения в алавитском центре в Кардахе поддерживаются Ираном.
Ходж добавляет, что эти лидеры ополчения регулярно участвуют в вооруженных столкновениях с российскими подразделениями, не говоря уже о нападениях на российскую военную базу «Хмеймим». Особый интерес для Ходжа и других репортеров и аналитиков представляет то, что Махлуф сразу же после публикации в российских СМИ критических статей об Асаде выложил на своих страницах в Facebook видеозаписи с критикой режима Асада. Такое беспрецедентное публичное проявление как презрения, так и критики режима представляло собой не что иное, как прямой вызов правлению Асада.
Все это привело Ходжа к выводу, что Россия отворачивается от Асада и Ирана, стремясь создать условия для стабилизации Сирии, в которую безопасно вкладывать средства и отправлять помощь, а также в которой можно реализовывать проекты реконструкции.
Без сомнения, такая, нарисованная кистями Государственного департамента США и таких репортеров, как Ходж, картина российской политики в Сирии и дворцовых интриг в Дамаске очень привлекательна для доверчивого взгляда. Тем не менее для взгляда проницательного она носит катастрофический характер. Это не означает, что Госдеп и Ходж совершенно неправы в описании российской политики и сирийского режима. Однако они формируют неполную картину российской и сирийской динамики, что чревато провалом внешней политики США.
Государственный департамент прав, утверждая, что Россия использует военную мощь, доверенных лиц и дезинформацию для расширения своего влияния. Тем не менее, совершенно неправильно ограничивать российскую политику вышеупомянутыми сомнительными инструментами внешней политики. Проницательный Игнатиус, вероятно, прав, заметив, что влияние США ослабевает. И все же он совершенно неправ, считая, что Россия заполняет пустоту, оставленную отступлением США на Ближнем Востоке, с помощью «политики мусорщика».
Расширение влияния России на Ближнем Востоке является продуктом политики, объединяющей несколько подходов. Вообще говоря, деятельность России на Ближнем Востоке можно проследить до Петра Великого. Какую-то значимую геополитическую роль царская Россия начала играть после победы Османской империи в Крымской войне. Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 года предопределил сложную роль Москвы на Ближнем Востоке как великой державы, стремящейся к геополитическому влиянию, идеологической гармонии под предлогом противостояния западному колониализму и гегемонии, а также религиозному равнодушию и/или терпимости во имя соблюдения религиозного плюрализма и поддержки религиозных меньшинств, особенно христианской православной общины.
Эта роль, которую Москва больше не могла играть после распада Советского Союза, вновь вылилась при Владимире Путине в мстительный тон, сочетающий элементы геополитики, идеологическую оппозицию великой державы американской однополярной международной системе и религиозный плюрализм, основанный на борьбе с радикальным исламизмом и поддержке религиозных меньшинств.
По сути, Путин проводит политику укрепления доверия к России, не будучи привязанным к тем или иным конкретным региональным альянсам. Способность России расширять свое влияние во многих странах Ближнего Востока и одновременно поддерживать конфликтующие стороны заключается в ее готовности говорить со всеми сторонами и пытаться играть роль посредника в нужный момент. Таким образом, российские партнерские отношения или альянсы на Ближнем Востоке не являются частью большой стратегии или сформированы той или иной двойной стратегией. Это не сунниты против шиитов, христиане против мусульман, арабы против Израиля или сторонники Ирана против его противников. Точно так же Россия старалась проявить себя в качестве защитника религиозных меньшинств, в то же время занимая решительную антиэкстремистскую позицию. Москва также «подмасливает» свою политику, отвечая капризам ближневосточного авторитаризма и говоря на языках региона.
Несмотря на политические и/или идеологические разногласия со странами Ближнего Востока, Россия заключила экономические, военные и/или политические соглашения с Турцией, Ираном, Израилем, Египтом, Саудовской Аравией и другими, поддерживая режим Асада и создавая военные базы в Сирии. Она провела переговоры по «Астанинскому процессу» с Турцией и Ираном, которые создали зоны деэскалации в Сирии, и заключила соглашение с Израилем, в соответствии с которым Москва не позволит ливанской группировке «Хезболла» и Ирану установить военное присутствие в южной Сирии вдоль границы Израиля в обмен на содействие возвращение войск Асада в южную Сирию.
Хотя внутри и рядом с зонами деэскалации, особенно в провинциях Идлиб вдоль границы с Турцией и Дераа вдоль границы с Израилем, возникла политическая и военная напряженность, Россия пыталась не допустить перерастания этой напряженности в более широкие вооруженные конфликты. Точно так же, даже несмотря на то, что она координирует свои действия с «Хезболлой» и Ираном для расширения влияния режима Асада, Россия выступает в качестве надежного посредника между режимом Асада и сирийскими курдами, друзами и арабскими суннитами. На момент написания этой статьи, когда в провинции Дераа, где начался сирийский мятеж, обострилась напряженность, Россия стала надежным посредником между арабскими суннитами и режимом Асада.
В то же время Россия дала понять «Хезболле» и Ирану, что их политическое и военное сотрудничество в поддержку сирийского режима не означает превращения Сирии в сателлит Тегерана, угрожающий миру в регионе. Фактически Россия санкционировала израильские авиаудары по военным позициям Ирана и «Хезболлы», которые считаются угрозой национальной безопасности Израиля. И наоборот, Россия ясно дала понять всем участникам, что стабильность режима — это красная линия. В этом отношении можно смело утверждать, что политика России в Сирии в большей степени совпадает с политикой Израиля, чем с политикой Ирана. И Россия, и Израиль едины в том, что если Сирия станет стабильной страной, она не будет представлять угрозы для мира в регионе.
