Очерк о Ржевской битве. Борьба на Ржевском выступе в июле–августе 1942 г.

Первые планы наступательных операций по ликвидации Ржевского выступа были подготовлены уже в начале мая, причем план, предложенный командованием Западного фронта, 18 мая получил одобрение Ставки; суть этого плана состояла в окружении германских войск между Гжатском и Юхновом и захвате Вязьмы — одного из ключевых дорожных узлов германской группы войск «Центр». Начало наступления намечалось на первые дни июня. И вот что важно отметить — операция Западного фронта готовилась в те дни, когда никто не мог представить, какие события развернутся вокруг Сталинграда.

Но эти замыслы перечеркнула начавшаяся 24 мая операция «Ганновер» — наступление части сил германской 4-й полевой армии против группы Белова, которой отводилось большое значение в плане операции Западного фронта.

Группа Белова, насчитывавшая около 30 тысяч человек, из которых половину составляли партизаны, и снабжавшаяся исключительно по воздуху, не имела шансов выстоять под натиском семи германских дивизий. Тем не менее Белов сумел избежать почти неминуемого разгрома и с боями вывел основной костяк группы, более десяти тысяч бойцов, в район Кирова (город в Калужской области, до 1936 года — поселок Песочня) на соединение с основными силами Западного фронта. Кроме того, семь тысяч партизан по приказу командования Западного фронта остались и продолжили действовать в тылу врага. А потому — пусть даже в официальных германских документах заявлялось об успехе, о нанесении тяжелых потерь большевикам (включая захват к 22 июня почти 9 тысяч пленных), а объективно положение группы войск «Центр» по итогам операции «Ганновер» улучшилось, — всё же гитлеровцы особых восторгов не испытывали. Начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер в своем дневнике писал: «Войска русского генерала Белова… прорвались в направлении Кирова. Это не делает нам чести!»

Между тем германская 9-я полевая армия завершала подготовку к еще одной операции, получившей кодовое наименование «Зейдлиц». Ее целью стало уничтожение Холм-Жирковского плацдарма. И если «Ганновер» большей частью проходил за пределами Ржевского выступа и, скорее, может считаться прологом Ржевской битвы, то «Зейдлиц» бесспорно является ее частью. Для проведения наступления 9-я армия из 20 своих дивизий выделила 14, в том числе четыре танковые, а также сформировала сводную кавалерийскую бригаду для маневрирования в лесисто-болотистой местности.

2 июля ударные группировки 9-й армии двинулись навстречу друг другу из районов Белого и Оленино и к пятому дню операции перерезали коридор, связывавший советские войска на плацдарме с основными силами Калининского фронта. В окружении целиком оказались 39-я армия и 11-й кавалерийский корпус, а также отдельные соединения и части 22-й и 41-й армий. Ударом от Сычевки на запад гитлеровцы рассекли котел надвое и начали перемалывать окруженные советские войска. Окруженцы отчаянно шли на прорыв, навстречу им атаковали основные силы 22-й и 41-й армий. Но к концу июля противник сумел подавить последние очаги сопротивления. Из котла вырвалось около 18 тысяч бойцов, но большинство окруженцев погибли либо попали в плен.

Итогом операции «Зейдлиц» стал разгром советской 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса, а также была выбита четверть личного состава 22-й и 41-й армий. По документам Калининского фронта, общие людские потери советских войск составили около 62 тысяч человек, безвозвратные — более 52 тысяч (из которых 47 тысяч пропали без вести). Согласно документам группы войск «Центр», 9-я полевая армия пленила более 49 тысяч человек; видимо, в это число кроме красноармейцев включены схваченные «подозрительные» местные жители — иначе объяснить превышение числа пленных над числом пропавших без вести трудно даже с поправкой на вероятную неполноту советских данных.

После операций «Ганновер» и «Зейдлиц» Ржевский выступ превратился в удобный трамплин для наступательных действий, позволявший нанести удары по флангам советских войск на Торопецком и Сухиничском выступах. Германское командование в стремлении воспользоваться достигнутым результатом приступило к подготовке операций «Виноградная лоза» и «Смерч».

