Кровь и травля в Шарлоттсвилле, США: случайность или новый виток старого конфликта?
11–12 августа 2017 года в американском городе Шарлоттсвилл, в штате Вирджиния произошли столкновения между ультраправыми и их противниками, повлекшие гибель трех (включая экипаж разбившегося полицейского вертолета) и ранение примерно 38 человек. Данный эксцесс обострил уже весьма накаленное противостояние в американском обществе.
Шарлоттсвилл — университетский городок с населением в 49 тысяч человек. Он является малой родиной двух американских президентов — Томаса Джефферсона (автора Декларации о Независимости, его плантация находилась в 3 милях от города) и Джеймса Монро (автора одноимённой доктрины, утверждавшей единоличное право США властвовать над всем западным полушарием). Во время американской гражданской войны Шарлоттсвилл находился под контролем конфедератов, но бои его в основном обошли стороной.
Памятник главнокомандующему войсками Юга, генералу Роберту Э. Ли, решение по демонтажу которого послужило формальным спусковым крючком для столкновений, был возведен в 1924 году. Основная часть памятников конфедератам на Юге была установлена в два временных отрезка:
— в 10–20-е годы ХХ века, во время взрывного роста популярности ку-клукс-клана в южных штатах и проведения через местные законодательные собрания так называемых законов Джима Кроу, поражавших чернокожих в политических правах и юридически обеспечивавших расовую сегрегацию,
— в 60-е годы, во время борьбы с движением за гражданские права и отмены «законов Джима Кроу».
Таким образом, памятники конфедератам являются не столько проявлением желания южан увековечить память своих предков, сколько инструментом идеологического обеспечения текущих политических задач.
В США существуют два противоборствующих мифа об их Гражданской войне:
— Победившие северяне, или «янки», вместе с либерально настроенными гражданами, склонными голосовать за демократов, рассматривают войну в качестве борьбы нравственности с безнравственностью. Мол, северные штаты боролись против рабовладения, а конфедераты его защищали.
— Южане же, вместе с консервативно настроенными гражданами, склонными голосовать за республиканцев, считают, что осью противоречий были разногласия в сферах полномочий штатов и федерального центра.
С формальной точки зрения оба эти объяснения фактологически обоснованы. Однако они игнорируют очевидную экономическую подоплеку конфликта. Капиталистическая экономика США середины XIX века состояла из двух основных частей — промышленного Севера и аграрного Юга. И если промышленный капитал севера опирался на эксплуатацию дешевой рабочей силы, в том числе и мигрантской (не зря американский историк Говард Зинн в своей «Народной истории США» называл противостояние северных промышленников и рабочих «другой гражданской войной»), то аграрный капитал юга, за отсутствием большого количества дешевых трудовых ресурсов на селе, делал ставку на рабов, чтобы обеспечить максимальную прибыльность своего хлопка и табака на внешнем и внутреннем рынке. Северные же промышленники рассматривали рабов как потенциальный дополнительный источник дешевой рабочей силы, в том случае, если бы ее можно было открепить от южных плантаций и массово направить на север. Последующая история США подтвердила обоснованность этих ожиданий.
Таким образом, отказ от излишней идеализации противоборствующих сторон выводит на поверхность экономическую основу конфликта — борьбу региональных капиталистических элит за право эксплуатировать темнокожее население и тем самым обеспечить главенство своих регионов в федеративном государстве.
В итоге в этом противоборстве победил Север. Но династии южных плантаторов остались, и они грезили о реванше. Не являясь феодалами в строгом смысле этого слова, плантаторы поддерживали амплуа аристократичности, противопоставляя свою духовно богатую предвоенную идиллию алчному примитивизму Севера. Отличным примером такого противопоставления является роман Маргарет Митчелл «Унесённые ветром» и его экранизация.
Создавая миф о предвоенном плантаторском золотом веке, южные реваншисты одновременно стремились стравить белую бедноту с чернокожими, которые, лишившись своего рабского положения, стали батраками, составляя конкуренцию батракам белым. Ради этого была применена расовая теория о недочеловеческой природе чернокожих. Тайная псевдомасонская террористическая организация ку-клукс-клан (ККК), основанная бывшим конфедератовским генералом Натаниэлем Бедфордом Форрестом, объединила тоскующих по потерянному «золотому веку» плантаторов, составивших ее руководство, и озлобленною белую бедноту, ставшую ее рядовыми членами, вокруг триединой идеологии превосходства нордической расы, антисемитизма и антикатолицизма. Эстетическим манифестом этого общества стал фильм Д. У. Гриффита 1915 года «Рождение нации». Одновременно с выходом на экран этого фильма в южных городах стали массово возводиться памятники конфедератам.
Массовая же борьба с этими памятниками в XXI веке началась с выходом на авансцену движения «Black Lives Matter» («Жизни Черных Важны») как реакция против непропорционального полицейского насилия по отношению к темнокожим и как ответ на нападения на темнокожих со стороны ультраправых. Один из многих примеров — расстрел черной церкви в городе Чарльстон в Южной Каролине, осуществленный фашиствующим молодчиком в 2015 году.
С самого начала активисты ЖЧВ заняли непримиримую позицию в отношении тогдашнего кандидата в президенты Дональда Трампа. Ультраправые же, вплоть до высшего руководства ККК, неоднократно демонстрировали свою всестороннюю поддержку Трампу. Таким образом, мы видим продолжение долгоиграющего внутреннего конфликта в США, который по факту является результатом успешной манипуляции, приведшей к расколу эксплуатируемого класса по расовому признаку до такой степени, что конфликт между черными и белыми является более острым, чем конфликт между бедными и богатыми.
(продолжение следует...)
