«Соли» — страшный наркотик. Но не страшнее других. Что делать?
«Соли», дизайнерские наркотики, «закладки», — эти слова пугают. Они неумолимо входят в повседневность, в обыденное общение. На стенах домов можно видеть объявления со словом: «Соль», «Нужен курьер». В социальных сетях активно обсуждают новые синтетические наркотики, муссируется много слухов и мифов о «солевой» наркомании.
Своим мнением о новых наркотиках и о том, что делать родителям и близким, в беседе с корреспондентом ИА Красная Весна поделился врач-нарколог, психотерапевт, работающий 11 лет в городской наркологической больнице Санкт-Петербурга, Сергей Борисович Белогуров.
ИА Красная Весна: Сергей Борисович, расскажите, пожалуйста, что такое так называемые соли?
Белогуров: «Соли» — это класс химических веществ, стимулирующих в организме, упрощенно говоря, выброс адреналина. Адреналин — гормон, нужен, грубо говоря, для того, чтобы быстро бегать, громко кричать, применять силу. «Соли» представляют из себя кристаллы, прозрачные или желтоватого цвета, могут быть в порошке или растворе.
Этот наркотик можно колоть, нюхать, курить. «Солями» он называется потому, что когда он захлестнул в начале 2000-х Великобританию, то он продавался под видом соли для ванн.
ИА Красная Весна: Что значит «дизайнерские» наркотики применительно к «солям»?
Белогуров: «Дизайнерские» — значит, постоянно придумываются новые вещества, которые раньше не были включены в перечень наркотических веществ (Перечень наркотических средств и психотропных веществ, оборот которых в Российской Федерации запрещен в соответствии с законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации — прим. ИА Красная Весна). Чуть-чуть изменяется формула — и это уже новое вещество! А пока вещество не включено в этот перечень, его можно спокойно носить в кармане, покупать, продавать — никто ничего не сделает. Поэтому сидят в условном Китае химики и постоянно синтезируют новые наркотики, которые можно более-менее легально продавать. Наши правоохранительные органы постоянно выявляют новые наркотики, добавляют в список, но им трудно угнаться.
ИА Красная Весна: Как выглядит человек, который употребляет «соли»? Как можно это понять по внешнему виду и по поведению?
Белогуров: Поскольку этот вид наркотика стимулирует выброс адреналина, то они выглядят непоседливыми, быстрыми: делают что-нибудь очень быстро, суетливо, быстро говорят, в это время настроение у них поднимается, им все кажется веселым. Сильно сохнет во рту, выделяется больше мочи, они много пьют, сердце сильно стучит, давление повышается.
При длительном употреблении «солей» напряжение, вызываемое выбросом адреналина, накапливается. Постепенно люди становятся очень осторожными, подозрительными.
Им начинает казаться, что за ними следят, чаще всего полиция или их друзья-кредиторы, которые хотят на них напасть и отомстить. Наркоманы начинают прислушиваться ко всему, им мерещится, что кто-то ходит за стенкой или шуршит, или пытается проникнуть к ним в помещение. Они сидят и дрожат.
Давление высокое, сердце стучит, во рту сухо, за стенкой кто-то ходит, страшно — это состояние называется в их кругах — «на измене». Начинается настоящая паника, и это состояние не проходит при приеме новой дозы. Вот радость-то!
Когда наркоманы перестают принимать «соли», то некоторое время они еще, что называется, не в себе: им трудно соображать, они говорят чушь, буквально белиберду. Это не галлюцинации, им действительно трудно логически связывать понятия, трудно дается логика. Высокая тревожность у них сохраняется в течение 1-2 месяцев.
ИА Красная Весна: Если наркоманы не прекращают употребление «солей», что с ними случается?
Белогуров: Наркоманы начинают, как правило, употреблять «соли» один раз в неделю, бывает, даже один раз в месяц. Затем эти перерывы сокращаются, они употребляют наркотик каждый день, иногда даже по нескольку раз в день.
Когда человек длительно употребляет «соли», то это заканчивается психиатрической клиникой. Там его колют нейролептиками, антипсихотическими веществами и выпускают. Им перестает казаться, что за ними кто-то следит, но отношение к жизни у них остается прежним.
Большая вероятность, что будет новый круг, когда наркоман будет употреблять, трястись, паниковать и дрожать от страха.
ИА Красная Весна: Очень странно, «соли» вызывают такие ужасные последствия, сильные неприятные переживания, а люди продолжают их употреблять. Есть мнение, что «соли» — самые страшные наркотики. Якобы мгновенно, с первого раза, наркотиком захватывается каждая клеточка организма, происходит какое-то запоминание, и излечение практически невозможно.
Белогуров: Не надо думать, что это какие-то дьявольские вещества, которые очень сильно отличаются от всех остальных наркотиков. Вспомните, когда пришел героин в 1998 году, это тоже было ужасно. Помните, от героина люди через два месяца уже на улице жили?
