Людвиг Чибиров: Скорее мы согласимся стать сельсоветом в составе России, чем республикой в составе Грузии

История древняя и советская

Корр.: Людвиг Алексеевич, расскажите, что значит День независимости для Южной Осетии?

Людвиг Чибиров: Вы знакомы с нашей историей? Нет? Тогда, видимо, было бы желательно дать небольшой исторический экскурс в историю Осетии и объяснить, почему сегодняшний праздник так особенно любим нашим народом.

В общем, праздник празднику рознь. Есть такие праздники, которые только касаются нашего сердца и проходят дальше. А есть другая категория праздников, которые наполняют радостью сердца не только отдельных людей, но и всего народа. Именно к таким праздникам относится празднование десятой годовщины признания Республики Южная Осетия Российской Федерацией. Сегодня народ в буквальном смысле ликует. И можете вы себе представить, как ликовали 10 лет тому назад? Еще сильнее.

А где же истоки этого праздника? Почему он стал так любим народом? Не особо вдаваясь в древнюю историю нашего народа, я бы хотел начать с того, что непосредственными предками осетин были северокавказские аланы, которые пребывали на исторической арене с I века по XIV в. н. э., оставив за эти 1400 лет большой след в истории Кавказа и Европы.

Аланы приняли участие в Великом переселении народов, которое началось в IV и продолжалось до начала VII столетия. Об аланском наследии в Западной Европе можно сделать специальную передачу; они оставили заметный след в истории и культуре раннесредневековой Западной Европы. Тем аланам, которые остались на Северном Кавказе после гуннского нашествия, удалось со временем встать на ноги, организоваться.

К X веку они создали раннефеодальное государство, которое зарекомендовало себя в тогдашнем мире, установило близкие отношения с Русью на севере, а на юге его соседями были могущественная Византия и Грузинское царство. Династические и другие связи, которые установила Алания с Русью, Грузией, Византией свидетельствовали о том, что она котировалась как значимое государственное формирование.

В X веке (920–924 годы) Алания, первая на Северном Кавказе, приняла христианство из Византии. Кстати, в 2008 году распоряжением российского руководства, за подписью Путина, создана правительственная комиссия по подготовке и проведению 1100-летия принятия христианства Аланией.

Нашествие татаро-монгол на Северный Кавказ принесло большие бедствия аланскому народу. Поскольку аланы были самым сильным и многочисленным народом на Северном Кавказе, татаро-монголы первыми скрестили оружие с ними. Не вдаваясь в подробности борьбы сперва с полчищами Чингисхана, затем Батыя, отметим: следующий правитель Тимур (Тимурленг, дословно — железный Хромец — М.Р.) в ХIV веке прошел огнем и мечом всю Аланию и фактически стер ее с лица земли. Произошла настоящая катастрофа с народом. Одна часть алан в этих войнах, продолжавшихся два столетия, погибла. Десятки тысяч алан ушли с монголами на восток в Монголию. Советские этнографы нашли потомков тех переселенцев во Внутренней Монголии. Оставшиеся в живых вынуждены были спасаться бегством в горы Центрального Предкавказья, точнее в главные ущелья нынешней горной Северной Осетии.

Алания делилась на западную и восточную. Западное Аланское царство располагалось на территории нынешней Карачаево-Черкесии и земель вокруг Кисловодска, Пятигорска... Восточная Алания была расположена приблизительно в границах современной Республики Северная Осетия — Алания.

Горные ущелья Кавказа буквально спасли эмигрантов. Сюда пришлось бежать, спасая свои жизни, огромному количеству людей. Но поскольку такую массу людей северные склоны гор не могли прокормить, часть переселенцев вынуждена была перевалить за кавказский хребет — на территорию нынешней высокогорной Южной Осетии. Так постепенно на южных склонах Центрального Кавказа сформировалась территория будущей Юго-Осетинской автономной области. Уместно отметить, что начальные следы пребывания алан на территорию нынешней Грузии археологи возводят к III в. н. э. Так единый народ постепенно поделился на северных и южных осетин.

Осетины всегда держались российской ориентации. Начиная с XVI века Россия стала интересоваться Кавказом. Естественно, с этого времени начали устанавливаться и русско-осетинские взаимоотношения.

