Украина: сатана развязан?
Интервью с протоиереем Русской православной старообрядческой церкви, историком старообрядчества о. Вадимом Коровиным
Сергия Радонежского можно назвать ключевым русским святым. Его личность знаменует собой становление русского государства, духовное единство, достигнутое в православии. Сергий Радонежский — фигура духовно-политическая, идеологическая.
18 июля 2022 года в России отметили 600-летие обретения мощей Сергия Радонежского. В Троице-Сергиеву лавру из Третьяковки была доставлена «Троица» Рублева.
Патриарх Московский и всея Руси Кирилл сделал несколько существенных заявлений. Во-первых, он сказал, что самые жестокие и разрушительные мировые войны были связаны с желанием уничтожить Россию. Во-вторых, что победить русских в войне вряд ли удастся, а вот лишить национального самосознания различными способами можно, и в этом есть реальная опасность.
Корр.: Русских не раз пытались лишить национального самосознания. И не всегда безуспешно. Отец Вадим, как Вы расцениваете происходящее сейчас, глядя через призму религиозной истории и не только?
Вадим Коровин: Надо понимать, что любые внешние давления на нас никогда не могут увенчаться успехом, если мы сами не дадим слабину. Римская церковь, которая еще в XI веке окончательно отпала от православия, все эти столетия предпринимала попытки вернуть Русь под свое влияние и управление. В свою юрисдикцию.
Эти попытки натыкались на противодействие наших великих князей, а затем царей. Святой князь Александр Невский отверг подобные предложения, дальше это повторялось из века в век, и вот, наконец, Иоанн Васильевич Грозный подобные поползновения тоже отверг.
Если мы вспомним «бунташный» XVII век, то тут уже всё по-другому. Произошел кризис легитимности власти, прекрасно описанный А. С. Пушкиным в «Борисе Годунове». А такие кризисы всегда порождали на Руси бунты. Народ терял доверие к элитам. «Незаконность» власти в глазах народных масс приводила к «нестроениям», разгулу насилия, «войне всех против всех». Русь в XVII столетии внутренне ослабла, в том числе в религиозном благочестии. Одновременно у части элиты появилось тяготение именно к Западу, к западному образу жизни. А чтобы подобный образ жизни был морально комфортен, нужен соответствующий образ мысли. С этого всё и началось.
Выгнали самозванцев — духовная зараза в элите осталась. Понравились балы, увеселения польской знати, захотелось жить так же.
Тогда идеологией была религия. Самому первому Самозванцу иезуиты давали инструкцию (она сохранилась в письменном виде) — прежде чем вводить унию с Римом, надо ввести единообразие с греческой церковью, уже находившейся под сильным влиянием Рима.
А для нашей знати, собственно говоря, не столь важна была чистота веры, сколько хотелось «красивой жизни». И вера тех, кто такую жизнь имел, не казалась им уже чем-то недобрым. Главное было войти в Европу, пусть и ценой измены прежней вере. И часть знати на это пошла.
Очень активно участвовала в этом процессе правящая династия Романовых. Народ привел ее к власти, но она, к сожалению, обманула ожидания, не стала защищать православную веру. Подменила идею «Москва — Третий Рим», сделав это очень хитро.
Старец Филофей Псковский писал о «Москве — Третьем Риме» после Флорентийской унии, заключив которую, греки как раз пошли под власть папы римского. По Филофею, два Рима пали: первый Рим (Древний Рим) впал в ересь, а второй, Константинополь, пал под властью иноверных турок. В истинной вере осталось одна монархия — Московское царство.
Филофей утверждал: мы ответственны за то, чтобы сохранить православие и не впасть в ересь. Два Рима пали, Третий — Москва — стоит, «а четвертому — не бывать». Если Московское царство изменит православию, то другого православного царства уже не будет…
Это была программа сохранения веры с опорой в том числе на государственную власть. «Рим» — государственная власть, которая должна охранять истинную веру.
Романовы начиная с XVII века подменили это глубокое религиозное содержание формулы «Москва — Третий Рим» совсем другой идеей — об устроении величайшей земной империи, подобной Древнему Риму. Целеполагание было изменено: сохранение чистоты веры заменили стремлением к простому расширению границ России и подчинению себе других. Исходя из этого нового вектора, романовская династия и действовала в отношении веры и церкви.
