Великобритания замахнулась на статус великой космической державы
В конце 2022 года Великобритания лицензировала первый космопорт на своей территории и объявила о планах начать запуск ракет-носителей со спутниками в ближайшее время. Первый пуск был неудачным, но в Лондоне заявили, что намерены продолжать программу. В стране строятся и планируются, по разным оценкам, от пяти до семи космодромов.
Великобритания заявляет о наступлении новой эры, в которой космос будет играть ключевую роль в новых войнах и противостояниях, и обосновывает свои притязания на статус космической державы.
ИА Красная Весна публикует перевод статьи заместителя директора британского Совета по геостратегии Габриэля Элефтериу под заголовком «Космическая мощь и национальная стратегия», опубликованной 2 февраля. Элефтериу является членом Королевского авиационного общества и одним из основателей аналитической и консалтинговой компании AstroAnalytica.
Роль, которую Starlink и другие спутниковые системы, как военные, так и коммерческие, сыграли в поддержке Украины против России, привлекла внимание к космическим возможностям как никогда раньше. Эта демонстрация влияния космоса на основные геостратегические события приведет к резкому изменению взглядов политиков на эту область. Никакое разумное долгосрочное видение британской большой стратегии на ближайшие десятилетия не может игнорировать роль космической державы в мировых делах и ее связь с национальными интересами.
Тема требует серьезного внимания, и отправной точкой является признание того, что настоящая «Революция в космических делах» началась еще до военной операции России на Украине. Ее динамика вносит качественные изменения в военно-экономическую космическую среду. На концептуальном уровне более узким эквивалентным понятием является «Революция в военных делах», ознаменовавшая появление войны с применением высокоточного оружия. Но развитие космонавтики открывает новую главу на системном уровне для этой области в целом.
Новый центр тяжести
Эта продолжающаяся трансформация обусловлена новыми технологиями, которые обеспечивают дешевый запуск и сверхмалые сверхмощные спутники, которые за несколько коротких лет открыли поле для широкого круга коммерческих участников. Одним из следствий первого порядка является устойчивый экономический бум, который должен превратить космическую деятельность в важный компонент мировой экономики. Прогнозируется, что к 2030 году мировой космический рынок вырастет до 1,25 триллиона долларов США (1 триллион фунтов стерлингов) (сегодня он составляет около 470 миллиардов долларов США (318 миллиардов фунтов стерлингов)) во всех сегментах, от ракет до приложений для космических данных.
Второй начавшийся макротренд, который станет более отчетливым в ближайшие годы, — это постепенное сближение «земных» и космических сфер. Зависимость стран с развитой экономикой и вооруженных сил от космических услуг и возможностей хорошо известна, она будет только расти со временем. Но происходит нечто качественно новое. С системной точки зрения космический потенциал больше не является элементом, вертикально встраиваемым в национальные программы и службы, он больше не является «отдельным» — и уж тем более маргинальным — элементом среди других в национальной структуре власти, а становится в ней центральным.
Возможно, самая крупная технологическая и экономическая тенденция на космическом рынке нашей эпохи — это прогрессивное и глубокое переплетение интернет- (или цифровой) экономики с получаемыми от спутников «большими данными», которые все чаще становятся важным вкладом в большинство «земных» секторов, опирающихся на цифровые технологии. Таким образом, между человеческой деятельностью на Земле и системами, которые мы развертываем в космосе, возникла самоусиливающаяся эволюционная петля обратной связи: они управляют друг другом как с точки зрения экономической ценности, так и с точки зрения взаимной зависимости.
Последствия этого масштабны: если до сих пор космос был средством реализации и дополнением к инструментам правительства и функционированию современного общества, то сейчас он превращается в ключевой аспект национальной инфраструктуры и в самостоятельный «центр притяжения». Это стратегическое сближение с далеко идущими последствиями, делающее ставку на космическую мощь в геополитике будущего, особенно для крупных игроков в международной системе, таких как Соединенное Королевство [Великобритании и Северной Ирландии].
Действительно, по мере развития военного баланса также растет понимание того, что будущие войны могут быть выиграны или проиграны в космосе — новом измерении для стратегов. Хотя темпы, последовательность и последствия этого сближения во всем мире остаются предметом дискуссий, суть в том, что этот процесс сейчас происходит и будет продолжаться в течение следующих десятилетий и еще дальше.
Военное и геополитическое влияние
Подобные вопросы развития космической мощи стран находятся на самой дальней периферии стратегической теории и, надо признать, малоизучены и противоречивы даже в экспертном сообществе. Это все еще новая область, особенно с политической точки зрения.
Ясно одно: в ближайшие пару десятилетий влияние космической мощи, в частности, на военную сферу, превзойдет все, что мы испытывали до сих пор. С технологической точки зрения мы уже можем предусмотреть объединение различных отдельных орбитальных возможностей в постоянные, бесшовные космические инфраструктурные системы, которые генерируют космические «большие данные». Например, в среднем Космические силы Соединенных Штатов в настоящее время могут отображать любую точку земного шара около пяти раз в день. В недалеком будущем это, вероятно, будет возможно пять раз в секунду, что будет иметь далеко идущие последствия для военных операций.