Можете себе представить судьбу народа, загнанного в трущобы Центрального Кавказа? Их были, видимо, десятки, если не сотни тысяч. Высокие горы не могли прокормить избыточное население, потому народ вымирал. Возник даже такой обычай, страшный, даже произносить его трудно: когда в семье рождалось много детей, то последних младенцев женского пола умерщвляли. Это делали для того, чтобы вся семья не погибла от голода, — надо было ее искусственно сокращать. Условия для жизни были крайне неудовлетворительные... Выращенного на этих крутых склонах зерна хватало от силы на два-три месяца. В остальное время года чем ты будешь кормить свою большую семью?

И поэтому огромное количество людей, загнанных в горы, фактически было обречено на вымирание.

Катастрофическому сокращению населения способствовали распространившиеся в горах эпидемические заболевания, которые буквально косили людей. В периодической печати того времени приводили такие страшные цифры: в селении таком-то было 108, осталось — 3. В итоге, в начале ХIХ в., в горах Северной Осетии, из десятков тысяч загнанных туда в ХIII–XIV веках алан-осетин уцелело всего 16 тысяч! Это зафиксированная историками цифра.

Феодальная Кабарда три столетия занимала все равнинные земли нынешней Северной Осетии вплоть до самого Владикавказа. За эти три столетия редко кто из горцев-осетин имел возможность спуститься на равнины. А жизнь в горах в 15 раз труднее, нежели на равнине, — это посчитали ученые. Вот так горцы были обречены на вымирание.

Инициатива о вхождении в состав России исходила от самих осетин. Первое Осетинское посольство прибыло в Петербург в 1752, до этого находясь в пути целых три года. Лучшие представители [народа] умоляли и просили императрицу Елизавету Петровну, чтобы Россия взяла Осетию под свою опеку.

Естественно, и Россия была заинтересована в воссоединении с Осетией. Обратите внимание на геополитическое положение, которое занимает Осетия. На ее территории пролегают две перевальные дороги: Военно-грузинская и Военно-осетинская, соединяющие Северный Кавказа с Закавказьем. Российская промышленность нуждалась в цветных металлах, которые были обнаружены в горах Северной Осетии. Были у России и торговые интересы.

В 1774 году, после Кючук-Кайнарджийского мирного договора (завершившего русско-турецкую войну) произошло присоединение Осетии и Кабарды к России, и горцы-осетины получили право переселиться на плоскость.

В первое время это было трудно. Россия, хотя и разрешила осетинам спускаться [с гор], но оставшиеся на этих землях кабардинцы запугивали переселенцев, сжигали их жилища. Чтобы обезопасить их, русское правительство расформировало один полк, разделило его на части и создало из них четыре станицы (Архонская, Николаевская и др.). И вокруг этих станиц осетины стали создавать свои поселения. Уже было безопасно.

Каковы же последствия переселения? С 16 тысяч (а такой была численность осетин в горах Северной Осетии к началу ХIХ в.) число осетин выросло к сегодняшнему дню примерно до 700 тысяч человек. Россия оказалась нашей спасительницей. Если бы она запоздала с присоединением хотя бы на несколько десятилетий то, возможно, осетины попали бы в Красную книгу как исчезнувший народ. Как нам не благодарить в таком случае Россию?

Русско-осетинские отношения всегда отличались взаимной расположенностью. Исключение составляют карательные экспедиции царской администрации Тифлиса, направленные по наущению грузинских феодалов в Южную Осетию в первой половине ХIХ в. В остальные периоды совместной истории не было такого, чтобы между нашими народами, русскими и осетинами, имели место стычки, противодействия. В свое время Александр Сергеевич Пушкин писал: «Осетины на Кавказе никогда не были враждебным элементом для России».

В начале XX столетия южные осетины приняли активное участие во всех революционных событиях того времени: и в революции 1905 года, и в последующие периоды. Особенно упорной была борьба за установление советской власти.

Грузинское меньшевистское правительство, которое образовалось в 1918 году, не простило южным осетинам поддержку советской власти и пошло против них войной в июне 1920 года. В результате южные осетины были изгнаны со своей территории. Одних только погибших насчитывалось более 5 тысяч человек. Это был первый геноцид осетинского народа: южные осетины пострадали из-за своих убеждений, из-за того, что они желали видеть свое будущее не с меньшевистской Грузией, а с большевистской Россией.

