Стратегические прорехи в хозяйственно-экономическом развитии России. Часть II

Планирование как фундаментальный фактор существования и развития сложных социально-государственных и хозяйственно-экономических систем

В энциклопедических словарях планирование определяется как оптимальное распределение ресурсов для достижения поставленных целей, а также совокупность процессов деятельности, связанная с постановкой и реализацией в будущем поставленных целей и задач.

В таком определении планирование включает:

• постановку целей и формулирование задач;

• составление программы действий для решения задач и достижения целей, а также определение контрольных показателей решения задач и достижения целей;

• оценку и аккумулирование ресурсов, необходимых для решения задач и достижения целей;

• определение конкретных субъектов-исполнителей для решения задач и достижения целей;

• обобщение всей совокупности результатов планирования в форме детального плана, включающего конкретные проекты, модели, карты, директивные документы для реализации и контроля исполнения плана.

Несмотря на кажущуюся сложность такого современного представления о планировании, можно с уверенностью утверждать, что человеческое общество — с тех пор, как оно приобрело состояние общества, — планировало всегда.

До нас не дошли надежные свидетельства планирования общественной жизни в догосударственной древности, хотя такое планирование наверняка было непременным условием выживания родов и племен. Но исторические свидетельства планирования, начиная с эпохи становления государственности, известны во всех древних цивилизациях.

Очевидно, что не могли обойтись без планирования государственные образования долин Хуанхэ, Междуречья или Нила, условием жизни в которых стало земледелие на заливных и поливных прибрежных речных террасах. Без плановой государственной работы по мелиорации и ирригации, посевным работам, сбору и хранению урожая, накоплению и распределению продовольственных запасов и т. д. устойчивое существование царств и империй древности в течение многих столетий и даже тысячелетий было бы невозможно.

О том, что такое планирование было, есть свидетельства не только в исторических надписях, табличках и папирусах, но и, в частности, в ветхозаветном предании: вспомним библейский сюжет о пророческом толковании Иосифом сна фараона о семи тучных и тощих коровах (годах) и успешную «плановую» реакцию фараона на это пророчество.

Конечно же, не могли обойтись без сложного планирования (в том числе на общегосударственном уровне) завоевательные походы монархов древности и средневековья. В которых — и это хорошо известно по историческим документам — планировалось очень многое: финансирование, снабжение, вооружение, обучение, пополнение, логистика движения войск и обозов, охрана, разведка и т. д.

И тем более нельзя было обойтись без сложного и многофакторного планирования — и на уровне государств, и на уровне гигантских корпораций масштабов Ост-Индской и Вест-Индской компаний, а далее и на уровне сравнительно небольших предприятий и фирм, — в ходе стремительного хозяйственного и научно-технологического развития ведущих цивилизаций Нового времени, их географической экспансии, колониальных завоеваний и войн.

Видимо, первые попытки государственной плановой организации экономики в Новое время сделал германский канцлер Отто фон Бисмарк в последней трети XIX века, когда он «собирал» из разных княжеств Германскую империю после победы Пруссии над Францией в 1871 г.

Бисмарк знал и разделял взгляды так называемой Немецкой исторической школы (Фридрих Лист, Бруно Гильденбранд и др.), которая рассматривала национальное хозяйство как единое целое, причем уникальное и специфическое, отрицала концепцию человека экономического как независимого экономического агента, понимала национальное хозяйство как один из аспектов жизни общества, который нельзя рассматривать без взаимодействия с этическими, правовыми, психологическими аспектами и нельзя оставлять без государственного попечения. Потому Бисмарк, вслед за лидерами указанной школы, считал государственное планирование и управление необходимым условием эффективной экономики.

Бисмарк был одним из основных инициаторов введения в объединенной Германии единой валютной системы и единой системы мер и весов. Он спланировал и инициировал крупнейшую программу железнодорожного строительства, связывающего бывшие германские княжества, и объединения базовых обеспечивающих производств империи — угля, металлов, строительных материалов, локомотивного парка и т. д.