ИА Красная Весна: Говорят, что это были натуральные наркотики, и поэтому это не так страшно. А еще говорят, что у героиновых наркоманов всё было проще, у них была «ломка» и поэтому было критическое отношение к зависимости. А вот у «солевых» — у них критики нет. Еще говорят, что при употреблении «солей» образуются какие-то очаги в мозгу, и поэтому их невозможно реабилитировать, невозможно воздействовать на такого наркомана психологически.
Белогуров: Мнение о том, что если человек начал употреблять «соли», то всё безнадежно — патологическое, вредоносное и неоправданное. «Соли» — такое же вещество, как и все остальные наркотики, будь они «натуральные» или синтезированные.
В Петербурге есть группы анонимных наркоманов «Кирпичи», «Омега», куда приходят люди, употреблявшие так называемые соли — приходите на открытые собрания и посмотрите на них. Они выздоравливают.
ИА Красная Весна: Они добровольно приходят на эти группы?
Белогуров: А как же? Никто не может человека заставить посещать группу анонимных наркоманов.
ИА Красная Весна: Сейчас много говорят о принудительных реабилитационных центрах. Что Вы об этом думаете?
Белогуров: Очень модная тема. Все думают, что принудительный наркологический реабилитационный центр — это панацея, спасение, но это не так. Наоборот, принудительные реабилитационные центры вреда приносят гораздо больше, чем пользы.
ИА Красная Весна: Нужно, чтобы наркоман сам согласился?
Белогуров: Слово «согласился» — не то, что нужно для излечения. Согласие — это не гарантия того, что он будет лечиться. Когда наркоман «соглашается» на Ваше предложение, он это делает для того, чтобы от него отстали. «Поеду, куда скажешь, только отстань!». Возвращается из реабилитационного центра он точно таким же. Он не думал о выздоровлении, изменении себя, он ждал, когда Вы успокоитесь, а не занимался собой.
Он вернулся прежним, с прежним набором убеждений: «Я самый главный в мире человек. Все вокруг мне должны. Лень что-нибудь делать. У меня всегда плохое настроение, которое можно улучшить только каким-нибудь наркотиком». А что именно он употреблял, совершенно неважно.
ИА Красная Весна: А что же делать близким и самому наркозависимому?
Белогуров: Ходить на группы!
ИА Красная Весна: Что делать родителям подростка, начавшего употреблять наркотики? Родители говорят, что не могут спокойно ждать и смотреть, что с ним происходит, что они несут за него ответственность, что они должны ему показать путь.
Белогуров: И как они это сделают? Как укажут путь подростку?
ИА Красная Весна: Они могут рассказать, что есть группы для наркоманов, послать туда.
Белогуров: Понятно. Они говорят: «Иди туда!» — а сами остаются на месте. Они не говорят: «Иди за мной!». Они хотят жить так, как жили всегда. Тогда они получат то, что получали всегда.
Хочу дать совет всем, кто сомневается, что подростки могут формировать ответственное поведение и думают, что это просто дети. Я очень рекомендую прочесть прекрасную книгу нашего замечательного педагога Антона Макаренко «Педагогическая поэма». Когда я был помоложе, я относился к ней пренебрежительно, думал, что там какая-нибудь глупость, скукотища.
В 45 лет я ее прочел и оказалось, что «Педагогическая поэма» — это описание работающего реабилитационного центра для подростков, которых никто туда не загонял. Им предложили выбор: или в тюрьму, или сюда. Люди приходили добровольно, потому что им хотелось встать на ноги и жить по-человечески.
У современных родителей часто представление о воспитании такое: «Мы тебе обеспечим все условия, а ты становись человеком». Подросток понимает: «А зачем мне это надо? Становиться человеком? Мне и так прекрасно. Еда есть, кровать есть, одежда есть, а если на маму надавить, она еще и денег даст».
Я не говорю, что надо всех выгонять из дома. Но, поверьте мне, созависимость и зависимость на самом деле очень похожие состояния, и с ними работать надо почти одинаково.
Поверьте моему личному и профессиональному опыту: там, где родители изменяются и приводят себя в норму, лечат свое безумие, которое мы называем созависимостью, там зависимые ребята выздоравливают гораздо легче. У них гораздо больше желания выздоравливать, и сам процесс идет гораздо проще и легче.
Созависимость — патологическое состояние, характеризующееся глубокой поглощенностью и сильной эмоциональной, социальной или даже физической зависимостью от другого человека. Чаще всего термин употребляется по отношению к родственникам и близким алкоголиков, наркоманов и других людей с какими-либо зависимостями, но далеко не ограничивается ими. — Примечание ИА Красная Весна.
А в тех случаях, когда родители готовы всё отдать и заплатить любые деньги, вплоть до продажи квартир, только чтобы дети выздоровели, а сами не изменяются — там у детей меньше шансов. Неважно, какой это наркотик — «соли», героин или еще какой-нибудь новый, неведомый нам наркотик. Появится этот будущий новый наркотик — и опять прибегут мамы с выпученными глазами и будут кричать, что это самое страшное вещество. Дело не в веществе.