Таким образом, после победы советской власти осетины оказались фактически разделенными на две части и административно: на севере сперва возникла Северо-Осетинская автономная область, которая в 1936 г. была преобразована в автономную республику. В статусе республики она сегодня является субъектом Российской Федерации. После установления советской власти южные осетины вернулись на сожженную родину. Для них была создана автономная область в составе ГССР (1922). В этом качестве она просуществовала до 1991 года, когда была ликвидирована грузинскими неонацистами во главе с Гамсахурдиа.

Южная Осетия в годы советской власти худо-бедно существовала, развивалась, потому что работало общесоюзное законодательство, которого придерживались грузинские верхи... Хотя предвзятое отношение существовало, но Южная Осетия жила своей жизнью, здесь появилась своя интеллигенция, свое народное хозяйство, развивалась культура.

Так закончился советский период.

Война

Корр.: Мы знаем, что Южная Осетия после развала Советского Союза находилась в состоянии войны... Расскажите, пожалуйста, как началась война с Грузией?

Людвиг Чибиров: Когда в середине 80-х годов к власти пришел иуда Горбачев, начались несчастья для великой державы. Внедренная им «гласность» и так называемая демократия развязали языки и руки многим антинародным элементам на всём советском пространстве. Естественно, ею воспользовались и те грузинские нео-националисты, у которых уже появилась идея избавиться от автономий.

В состав Грузинской ССР входили 3 автономии: Абхазская и Аджарская автономные республики и Юго-Осетинская автономная область. Но поскольку в Аджарии коренное население грузинское, то грузинские власти направили свои стрелы в первую очередь против Абхазии и Южной Осетии. Придя к власти, Гамсахурдиа и его сторонники поставили своей целью ликвидировать автономии и сделать Грузию унитарным государством.

Главным их лозунгом был: «Грузия для грузин». Под этим лозунгом началась война против осетинского и абхазского народов. Фактически война началась еще во время горбачевской перестройки, в 1988 году, и она продолжалась вплоть до 2008 года. 20 лет Южной Осетии приходилось вести неравную, необъявленную войну, навязанную шовинистическим руководством Грузии.

Обострение обстановки началось с навязывания делопроизводства в автономной области исключительно на грузинском языке, которым не владело осетинское население. Именно после этого депутаты областного совета Юго-Осетинской АО приняли акт о преобразовании автономной области в Юго-Осетинскую автономную советскую республику в составе ГССР и обратились с соответствующим предложением в ВС Грузинской ССР. Подобная постановка вопроса диктовалась обострившейся политической обстановкой. Автономная область не государственное формирование, ее основной закон не конституция, и поэтому, чтобы в какой-то степени застраховаться перед всеми возможными осложнениями, которые маячили впереди, депутаты поставили вопрос о преобразовании автономной области в автономную республику в составе той же Грузии.

Грузинские верхи приняли это обращение как оскорбление и вместо того, чтобы удовлетворить просьбу, созвали Верховный Совет и с величайшим ликованием (я смотрел эту передачу по телевидению: некоторые от радости подпрыгивали до потолка) приняли постановление о ликвидации Юго-Осетинской автономной области. Область была ликвидирована, в том числе такие структуры, как прокуратура, суд, милиция и так далее. За этим постановлением последовало нашествие на Цхинвал для расправы с южными осетинами.

А как сложилась судьба аналогичных автономий в составе бывшего РСФСР? С Карачаево-Черкесией, Кабардино-Балкарией и Адыгеей, не в пример Грузии, Российская Федерация поступила разумно и мудро, преобразовала их в республики и уравняла в правах с другими субъектами РФ на Северном Кавказе. Что потеряла Россия? Абсолютно ничего, только выиграла...

В январе 1991 года в Цхинвал ночью внезапно ворвались одетые в военную форму грузинские бандформирования, выпущенные из тюрем уголовники. Характерная форма на этих «воинах»: на одном плече — лейтенантский погон, на другом — капитанский, на ногах — спортивные кеды. Вот такой преступный контингент ночью 6 января 1991 года оккупировал Цхинвал, после чего началось вооруженное противостояние.

