Андрей Шептицкий и «восточный проект» Ватикана

На стыке XIX и XX веков война между Австро-Венгрией и Российской империей многим казалась неизбежной — как в силу медленного расползания Австро-Венгрии, порожденного в числе прочего политической активизацией славян, так и в силу трудноустранимых противоречий между этими державами, порождаемых предстоящим дележом так называемого османского наследства. А тут еще и конфессиональный фактор… Австро-Венгрия Габсбургов даже в начале ХХ века всё-таки оставалась условной хранительницей католических ценностей, а Российская империя — такой же хранительницей ценностей православных. Цепляясь за далеко не дружественную ей и по преимуществу отнюдь не католическую Германию, Австро-Венгрия надеялась на победу над Россией и возможность стабилизации за счет расширения собственной территории. Аналогичными по сути, хотя и диаметрально противоположными по характеру, были и российские имперские ожидания.

Напряженное ожидание большого мирового передела естественным образом пробудило у Ватикана старую мечту о продвижении на восток, на православные земли — тем более заманчивую, что во многом интересы апостольского престола совпадали с интересами ведущих европейских держав, в чьи планы никоим образом не входило дальнейшее расширение России вообще и ее укрепление на Балканах прежде всего.

Для воплощения своей давней мечты Рим и его союзники пытались осуществить грандиозную задачу по окончательному и бесповоротному отчуждению тяготевших к России групп населения, которые могли бы при большом переделе захотеть присоединиться к ней. Речь шла как о русинах, так и о других аналогично ориентированных сообществах. Их-то и следовало превратить из прорусской силы в прозападно-антирусскую. Что, собственно, и составляло на рассматриваемом новом этапе содержание долговременного, как мы убедились, проекта под названием «Украинская грекокатолическая церковь».

Тем, кто взялся за реализацию подобной задачи, нельзя отказать ни в наличии огромной проектной воли, ни в точности выбора кандидата на роль проводника этой проектной воли. Таким проводником стал Роман Александр Мария Шептицкий — польский граф с восточнославянскими корнями, воспитанник иезуитов, впоследствии митрополит Андрей Шептицкий.

Почему выбор пал именно на него?

Родовые и культурные корни Андрея Шептицкого

Шептицкие — старый боярский род Галицкой Руси, отсчитывающий свою историю с XIII века: в 1284 году предок Шептицких получил от галицко-волынского князя Льва Даниловича грамоту на право владения землей.

В течение веков представители рода Шептицких занимали высокие государственные, военные и церковные должности. Причем в определенный исторический период в роду Шептицких, изначально православном, появились и грекокатолические, и римокатолические иерархи. История этого рода, его национальная и конфессиональная самоидентификация теснейшим образом были связаны с тем положением, которое занимала в тот или иной исторический момент их родина, Галиция, не единожды переходившая из состава одного государства в другое.

Проследим цепочку «превращений», которые претерпевала Галицкая земля, и цепочку «превращений» рода Шептицких.

После распада Галицко-Волынского княжества в XIV веке его земли поделили между собой Польша и Литва, постоянно воевавшие за эти территории.

В 1569 году Королевство Польское и Великое княжество Литовское образовали федерацию — Речь Посполитую. Православных на территории Речи Посполитой откровенно и безжалостно притесняли. После заключения в 1596 году Брестской унии часть православных под давлением перешла в грекокатолицизм. Со временем и представители рода Шептицких стали грекокатоликами.

Первым представителем рода Шептицких из числа крупных церковных иерархов, примкнувших к грекокатоликам, стал Варлаам Шептицкий, православный архимандрит Уневского монастыря, известного с XIV века как духовный центр Галиции. Произошло это в 1681 году. Умер Варлаам в чине епископа Львовского в 1715 году.

В XVIII столетии из рода Шептицких вышли еще трое униатских владык: Атанасий, митрополит Киевский (основавший в 1744 году кафедральный собор св. Георгия Победоносца (Юра) во Львове); Афанасий, епископ Перемышльский; и Лев, митрополит Киевский. В этот период были в роду Шептицких и иерархи римского обряда, например, Иероним Шептицкий, епископ Плоцкий.

К концу XVIII столетия Шептицкие уже полностью ополячились, польский язык стал для них родным.

После трех последовательных разделов, произошедших в 1772–1795 годах, Речь Посполитая перестала существовать как государство. Галиция при этом отошла к Австрийской империи.

Господствующей религией в Австрии являлся католицизм в его классическом, римском варианте, что спровоцировало массовые переходы галицийской аристократии в латинство. Шептицкие, претендовавшие на сохранение и укрепление своего привилегированного положения, каковым их род пользовался уже несколько веков, вновь «последовали тенденции». К середине XIХ века практически все Шептицкие — уже римокатолики.

Но до какой степени Шептицкие стали в Австрийской империи «своими»? Ведь польская аристократия никогда не переставала мечтать о восстановлении Речи Посполитой в границах до 1772 года. А потому австрийское правительство относилось к галицийским полякам с изрядной долей недоверия — по принципу «сколько волка ни корми, он всё равно в лес смотрит».

Шептицкие, безусловно, не забывали о том, что они поляки. Так, мать Андрея Шептицкого, София Шептицкая, в записках о своем знаменитом сыне постоянно упоминает знатнейшие фамилии Речи Посполитой, в родстве с которыми состояли Шептицкие.

О Софии Шептицкой стоит поговорить отдельно — она оказала определяющее влияние на духовное становление будущего митрополита. При этом на саму Софию, в свою очередь, большое влияние оказал ее отец — граф Александр Фредро, известный польский драматург.

Александр Фредро происходил из старинного дворянского рода и был воспитан, как отмечают его биографы, в «шляхетских традициях». В то же время он ощущал себя не только поляком, но и «гражданином Европы».