В 1880–1890 гг. германское государство выкупило частные железные дороги в казну и далее вело их строительство и эксплуатацию. В результате с 1870 года до начала Первой мировой войны длина железных дорог Германии увеличилась почти вчетверо. Шел быстрый расцвет горнозаводской и машиностроительной промышленности. В 1911 г. Германия стала крупнейшим мировым экспортером железнодорожного оборудования.

Далее Бисмарк широко использовал механизм госуправления развитием экономики за счет планового регулирования целей и масштабов государственного спроса (заказов) на продукцию частных и акционерных компаний. Бисмарк впервые поставил в центр государственной политики качество среднего и высшего образования, а также профессионального обучения рабочих. Наконец, именно Бисмарк впервые занялся, причем проводя глубокие консультации с научными лидерами социалистического движения Германии, разработкой в стране социального законодательства, включающего социальное страхование.

В Российской империи первые попытки государственного планирования и управления, во многом опиравшиеся на опыт Бисмарка, начал на рубеже ХХ века Сергей Витте. Именно Витте инициировал в России валютную реформу, выкуп железных дорог в казну, планирование и реализацию проекта Транссиба, а также управление производственными программами казенных и частных заводов через государственный заказ.

В 1915 году крупнейший российский ученый, философ, геохимик, биолог академик Владимир Вернадский предложил план форсированного импортозамещения важнейших ресурсов, которые в условиях войны приходилось в огромных объемах импортировать за валюту. Для этого была создана Комиссия по изучению естественных производительных сил России (КЕПС), которая начала активные исследования природно-ресурсного потенциала страны, а также разработку предложений по его мобилизации и планомерному эффективному использованию.

Далее в том же 1915 году КЕПС приняла участие в разработке программы создания в России мощной электроэнергетики, наметки которой выдвинул директор станции «Электропередача» Глеб Кржижановский. Подчеркнем, что впоследствии план Кржижановского оказался первоосновой советской программы ГОЭЛРО.

В 1916 году глава Главного артиллерийского управления (ГАУ) Генштаба России генерал Алексей Маниковский представил императору большую докладную записку, содержавшую план глубокого реформирования оборонной промышленности страны. Маниковский, который во главе ГАУ боролся с острой нехваткой снарядов для фронта, понял, что частные заводы и импорт в условиях войны эту задачу принципиально не решают. Маниковский писал царю, что сильные казенные (государственные) предприятия должны господствовать в промышленности страны в период войны, а в мирное время — служить регуляторами цен на рынке промышленной продукции.

То есть фактически в записке Маниковского была изложена программа создания под государственным контролем и управлением плановой экономики мобилизацонного типа.

Но и это не всё. Кроме того, Маниковский в своей записке пишет, что частные предприятия, за редкими исключениями, не проявляют интереса к разработке и внедрению технологических новшеств, и именно поэтому только сектор государственных предприятий может и должен быть в авангарде технического прогресса. Наконец, Маниковский считает, что у России нет другого выхода из зависимости от критического импорта, кроме массового строительства в ключевых отраслях казенных заводов, способных максимально заместить импорт.

Маниковский в своей записке по понятным причинам делает особый акцент на решении задач обороноспособности России: «Ныне перед нами встает иная задача, важности необыкновенной: хоть теперь стать на правильный путь, т. е. во что бы то ни стало избавиться по части боевого снабжения от иноземной зависимости и добиться того, чтобы наша армия все необходимое для себя получала бы у себя дома, внутри России».

Однако записка Маниковского выходит далеко за рамки военно-промышленного строительства. Она фактически развертывает программу системной индустриализации России, причем под жестким плановым контролем государства и в основном за счет государственной казны.

Первый этап советского и зарубежного планирования

Советская власть идеи планового развития экономики под управлением и контролем государства, унаследованные от эпохи Российской империи, не отбросила, а сразу — уже во время идущей Гражданской войны и внешней интервенции — начала активно развивать.

Созданная по инициативе В. Вернадского Комиссия по изучению естественных производительных сил России (КЕПС) была не только сохранена, но укреплена и расширена, и под руководством того же Вернадского быстро развернула широкие геологические, биологические и почвоведческие исследования по всей стране.

