Турция вышла из Стамбульской конвенции. Что дальше?

20 марта в соответствии с указом президента Реджепа Тайипа Эрдогана Турция вышла из Европейской конвенции по борьбе с насилием по признаку пола, более известной как Стамбульская конвенция.

В пресс-службе Управления по связям с общественностью президента Турции данный демарш объяснили тем, что «конвенция, первоначально предназначавшаяся для защиты прав женщин, была присвоена группой людей, пытающихся нормализовать гомосексуализм, что несовместимо с социальными и семейными ценностями Турции».

«Отсюда и решение выйти», — отметили в пресс-службе.

Действительно, в статье 4 Конвенции «Основные права, равенство и недискриминация» есть такие строки, что «соблюдение положений настоящей Конвенции Сторонами, в частности путем принятия мер по защите прав жертв, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку <> сексуальной ориентации, гендерной идентичности <> или по иным признакам».

Это значит, что государства, ратифицировавшие Конвенцию, обязаны принимать все «необходимые законодательные или иные меры по защите всех жертв от любых дальнейших актов насилия», что дает широчайший простор для защиты прав всевозможных гендерных веяний, густо расплодившихся в современных западных державах.

Турция напомнила, что первой подписала Стамбульскую конвенцию (и первая в 2012 году ее ратифицировала), «продемонстрировав твердую приверженность защите статуса женщин в обществе и борьбе с любым насилием в отношении них», но после смены вектора Запада на защиту прав ЛГБТ не видит себя более среди стран-членов.

Зачем Турция вписывалась в это спорное соглашение в 2011 году, хотя уже в 2000 года Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) приняла «Рекомендацию 1474», в которой призывала государства Совета Европы узаконить семейные права однополых пар, понятно.

В 2005 году возобновились переговоры о вступлении азиатской страны в Европейский союз (статус кандидата на членство Турция получила в 1999 году), и Турция смиренно ожидала, когда ее примут в большую европейскую семью. Однако, в феврале 2019 года Европарламент призвал Еврокомиссию и страны — члены ЕС отложить переговоры о членстве Анкары.

А что другие?

Кто же остался в когорте государств, которых не пугает наступление бесчисленного множества полов? Вслед за Турцией с 2013 по 2019 годы подписали и ратифицировали Стамбульскую конвенцию 33 страны: Албания, Андорра, Австрия, Бельгия, Босния и Герцеговина, Хорватия, Кипр, Дания, Финляндия, Эстония, Франция, Грузия, Германия, Греция, Исландия, Ирландия, Италия, Люксембург, Македония, Мальта, Монако, Черногория, Нидерланды, Норвегия, Польша, Румыния, Португалия, Сан-Марино, Сербия, Словения, Испания, Швеция, Швейцария.

В числе государств, подписавших, но не придавших соглашению юридической силы, числятся: Болгария, Великобритания, Армения, Латвия, Литва, Лихтенштейн, Молдова, Словакия, Венгрия, Украина и Чехия. Однако, не во всех странах подписание данного документа приняли «на ура».

Болгария

Одними из первых против ратификации конвенции, которую власти этой страны подписали в апреле 2016 года, выступила общественность Болгарии. В начале 2018 года по стране прокатилась волна массовых протестов. Люди выходили к стенам болгарского Парламента и требовали от депутатов не допустить, «чтобы растлили сознание наших детей».

«В Библии указано, что есть два пола — мужской и женский, все остальные разговоры бред. Наш народ православный, такая конвенция опасна и ни в коем случае нельзя с такими вещами соглашаться», — заявляли организаторы акций, заверяя, что не допустят ратификации этого вредного соглашения.

Священный Синод Болгарской Православной Церкви выступил категорически против конвенции «из-за обязательств со стороны государств предпринимать законодательные и иные меры по введению понятий и принципов, противоречащих общественному и правовому порядку и исконным нравственным ценностям». Напомнил Синод и слова священного писания: «Горе тем, которые зло называют добром и добро — злом, тьму почитают светом и свет — тьмою…».

