Рука руку моет: в Мытищах вместо суда — опека и психдиспансер

31 октября «Родительское Всероссийское Сопротивление» (РВС) опубликовало историю юной мамы, у которой отобрали ребенка. Жительница Мытищ родила своего первенца в 17 лет и почти сразу ребенок оказался в доме малютки, хотя мама готова была его воспитывать и дома было кому помочь: мама новорожденного жила тогда вместе со своей мамой и бабушкой.

Комиссия по делам несовершеннолетних (КДН) поручила опеке подать в суд, который ограничил мать в родительских правах, и на данный момент мальчик уже почти два года находится вдали от матери.

Лишение дееспособности без суда

Мама и другие родственники малыша продолжительное время пытались самостоятельно вернуть ребенка в семью, а потом обратились к общественной организации — РВС. По словам общественников, те почти сразу столкнулись с нежеланием официальных органов сотрудничать. Причем это нежелание быстро стало обретать незаконные формы. Сперва активистам просто отказывали в выдаче персонального дела ребенка, а после того, как они обратились в прокуратуру, мытищинская опека обратилась в психоневрологический диспансер (ПНД), который срочно обследовал мать и признал нотариальную доверенность, выданную мамой активистам, недействительной!

Тут необходимо пояснить, что нотариус не просто ставит печать на документах, он перед оформлением доверенности обязан убедиться, что гражданин действует по своей воле, без внешнего принуждения и отдавая отчет своим действиям. Признать доверенность недействительной может либо сам доверитель, либо суд. Но никак не врач из ПНД. Тем не менее на основании этого документа юрист Дома ребенка отказалась принимать заявление у активистов РВС.

Необходимо отметить, что у матери ребенка диагностирована легкая степень умственной отсталости, при этом мать закончила школу и колледж, выучившись на швею. Ее не ограничивали в правах, а согласно 29 статье ГК РФ, юридические действия (передача прав посредством доверенности) запрещены лишь лицам, признанным недееспособными. И только суд может признать гражданина недееспособным.

Мы попросили активиста РВС Владимира Васильева, занимающегося этим случаем, прокомментировать ситуацию.

«Мы уже не в первый раз имеем дело с подобным чиновничьим произволом. Это не случайное явление. Дело в том, что сейчас различные государственные службы, обязанные заниматься охраной детства, должны действовать в рамках так называемого межведомственного взаимодействия. Практически это означает упрощенные процедуры передачи сведений из одной службы в другую. Причем передача эта происходит зачастую на грани и за гранью законности, и это, с одной стороны, порождает серьезные риски как для отдельных семей, так и для общества в целом. Не секрет, думаю, что многие родители уже боятся обращаться в травмпункт, потому что врач может „настучать“ в полицию по поводу любого синяка, и тогда КДН может устроить родителям хорошую нервотрепку. А с другой стороны, поскольку этот „межвед“ работает зачастую за гранью закона и этики (врач, например, вынужден нарушать врачебную тайну), то начинает действовать механизм „круговой поруки“ чиновников. Что мы, как мне кажется, и видим на примере действий мытищинской опеки и ПНД», — рассказал Васильев.

«Что касается апелляций к неадекватности матери, то тут, на мой взгляд, чиновникам надо определиться: если они считают, что человек неадекватен, то пусть законно, по суду, признают мать недееспособной. Процедура, уверен, им хорошо известна. Они же действуют противозаконно и поспешно, что заставляет меня предположить, что речь идет о покрывании каких-то других противозаконных действий. Возможно и в отношении ребенка. И они очень боятся, что это всё всплывет. В любом случае мы обязательно докопаемся до истины», — подчеркнул активист.

Мы также обратились в мытищинский ПНД. Главный врач ПНД Валентина Коршикова подтвердила подлинность документа и сообщила, что пациентка давно состоит на учете в ПНД. При этом выяснилось, что главврач хорошо осведомлена о случае отобрания сына у своей подопечной. Она также сообщила нам, что доверенность была признана недействительной решением врачебной комиссии (освидетельствование проходило через 5 месяцев после того, как была выписана доверенность).

«Вот эта пациентка по своему состоянию здоровья не только не может обеспечить уход, надзор и вообще растить ребенка, она даже не знает как кашу сварить», — пояснила Коршикова.

Также главврач объяснила причину сбора комиссии поступившим сигналом из опеки о том, что с мамой ребенка встретились волонтеры, которые отвели ее и бабушку в нотариальную контору, где была оформлена доверенность. По мнению Коршиковой, мама не осознавала, что подписывает, лишь понимала, что ей хотят помочь.

Активист РВС на это пояснил, что доверенность была выдана еще весной и с тех пор неоднократно принималась опекой. В ПНД представители опеки обратились лишь после того, как активисты пожаловались на их действия в прокуратуру.