Уже в январе 1918 года прошла I Всероссийская конференция работников электропромышленности, а в мае того же года были созданы руководящие органы строительства энергетики новой России — Электрострой и Центральный электротехнический совет (ЦЭС), куда вошли крупнейшие российские энергетики. В декабре 1918 года ЦЭС создал Бюро по разработке общего плана электрификации страны, а в начале 1919 года Г. Кржижановский направил Ленину статью «Задачи электрификации промышленности». Ленин написал на эту статью восторженный отклик, и уже через месяц Совет рабоче-крестьянской обороны утвердил, а Ленин подписал положение о Комиссии ГОЭЛРО — Государственного плана электрификации России.

План ГОЭЛРО, который был утвержден в декабре 1920 года, стал, в полном соответствии с идеями А. Маниковского, фактической единой программой развития страны, ее конкретных отраслей и регионов. Он касался не только электрификации, но и комплексного развития хозяйства страны, прежде всего тяжелой индустрии. Главным средством развития новой России план ГОЭЛРО называл максимально возможный рост производительности труда, прежде всего за счет электрификации ключевых отраслей промышленности, строительства, транспорта и сельского хозяйства.

При этом восстановление экономики страны, разрушенной Первой мировой и Гражданской войнами, в плане ГОЭЛРО рассматривалось только как основа для дальнейшей реконструкции, реорганизации и развития народного хозяйства России. План был рассчитан в двух вариантах разной временной перспективы — на десять и пятнадцать лет, с четкими этапами и сроками решения конкретных задач и детальными оценками тенденций, структуры и пропорций развития как для основных отраслей хозяйства, так и для каждого региона страны.

Изначально предполагалось, что план ГОЭЛРО будет принят в законодательном порядке и будет исполняться на основе централизованного государственного управления экономикой. В 1921 году декрет Совета народных комиссаров утвердил создание Государственной общеплановой комиссии при Совете труда и обороны, которую возглавил один из разработчиков ГОЭЛРО Глеб Кржижановский.

В 1923 г. эта комиссия была преобразована в Государственную комиссию СССР по планированию (Госплан СССР) при Совете труда и обороны СССР. Причем уже в этот момент в Госплане работали около 400 сотрудников, и в нем было создано отдельное подразделение, занятое сбором и расчетами статистической информации по экономике страны — Центральное статистическое управление (ЦСУ).

В первые годы Госплан составлял краткосрочные (как правило, годовые) планы, которые касались только госсектора экономики, и фактически выполнял роль консультативно-координационного органа в планах экономического развития республик СССР, делая акцент на критических проблемах развития страны — восстановлении угледобычи, железнодорожной системы, металлургии и т. д. Но уже в это время в Госплане начал разрабатываться балансовый метод анализа народохозяйственных связей.

Пионерной работой такого рода стала разработка, по постановлению Совета труда и обороны, первого баланса народного хозяйства за 1923–1924 годы. Работа над этим балансом, которая проходила под руководством крупного советского статистика, первого управляющего ЦСУ Павла Попова, впервые позволила составить точные представления о движении продукции от одной отрасли к другой и выявить взаимосвязи между отраслями в сферах производства и распределения продукции.

В 1925 году наш соотечественник Василий Леонтьев, уже имея глубокое математическое образование, закончил Ленинградский университет по специальностям философии и социологии и уехал изучать экономику в Берлинский университет. Там Леонтьев занялся анализом разработанного группой Попова баланса советской экономики за 1923–1924 годы и выяснил, что коэффициенты балансовых межотраслевых связей оказываются устойчивыми.

В конце 1925 года Леонтьев опубликовал статью «Баланс народного хозяйства СССР», которая представляла схематический анализ упрощенной межотраслевой балансовой матрицы советского хозяйства за 1923–1924 годы и показывала возможности прогнозирования хозяйственного развития на основе матриц межотраслевых балансов. Госплан СССР сразу начал, при активной поддержке советских ученых-экономистов из профильных институтов, разрабатывать и развивать на этой основе методологию планирования.