В 16-летнем возрасте Фредро присоединился к наполеоновской армии. В 1812 году за участие в походе Наполеона на Москву удостоился Золотого креста Virtuti Militari. В 1814 году был награжден крестом Почетного легиона. Дослужившись до должности офицера наполеоновского Генштаба, в 1815 году, после падения Наполеона, Фредро оставил военную службу.

Вернувшись на родину, в Галицию, он поселился в семейном имении неподалеку от Львова. В 1820-е годы Фредро становится крупнейшим драматургом Галиции, его комедии пользуются славой в Европе. При этом Фредро был представителем немногочисленной на тот момент группы поляков, выступавших за сотрудничество с Габсбургами. После польского восстания 1830 года многие протестно настроенные поляки бежали из России во Львов. В 1835 году представитель «украинской школы» польского романтизма Северин Гощинский обвинил Фредро в том, что его творчество является «ненациональным». После этого на Фредро обрушился шквал критики, что побудило его оставить литературное поприще более чем на десять лет.

При этом Фредро участвует в общественной жизни, представляет интересы своего земства в галицийском сословном сейме. В 1839 году он становится почетным гражданином Львова.

Фредро был вхож в круги львовского высшего света. Как отмечает современный специалист по истории Галиции Ларри Вольф, к 1839 году Фредро находился «в теплых отношениях с администрацией Габсбургов в Галиции». В частности, его приглашал на свои охоты губернатор Галиции эрцгерцог Фердинанд д’Эсте.

В 1840-х годах Фредро вместе с князем Львом Людвиком Сапегой, бывшим камергером императора Николая I, бежавшим в Галицию после восстания 1830 года, участвовал в разработке проекта местной железной дороги. Проект этот, правда, тогда так и не осуществился.

И Фредро, и Сапега выступали за смягчение крепостного права в крае. В 1844 году Фредро написал меморандум, в котором призывал власти Галиции и самого императора к скорейшему проведению крестьянской реформы, оценивая ситуацию как «прогрессирующую деморализацию». Напомним, что крепостное право в Галиции было особенно тяжелым. Польские помещики жестоко угнетали своих крестьян. Несколько лет неурожаев и голода в середине 40-х годов XIX века накалили ситуацию. Вспыхнувшее в 1846 году в Галиции польское восстание переросло в массовую резню шляхты крестьянами.

Поляки справедливо винили австрийскую администрацию в развязывании этой резни. После нее многие именитые поляки, ранее сотрудничавшие с Габсбургами, отшатнулись от австрийцев и поддержали революцию 1848 года, охватившую Австрийскую империю вместе с остальной Европой.

Среди таких поляков были Александр Фредро и Лев Сапега, принявшие в революционных событиях 1848 года активное участие.

В апреле 1848 года Фредро с Сапегой участвуют в создании во Львове Рады народовой. Главными требованиями, выдвинутыми этой структурой, были проведение либеральных реформ и превращение Галиции в польскую автономную провинцию Австрийской монархии. При этом действительной целью создателей Рады народовой было, разумеется, восстановление Речи Посполитой в границах до 1772 года. Во Львове начались волнения. Галицийские поляки приступили к формированию польской национальной гвардии.

В ответ на действия поляков Габсбурги решили разыграть русинский фактор.

Австрийские власти в лице губернатора Галиции графа Франца Штадиона фон Вартгаузена осуществили три ответных шага:

— инициировали обращение русинов к австрийскому императору с просьбами ввести в Восточной Галиции русинский язык в качестве языка преподавания и делопроизводства; предоставить русинам возможность занимать любые должности; уравнять в правах духовенство всех вероисповеданий (прежде всего, речь шла о получении русинским грекокатолическим духовенством таких же широких прав, какими пользовалось польское католическое духовенство);

— отменили в мае 1848 года барщину в Галиции, после чего уровень поддержки галицийским крестьянством австрийских властей резко возрос;

— в мае же 1848 года создали структуру, представляющую галицийских русинов — Головну руську раду. При этом губернатор Галиции Штадион, стремясь противопоставить русинов полякам, одновременно опасался потенциального тяготения русинов к русским и России. И потому, фактически подтолкнув оформление русинского национального движения, он одновременно заставил русинов признать себя не русскими (Russen), а рутенами (Ruthenen). И подтвердить, что население России — схизматики (православные), а рутены себя к таковым не причисляют.

Полякам крайне не понравилось намерение австрийских властей заняться развитием национального самосознания галицийских русинов. Но тут в Галицию зачастили представители польской эмиграции из Франции. Которые разъяснили галицийским полякам, что не нужно сопротивляться возрождению национального духа русинов. Нужно помочь русинам обрести правильную национальную самоидентификацию. То есть укрепить их в той же самой мысли, которую им и так уже начали навязывать австрийские власти в лице губернатора Штадиона: русины не имеют с великороссами ничего общего. Вот только Штадион хотел, сделав русинам «профилактическую прививку» от тяготения к России, опереться на русинов против поляков. А польская эмигрантская концепция состояла в том, что галицийские поляки не должны противопоставлять себя галицийским русинам, а должны сделать их своими союзниками в борьбе с Россией.

Для реализации этой концепции и противодействия Головной руськой раде польские помещики сформировали в конце мая 1848 года новую польско-русинскую организацию как бы русинофильской направленности — Руський собор. И, как оказалось, очень вовремя. Когда летом 1848 года Головна руська рада обратилась к императору и в венский парламент с предложением разделить Галицию на две части — польскую Западную и русинскую Восточную, Руський собор от лица русинов направил в парламент решительный протест против такого раздела.