Замысел «Виноградной лозы» состоял в срезании Торопецкого выступа сходящимися ударами от Ржева и Демянска на Осташков, «Смерча» — в ликвидации Сухиничского выступа — также встречными фланговыми ударами с севера и юга. Реализация этих планов обернулась бы окружением и разгромом основных сил Калининского фронта и левого крыла Западного фронта.

В то же время командование Красной Армии, несмотря на тяжелые поражения, особенно масштабные на юге, не стало отказываться от наступательной стратегии на центральном направлении. 16 июля Ставка направила Калининскому и Западному фронтам директиву на проведение операции смежными флангами с ближайшей задачей «овладеть городами Ржев и Зубцов, выйти и прочно закрепиться на реках Волга и Вазуза, обеспечив за собой тет-де-поны (предмостные позиции. — Ф. П.) в районе Ржева и Зубцова».

Время готовности к наступлению Ставка определила на 28 июля для Калининского фронта и на 31 июля для Западного, однако уложиться в сроки помешали проливные дожди, затруднившие сосредоточение сил и накопление припасов.

Операция, вошедшая в историю как Первая Ржевско-Сычевская, началась 30 июля севернее Ржева с перехода в наступление 30-й и 29-й армий Калининского фронта генерал-полковника Ивана Конева. А 4 августа на реке Держа силами 20-й и 31-й армий нанес удар Западный фронт генерала армии Георгия Жукова.

И на Калининском, и на Западном фронтах начало наступления возвестила мощная полуторачасовая артподготовка — закончившая переход на военные рельсы советская промышленность, несмотря на многочисленные проблемы из-за потери множества предприятий, источников сырья и массы квалифицированных кадров, наращивала производство, что позволило хотя бы по наиболее распространенным калибрам преодолеть дефицит боеприпасов, терзавший Красную Армию в зимне-весеннюю кампанию 1942 года.

Ураганный огонь сосредоточенных на узких участках артиллерийских кулаков обеспечил быстрый успех первых атак, однако затем операция на Калининском и Западном фронтах развивалась по-разному.

Пошатнувшуюся под ударом Конева оборону севернее Ржева командование 9-й полевой армии быстро подкрепило переброской 6-й пехотной дивизии, всего неделю назад выведенной в тыл на отдых, а также россыпи снятых с разных участков фронта частей и подразделений. В результате 30-я и 29-я армии не смогли выйти на оперативный простор, и если в первый день наступления они продвинулись на 6–7 километров, то преодоление оставшихся 6 километров до Ржева растянулось на весь август. Вместе с тем у 9-й армии не осталось своих резервов.

Наступление Западного фронта благодаря предельной щепетильности Жукова в вопросах оперативной маскировки явилось полной неожиданностью для противника. Быстро проломив германскую оборону у села Погорелое Городище, 20-я и 31-я армии уже к исходу 5 августа вклинились на глубину 18 километров на 30-километровом участке фронта и приблизились к рекам Вазуза и Гжать, за которыми Жуков приказал захватить плацдарм. С этого плацдарма командующий Западным фронтом намеревался броском выдвигавшейся из резерва подвижной группы (в составе 6-го, 8-го танковых и 2-го Гвардейского кавалерийского корпусов) прорваться к Сычевке. Взятие Сычевки привело бы к перехвату железной дороги Вязьма — Ржев, имевшей ключевое значение для снабжения германских войск на Ржевском выступе. 7 августа к наступлению присоединилась 5-я армия, и, хотя нанесенный ею удар в сторону Гжатска не пробил германскую оборону, необходимость сдерживать советский натиск еще на одном участке добавила противнику хлопот.