Город разделился на две части: на так называемую грузинскую зону, куда входил захваченный центр города, и периферию — «советскую зону». В итоге началась настоящая война; была уничтожена вся инфраструктура автономной области. А ведь в Цхинвале были действующие заводы, некоторые — «Электровибромашина», «Эмальпровод» — всесоюзного значения. Начались поджоги осетинских сел и домов. Всего тогда было сожжено, частично или полностью, 117 осетинских сел!.. Население массово уходило на север большими обозами. Перед моими глазами проходят вереницы грузовиков и людей, которые, спасая свой скарб и своих детей, покидали через обходную дорогу родные края.

Вот что натворили в Южной Осетии гамсахурдиевские бандиты. Лишь в третьей декаде января 1991 года их удалось вывести из города. Я принимал участие во встрече в Тбилиси руководителей Грузии с делегацией ВС СССР, возглавляемой Р. Нишановым. После этой встречи грузинские бандформирования вскоре были выведены из города, но погромы, убийства и издевательства над мирным населением продолжались.

В начале июля 1992 года в Сочи состоялась встреча Шеварднадзе и Ельцина с участием представителей Южной и Северной Осетии. Ее итогом стало заключение Сочинского соглашения, согласно которому 14 июля 1992 года в Южную Осетию были введены миротворческие силы. Были разведены воюющие стороны. С тех пор открытое вооруженное противостояние прекратилось, хотя обстановка продолжала оставаться напряженной. Это вам второй геноцид, устроенный грузинскими неонацистами.

Первый президент

Корр.: Каким был Ваш политический путь от ректора университета до президента республики?

Людвиг Чибиров: Будучи ученым-этнографом, я сперва работал в научно-исследовательском институте с последующим переходом на работу в Юго-Осетинский госпединститут, куда меня пригласили деканом заочного отделения. В последующем в течение 16 лет я возглавлял деканат историко-филологического факультета института (1974–1989 гг. — М.Р.).

Однако в 1989 году, когда пошла волна демократических перемен, коллективу было позволено самому избрать ректора. В марте 1989 года Грузия впервые осуществила это на практике у нас — и я оказался первым избранным ректором Юго-Осетинского госпединститута.

Когда началась война, институтские корпуса были подвергнуты самому страшному разгрому. Вместо студентов студенческие аудитории заняли автоматчики. По улице Московской, на которой расположен вуз, проходила разделительная зона противоборствующих сторон. Материально-технической базе института был нанесен непоправимый урон.

Интуитивно человек уже чувствовал, что после произошедших событий невозможно было представить, чтобы мы оставались с Грузией в одном государстве. Потому, по примеру других республик и думая о будущем, я поставил вопрос (тогда мы еще входили в состав Грузии) о преобразовании нашего педагогического института в университет. Хотя грузинская сторона нам отказала, тем не менее в 1993 году нам удалось преобразовать госпединститут в Юго-Осетинский государственный университет им. А. Тибилова. В ранге первого ректора университета я оставался всего несколько месяцев.

В сентябре 1993 года, будучи депутатом Верховного Совета республики, я пришел на очередное заседание. Председатель Верховного Совета, ныне покойный Торез Георгиевич Кулумбегов, открывая заседание, заявил об уходе с занимаемой должности. Поставив нас перед фактом, он покинул зал заседания. Обстоятельства требовали избрания нового руководителя. На голосование была поставлена моя кандидатура без альтернативы. Это было для меня неожиданностью. Я вышел на кафедру и заявил, буквально: «Скорее каторга, нежели эта должность», — так как, будучи ректором, чувствовал себя более-менее уверенно. Положение в обществе было настолько сложным, что я не был уверен, справлюсь ли я с теми задачами и вызовами, которые поставило перед нами время. Этим и был вызван мой отказ. Не приняв мой самоотвод, сессия единогласно проголосовала за избрание меня руководителем республики.

Мое избрание произошло в пятницу, у меня оставалось время подумать — до понедельника. Мелькнула даже крамольная мысль покинуть город на 2–3 недели, поставить депутатов перед фактом для того, чтобы волей-неволей они избрали себе нового председателя.

Но потом я подумал: состояние республики сверхсложное. А вдруг после моего отказа оно станет еще хуже, тогда же совесть меня заест. Народ тебя видит своим спасителем в буквальном смысле слова, а ты ушел в тень, спрятался. Успокоив себя мыслью, что в Северной Осетии много друзей, помогут, поддержат, решил приступить к работе. Вот в такой тяжелой обстановке и началась моя государственная деятельность.