Романовы в религиозной политике исходили из прагматических соображений. Раз греки крестятся вот так (а уже и Малороссия вслед за ними частично приняла изменения, сербам их навязали, грузинам), книги у них переписаны, обряды изменены, то нам, чтобы объединять вокруг себя народы будущей великой «православной империи» (греков, болгар, сербов и т. д.), нужно подстраиваться под остальных в обрядах — невзирая на то, что их обряды и книги уже существенно «окатоличены». Да и в способах внедрения этой «обрядовой унификации» не погнушались римских методов: костров «православной инквизиции», подлогов, клеветы на прежнюю веру Святой Руси, которая официально (государством и архиереями) была объявлена уже не святой, а еретической… Гонимые «остатки Святой Руси» — староверы — были вытеснены на обочину русской жизни.
Таким образом, первые романовские десятилетия в русской церкви господствовало католическое влияние. Его проводили в основном выходцы из Малороссии, а также приезжие греки. Известно, что многие из тех и других были тайными членами римско-католического ордена иезуитов.
Один из современных историков, А. С. Пыжиков, говорил: «Настоящая Русская Православная Церковь к концу XVII века была благополучно уничтожена, и ее место заняли украинские иерархи — выходцы из Киево-Могилянской академии, которой заправляли иезуиты. То есть во главе Русской Церкви встали киевские воспитанники иезуитов». Он даже называл этот период «украинской оккупацией России». Может быть, несколько утрированно, но дело в том, что в русской господствующей церкви начиная со времен Петра I очень многие архиереи были именно приезжими малороссами. Они пришли оттуда, где были наиболее сильные западные влияния. Местное население они воспринимали как чуждое и по культуре, и по религиозному благочестию.
При Петре I «католическое» влияние в официальной церкви сменилось протестантским. Дело в том, что Петр испугался римо-католических тенденций. Он видел, как помыкает королями папа римский, помнил также и Никона — патриарха, который пытался подмять под себя царскую власть. Поэтому император «падшего Третьего Рима» взял пример с тех стран, где главой местной церкви являлся монарх. Петр упразднил патриаршество и ввел синод — государственное министерство, «Духовный коллегиум». Во главе синода поставил чиновника. Главой же церкви, ее «крайним судиею» был законодательно объявлен император.
«Католическая» и протестантская тенденции боролись между собою. Главой «католической» партии при Петре был митрополит Стефан Яворский, а протестантскую возглавлял Феофан Прокопович, митрополит, составлявший «Духовный регламент», заменивший собою церковные правила для государственной церкви в России.
Корр.: Какие факторы повлияли на появление прозападного «тренда» в России XVI–XVII веков?
Вадим Коровин: Если мы посмотрим, сколько было на Руси святых в то или иное столетие — эту статистику привел новообрядческий протоиерей Николай Смирнов в послевоенное время — получается интересная картина.
В первом столетии, когда Русь была крещена, преставились к Богу трое святых: княгиня Ольга и Федор-варяг с сыном. Последних убили язычники: Федор не захотел отдать сына в жертву Перуну.
В следующем столетии — примерно в десять раз больше святых. И дальше от столетия к столетию, до XV века включительно, идет «рост святости». Он продолжается вплоть до XV века — самого пика.
XVI век — небольшой спад, но цифра остается почти на том же уровне. В XVII веке — в два раза меньше святых, по подсчетам новообрядческого автора. Причем практически все они жили до Раскола, в первой половине столетия.
У старообрядцев, однако, огромный всплеск числа святых во второй половине XVII века: в основном за счет тысяч мучеников, хотя и преподобные были, и люди, умершие своей смертью, и много священников, у которых фиксировали нетленные мощи после смерти.
Но всё равно тенденция, снижение накала религиозности на Руси к моменту Раскола 1666 года видна даже из этих цифр. Есть и документальные свидетельства о многочисленных и повсеместных фактах церковных нарушений, оскудения веры, снижения накала религиозности. Например, повсеместно в храмах к середине столетия возобладал обычай «многогласия»: в одном и том же помещении храма несколько псаломщиков читали одновременно друг с другом разные молитвы из разных частей службы. Шум стоял невообразимый, молиться было просто невозможно. Это делалось для экономии времени как служителей, так и прихожан. Они уже не молились, не общались с Богом, а «вычитывали молитвы»: чем скорее, тем лучше.