Для спасения 9-й армии от поражения германскому командованию пришлось направить к Вазузе и Гжати три танковые и две пехотные дивизии, которые планировалось использовать в операции «Смерч» для удара по Сухиничскому выступу с севера. Эти войска командующий 9-й полевой армией генерал-полковник Вальтер Модель, вернувшийся в строй после излечения от полученного в мае ранения, использовал частью для сдерживания советских войск на подступах к Сычевке, а частью для подготовки удара во фланг 20-й армии из района села Карманово на Яузе.

Переброшенные под Сычевку германские соединения бросались в бой по частям, но и советские войска, растянувшись на раскисших от ливней дорогах, действовали уже не плотным кулаком, к тому же подвижная группа задержалась в устроенных обозами пробках у переправ через Держу. Так что, хотя до Сычевки оставались считанные километры, на быстрый прорыв к ней рассчитывать не приходилось, тем более что захваченный на Вазузе плацдарм еще не был достаточно расширен.

Жуков скорректировал вектор основных усилий 20-й армии и подвижной группы в направлении Карманово. Плацдарм на Вазузе уже стал вполне прочным, и расширение его могло подождать. А вот вражеский удар во фланг, подготовку которого командующий Западным фронтом заметил, мог перечеркнуть все достижения наступающих войск. Да и стоило помочь 5-й, а также подключившейся 13 августа к наступлению 33-й армии.

На берегах Вазузы, Гжати и Яузы разгорелись ожесточенные бои с участием сотен танков с обеих сторон. В начале последней декады августа войска Западного фронта окружили Карманово и 23 августа освободили его. В тот же день 31-я армия выбила противника из Зубцова. Поставленная Ставкой 16 июля задача была в основном выполнена — оставалось только взять Ржев, к которому вплотную подобрались 30-я и 29-я армии.

Тем временем провалилась попытка проведения германской операции «Смерч» в урезанном варианте: 2-я танковая армия 11 августа уверенно взломала советскую оборону на южном фасе Сухиничского выступа, но уже к исходу недели боев увязла, а вскоре во фланг образованного ею вклинения последовал советский контрудар.

Про идею срезания Торопецкого выступа германское командование и вовсе не вспоминало: 9-й армии было не до наступления на Осташков, да и вообще Модель снова потребовал у командующего группой войск «Центр» генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге подкреплений или конкретных объяснений, как дальше обороняться имеющимися силами.

В общем, к исходу августа Первая Ржевско-Сычевская операция вполне имела перспективы. Но 27 августа на командный пункт Западного фронта позвонил заведующий особым сектором ЦК ВКП (б) Александр Поскребышев и сообщил о решении Ставки назначить Жукова заместителем Верховного Главнокомандующего, освободив от командования Западным фронтом, а также потребовал как можно скорее приехать в Москву.

Положение Красной Армии на юге советско-германского фронта стремительно ухудшалось изо дня в день, несмотря на отправку туда большей части накопленных стратегических резервов, включая те, что изначально предназначались для операций на центральном направлении (так, еще в июле 4-я резервная армия из-под Калинина была переброшена на Брянский фронт, а 1-я резервная армия из-под Сталиногорска на Сталинградский фронт). 23 августа германские войска прорвались к Волге севернее Сталинграда, разорвав стык между Сталинградским и Юго-Восточным фронтами. В Москве Жуков получил от Сталина задачу отправиться под Сталинград и не допустить худшего развития событий.

С отъездом Жукова наступление на Ржевском выступе не закончилось. Однако с 31 августа Ставка переподчинила 30-ю и 29-ю армии Западному фронту, командование которым принял Конев. Таким образом, Калининский фронт, возглавленный генерал-лейтенантом Максимом Пуркаевым, активного участия в продолжении операции не принимал.

В отличие от Жукова, стремившегося перехватить основную линию снабжения противника, попутно расшатывая вражескую оборону последовательным расширением полосы наступления, Конев с одобрения Ставки сосредоточил усилия на освобождении Ржева. Замысел состоял в тесном фланговом охвате города с последующим смыканием окружения у южных окраин и штурмом.