В ходе практической деятельности обнаружились недостатки парламентской формы правления. В стране, где царит хаос, беспорядок, вседозволенность, парламентская форма себя не оправдывает. Поэтому, после того, как были взвешены все за и против и сделаны соответствующие выводы, в 1996 г. парламентская форма правления была заменена на президентскую.

В ноябре 1996 г. состоялись первые президентские выборы. Нас, претендентов, было 6 человек. В первом туре, набрав большинство голосов, я стал первым президентом республики.

В общей сложности руководил республикой 8 лет — до 2001 года. Они были очень и очень тяжелыми. Кроме названия, фактически никакой республики еще не было. В ней не было даже тюрьмы. Когда распустили областную милицию, городская милиция боялась в форме выходить на работу, настолько были сильны вооруженные нелегальные группировки. Однажды они совершили проступок в районе ЦАРЗа [микрорайон в Цхинвале — прим. ИА Красная Весна]. Министр внутренних дел сам пошел туда со своей группой, чтобы принять меры; вернулся обратно, недосчитав во рту 4 зуба.

У республики даже конституции не было. С ликвидацией автономной области перестали функционировать областные структуры власти. В республике царил хаос и беспорядок. Хозяевами положения были различные не подчинявшиеся официальной власти вооруженные формирования, которые орудовали на окраинах города. Милиция была еще бессильна.

В Южной Осетии имелись кадры с опытом руководства, которые могли возглавить республику — но они отказались, поскольку мало кто верил в завтрашний день республики.

При этом подумайте, что из себя представляла Россия 90-х, буквально бедствовала. В наших центральных районах имели место случаи голодовок. За 8 лет руководства республикой я только два раза получил финансовую поддержку из Москвы: один раз мы покрыли ею расходы на хлебокомбинат, в другой — расходы на электроэнергию. Неоткуда было ожидать помощи. Время от времени поступала лишь гуманитарная помощь.

В такой жуткой обстановке приходилось налаживать жизнь в республике.

Много было трудностей, в особенности экономического [характера]. Никакими средствами республика не располагала, она не имела ни банка, ни бюджета.

После того, как я стал руководителем республики, возникла необходимость съездить в Москву; она была единственной нашей надеждой, больше никого у нас не было на земном шаре. И представьте: командировочные на поездку мне собрало близкое окружение. Первое время мы собирали налоги у населения — и эти налоги потом раздавали как заработную плату, минуя банковскую систему. Такие были тяжелейшие обстоятельства.

Национальный банк был абсолютно пуст. Это была целая история, как мы создавали свой банк. Через два года был принят и первый бюджет республики. Самые большие проблемы у нас были с электричеством. Бывали случаи, когда месяцами в Южной Осетии не расходовалось ни одного киловатта электроэнергии. В ноябре 1993 г. Россия перебросила линию электропередачи через хребет, и нам стало немного легче.

Не вдаваясь в подробности своей восьмилетней деятельности, могу сказать: чего боялся, не случилось. Я боялся, что со мной произойдет то же, что с моими предшественниками: положение станет еще хуже — и меня попросят, как и других, освободить занимаемое место. А я не привык сдаваться просто так. Мы показали результат. Чего же мы достигли за эти 8 лет? Нам удалось де-факто создать государство, которое называется Республика Южная Осетия, благодаря усилиям и самоотверженности нашего народа. Юридически нас еще не признали, но де-факто международные организации с нами уже считались. Флаг Республики Южная Осетия соседствовал с другими флагами на переговорах и встречах.

Когда я приступил к работе, одно лишь упоминание о том, чтобы провести с грузинами какие-либо переговоры, было подобно самоубийству, настолько возненавидел их народ за зверства, которые они творили в Южной Осетии. И все же в этих условиях лучшего варианта, чем переговоры, альтернативы переговорному процессу не было. Следовало искать мирный путь выхода из кризиса, а им мог быть только переговорный процесс. Мы решились на этот шаг, хотя он был сопряжен большими внутренними и внешними трудностями.

Но и с этой проблемой мы справились; переговорный процесс был запущен. Была создана четырехсторонняя смешанная контрольная комиссия. Раньше Южная Осетия имела статус наблюдателя в трехсторонней Смешанной контрольной комиссии (СКК). Теперь комиссия превратилась в четырехстороннюю; юго-осетинская сторона тоже получила в ней решающее слово. Вот эта СКК и стала главным органом, через который мы решали все свои вопросы с Грузией.