Подлинные цели Руського собора весьма прозрачно предъявлялись на страницах рупора этой организации — газеты «Дневник руський»: «А Польша приобретает, отдавая справедливость русинам, для себя народ, который с ней вместе как две сестры родные будет сиять на горизонте политики европейской. <…> Дело это будет подлинным шагом вперед, ибо под новое знамя встанет 22 млн человек… Дело это будет в себе носить зародыш гибели для царизма, ибо примеру Малой-Руси и Польши последуют Бела-Русь и Велика-Русь… Пусть Русь действует в интересах Руси, Польша — в интересах Польши, и обе они — ради общего интереса, тогда падет северный колосс…»

Руський собор хотел сначала пробудить в галицийских русинах враждебность к России. А затем сподвигнуть российских малороссов встать на сторону поляков и братьев-русинов в борьбе с Россией. Одновременно Руський собор препятствовал разделу Галиции, поскольку поляки не намерены были терять Восточную Галицию.

Вышеупомянутый Лев Сапега, соратник Александра Фредро, принимал в работе Руського собора самое деятельное участие. Кстати, он был напрямую связан с теми самыми эмигрантскими польскими кругами Франции, которые протранслировали галицийским полякам идею «дружить с русинами против России». Сапега доводился шурином Адаму Ежи Чарторыйскому (о нем речь впереди) — виднейшему деятелю польской эмиграции, обосновавшемуся во Франции: женой Чарторыйского была Анна София Сапега, сестра Льва Сапеги.

Вот тот круг, в который входил дед будущего митрополита Андрея Шептицкого по материнской линии.

В 1852 году Александр Фредро был обвинен в государственной измене за видную роль в революции 1848 года. Его сын Ян за участие в венгерской революции тоже был обвинен в государственной измене.

Семья Фредро была вынуждена бежать в Париж и некоторое время жила там. Фредро вращался в Париже в польских кругах, близких к «Отелю Ламбер». Так называлась верхушка польской эмиграции во Франции, сделавшая парижский особняк Ламбер своим политическим штабом и культурным центром. Главой этой группы являлся вышеупомянутый князь Адам Чарторыйский. Шурин Фредро Людвик Яблоновский, брат его жены Софии, позже даже обвинял зятя-драматурга в том, что «кроме польскости, не всегда ясной, у него не было фиксированной точки опоры» и что он «в каждом случае смотрел на Отель Ламбер и оттуда безоговорочно принимал лозунги».

Фредро оправдали в 1854 году, но вернется во Львов он только пару лет спустя. После своего возвращения Фредро быстро восстановил утраченные общественные позиции: уже в 1861 году он становится депутатом тогда же образованного Галицийского краевого сейма. Умер Фредро во Львове в 1876 году.

А теперь перейдем к дочери Александра Фредро Софии, матери Андрея Шептицкого.

Своей дочери Александр Фредро дал европейское образование. София училась в Париже и Вене, свободно владела французским и немецким языками, занималась живописью, пробовала себя на литературном поприще. Проживая в Париже, София, как и ее отец, сблизилась с «Отелем Ламбер».

Тут надо сказать, что возглавлявший «Отель Ламбер» Адам Чарторыйский был горячим сторонником восстановления Речи Посполитой в границах до 1772 года. После произошедшего в 1794 году польского восстания имения родителей Чарторыйского были конфискованы русской короной. Екатерина II согласилась вернуть Чарторыйским часть имущества при условии, что Адам и его брат Константин переедут в Россию и поступят на службу. Оказавшись в России в роли полузаложника, Адам вскоре стал другом будущего императора Александра I. После прихода Александра к власти Чарторыйский сделал карьеру при русском императорском дворе, вершиной которой была должность главы внешнеполитического ведомства. Этот пост он занимал с 1804 по 1806 год.

Но даже в этот период превыше всего для него были интересы Польши. Чарторыйский оказал существенное влияние на принятие решения о заключении союза России с Австрией и Англией и объявлении войны Наполеону. В надежде на победу он продвигал проект территориального передела Европы, результатом которого должно было стать восстановление — пусть и под российским протекторатом — Речи Посполитой. Неудачи третьей антифранцузской коалиции привели к охлаждению между императором Александром и Чарторыйским. В 1806 году Чарторыйский ушел с поста министра и через несколько лет покинул Санкт-Петербург. Однако отношения Чарторыйского с императором не были разорваны окончательно. Долгое время они поддерживали переписку, в которой обсуждали польский вопрос. Также с 1803 по 1824 год Чарторыйский сохранял за собой пост попечителя Виленского учебного округа.

В 1830 году Чарторыйский вошел в число руководителей польского восстания против российской власти. После подавления восстания он удалился в Париж, где стал влиятельнейшим членом польского эмигрантского сообщества. Собиравшиеся в «Отеле Ламбер» представители польской эмиграции горячо симпатизировали антироссийской политике европейских стран. К 40-м годам XIX века «Отель Ламбер» становится самой значимой польской эмигрантской группой.

Таким образом, София Фредро, взаимодействовавшая с «Отелем Ламбер», была, как и ее отец, близка к польским кругам, заряженным глубокой ненавистью к России.

В октябре 1861 года София Фредро обвенчалась во Львове с Яном Кантием Шептицким — богатым польским магнатом. Молодожены поселились в имении Прилбичи, расположенном на территории современной Львовской области. Это имение принадлежало роду Шептицких со второй половины XVIII века (его приобрел униатский иерарх Афанасий Шептицкий, епископ Перемышльский). В конце XIX века Ян Шептицкий построил в Прилбичах дворец. Во дворце он создал музей, где была собрана коллекция картин (в том числе семейные портреты), архив, где хранились пергаменты XVI века, богословские русские летописи и другие редкости, а также библиотеку, насчитывавшую около 6000 книг. Ян Шептицкий, как и его жена, интересовался собственной родословной и проводил изыскания на эту тему. В его архиве были собраны данные о родственных связях Шептицких и Фредро с королями Польши и Западной Европы.

Будущий митрополит Андрей, нареченный при крещении Романом Александром Марией, появился на свет в 1865 году. Он стал третьим сыном четы Шептицких. Всё его детство прошло в родительском доме в Прилбичах. Атмосфера высокой западной культуры… Семейные портреты… Награды деда Александра Фредро за участие в русской кампании Наполеона… Мальчик рос, осознавая сопричастность своей семьи к мировой истории, и страстно хотел быть продолжателем этой семейной традиции.