Космическая мощь также интегрирована практически со всеми новыми достижениями в военно-стратегических областях, например, с гиперзвуковым оружием, которое, как ожидается, окажет решающее влияние на будущие войны. Как их использование, так и защита от них будут в значительной степени зависеть от космических систем отслеживания и стратегического наведения, таких как Космическая архитектура национальной обороны Пентагона, создаваемая Агентством космического развития США.
Еще одним новым стратегическим космическим потенциалом являются космические самолеты, из которых американский X37B является лишь ранним примером. Они предлагают перспективу орбитального маневра, и в будущем, вероятно, будут развернуты целые парки таких транспортных средств — в этом отношении теория военно-космических сил сейчас находится там, где во время Первой мировой войны была теория авиационных сил. Между прочим, в области исследований и разработок космических самолетов Великобритания может иметь явное преимущество благодаря уникальной технологии гибридных ракетно-реактивных двигателей, разрабатываемой Reaction Engines Limited.
Особенно в последние несколько лет — еще до возвращения межгосударственной войны в Европе в 2022 году — стало ясно, что мы вступили в новый период космического национализма, когда взгляд правительств всего мира на космос ужесточается. Это результат усиления глобальной стратегической конкуренции в целом и описанных выше тенденций, которые превращают космическую мощь в компонент национальной мощи. Такое ужесточение взглядов привело к тому, что все ключевые игроки объявили космос областью боевых действий, к увеличению расходов и к новому вниманию к суверенным возможностям и национальным интересам в этой области.
На практике космос уже стал самостоятельным инструментом государственной власти. Еще в 2016 году в китайской Белой книге по космической деятельности была официально сформулирована концепция космического «Шелкового пути» с планами создания так называемого «Космического информационного коридора» инициативы «Один пояс, один путь». Он включает в себя: «наблюдение за Землей, связь и радиовещание, навигацию и позиционирование и другие виды развития, связанные со спутниками, строительство наземных и прикладных систем и разработку прикладных продуктов». Это интегрированное видение, включающее физическую инфраструктуру на орбите, которая позволяет предоставлять услуги в сочетании со всей экосистемой космических приложений на Земле.
Подписавшись на «Космический информационный коридор», государства, участвующие в инициативе «Один пояс, один путь», станут зависимыми от предоставляемых Китаем космических услуг, таких как BeiDou, то есть пекинской версии американской системы глобального позиционирования (GPS). Это уже привело к уравновешивающему поведению со стороны Индии, например, посредством ее собственной версии иностранной помощи в целях развития, основанной на космических технологиях, — строительство крупных наземных станций в ряде стран Южной Азии для улучшения и расширения спутникового покрытия, все это связано с индийской космической инфраструктурой.
Большее внимание космосу
Такое развертывание космической мощи в погоне за геополитическим влиянием является лишь ранним проявлением того типа поведения, который будет становиться все более распространенным. Стратегическая синергия между космической мощью и другими сферами национальной мощи неизбежно будет усиливаться, но для их использования требуется глубокое понимание, видение и суверенные возможности.
В этом контексте для Соединенного Королевства скорейшее принятие национального «мышления космической державы» (и средств для его реализации) является благоразумным ответом на разрушительные вызовы грядущих десятилетий — и именно это делают все британские коллеги. Один из важных концептуальных шагов в этом направлении в то время, когда война вынуждает к стратегической переоценке по всем направлениям, — это решение, является ли космос маргинальным или центральным элементом в системе национальных интересов Великобритании — это основополагающий вопрос.
Относиться к космосу как к маргинальному элементу — это стратегический тупик. По сути, он представляет собой статус-кво, продолжение традиционной британской модели космической политики, которая рассматривает роль правительства в целом как организатора и посредника для промышленности, а не ее движущей силы. Эта парадигма действует с 1970-х годов, когда британская первоначальная и успешная программа космических запусков была прекращена из-за недостаточного «соотношения цены и качества». Даже сегодня основная цель космической политики Великобритании состоит в том, чтобы «добавлять стоимость» — в военном космосе это означает добавление стоимости космическим возможностям других союзников, особенно США, и «приносить пользу экономике».
Эта модель неприемлема с военной и промышленной точки зрения, учитывая, что сейчас мы живем в эпоху мощной космической конкуренции. Видение «Глобальной Британии», действующей как полностью суверенный актор в международной системе, требует, чтобы Великобритания была ведущей космической державой, стоящей на собственных ногах, и несовместима со статусом подчиненного субъекта, зависящего от других, когда речь идет об основном измерении мощности державы, таком как космос.
Но перевод космоса в статус центрального элемента национальных интересов Великобритании требует реальных амбиций и реформ. В настоящее время существует огромный разрыв между положением Великобритании в мире как экономической, дипломатической и военной державы и ее позицией в космической сфере: как недавно отметил Специальный комитет по обороне палаты общин, британские расходы на космические расходы занимают нижнюю половину среди стран G20. Это должно измениться, и космос должен быть включен в долгосрочную большую стратегию Великобритании с явной целью сделать Великобританию ведущей космической державой в XXI веке.
Что больше всего необходимо на данном этапе для того, чтобы вывести Великобританию на траекторию превращения в космическую державу, так это возобновление политического внимания и лидерства на высоком уровне в этой жизненно важной области политики. Восстановление Национального космического совета в качестве комитета кабинета министров было бы хорошим началом.