Самый важный внешнеполитический документ, который был принят при моем руководстве республикой, — это Меморандум «О мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в грузино-осетинском конфликте», который был подписан в Кремле 16 мая 1996 года в присутствии Б. Н. Ельцина, Э. А. Шеварднадзе и представителя ОБСЕ. Это было самое большое наше достижение во внешней политике.

После подписания меморандума наладился переговорный процесс. У меня было три встречи на высшем уровне с Эдуардом Шеварднадзе: одна во Владикавказе в 1996 году. Потом вторая, здесь, в Южной Осетии, — Джавская встреча в 1997 году. И последняя, Боржомская — в 1998 году. В результате этих встреч пошла мирная полоса. Вооруженные стычки временно прекратились, была поставлена задача решать все спорные вопросы мирным путем, путем переговоров и встреч. Между тем затишье наступило, но прогресса в переговорах не последовало: стороны придерживались непримиримых позиций. Мы даже думать не хотели о том, чтобы будущее Южной Осетии связывать с Грузией, которая устроила нашему народу два геноцида. А грузинская сторона нам предлагала только автономию в составе Грузии. Но мы уже в деле увидели цену автономности в составе Грузии и больше не желали возвращаться к подобному статусу.

К этому меня склонял и зам. председателя правительства РФ А. А. Большаков: «Раз вам обещают автономию, то, может быть, есть смысл согласиться». Я ответил ему: «Скорее мы согласимся стать сельсоветом в составе России, чем республикой в составе Грузии. У грузин слова расходятся с делами. Сегодня обещают, а завтра...во что превратится эта автономия — богу только известно».

Советская власть и современная Россия

Корр.: 10 лет назад Россия признала Южную Осетию. Как тогда Южная Осетия оценивала такой шаг?

Людвиг Чибиров: Забегая вперед, скажу, что 08.08.08 — это уже третий геноцид осетинского народа. Три геноцида — разве этого не достаточно, чтобы у народа сформировалось свое твердое мнение: кто его друг и кто его враг? Вот потому [сегодня] народ и ликует, восславляет Россию и россиян. <...>

Много было событий в моей жизни, мне пошел 86-й год, я не вчерашний мальчишка и многое видел в своей жизни. И когда меня сегодня спрашивают: [какой] самый важный, самый значительный день в твоей жизни, — я всегда говорю: 26 августа 2008 года. Я, как маленький ребенок, радовался, — и даже не верилось. Слушал заседания Государственной думы и Совета Федерации, но всё равно не верилось: как будто я во сне. Не верилось, что мы когда-нибудь добьемся освобождения, и не будет больше бойни для нашей молодежи, для нашего народа. Мы перед Россией — нашей спасительницей — в вечном долгу. И даже после развала СССР единственный народ, который празднично отметил присоединение к России, — это была Осетия. Нас в состав России не загоняли, мы добровольно воссоединились с ней. Наши предки поступили мудро и дальновидно.

Корр.: Как вы относитесь к развалу Советского Союза?

Людвиг Чибиров: Я человек, сформировавшийся при советской системе. Советская власть дала моему народу больше чем достаточно. Не будь советской власти, не знаю, что бы было с народами Кавказа. За относительно короткий период советской власти народы Кавказа достигли такого высокого уровня, какого не достигли за предшествующие столетия своей истории. Развилась национальная культура, появилась народная интеллигенция. Советская власть очень многое дала народам Кавказа.

То, что произошло с Советском Союзом в конце 80-х годов, — это была величайшая трагедия, не только для осетинского и малых народов, но и вообще для всех граждан Советской страны, мира. Я повторяю оценку Владимира Владимировича Путина, с которой я полностью солидарен.

Посмотрите, как изменился мир после развала Советского Союза. Наша страна была оплотом мира, под нашей защитой находилась половина человечества. Две политические системы балансировали в своей деятельности — и мир был крепок. В советское время мы были уверены в мирном будущем, живя в таком могучем государстве.

А сейчас что получилось? Мир на грани войны. Я думаю и больше чем уверен, что ничего не нужно было делать со страной, с этим замечательным строем. Все было нормально. Только надо было внутри провести экономические преобразования, реформы, сохраняя государственный строй. К тому же, повторяю, биполярное устройство мира работало, и мир был крепок.