«Мы дали заключение, что по своему состоянию здоровья она не оценивала адекватно ситуацию, что эту доверенность нужно отзывать — юридически. Как полагается правильно, я не знаю, как это делается. Это должна быть инициатива или доверенного лица, либо самой пациентки. Сама пациентка этого не понимает», — подчеркнула главврач.

В целом Коршикова несколько раз заявила, что в сложившейся ситуации было бы лучше, если бы ребенка взяла под опеку мать пациентки — родная бабушка малыша.

Действия ПНД ставят молодую маму в положение, когда она не лишена дееспособности (и у нее нет положенного по закону опекуна, который бы мог от ее имени передать права на ведение дела об изъятии третьим лицам), но и не может, по факту, воспользоваться своей дееспособностью, так как этому препятствует Дом ребенка, опираясь на письмо из ПНД.

Надо понимать, что письмо — это лишь мнение врачебной комиссии ПНД, которое не может быть равно решению суда в признании недееспособности пациента, которое и лишает юридических прав. Если будет суд, «мнение» ПНД может быть принято, а может и нет. По словам главврача, если встанет вопрос о признании пациентки недееспособной, она будет направлена в специализированное учреждение, которое будет выбрано судом, у которого есть соответствующая лицензия. У Мытищинского ПНД нет лицензии на экспертизу, а только лишь на психиатрическое освидетельствование, согласно перечню услуг на сайте ПНД.

Ни юрист Дома малютки Виктория Матюхина, ни начальница опеки Ольга Федосеева не согласились дать какие-либо комментарии. Юрист заявила, что только опека может давать комментарии про ребенка (хотя речь шла вовсе не о ребенке, а о действиях самого юриста). Федосеева же заявила, будто может давать такие комментарии только с разрешения министерства и предложила обратиться туда за разрешением.

О ком заботится опека?

Между тем главный, о ком как бы заботится опека, — малыш — оказывается и главным потерпевшим. Предлагаю ознакомиться с выпиской из психолого-педагогической характеристики малыша, опубликованной в статье на сайте РВС:

«Преобладающее настроение возбужденное, неустойчивое. Не нуждается в общении с детьми и взрослыми. Не всегда реагирует на свое имя. Потребность в ласке и нежности, свойственная детям раннего возраста, отсутствует, он даже избегает ее. Предпочитает находиться в одиночестве. Присутствие людей утомляет его, привносит беспокойство и тревогу, что вызывает частый крик и раздражение. Засыпание длительное, сон беспокойный и кратковременный, вскрикивает».

Из приведенной характеристики можно сделать предположение, что у малыша психологическая травма из-за потери матери. В медицине существует термин «материнская депривация», который означает лишение ребенка матери, что ведет к различного рода психологическим отклонениям и тяжелым последствиям для формирования личности ребенка. И приведенная картина вполне соответствует клиническим проявлениям такой травмы.

Как заявляют в РВС, мама и бабушка продолжают бороться за ребенка. Бабушка собрала все документы, прошла все осмотры, в том числе в организациях, назначаемых опекой. Организации дают положительные заключения, но опека отказывает в оформлении опекунства.

Ситуация с этой молодой женщиной ужасна, ее заболевание — это не ее вина, это ее беда. Да, у нее есть врожденное заболевание, которое в дальнейшем может привести к тому, что маму признают инвалидом, о чем говорила главврач ПНД. Но если ситуация настолько плоха, почему ПНД не предпринимает никаких мер к признанию мамы недееспособной, почему не помогает оформить инвалидность? А если не настолько плоха, то что означают эти манипуляции с доверенностью?

Межведомственная солидарность против семьи

То есть пациенты всех ПНД уже в группе риска? Ведь некоторые психические заболевания могут начаться из-за стресса уже во взрослом возрасте, отчего никто не застрахован. А все усилия родственников, чтобы взять потом ребенка под свою опеку, будут наталкиваться на стену из разных ведомств, друг с другом взаимодействующих и отслеживающих ситуацию. Ситуацию, в которой отдельному человеку или семье противостоит объединенный госаппарат из нескольких служб, включая те, которые должны бы заботиться о людях.

Также настораживает вопрос «медицинских комиссий», готовых по просьбе опеки отсечь нежелательных активистов, копнувших слишком глубоко. Ведь если бы не шумиха и не огромное желание вернуть ребенка всеми силами, то ребенка уже давно бы пристроили в другую семью. Оказывается, только вмешательство РВС остановило передачу малыша в опекунскую семью, где он был бы уже совершенно оторван от родных. Пока же мама и бабушка ребенка каждую неделю тратят больше часа на дорогу в приют, чтобы недолго повидаться с родным малышом.