На первом этапе советские матрицы межотраслевых балансов включали очень небольшое число укрупненных отраслей и товарных групп, поскольку в ту эпоху еще не было средств вычисления сотен коэффициентов связей между отраслями экономики по различным товарам. При этом даже для таких грубых балансовых расчетов созданному при Госплане Центральному статистическому управлению (ЦСУ) понадобилось существенно увеличить штат сотрудников-расчетчиков и создать при ЦСУ отдельный Главный вычислительный центр.

Но результат того стоил. Уже во второй советской пятилетке планирование развития страны и исполнение планов существенно улучшилось. Если в первой пятилетке в СССР было построено около 1500 крупных предприятий, то во второй пятилетке — более 4500.

В 1930-е годы Леонтьев, уехавший в США и создавший там при Гарвардском университете специализированную лабораторию, существенно улучшил свою методику балансовых расчетов, применив для них аппарат линейной алгебры и разработав на этой основе метод расчета матриц затраты-выпуск. Тогда же в США для плановых расчетов матриц затраты-выпуск была впервые использована самая мощная и совершенная по тем временам вычислительная техника.

При этом, отметим, большинство американских работ по методике и математическому аппарату планирования были надолго засекречены. Однако американские публикации сообщают, что именно эта методика, в частности, позволила Леонтьеву достаточно быстро провести во время Второй мировой войны расчеты межотраслевого баланса для экономики нацистской Германии, на основании которых авиация союзников выбирала для своих атак приоритетные цели на германской территории, а также сделать аналогичные расчеты для экономики СССР, которые были использованы руководством США для принятия решений об объемах и структуре поставок продукции Советскому Союзу по ленд-лизу.

Но решал судьбы мира в этой войне, конечно, не ленд-лиз. Без эффективного планирования под руководством Госплана и его главы в 1938–1949 годах Николая Вознесенского не были бы возможны ни форсированная подготовка СССР к войне, ни беспрецедентная по масштабам, срокам и результатам эвакуация советской промышленности на восток во время войны, ни эффективная мобилизация всех ресурсов страны для отражения мощнейших ударов германской военной машины и победы в Великой Отечественной войне, ни невероятные темпы и результаты послевоенного восстановления советского хозяйства.

В частности, весь мир поразил невероятный опыт плановой эвакуации советской промышленности на восток в июле–ноябре 1941 года. Тогда в восточные регионы страны были в кратчайший срок перебазированы более 1500 крупных промышленных предприятий и 7,5 миллионов человек: рабочих, инженеров, техников и других специалистов. При этом, вопреки бытовавшим в годы перестройки мифам, перебазирование многих крупнейших предприятий происходило вовсе не в чистое поле. Для них были заранее планово подготовлены монтажные площадки с основными коммуникациями, включая бетонированные фундаменты для важнейших станков и даже крепежные рым-болты для установки станков на фундамент. Именно поэтому перебазированные заводы буквально через считанные недели начинали выпускать необходимую оборонную продукцию.

Повторим, что на начальных этапах, в том числе до Великой Отечественной войны и в ее ходе, советское общегосударственное планирование было сравнительно грубым и приближенным, поскольку охватывало (причем укрупненно, то есть не всегда точно и полно) только критически важные сферы, отрасли и производственные комплексы советского хозяйства. Но даже и в этом грубом приближении планирование давало огромный эффект. Напомним, что весь мир был буквально потрясен достижениями советской плановой системы и в виде хозяйственно-экономических результатов первых пятилеток, и в результате разработки и выполнения плана ГОЭЛРО, и в результате реализации программы освоения Северного морского пути, и по итогам победы в войне.

Неслучайно крупнейший австрийский (позже американский) экономист Йозеф Шумпетер еще в 1929 году в книге «Капитализм, социализм и демократия» писал: «В ряде отраслей капиталистической промышленности могут сложиться условия, когда равновесные цены и объем производства становятся теоретически неопределенными… В социалистической экономике… такая неопределенность не будет иметь места… Планирование прогресса, в частности систематически координируемое и последовательное внедрение новшеств во всех сферах экономики позволят куда более успешно предотвращать резкие подъемы и спады производства, чем автоматические или направляемые изменения ставки процента или предложения кредита… регулирующий механизм в рамках социалистической системы устраняет сами причины циклических взлетов и падений производства, в то время как при капитализме он может лишь смягчить эти явления».