Перед Расколом возникла группа священников, выступавшая за восстановление правильного порядка. Они называли себя «боголюбцами». Кружок сформировался вокруг царского духовника протоиерея Стефана Внифантьева. В нем был Аввакум, протопоп, будущий мученик. И Никон тоже был в нем.
Назрело очищение церкви. Но пути, по которым его нужно было производить, предлагались разные.
«Боголюбцы» в основном хотели исполнять церковный устав. Как пишут уже современные исследователи, их идеалом было царство Божие на Земле. Россия должна была стать этим царством, а жизнь каждого русского становилась божественной миссией, непрестанным Божиим служением.
Другая партия, во главе с Никоном, когда пришла к власти, внезапно выступила за смену обрядов. На самом деле, конечно, всем происходящим управлял царь, а скорее даже его советники. Он тогда был достаточно юный и не мог до конца понимать, что происходит.
Действовали в России и иезуиты, но я считаю, что всё-таки главным интересантом смены обрядов была наша элита. Она сознательно воспользовалась их услугами.
В происходящем участвовали разные политические и духовные силы, их вектор совпал, и они совместно осуществили церковную реформу. Царь прекрасно знал, на кого он опирается. Он думал, что использует иезуитов, а потом за ненужностью отбросит. Так было сделано, например с митрополитом Газским Паисием Лигаридом (который давно был лишен сана греками как иезуит): после того, как он помог разгромить староверов на соборе, Лигарид вдруг попал в опалу и умер, как нищий, в киевской ссылке.
В перестройку, кстати, было то же самое. Запад считает, что «он нас победил». Но это была вовсе не его победа, это элита сыграла в поддавки. На Западе удивляются, почему вдруг теперь всё пошло «в обратку». А дело в том, что часть нашей элиты больше не захотела поддаваться.
Одна из причин нынешнего поворота состоит в том, что то поколение спецэлит, которое непосредственно планировало, десятилетиями подготавливало и потом исполняло перестройку, уже ушло. У власти его наследники. Чисто физически это уже другие люди. И они под давлением объективных причин решили исправлять ошибки того времени. Дай Бог! Простим им то, что они участвовали когда-то в чем-то. Куда деваться?
Корр.: Что, на Ваш взгляд, нужно российскому обществу в конфронтации с Западом, которая все обостряется?
Вадим Коровин: Я считаю, что разные конфессии, хотя и стоят на разных богословских позициях, имеют разные обряды и так далее, должны вместе налаживать общественное согласие, поскольку противоречия обострились. Люди, которые представляют интересы Запада, сейчас очень недовольны изменениями в России. Те, кто посмелее, теми или иными способами пытаются противостоять этому. Те, кто больше работал за чечевичную похлебку, может быть, и молчат.
Но нам сейчас очень важно сохранить внутри страны общественное согласие, гражданский мир. Особенно перед лицом внешних угроз, вызовов.
Сейчас мы можем сказать, что живем всё-таки в военное время. Хоть это и названо спецоперацией.
Соответственно, не должно быть разброда и шатания. Нужны сплоченность в народе и единство с теми странами, которые нам дружественны. Без этого невозможно выстоять в бушующем мире. И Божия помощь нужна.
Россия много раз выстаивала в смертельно опасных ситуациях. Я думаю, без Божьей помощи этого не могло быть. Нам нужно молиться, чтобы Родина выполнила свое предназначение — быть маяком для других народов, показывать, что жизнь возможна не только в тех формах, которые сейчас навязывает Запад, но и в формах человечных, основанных если не на христианских заповедях, то хотя бы на принципах морали. Ведь невозможно и не нужно в многоконфессиональном государстве всех заставлять жить по христианским заповедям, но необходимы хотя бы рамки гуманизма и взаимоуважения, чтобы человек не был человеку волком.
Ведь хотя мы не все являемся «братьями во Христе», но все мы — «братья в Адаме». И надо понимать, что всякий человек тебе является хоть дальним, но родственником, все мы едины в своем человеческом естестве. Поэтому не должно быть никаких ссор, раздоров. Но если кто-то на нас нападает, стремится уничтожить нашу страну, нужно давать отпор.
Слова о второй щеке, которую надо подставить, — это о личных обидах, но если хотят убить твоих ближних, ты должен их защищать. Так велит Евангелие. «Нет больше той любви, чем если кто положит жизнь свою за други своя».