Мать была для будущего митрополита непререкаемым авторитетом. Воспитывала Романа по большей части именно она. В шесть лет мальчик уже читал и писал по-французски. Кстати, основным языком, на котором впоследствии сын переписывался с матерью, был французский.

Религиозным образованием Романа мать начала заниматься также очень рано. В этом Софии Шептицкой помогал ее духовник Генрих Яцковский, ставший с 1881 года провинциалом (главой) галицийского отделения ордена иезуитов. Яцковский стал духовником и Романа Шептицкого.

В 1882 году Яцковскому была поручена реформа униатского ордена василиан. А поскольку проект «Украинская грекокатолическая церковь» в дальнейшем реализовывали именно василиане и Андрей Шептицкий взойдет в будущем на митрополичий престол как их представитель, необходимо понимать, что же представлял собой этот орден.

Орден василиан

Василианами называются несколько грекокатолических монашеских орденов. Все эти ордена придерживаются монастырского устава, приписываемого св. Василию Великому. Такие ордена есть, например, в Италии и в Ливане. Но нас интересует украинский орден василиан.

Пожалуй, основной причиной возникновения этого ордена стала тщетность попыток верхушки грекокатолической церкви, появившейся вследствие подписания в 1596 году Брестской унии, взять под контроль на территории Речи Посполитой влиятельные православные монастыри. Православных монахов не удавалось убедить ни словом, ни силой.

«Мотором» создания нового ордена выступили иезуиты. Орден был учрежден в июле 1617 года на собрании первого униатского капитула. Иезуиты присутствовали при этом событии в статусе консультантов. Новый орден стал в некотором роде «калькой» с ордена иезуитов, его двойником. Он фактически и был замыслен как «иезуитский орден восточного обряда». Многие члены ордена василиан либо обучались в иезуитских школах, либо изначально были иезуитами, а затем целенаправленно, по согласованию с папой римским, перешли в униатство. На раннем этапе существования ордена иезуитам принадлежали в нем многие важные должности. Духовниками в первых общинах василиан также были иезуиты.

Орден василиан быстро распространился в восточных областях Речи Посполитой, где немалая часть населения признала унию. Задачей василиан была прозелитическая деятельность среди тех, кто сохранил верность православию.

Однако, помимо обращения православных в униатство (то есть расширения католического влияния), орден по большому счету призван был сформировать саму эту новую церковь. Постепенно Ватикан полностью взял под контроль «кадровый состав» униатов. На ключевые посты в униатской церкви назначались только те, кто обучался в школе василиан и тем самым прошел проверку на надежность. Напротив, случайные лица из римско-католической среды лишались возможности бесконтрольно пополнять ряды униатских иерархов.

С конца XVII века начинается процесс централизации василианских монастырей на русинских землях.

В 1705 году Святой престол предложил нунцию в Варшаве «всех монахов подчинить власти протоархимандрита Русинов (т. е. власти главы русинского ордена. — Авт.) св. Василия». Видя благоволение со стороны Рима, член ордена василиан львовский епископ Варлаам Шептицкий — дальний родственник митрополита Андрея — собрал в 1711 году в Уневе настоятелей василианских монастырей Львовской епархии, постановивших объединить василианские монастыри. Решение это тогда не было утверждено Святым престолом по причине сопротивления Литовской конгрегации василиан и варшавского нунция.

В 1720 году в Замойском соборе активное участие принял племянник Варлаама Шептицкого, унаследовавший его епископскую кафедру, Атанасий Шептицкий. Собор постановил, «чтобы все монастыри Владимирской, Луцкой, Холмской, Львовской и Перемышльской епархий в течение года объединились в одну Конгрегацию». Новая конгрегация должна была получить право самостоятельно избирать своего главу — протоархимандрита. Против ее создания тут же ожидаемо выступила Литовская конгрегация, потребовавшая подчинить новоявленную конгрегацию своему протоархимандриту. Вопрос оказался надолго подвешен.

И только 19 лет спустя, в 1739 году, по инициативе всё того же Атанасия Шептицкого, ставшего к тому моменту митрополитом, во Львове собрался капитул, подтвердивший решения Замойского собора. Образовались две провинции василиан: Польская (она же Руськая) и Литовская. Все униатские приходы были подчинены ордену. Таким образом, централизация ордена василиан в значительной степени является заслугой рода Шептицких.

В 1744 году папа Бенедикт XIV наделил главу ордена василиан исключительными правами, которыми ранее пользовался только генерал ордена иезуитов: протоархимандрит василиан выводился из подчинения местной церковной администрации и подчинялся напрямую папе римскому, которому и приносил личную присягу.

В течение всего XVIII века василиане стремительно наращивали свое присутствие и влияние в Галиции и на Правобережной Украине. Ордену принадлежали четыре типографии (в том числе самая большая — в Почаевском монастыре). Следуя примеру иезуитов, они организовывали школы, воспитывали и обучали молодежь. А когда в 1773 году орден иезуитов был распущен, в ведение василиан перешло несколько иезуитских коллегий. К концу XVIII века в их руках находилось также не менее 25 училищ.

Наступательное продвижение ордена василиан было осложнено и заторможено в связи с разделом Речи Посполитой. В 1780 году две вышеназванные провинции василиан распались на четыре:

1. Литовскую;

2. Польскую, или Руськую — в составе Речи Посполитой (окончательно прекратившей свое существование при третьем разделе, в 1795 году);

3. Белорусскую, которая отошла к России;

4. Галицкую, «доставшуюся» Австрийской империи.

В 1804 году император Александр I упразднил звание протоархимандрита ордена василиан. Лишившись главы, разделенный на четыре провинции орден утратил централизованное управление.