Советский строй себя не изжил, его искусственно развалили деятели типа Горбачева и Ельцина, хотя первым расшатал его устои Никита Хрущев... Личностный фактор сыграл в развале великой страны роль большую, нежели какие-то экономические и другого характера обстоятельства. Обидно и больно за развал такого форпоста мира на планете, каким был СССР. Одно из главных негативных последствий развала СССР — уничтожение мировой системы социализма, непомерные амбиции США на мировое господство, и как яркая иллюстрация их подрывной деятельности — трагедии народов Ирака, Ливии, расчленение Югославии и т. д.

Так что я считаю, что развал Советского Союза был катастрофой, трагедией мирового масштаба.

России и россиянам здорово повезло, что преемником Ельцина стал В. В. Путин. Он спас Россию, которая ныне возрождается. По причинам вышеизложенным, Путин и для осетинского народа — лидер.

Будучи человеком преклонных лет, который имеет возможность сравнивать, что было и что сейчас, — могу сказать: не все нововведения оправданы, не следовало отказываться от всего советского наследия. В некоторых важных отраслях мы катимся вниз по наклонной плоскости. Возьмем, к примеру, народное образование, к которому имею прямое отношение: 22 года работал деканом факультета, 3 года ректором. В нашем небольшом провинциальном вузе шел нормальный учебный процесс, вуз выпускал квалифицированные кадры. Когда в 1990 г. провозгласили республику в Южной Осетии, места в правительстве и его органах (министерства, комитеты) в основном заняли мои бывшие студенты историко-филологического факультета, многие из которых стали видными политическими деятелями. Таков был уровень образования в тот период. Я выпускник Северо-Осетинского пединститута, а сегодня профессор того же вуза. И если сравнить качество и отношение к учебному процессу тогда и сейчас, бросается в глаза слишком большая разница не в пользу сегодняшнего дня, особенно волнует отношение молодежи к учебе.

Мне не по душе слишком сильный социальный крен, и опасаюсь за возможные негативные последствия. Как можно, чтобы в стране дневная зарплата одного человека исчислялась в миллионах, а другой гражданин той же страны получал в месяц 4–5 тысяч? Это резкие колебания чреваты социальными катаклизмами.

Внешнюю политику Владимира Владимировича, безусловно, полностью поддерживаю, особенно присоединение Крыма. А вот во внутренней политике назрели перемены, требуется решительное отторжение от либерального курса кудриных, чубайсов, который Россию к добру не приведет.

Считаю ошибочным шагом вхождение России во Всемирную торговую организацию. И коммунисты в свое время справедливо и решительно протестовали против входа в эту организацию. Вошли — и что это нам дает? Гнилую, некачественную и дорогую продукцию получаем из-за границы, а свои замечательные недра запустили... более 40 млн пахотных угодий сегодня в России не работает. Это разве дело? Почему у нас горюче-смазочные материалы должны быть дороже, чем в тех странах, в которые мы их поставляем?

Мое президентство в небольшом государстве никакому сравнению не подлежит, но руководитель страны — и малой и большой — должен учитывать и считаться с общественным мнением при решении особо важных вопросов, в том числе и кадрового характера.

На последних президентских выборах мы все голосовали за Путина, была какая-то внутренняя уверенность, что после выборов сменится курс и в правительственные органы придут новые патриотично настроенные деятели, которые бы взялись за экономические рычаги, обратились бы лицом к национальным интересам Родины. Но, к сожалению, этого еще нет.

Считаю, что истоки нынешнего негатива в российском обществе в основном восходят к временам Ельцина, поставившего Россию в сильную зависимость от Запада. Обратите внимание хотя бы на нашу Конституцию. Сейчас в прессе уже появляется информация о том, как разрабатывалась конституция 1993 г.: рядом с российским юристом сидел американец, под диктовку которого писались статьи конституции. Стыд и позор!

Слава богу, что ельцинская эпоха стала достоянием истории. Большое счастье, что на смену ему на политическом горизонте России появился государственник Владимир Владимирович Путин. Иначе Россию ожидали, мягко говоря, большие неприятности.

Корр.: Уважаемый Людвиг Алексеевич, еще раз поздравляем Вас с десятилетием Республики Южная Осетия и благодарим за развернутое изложение Вашей политической позиции, выработанной за многие годы политической деятельности.