А в начале 1930-х годов, на фоне разразившейся в США Великой депрессии, в Америке начали одна за другой выходить книги экономистов, посвященные советскому планированию: «Новый экономический порядок» К. Пейджа, «Социалистическое планирование» Г. Лейдлера, «Россия сегодня: чему мы можем у нее научиться?» Ш. Эдди и т. д.

В связи с этим стоит подчеркнуть, что именно советские достижения государственного планирования заставили политическое и экономическое руководство Америки в 1930-е годы обратить внимание на труды эмигрировавшего в США Василия Леонтьева, а также заняться объединением результатов исследований Леонтьева с осмыслением опыта советских пятилетних планов и государственных программ и проектов.

Это объединение стало одним из весьма значимых факторов создания государственной программы «Новый курс» президента США Франклина Делано Рузвельта, направленной на вывод Америки из Великой депрессии и на новый экономический рывок страны. Для этой программы в США были созданы администрации, которые фактически получили функции директивного планирования, управления и контроля в ключевых отраслях национального хозяйства и социальной жизни — от промышленности до сельского хозяйства и от развития оборонных отраслей до организации общественных работ для многих миллионов безработных (которых таким образом успешно спасали от голодной смерти).

В антикризисной политике Рузвельта были реализованы, по примеру СССР, не только жесткое регулирование финансово-валютной сферы и создание специализированных администраций. В ней также — о чем упоминают и пишут редко — было организовано управление государственным развитием за счет крупных долгосрочных целевых государственных программ.

Так, например, знаменитый проект «Долина Теннесси» (строительство системы гидроэлектростанций, на их основе развитие крупного энергоемкого алюминиевого производства, а на его основе — создание ранее практически не существовавшей в США авиационной промышленности) был во многом воспроизводством на американской почве плана ГОЭЛРО. А далее интеллектуально-планирующая команда проекта «Долина Теннесси», вместе с ее опытом, в значительной мере стала ядром планирования более поздних стратегических госпрограмм США высочайшей сложности.

В их числе и ядерный Манхэттенский проект, и проект Силиконовой долины (он, вопреки распространенным рыночным байкам, начинался не недоученными студентами в отцовских гаражах, а реализовался учеными высочайшей квалификации на деньги Пентагона для обеспечения техникой и алгоритмами сложных расчетов термоядерной и ракетной программ), и далее космический проект, включая лунную программу «Аполлон».

Все эти стратегические программы широко использовали и развивали советский опыт программирования, детального планирования и реализации крупнейших программ (ГОЭЛРО, проект Севморпути и пр.). В частности, как позднее стало известно, комплект документов планирования и программирования лунного проекта «Аполлон» содержал больше руководящих документов, чем советские пятилетние планы.

Этот же опыт советского планирования использовали многие страны Европы в ходе восстановления национальных экономик после Второй мировой войны. В большой степени именно для организации государственного планового управления послевоенным восстановлением во многих европейских странах, в том числе в Великобритании, Франции, Италии Испании, Португалии, после войны были проведены крупнейшие национализации промышленного и финансового секторов хозяйства.

Нельзя не отметить тот факт, что особое значение для кризисной Америки в период Великой депрессии играли крупнейшие директивно спланированные социальные реформы сверху, инициированные администрацией Рузвельта. Эти реформы (включая признание роли и широких прав профсоюзов, установление жестких минимумов оплаты труда наемных работников, введение системы социального страхования — пенсий и пособий по безработице, создание — по советскому образцу — «трудовых армий»), по признаниям многих американских экономистов и политиков, имели решающее значение для сохранения в США относительной социально-политической стабильности в годы кризисных испытаний.

Так что не случайно политические противники Рузвельта настойчиво навешивали на него клеймо социалиста и тайного агента Коминтерна. Но одновременно вряд ли случайно, как сообщал в своей книге немецкий историк науки Фридрих Гернек, в 1948 году великий физик и гуманист Альберт Эйнштейн заявил, что «наступит день, когда все нации будут благодарны России за то, что она продемонстрировала практическую осуществимость планового хозяйства».

(Продолжение следует.)