В 1831 году, во время польского восстания, монахи-василиане Почаевского монастыря поддержали восставших. А в 1839 году Полоцкий собор отменил Брестскую унию: униатская церковь на территории Российской империи была упразднена, за исключением Холмской епархии, находившейся на территории Царства Польского. Холмская провинция стала последним оплотом василиан в России.

В 60-е годы в Галиции возникло так называемое обрядовое движение, выступавшее за очищение униатского обряда от позднейших латинских напластований. Члены этого движения были против запрета священникам носить бороды, длинные волосы, рясы и клобуки, против отсутствия иконостасов в церквях и т. д. На территории католической Австро-Венгрии восстановить такую обрядовую чистоту было делом нелегким. И тогда большая группа униатских священников устремилась в Холмскую епархию — последний оплот униатства на территории Российской империи, — где сильно преуспела в своих инициативах.

В 1873 году один из галицийских эмигрантов отец Маркелл (Попель), ставший к тому моменту администратором Холмской епархии, потребовал от подчиненных ему приходов перейти в очищенный обряд. Папа римский ответил буллой, обвинив Попеля в проведении схизматической литургии. Тогда в 1875 году Холмская епархия поголовно перешла в православие.

Прецедент был опасен и для Ватикана, и для Габсбургов. «Мы вернули себя и наших братьев в Холме в лоно русской церкви и русской национальности. Мы выиграли битву, которая не решалась веками. Мы смогли одержать победу над полонизмом и ультрамонтанством», — писали вернувшиеся во Львов эмигранты в русофильской газете «Слово» осенью 1875 года. И выражали уверенность, что в дальнейшем «укрепят русское Православие, которое установили (имелось в виду, в Холме. — Авт.)». Переход Холмской епархии в православие послужит толчком как к реформе василианских монастырей, так и к репрессиям австрийских властей против русофилов.

В декабре 1881 года Климент Сарницкий, глава галицийских василиан, обратился к папе римскому Льву XIII с просьбой реформировать орден.

В мае 1882 года папа, считавший, что необходимо не только реформировать василиан, но и придать новое дыхание униатству в целом, издал апостольское послание Singulare praesidium, поручив в нем реформу василианских монастырей иезуитам. Эту реформу впоследствии стали называть Добромильской, поскольку одним из первых центров ее проведения стал Добромильский монастырь.

Отметим, что орден иезуитов находился с Россией в очень непростых отношениях.

Когда в 1773 году этот орден был запрещен Ватиканом во всех европейских странах, именно в России он нашел пристанище.

В 1814 году папа полностью реабилитировал орден.

Вскоре после этого, в 1816 году, в России вышел указ о высылке иезуитов из Санкт-Петербурга. Издания этого указа добился князь Голицын, обер-прокурор Святейшего правительствующего синода, будущий министр духовных дел и народного просвещения, после того как иезуиты обратили в католицизм его родного племянника. Дело в том, что иезуиты в нарушение условий, оговоренных с властями принявшей их Российской империи, развернули на ее территории прозелитическую деятельность. Причем с особым рвением они обращали в католицизм именно представителей знатных и влиятельных российских фамилий.

В 1820 году орден иезуитов был окончательно изгнан из России.

И вот иезуитам-то в 1880-е годы и поручили реформирование ордена василиан.

Конкретно эту задачу папа римский возложил на главу галицийского отделения ордена иезуитов Генриха Яцковского — духовника Софии Шептицкой и ее сына Романа, будущего митрополита Андрея.

Тут нельзя не отметить, что, помимо иезуитов, активное участие в проведении реформы ордена василиан принял орден воскресенцев. Об этом ордене также необходимо сказать несколько слов.

Как уже говорилось, после провала восстания 1830 года многие его участники осели в Париже, где центром польской эмиграции стал «Отель Ламбер» во главе с князем Адамом Чарторыйским. В круг «Отеля Ламбер» входили дед митрополита Шептицкого Александр Фредро и его мать София. Близок к «Отелю Ламбер» был и великий польский поэт Адам Мицкевич. В Париже он познакомился и подружился с будущим основателем ордена воскресенцев Богданом Яньским. Мистическое мировоззрение Мицкевича оказало большое влияние на Яньского.

В 1834 году Яньский и Мицкевич создали кружок, сочетавший поиски мистического озарения с мечтами о возрождении Польши. Однако долго этот кружок не просуществовал.

А уже в 1835 году Яньский задумал создание новой организации, ставшей прообразом ордена воскресенцев.

В 1836 году Яньский вместе со своими учениками Петром Семененко и Иеронимом Кайсевичем создал группу «Братство национального служения», или «Дом Яньского» (Domek Jańskiego). Хотя Мицкевич не являлся членом данной протомонашеской группы, но именно он просил у Чарторыйского выделить деньги на съем жилья для «братьев».

Яньский рассматривал духовные искания своего кружка сугубо в контексте национально-освободительной борьбы Польши: «Глядеть на небо (то есть на Бога. — Авт.) через польское стекло», — учил Яньский.

В 1838 году Яньский отправил своих учеников Семененко и Кайсевича в Рим с заданием основать колледж для подготовки священников для Польши. В Риме Семененко и Кайсевич основывают «общежитие с монастырскими порядками». В 1840 году туда приезжает и уже тяжело больной туберкулезом Яньский, который вскоре умирает. На его надгробной плите начертано: «Светлой памяти Богдана Яньского, первого открыто кающегося и апостола польской эмиграции во Франции».

27 марта 1842 года в катакомбах церкви св. Себастьяна в Риме семь последователей Яньского — Петр Семененко, Иероним Кайсевич, Эдуард Дунский, Юзеф Хубе, Ипполит Терлецкий, Владислав Годлевский, Карл Качановский — дали монашеский обет и учредили новый орден. Когда они вышли на свет, то услышали звон колоколов, возвещавших Пасху. Так родилось, согласно официальной легенде, название конгрегации — орден воскресенцев (полное название — Конгрегация Воскресения Господа нашего Иисуса Христа).