В августе 2018 года с народом согласился Конституционный суд Болгарии, постановив, что Стамбульская конвенция противоречит Конституции страны.

Параллельно с Болгарией, конвенцию отказались ратифицировать Словакия и Латвия. В феврале 2020 года парламент Словакии подавляющим большинством — 96 из 113 — окончательно отклонил ратификацию.

Латвия

В Латвии неприятие конвенции на уровне оппозиционных партий началось до того, как правительство страны одобрило частичное присоединение к соглашению в мае 2016 года.

После возмутились руководители христианских конфессий. Глава римско-католической церкви в Латвии, архиепископ Рижский Збигнев Станкевич, архиепископ евангелическо-лютеранской церкви Янис Ванагс, митрополит Рижский и всея Латвии Александр и епископ Латвийского союза баптистов Петерис Спрогис подписали открытое письмо, в котором заявили, что данный документ вызывает у них стойкое опасение.

В итоге в январе 2018 года правящая коалиция во главе партией «Единство» не смогла набрать в парламенте достаточное количество голосов для ратификации «полного безумия». Так противники соглашения называли гендерное просвещение.

Хорватия

За три недели до ратификации Стамбульской конвенции на главную площадь столицы Хорватии Загреба против подобной инициативы вышли более 50 тысяч человек. Десятки тысяч людей также собрались во втором по величине городе Хорватии, Сплите, за день до голосования. Более 40 тысяч человек подписали петицию «CitizenGO» с требованием эффективнее исполнять местное законодательство, защищающее женщин и детей от насилия.

Но, несмотря на сильное сопротивление, правительство Хорватии ратифицировало конвенцию 13 апреля 2018 года, ранее принятую парламентом страны 110 голосами против 30.

Известно, что не последнюю роль в продвижении ратификации сыграли центральные СМИ Хорватии, которые выставляли противников ратификации защитниками насилия в отношения женщин и детей, скрывали истинное число участников протестных акций, публиковали данные фиктивных соцопросов.

Армения

Подписание соглашения правительством Армении в январе 2018 года было неоднозначно встречено армянской общественностью, которая справедливо посчитала, что ее пункты направлены на разрушение армянских традиций и ценностей, а также противоречат Конституции страны.

15 августа 2019 года армянская общественная организация «Камк» («Воля») объявила сбор подписей у стен Национального Собрания страны против ратификации конвенции. Через 100 дней представители организации отчитались, что собрали более 50 тысяч живых подписей противников узаконивания документа.

Осенью 2020 года армянские эксперты высказывали мнение, что принятый закон о 4-месячном карантине в Армении позволит депутатам под прикрытием ограничений ратифицировать непопулярную Стамбульскую конвенцию, как это произошло с Лансаротской конвенцией.

Действительно, во время действия режима чрезвычайного положения в мае 2020 года парламент Армении ратифицировал Лансаротскую конвенцию Совета Европы «О защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия», статья 6-я которой прямо предусматривает введение уроков сексуального воспитания в начальной школе.

Но в конце сентября 2020 года в Нагорном Карабахе начался вооруженный конфликт с Азербайджаном, и вопрос о принятии конвенции, видимо, отложили до «лучших времен».

Польша

Критика Стамбульской конвенции начала звучать в Польше все громче с мая 2020 года. Тогда заместитель министра юстиции Польши Марчин Романовский написал в Twitter, что конвенция искажает смысл источника религии, заявляя, что якобы ее источником является насилие, а не духовное восхождение человека к Богу.

В конце июля 2020 года Польша анонсировала выход из Стамбульской конвенции. Инициативу поддержал генпрокурор Польши Збигнев Зебро, заявив, что женщины в его стране и так защищены от домашнего насилия лучше всех в Европе. Он подчеркнул, что упомянутая конвенция «вредна», так как по ней предусматривается изучение гендерного вопроса в школах.

17 марта 2021 года в Сейме Польши прошло первое чтение гражданского законопроекта «Да семье, а не гендеру», по сути подразумевающего денонсацию Стамбульской Конвенции. Законопроект продвигает правящая партия Польши «Право и справедливость», однако против выхода из конвенции уже выступили оппозиционные партии «Гражданская платформа», Левые и «Польша 2050».