Корр.: Можно ли считать нацизм на Украине проявлением сатаны?
Вадим Коровин: Несомненно. Потому что мы видим в украинском нацизме элементы оккультизма, нескрываемого язычества. Неоязычество — явный сатанизм, и символика у него соответствующая.
Для чего сатанизм культивируют в западном мире? Для того, чтобы растоптать не только рудименты христианства, но даже и остатки светского гуманизма.
Украина, возможно, является полигоном, на котором обкатывают некие механизмы трансформации, а дальше этот процесс продвинут в других странах.
Есть мнение, что миром пытаются управлять сатанисты, но существование верующих людей не дает им в полной мере реализовать свои планы. Остатки святости мешают, стоят поперек горла. Может, поэтому Бжезинскому приписывают фразу (не знаю, говорил он так или нет, но она достаточно серьезная), что «коммунизм мы в России победили, теперь дело за православием». Православие (я имею в виду не искаженную веру Христову) даже своим присутствием на земле частично связывает сатану, мешает ему до конца развернуться.
До нас доходят отголоски сведений о сатанинских ритуалах в западных элитах: убивают младенцев и так далее. Не знаю, правда это или нет. Но то, что именно на Западе, в США, создана «библия Сатаны» и что там сатанизм укоренен как религия, как и много других печальных фактов, говорит о том, что тенденция действительно есть.
В Европе уже массово закрываются храмы католиков и протестантов. Не знаю насчет Америки, а в Европе несколько лет назад опубликовали цифру: ежегодно, просто из-за ненужности, закрывается примерно 600 кирх и костелов. Они переоборудуются в рестораны, клубы скейтбордистов и т. п. У нас в 1930-е годы храмы закрывали силком, а на Западе они просто не нужны людям.
И мы видим, что там действительно идет очень сильная духовная деградация, и они хотели бы видеть нас в своих рядах. Хотят, чтобы тут у нас процветало ЛГБТ. Когда человек сам живет во грехе, ему необходимы вокруг себя такие же, чтобы внутренне себя оправдать. Чисто психологический механизм. Соответственно, люди с подобными качествами хотят, чтобы весь мир погрузился во тьму. В этом случае они будут чувствовать себя комфортно.
С другой стороны, это их стремление означает, что какие-то остатки совести всё-таки еще есть на Западе, поэтому их пытаются заглушить. Ну еще и сатана, конечно, подзуживает. Это несомненно.
Верующих во Христа в мире остается уже мало. Но ведь Истина не зависит от количества ее принимающих, учат святые отцы. В Апокалипсисе сказано, что сатана связан Христом «на тысячу лет». Проходит тысяча лет — сатана развязывается. Святые отцы толкуют, что это может быть неопределенный, длительный срок, но есть толкование, что и конкретно — тысяча лет. Так, в частности, толкует знаменитая «Кирилова книга», вышедшая в Москве в 1644 году, за двадцать лет до реформы Никона: тысяча лет прошло от Распятия Христова — и Римская церковь отпала. Потом еще шесть столетий проходит — Малороссийская церковь отпадает от православия, уходит в унию с Римом. И авторы Кириловой книги предсказывали: как бы еще через 66 лет, в 1666 году, не случилось чего похожего! Это предсказание увы, оказалось пророчеством.
Итак, сатана развязан в XI веке, если принять такое толкование. Он начинает смущать уже больше людей, и всё большее число христианских народов отпадает от веры. В конце концов должны отпасть почти все, по Евангелию: «Сын Человеческий, когда придет, найдет ли Свою веру на земле?» И предназначение оставшейся в Истине, не реформированной Русской Церкви — этого уже не государственного, но духовного «Третьего Рима» — пронести свечу веры не угасшей до Второго пришествия Христова.
Сможем ли именно мы это сделать, или какой-то другой народ подхватит в конце эту свечу, мы не знаем, но должны стараться удержать ее. Иначе — погибнем.
Корр.: Кроме России, не видно, чтобы кто-то, кому это реально по силам, решился воспрепятствовать глобальному злу. Так было с Гитлером, так повторяется и сейчас. Кроме борьбы за новую Победу, ничего не остается. Спасибо за интервью и пусть с Божьей помощью она будет достигнута и на Украине, и впоследствии во всем мире — победа над античеловеческими, антихристианскими силами!
Беседовал Юрий Высоков