Параллели с учреждением ордена иезуитов бросаются в глаза. Первых иезуитов тоже было семь, и они тоже учреждали свой орден в катакомбах церкви. Такие важные для ордена воскресенцев положения, как «контроль над мыслями, поступками, чувствами каждый день», медитативное отношение к молитве, — всё это говорило о серьезном влиянии иезуитов. На близость устава воскресенцев к иезуитскому уставу указывали многие, в том числе и воскресенец Ипполит Терлецкий.

Община Яньского стала для «Отеля Ламбер» своеобразным римским штабом. К примеру, в 1841 году во время своей поездки в Рим в общине остановился один из ключевых представителей «Отеля Ламбер» Михаил Чайковский с важнейшим поручением от Чарторыйского. Семененко тогда устроил ему встречу с генералом ордена иезуитов Яном Ротаном. Чайковский так описывал встречу генерала с Семененко: «Ксендз Семененко упал перед ним (генералом иезуитов Ротаном. — Авт.) на колена и поцеловал его ногу; генералу пришлось поднять его, ибо иначе он так и застыл бы у ног его преподобия».

Позже воскресенцы будут всё больше отходить от иезуитов и между конгрегациями даже возникнет соперничество.

Именно воскресенцы изначально продвигали идею нового крестового похода Ватикана на восток.

Когда в 1846 году на престол взошел новый папа Пий IX, к нему обратился воскресенец Кайсевич с проектом увода в унию восточных церквей.

В том же году несколько аудиенций с папой имел еще один из основателей ордена воскресенцев Ипполит Терлецкий. Он развернул перед папой целый унионный проект: вести работу с православными через униатов, а не напрямую через католиков; подготовить местные кадры для униатских церквей в славянских землях; восстановить «чистоту восточного обряда», очистив его от поздних латинских напластований; уравнять — естественно, лишь внешне — обряды, а также привилегии униатского и католического духовенства; обращать «главное внимание на славян» и т. д. Венцом этой программы должно было стать учреждение «русько-славянского патриархата на правах других патриарших престолов».

Данную программу, разработанную воскресенцами, включая пункт об украинском патриархате, и будет впоследствии проводить в жизнь митрополит Андрей Шептицкий.

В 1859 году Болгарская православная церковь вступила в конфликт с Константинопольским патриархом. Воспользовавшись этим, «Отель Ламбер» взялся помочь переводу православных Болгарии в унию. Его представители вступили в переговоры с архимандритом Иосифом Сокольским, согласившимся возглавить униатов Болгарии. В Париже создается комитет помощи униатам Болгарии, его работой руководит сотрудник «Отеля Ламбер» Валериан Калинка, который несколько лет спустя вступит в орден воскресенцев. Воскресенцы отправляются в Адрианополь, где разворачивают широкую миссионерскую деятельность и готовят униатских священников. В конце концов воскресенцы увели в унию около 60 тысяч православных Болгарии. Так возникла Болгарская грекокатолическая церковь. В Ватикане признавали, что «на миссии воскресенцев вся уния в Болгарии держится». Успехи в Болгарии впечатлили Святой престол, и в 1860 году папа официально признал орден воскресенцев. Болгарский прецедент показал перспективность унионной программы ордена.

Следующей целью «восточного проекта» воскресенцев стал Львов.

В начале 60-х годов XIX века во Львове по распоряжению римской курии находился Ипполит Терлецкий, к тому моменту официально перешедший в орден василиан. Именно Терлецкий стал одним из инициаторов вышеупомянутого «обрядового движения» в Галиции, идея которого была выдвинута им еще в 1846 году в представленной папе унионной программе. Терлецкий призывал реформировать орден василиан, очистив его от латинизмов и полонизмов. Между тем в Галиции циркулировали слухи, что он являлся тайным агентом Рима. Так, в 1870 году русофильское «Слово» напишет, что Терлецкий находится в тайном сговоре с поляками. Газета разоблачала лживость его призывов к обрядовому очищению: «Очищение обряда есть только хитрость ляцкая, чтобы русинов дискредитовать в глазах правительства и Рима».

В 1880 году, после событий в Холме, воскресенцы получили разрешение от папы Льва XIII и императора Австро-Венгрии Франца Иосифа I осесть в Галиции. Воскресенцы строят во Львове комплекс зданий монастыря на Пекарской улице и открывают при монастыре «руський интернат», готовящий как католических, так и униатских священников. Покровительницей интерната становится Марселина Чарторыйская, представительница «Отеля Ламбер» в Кракове.

Однако в 1882 году, после перехода села Гнилички в православие, Ватикан начинает склоняться к тому, что реформу василианских монастырей нужно проводить быстро и при помощи иезуитов.

В связи с этим была создана специальная комиссия, призванная утвердить реформу. В июне Добромильский монастырь св. Онуфрия передали Обществу Иисуса. Иезуиты пытались отстранить воскресенцев от участия в происходящем и предложили свой план реформы, альтернативный их плану. План этот, представленный иезуитом Генрихом Яцковским, де-факто подразумевал превращение василиан в католический орден.

Семененко осознавал опасность плана Яцковского для унионного дела. Понимая бесперспективность лобовой атаки на иезуитов, воскресенцы, воздействуя через своих людей на папу, сумели скорректировать реформу василиан. Основную идею своего проекта реформы Семененко выразил в переписке с другим воскресенцем, Калинкой, так: «Василиане должны быть василианами, а не кем-то еще».

В 1882 году, передав иезуитам основную роль в проведении Добромильской реформы ордена василиан, папа Лев XIII вместе с тем лично поручил генералу воскресенцев Семененко участвовать в ее проведении.