«Этот проект основан на лжи, страхе падения патриархата, гомофобии, дискриминации и неравенстве», — заявила в рамках дебатов представитель «Гражданской платформы» Моника Роза.

В тот же день перед Сеймом против выхода из конвенции акцию протеста провели феминистки из движения «Женская забастовка», которые ранее активно выступали за легализацию абортов в стране, где 87% населения считают себя католиками.

Реакция Запада

С критикой на «необдуманные» действия турецкой стороны обрушились главы ведущих европейских государств и США. Неудивительно, ведь Турцией могут потянуться другие колеблющиеся подписанты конвенции, которые до сих пор не смирились с гендерными вывертами, заложенными в тексте документа.

Совет Европы (СЕ) в лице главы МИД Германии Хайко Мааса и председателя Парламентской ассамблеи Совета Европы Хендрика Дамса выразили сожаление, что президент Турции решил выйти «из этой конвенции, пользовавшейся широкой поддержкой населения, без вынесения вопроса на голосование в парламенте».

МИД Греции выразил «особое разочарование» и назвал демарш Турции «регрессом в сфере прав человека».

Власти Франции выразили «глубокое сожаление», а посольство Франции в Великобритании отметило, что решение Турции «знаменует собой дальнейшую неудачу в отношении уважения прав человека, неотъемлемой частью которых являются права женщин».

Президент США Джо Байден посетовал, что «внезапный и необоснованный выход Турции из Стамбульской конвенции» является «удручающим шагом назад для международного движения за прекращение насилия в отношении женщин во всём мире».

США не входят в Совет Европы, поэтому принимать Стамбульскую конвенцию их не приглашали. Однако у США есть свое, не менее разрушительное для семейных устоев, законодательство — в конце февраля 2021 года палата представителей США проголосовала за принятие закона «О равенстве», запрещающего дискриминацию по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности.

В России на выход Турции из конвенции отреагировала замглавы комитета ГД по вопросам семьи, женщин и детей Оксана Пушкина. Она заявила, что в Госдуму России стали приходить письма от «соотечественниц из Турции», «которые рассказали, что возмущению женщин нет предела».

Депутат не пояснила, зачем «соотечественницы» начали писать о своем возмущении в российский парламент, когда Россия не только не является страной-участницей Стамбульской конвенции, но и отказывается принимать ее из-за понятия гендера.

Также Пушкина отметила, что Стамбульская конвенция — это лишь рамочный документ, и гораздо важнее, как работают механизмы защиты женщин на уровне государственного законодательства. Парламентарий подчеркнула, что у Турции, покинувшей соглашение, тем не менее, есть закон о противодействии домашнему насилию.

При этом Пушкина «забыла», что в России уже есть порядка 40 статей Уголовного кодекса и не менее трех норм КоАП, защищают граждан от насилия, и выразила мнение, что российский проект закона о «профилактике семейно-бытового насилия» (СБН) надо принимать как можно быстрее.

Почему сейчас?

Почему же Турция, считающая себя глубоко религиозной страной, так долго тянула с выходом из данного соглашения?

В марте 2020 года турецкое руководство вновь объявило о желании Турции стать частью Европейского союза, но Европарламент дал четкий сигнал — никаких переговоров о включении в ЕС этой страны не может быть и речи. Тем не менее, Турция еще год выражала горячую приверженность новым европейским ценностям.

Почему же руководству ближневосточной страны захотелось именно сейчас посильнее хлопнуть дверью, намекая на идеологический разлад со своими европейскими соседями?

Можно предположить, что успешный блиц-криг на Кавказе, выраженный в прямой военной поддержке Азербайджана в 45-дневной войне за Нагорный Карабах, а также халифатистские амбиции Турции на возрождение «Великого Турана» дают ей право позиционировать себя локомотивом исламского мира. А с европейскими гендерными ценностями лидеру исламизма на Ближнем Востоке — не по пути. Не поймут.