Именно на этом фоне местечковые взгляды Государственного департамента и других разбиваются о скалу неортодоксальной, но прагматичной политики России на Ближнем Востоке. И постулировать, что Россия восстает против Асада и, соответственно, Ирана, — значит заниматься мечтательством.
Махлуф был опорой сирийского режима, особенно когда общая ситуация режима на начальных этапах гражданской войны была нестабильной. Он основал благотворительную организацию «Джамият аль-Бустан» и прикрепил к ней вооруженные формирования, численность которых достигала тридцати тысяч человек. Взамен Асад предоставил ему важные правительственные контракты и уступки. Махлуфу было поручено охранять некоторые важные нефтяные и газовые месторождения Сирии, в том числе газоперерабатывающий завод «Хаян». Помимо прочих уступок, компания Махлуфа «Сириатель» монополизировала коммуникации в стране. Его богатство росло в геометрической прогрессии, благодаря чему он мог стать самым печально известным и богатым человеком в Сирии.
Но его становление как неприкасаемого и равного Асаду, в сочетании с его огромным аппетитом к незаконной спекуляции, было осуждено ни кем иным, как «королевской семьей» и ее подчиненными. Махлуф не только не смог обезопасить сирийские нефтяные и газовые месторождения, но и не смог выплатить своей справедливой доли режиму в виде налогов. В то время как Асад чувствовал себя неловко из-за могущественного имиджа Махлуфа и обманутым тем, насколько малые суммы отдавал Дамаску Махлуф, жена Асада Асма и ее сестра Бушра были взбешены экстравагантным образом жизни его семьи в то время, когда многие сирийцы жили за чертой бедности, а также из-за того, что ее члены монополизировали самые выгодные контракты Сирии. Дети же Махлуфа, не скрываясь, разбрасывали свое состояние и кичились своими дорогими машинами и самолетами.
В результате Асад начал «обрезать крылья» Махлуфу в 2019 году до того, как российские СМИ опубликовали свои критические сообщения об Асаде. Фактически, совпадение сроков выпуска видеороликов Махлуфа по пятам публикации российских репортажей было больше связано с жалобами Махлуфа на Асада и его разногласиями с ним. Идея о том, что Махлуф, как считает Ходж, — человек России и его клан, в отличие от других алавитских кланов и вооруженных формирований, болеет за Россию, является наивным пониманием алавитских кланов и особенно того, как Россия обращается с коррумпированными и мафиозными образованиями.
У России действительно были рабочие отношения с Махлуфом, и она была недовольна отношениями Асада с сильными коррумпированными фигурами в его семье и окружении. Тем не менее, Махлуф не был ни человеком России, ни противником Ирана или «Хезболлы». На самом деле Махлуф пытался надеть мантию шиитского ислама и наладить стратегические отношения с «Хезболлой». Ни для кого не секрет, что Махлуф пытался смягчить финансовые последствия американских санкций против «Хезболлы», поддерживая незаконную деятельность этой исламистской партии и поддерживая высокопоставленных членов партии.
То, что происходит сегодня в Сирии, — это попытка, которую подталкивает не кто иной, как сам Путин, подавить всех мафиозных фигур в Сирии, которые действуют вне сферы действия государства, тем самым нанося ущерб сирийской экономике.
Безусловно, Путин более или менее копирует свою политику по отношению к русской мафии в Сирии для создания экономически жизнеспособного государства. Поэтому он был недоволен лидерами вооруженных формирований Асада и другими влиятельными коррумпированными бизнесменами и преступниками, которые выпали из-под контроля государства. Они создали рыхлую преступную организацию, фактически более обеспеченную деньгами, чем государство, и столь же влиятельную, как государство. И Махлуф был в центре этого мафиозного предприятия.
Путин заставил Асада перестать мириться с явными или скрытыми вызовами государству и позволить этим мафиозным членам действовать только до тех пор, пока они принимают общий политический и экономический контроль государства и обогащают его казну. Любой, кто хорошо понимает отношения Путина с «ворами в законе», может с уверенностью утверждать, что Путин оказывает давление на Асада, чтобы тот превратил свободные мафиозные предприятия Сирии в организованную преступность, контролируемую государством, корпоративно настроенную и связанную с определенными элементами государства. В этом отношении, как заметил проницательный израильский ученый Айман Мансур, движение Асада против Махлуфа идет в ногу с другими его действиями против подобных бизнесменов, таких как братья Джабер и Мухаммед аль-Катарджи.
Путин знает, что ни он, ни Асад не могут искоренить коррупцию в Сирии. Путин помнит русскую пословицу о том, что как волка ни корми, он всё в лес смотрит. Таким образом, его недовольство Асадом больше связано с неспособностью того укротить сирийских «воров».
С учетом этого, неправильное понимание Вашингтоном как российской политики на Ближнем Востоке в целом, так и Сирии, в частности, а также динамики подковерных игр в Дамаске, является причиной других серьезных ошибок. Если эти эгоцентрические и случайные взгляды на российскую политику в Сирии станут движущей силой американской внешней политики, то не стоит удивляться, если Россия (потенциально поддерживаемая Китаем) вытеснит Иран как лидера антиамериканской «оси сопротивления» на Ближнем Востоке.