Добромильская реформа, порученная иезуитам, но скорректированная согласно представлениям воскресенцев о самобытности василиан и унии в целом, предполагала:

— во-первых, создание во Львове мощного грекокатолического духовного центра, который смог бы оказывать безоговорочное влияние на состояние умов и душ русинского населения Галиции;

— во-вторых, выбор главы украинских грекокатоликов, способного реализовать «восточную политику» Ватикана, которой воскресенцы придали новое звучание (напомним, что Ватикан веками сохранял в отношении России экспансионистские устремления);

— в-третьих, массовую подготовку униатского духовенства в «правильном ключе». Местные униатские священники зачастую не только не занимали непримиримой позиции в отношении православных и русофилов, но и симпатизировали русофилам, а то и поговаривали о принятии православия. Православные русины всё еще оставались для местных грекокатоликов (тоже по преимуществу русинов) в гораздо большей степени «своими», чем католики. Ватикану нужно было переломить эти настроения.

Вот эти три задачи и призвана была решить реформа ордена василиан, осуществлявшаяся с 1882 по 1904 год.

Добавим, что в те же годы в Риме появилось свое отдельное учебное заведение для украинских грекокатоликов. С XVI века там существовала Папская Греческая коллегия св. Афанасия, в которой обучались священники византийского обряда. Руководили этой коллегией на протяжении многих веков преимущественно иезуиты. В 1897 же году, на фоне проведения василианской реформы, из данной коллегии выделили отдельную Папскую Рутенскую коллегию, которую сразу же отдали также иезуитам (после завершения реформы ее передадут василианам).

Борьба с прорусскими настроениями в Галиции

Ужесточение политики по отношению к коренному населению Галиции ознаменовалось «процессом Ольги Грабарь», начатым в том же 1882 году, что и Добромильская реформа ордена василиан. Борьба с набирающим обороты русофильским движением привела к серии арестов. Поводом стало намерение жителей деревеньки Гнилички чуть ли не в полном составе перейти в православие. Были арестованы лидеры русофильского движения: Адольф Добрянский, его дочь Ольга Грабарь, редактор львовской русофильской газеты «Слово» Венедикт Площанский, грекокатолический священник Иван Наумович и многие другие. Арестованных обвиняли, по существу, в предательстве и антигосударственной деятельности, в намерении «оторвать Галичину, Буковину и Северную Угорщину… от австрийской державы и вызвать опасность для державы извне, бунта или гражданской войны изнутри».

Есть основания считать, что переход села Гнилички в православие был инспирирован австрийскими властями. В любом случае он стал удобным поводом для развязывания в нужный момент репрессий против русофилов.

События развивались следующим образом.

К идее реформы униатской церкви Ватикан уже давно присматривался. Ее необходимость стала очевидна после описанных выше событий в Холме. Разрешение воскресенцам осесть в Галиции было, несомненно, частью подготовки к проведению реформы.

В сентябре — октябре 1881 года галицкий митрополит Иосиф Сембратович самолично совершил инспекцию по василианским монастырям и сообщил в Рим, что они нуждаются в реформировании. Тогда же, в октябре 1881 года, львовские униаты, возглавляемые Стефаном Качалой, выступили резко против появившихся в Галиции воскресенцев, и стало ясно, что своими силами воскресенцы провести реформу не смогут.

Сембратович предложил Риму «мягкий» вариант реформы василиан под его собственным контролем. Вот тогда-то и становится известно о желании жителей села Гнилички перейти в православие. Произошедшее побудило Ватикан сделать ставку на «жесткий» вариант реформы, предложенный главой василиан Климентом Сарницким совместно с уже не раз упоминавшимся провинциалом галицийских иезуитов Генрихом Яцковским, и опереться в проведении реформы на иезуитов.

Австрийское правительство устроило вокруг случившегося в Гниличках яркий публичный процесс, широко освещавшийся как в местных галицийских, так и в венских газетах. Характерно, что большинство арестованных отпустили еще до суда, многие подсудимые были оправданы. К самому большому сроку — восьми месяцам тюрьмы — был приговорен Иван Наумович, один из главных представителей русофильского движения Галиции, поддержавший крестьян Гниличек в их желании перейти в православие.

Воспользовавшись делом Ольги Грабарь, австрийские власти начали настоящую охоту за сторонниками очищения униатского обряда по всей Галиции.

Сопротивление вмешательству иезуитов в реформу ордена василиан ожидаемо оказал митрополит Иосиф Сембратович. Отметим, что при этом Сембратович отнюдь не был русофилом. Его назначение в 1870 году митрополитом Галицким было воспринято русофилами как передача церковного престола явному ставленнику Ватикана. Русофильская газета «Слово» писала о «митрополите, присланном из Рима», и предупреждала, что «терпение имеет свои пределы». Сембратович, однако, не смог сдержать роста русофильских настроений и остановить тенденцию к «обратному» переходу в православие.

Возражали против вмешательства иезуитов и монахи-василиане. Не будем забывать, что, хотя орден василиан находился в упадке, несколько монастырей ордена в Галиции всё же существовали. Передачу Добромильского и других василианских монастырей под контроль иезуитов большинство монахов не поддержало.

Ватикан и австрийские власти быстро подавили сопротивление. Сембратович был отстранен от митрополичьей кафедры. Благодаря ряду ухищрений иезуитам удалось значительно усилить свои позиции в ордене василиан и в целом среди униатов Галиции.

Итак, Ватикану необходимо было не только добиться перехода православных русинов в лоно грекокатолической церкви, но и подчинить всех галицийских униатов ордену василиан, контролируемому Римом. Чтобы это осуществить, требовалось найти подходящую фигуру на роль главы украинских грекокатоликов.

Мы не знаем доподлинно, кто остановил свой выбор на кандидатуре Романа Шептицкого. Но очевидно, что тут не обошлось без его духовника и покровителя Генриха Яцковского — главы галицийского отделения ордена иезуитов, ответственного за реформу ордена василиан.