Охват Ржева требовал форсирования Волги. Передовым частям удалось переправиться на южный берег, но для создания достаточно широких плацдармов измотанным августовскими боями войскам не хватило сил. Пришлось свести штурм к выбиванию противника из города прямым ударом без изоляции.

Ситуацию осложнило усиление 9-й армии: Модель получил еще три дивизии, в том числе отборную моторизованную дивизию вермахта «Великая Германия», комплектовавшуюся наиболее отличившимися солдатами и офицерами сухопутных войск. В июле «Великая Германия» принимала участие в наступлении на юге, а в начале августа германское командование вывело ее в резерв с намерением задействовать в операции «Северное сияние» по отсечению Ленинграда от Ладожского озера, но в итоге направило под Ржев.

Ожесточенные городские бои в Ржеве длились более месяца, но освободить город наши войска так и не смогли. На исходе сентября масштабные боевые действия на Ржевском выступе временно стихли.

Несмотря на незавершенность, Первую Ржевско-Сычевскую операцию странно называть провальной. Войска Жукова и Конева по большей части выполнили поставленные задачи. Вдавив северо-восточную часть Ржевского выступа на 40–45 километров, советские армии угрожающе приблизились к линии Вязьма — Ржев, причем возникшее вклинение было гораздо труднее перерубить, чем Холм-Жирковский плацдарм.

Противник понес большой урон: потери 9-й полевой армии достигли 60 тысяч человек, и еще около 15 тысяч потеряла 3-я танковая армия, отражавшая удары 5-й и 33-й армий; при этом около трети потерь составили безвозвратные. Клюге оценил положение германских войск в ходе сражения словами: «В августе мы едва продержались». И кто знает, как могло пойти дело, если бы не вынужденная отправка на юг сначала резервных армий, а затем и Жукова…

Красная Армия получила ценный опыт быстрого взлома укреплявшейся несколько месяцев позиционной обороны. Участвовавшие в операции командиры и штабисты разных уровней подготовили ряд докладов и отчетов, повлиявших в дальнейшем как на тактическое, так и на оперативное искусство. В этих документах обозначены и рассмотрены многие как сильные, так и слабые стороны действий советских войск. Особо критично рассматривались проблемы взаимодействия, особенно по мере затягивания боев, и недостатки в подготовке родов войск. Ржев стал одним из полигонов для отработки тактики уличных боев.

Результативное советское наступление в то тяжелое время имело важный моральный эффект. Прорыв германских войск к Кавказу и Сталинграду у многих подорвал веру в возможность победы, тем более в памяти людей еще были свежи слова Сталина на параде 7 ноября 1941 года: «Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик — и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений». Наступление на Ржевском выступе продемонстрировало, что хоть Германия не лопнула, ее войска можно теснить и загонять в оборону, а значит, есть шансы их бить, как били в минувшую зиму.

Да, советские войска понесли тяжелые потери: всего около 360–380 тысяч человек, из них безвозвратно — примерно 100–110 тысяч (из них, согласно германским данным, 15 тысяч попали в плен); более точную оценку мешают дать противоречия в отчетности 29-й армии и лакуны в данных о безвозвратных потерях 5-й и 33-й армий. Однако потери, понесенные к октябрю 1942 года в Сталинградской битве, гораздо больше: подсчет по документам Сталинградского и Юго-Восточного фронтов дает величину в 510 тысяч человек, в том числе более 283 тысяч потеряны безвозвратно. Так что Ржевский выступ в августе–сентябре 1942 никак не мог быть самым тяжелым участком для Красной Армии.

Конечно, в пятикратном перевесе советских потерь над германскими в Первой Ржевско-Сычевской операции нет ничего хорошего. Вот только если бы не кровопролитное наступление Западного и Калининского фронтов, то группа войск «Центр» приступила бы к собственным наступательным операциям, а это, скорее всего, обернулось бы парой внушительных котлов и в итоге гораздо худшим соотношением потерь, особенно безвозвратных.