ИА Красная Весна: Дело в маме?
Белогуров: Тут очень много факторов. Мамам часто кажется, что они — главные и самые виноватые. Я хочу сказать всем родным наркозависимых: «Никто из вас не виноват в том, что ваши близкие употребляют наркотики. Это их собственный выбор». Чувство вины очень плохо влияет на процесс выздоровления от созависимости и зависимости. Вы же не предлагали сыну «закинуться солями» или покурить «травы».
Но Вы можете внести свой вклад в выздоровление ваших детей. Прежде всего, выздоравливайте сами. Ваша жизнь должна измениться, тогда ваши дети будут с вас брать пример.
ИА Красная Весна: Еще одно распространенное мнение о «солях» — их невозможно обнаружить в организме человека, анализы не помогают. Как быть? Как проследить, под наркотиками ли человек?
Белогуров: Да, это так, их практически невозможно обнаружить. Это можно сделать, если только Вы принесете в лабораторию именно ту «соль», следы употребления которой хотите найти.
Но у меня встречный вопрос: а чего Вы хотите добиться от наркомана результатами анализа? Для чего Вам нужен анализ?
ИА Красная Весна: Наверное, в этих случаях хотят уличить, обвинить.
Белогуров: Это бесполезно. Я расскажу, как я к этому отношусь. На цвет лица мне наплевать, на ширину зрачков, на сухость языка. Меня это не волнует. Нужно не на это смотреть, а на поведение человека. Например, мне показалось, что от моей дочери пахнет коноплей. Я сразу ей же об этом говорю. Она может обидеться на меня, не разговаривать со мной целый вечер. Но я выражаю свое подозрение. Никаких дисциплинарных действий я не предпринимаю.
Я также не пытаюсь убедить ее, что я прав. Единственное, чего я хочу — это чтобы она знала, что у меня есть такое подозрение, что я в «состоянии подозрительности». Мне это нужно, чтобы она поняла: я не буду закрывать глаза и делать вид, что все в порядке, если мне что-то такое показалось, но и никаких решений принимать не буду, пока не буду твердо уверен, что она ведет себя неправильно.
Я считаю сутью зависимости не то, какие у человека зрачки или чем от него пахнет, а то, как он себя ведет. Если он ведет себя уважительно по отношению к родителям и другим членам семьи, выполняет домашние обязанности, нормально общается с окружающими, учится или работает, то все в порядке. А если все наоборот — то он в употреблении!
К примеру, у меня есть сын, который некоторое время назад жил так: ничего не употреблял, но вел себя, как наркоман: делать ничего не хотел, всех посылал, всем хамил, постоянно клянчил деньги и тому подобное. И я тогда относился к нему, как к наркоману. И мне не надо ему было доказывать, употреблял ли он «соли» или нет. Все проще: не помыл посуду — остаешься без ужина. Мне не нужно устраивать судилище, проводить химико-токсикологического экспертизу для того, чтобы принимать решения. Не нужно жить во лжи. Если подозреваете — так и говорите. Не обвиняйте, а говорите, о своих подозрениях. Вообще, с такими ребятами нужно разговаривать и при этом быть откровенным.
ИА Красная Весна: Ну, скажу, что подозреваю, и что дальше?
Белогуров: Говорите ему: «Ты куришь наркотик, но имей в виду, что тебе будет плохо. Мы не будем тебе помогать, когда тебе будет плохо. Ты сам будешь решать эти проблемы». Он должен это очень твердо знать. И когда эти последствия наступают, твердо держаться этого обещания. И выздоравливать самим. Помните, наркомания — системное заболевание, и, если члены семьи не меняют себя, свою жизнь, наркоману гораздо труднее начать выздоравливать.
С моей точки зрения, лучшая модель взаимодействия с проблемным подростком — «ты мне — я тебе», если хочешь от меня чего-то — сделай что-нибудь для меня. Родителям обычно гораздо труднее научиться так с ними жить, чем отдать огромные деньги за лечение в «принудительном» центре, потому что от таких отношений разрушается мечта о взаимной любви, сыновьем почтении, теплой атмосфере в семье и проч. И это печально. Но к сожалению, в реальности гораздо чаще эта мечта рушится из-за паразитического образа жизни, который усваивают молодые люди в семьях, где родители не могут расстаться с убеждением, что обязаны кормить, одевать-обувать, развлекать детей любой ценой, и при этом еще указывать им, как жить.
Я был готов к тому, что мой сын не будет меня любить и почитать в результате моей политики. Мне было важно, чтобы он научился сам отвечать за свои поступки. Он, кстати, сейчас — гордость семьи. Ему 21 год, он живет самостоятельно, отдельно от нас, сам сделал в квартире ремонт, учится в техникуме на «отлично», работает и еще у него 2 собаки и кошка, которых он очень любит. И отношения у меня с ним отличные.