А теперь вернемся к биографии Романа Шептицкого. И начнем с периода, когда он покинул родной дом и отправился на обучение.

Андрей Шептицкий: от униатского монаха до митрополита

В 1879 году Роман Шептицкий окончил гимназию Франца Иосифа во Львове. Продолжил обучение он в гимназии св. Анны в Кракове.

В то время, как мы видели выше, в Галиции начинается разгром русофильского движения. Инициировав в 1882 году Добромильскую реформу, подчинив василиан иезуитам, Ватикан последовательно проводит в жизнь «восточный проект». Остается лишь подготовить достойного кандидата на роль главы грекокатоликов.

В 1883 году, окончив гимназию св. Анны, Шептицкий отправляется с Генрихом Яцковским на реколлекции (духовные упражнения — молитвы, медитации) иезуитов. Во время реколлекций он впервые приходит к мысли (или в нем пробуждают эту мысль) о переходе в униатство.

Мать решение сына восприняла тяжело. Шептицкие, как и вся польская знать, относились к русинам и их религии (а многие русины были грекокатоликами) с пренебрежением. София Шептицкая доверяла духовнику, который, как мы уже говорили, наверняка был причастен к этому решению, но перспектива перехода сына в грекокатолицизм ее пугала. Позже она писала:

«С давних времен я видела, как про русинское духовенство говорят с пренебрежением, что оно заслуживало своими недостатками и бездонной темнотой… и обычаями. Обряда (грекокатолического. — Авт.) я не знала совсем, я видела только его представителей в самом низшем отвратительном общественном слое, [видела], что в том сословии призывали соблазн, отбивали охоту и отталкивали примитивизмом, а то, что не было темным и диким, долгие годы выступало как враг Римско-католической церкви и польской национальности.

Поэтому ничего удивительного, что сегодня всё, — всё, что я даже не осознавала, что помню, какие-то речи в сейме, какие-то политические дискуссии, смешанные с грязными, возмутительными анекдотами о русинских священниках, все пренебрежительные высказывания и шутки, которые когда-либо я слышала, всё это шипело вокруг меня, как змеи, поднимало головы… и хотело вырвать у меня ребенка и утопить в бездне своей грязи».

В октябре 1883 года Шептицкий идет на военную службу, но из-за болезни уже в 1884 году покидает армию. Осенью 1883 года, одновременно с началом службы, он поступает на юридический факультет Ягеллонского университета в Кракове.

В 1885–1886 годах Шептицкий учится в Германии в университете Бреслау также на юридическом факультете. Потом снова возвращается в Ягеллонский университет.

В 1886 году с подачи Яцковского Шептицкий отправляется в Рим, вооружившись рекомендательными письмами, и знакомится там с рядом высокостатусных лиц. Прежде всего он удостаивается аудиенции у папы Льва XIII (который придавал огромное значение «восточному проекту»).

Лето 1887 года Роман проводит в основанной Яцковским иезуитской коллегии в Хырове (на территории современной Львовской области), а в середине августа отправляется в Добромильский монастырь.

Осенью он едет в Россию, где активно общается с представителями прозападной интеллигенции сначала в Киеве, а затем в Москве. Там Шептицкий также знакомится с философом Владимиром Соловьевым, который к тому времени уже озвучил публично свою идею о необходимости восстановления церковного единства.

После окончания университета он отправляется в Рим, и 8 февраля 1888 года его представляют на общей аудиенции папе Льву XIII. Затем Роман совершает поездку в монастырь Монтекассино.

София Шептицкая вспоминала: «Перед вступлением в новициат Роман отбыл подготовительные реколлекции в старейшем Бенедиктинском монастыре в Монтекассино. Там пережил он тяжелый искус, как сам рассказывал: «Это была страшная минута… Во время молитвы завладело мной вдруг глубокое осознание-образ такой мощи и величавости латинской Церкви, ее красоты и духовных сокровищ, что мне казалось, что я не смогу от нее оторваться и вне ее НЕ смогу служить Богу. И всё начало шататься и рушиться во мне…»

А в марте 1888 года папа уже принимает Шептицкого вместе с его матерью Софией на личной аудиенции. Лев XIII благословляет Романа на столь необходимую Ватикану миссию.

Вернувшись в Краков той же весной, Шептицкий получает степень доктора права, а в июне отправляется в Добромильский монастырь и вступает в орден василиан. Здесь после прохождения новициата, который длился немногим более двух месяцев, 13 сентября Роман принимает монашеское имя Андрей. После чего едет в Рим, где снова удостаивается аудиенции Льва XIII.

Вступив в орден василиан, Шептицкий начинает делать стремительную церковную карьеру.

В августе 1892 года Шептицкий приносит в Кристинопольском монастыре пожизненные обеты. А 3 сентября в Перемышле его рукополагают в священники.

В 1892–1894 годах он получает богословское образование в иезуитском колледже в Кракове.

Начав с должности простого наставника в Кристинополе, в 1895 году Шептицкий становится субприором (помощником настоятеля) монастыря в Добромиле, библиотекарем и преподавателем греческого языка, а уже в следующем, 1896 году, его назначают игуменом монастыря св. Онуфрия во Львове.

В 1897 году Шептицкий инициирует издание ежемесячного религиозного журнала «Миссионер», ориентированного прежде всего на русинов.

В 1898 году Шептицкий становится профессором нравственного и догматического богословия в Кристинополе. Кроме того, его назначают на епископскую кафедру в Станиславове (ныне Ивано-Франковск). Во время своего епископства Шептицкий начинает там строительство духовной семинарии (оно будет закончено в 1907 году).

В 1900 году умирает митрополит Галицкий Юлиан Сас-Куиловский. И 35-летнего Шептицкого по воле папы Льва XIII назначают новым митрополитом Галицким, архиепископом Львовским и епископом Каменец-Подольским. С момента его вступления в орден василиан прошло всего 12 лет.

(Окончание следует.)