Травля лидера оппозиции Великобритании как индикатор уровня русофобии

История с отравлением бывшего офицера ГРУ Сергея Скрипаля в британском Солсбери развивалась стремительно. Первое сообщение о том, что Скрипаль с дочерью пострадал от неизвестного отравляющего вещества, появилось 5 марта, а уже на следующий день министр иностранных дел Британии Борис Джонсон, выступая в парламенте, обвинил в произошедшем Россию и назвал ее страной, «оспаривающей фундаментальную основу международного порядка».

Через неделю, 12 марта, премьер-министр Великобритании Тереза Мэй в своем выступлении перед парламентом объявила, что ответственность за отравление лежит на России. Она заявила, что отравляющее вещество имеет несомненно российское происхождение, и либо отравление было совершено напрямую Российской Федерацией, либо страна просто утратила контроль над химическим оружием, и оно было похищено. Мэй выдвинула ультиматум, согласно которому давала России 36 часов для объяснения, каким именно способом отравляющее вещество оказалось в Британии. Глава кабинета заявила, что в случае отсутствия ответа будет расценивать ситуацию как применение силы РФ против Великобритании.

Единственным парламентарием, который стал оппонировать премьер-министру, оказался глава оппозиционной лейбористской партии Джереми Корбин. В своем ответном выступлении он заявил, что перед выдвижением обвинений необходимо провести полное расследование дела. Иначе, как отметил лидер лейбористов, может получиться нечто похожее на историю с Ираком, который разбомбили под утверждения о наличии у него оружия массового поражения, а затем признали, что никакого оружия не было. Корбин подчеркнул, что нужно сокращать напряженность между странами, а не увеличивать ее, и призвал искать диалог с Россией. При этом он не отрицал доли вины России в инциденте.

Его выступление было встречено криками «позор», а после заседания один из членов парламента объявил, что считает речь главы лейбористов «самым позорным моментом в истории Палаты общин на моей памяти». Представитель демократической юнионистской партии задался вопросом, «понимает ли премьер-министр, что перед лицом будущих актов агрессии от российского мафиозного государства призыв лидера оппозиции к устойчивому диалогу с Россией лишь воодушевит Путина на новые акты государственного терроризма?» Так что вечером корреспондент Telegraph в парламенте с полным на то основанием написал в своей заметке: «Корбину удалось объединить членов парламента… в отвращении к своей позиции».

14 марта, после того как Россия проигнорировала возмутительный ультиматум, Мэй перешла к действиям и объявила о высылке 23 российских дипломатов, и снова после ее выступления в парламенте ей оппонировал только Корбин.

На следующий день, по утверждению Chronicle, сразу 33 члена парламента от лейбористской партии подписали обращение, в котором заявляется об ответственности России за инцидент в Солсбери. Издание расценивает это заявление как неявную критику парламентариями позиции лидера своей партии.

В этот же день на сайте Guardian была опубликована статья Джереми Корбина, в которой он заявил, что разделяет мнение Мэй о российском происхождении отравляющего вещества и лишь призывает не отрицать возможность непричастности к атаке Российской Федерации как государства. Лидер лейбористов особо подчеркнул, что его партия не поддерживает «режим Путина, его консервативный авторитаризм, нарушение прав человека». Но Корбин отметил, что «всё это не означает, что мы должны приступить к „новой холодной” войне в виде увеличения расходов на оружие, непрямых конфликтов по всей Земле и Маккартистской нетерпимости к иной точке зрения». Парламентарий выразил согласие с высылкой российских дипломатов, но при этом призвал к взаимодействию с Россией в рамках международных соглашений для совместного расследования произошедшего.

После того, как стало ясно, что лидер лейбористов не собирается менять свою позицию, в британской прессе началась настоящая антикорбиновская кампания. Так, уже на следующий день в The Telegraph выходит статья, заявляющая, что Корбину не удалась попытка политизировать отравление в Солсбери. Автор заявляет, что даже ключевые члены «теневого кабинета» (альтернативного правительства, составленного из членов оппозиционной партии, чья задача контролировать деятельность действующего кабинета) поддерживают в этом вопросе премьера Мэй, а не своего лидера.

Затем статьи, критикующие позицию Корбина, выходят в Spectator и в Telegraph, а лидер британской «желтой прессы» Sun посвятил критике лидера лейбористов сразу несколько заметок. В респектабельной Financial Times выходит редакторская статья под заголовком «Почему Джереми Корбин до сих пор глух к правде о России», где утверждается, что «лидер британской оппозиции слишком наивно относится к Владимиру Путину» и «не желая столкнуться с правдой, мистер Корбин невольно играет на стороне России».

В СМИ было опубликовано и несколько призывов к поддержке Корбина. Так, ключевой союзник Корбина, депутат парламента Крис Вильямсон заявил, что депутаты-лейбористы, поддержавшие выступление Мэй, должны быть отозваны из парламента, так как они «хватаются за кровь». Бывший первый министр Шотландии Алекс Салмонд отметил, что задавать вопросы премьер-министру — это обязанность лидера оппозиции. Он добавил, что Корбин в своей статье в Guardian «дал понять, что подозрение падает на Россию, но он сохраняет мнение, что необходимо собрать больше доказательств, прежде чем окончательно определить виновного в отравлении Скрипалей». Но заявлений, осуждающих лидера лейбористов, было опубликовано намного больше.

Но, несмотря на критику прессы, парламентариев и даже однопартийцев, Корбин от своей позиции не отказался и на региональном съезде партии в Ньюкасле еще раз призвал к деэскалации ситуации. На следующий день в американской Washington Post выходит статья заместителя главного редактора Джексона Дила под заголовком «Почему Великобритания не смогла остановить Путина? Спросите Джереми Корбина».

В своей статье Джексон Дил жалуется на недостаточность санкций в отношении России: «Западные страны так и не предприняли хорошо спланированных финансовых, военных мер и шагов в области кибербезопасности, которые могли бы всерьез угрожать позициям Путина». Он заявляет, что причина в несогласованности позиций западных правительств. В качестве примера такой несогласованности он приводит действия Корбина и его союзников, которые: «а) отказались согласиться с выводом об ответственности Кремля; б) усомнились в британской разведке; в) пожаловались на то, что Москву обвинили в отсутствие надлежащих правовых процедур; г) заявили, что правильной реакцией является «активный диалог». Другими словами, Корбин практически дословно повторил то, о чем твердят собственные пропагандисты России». То есть редактор одного из респектабельных американских изданий приравнял требования доказательств вины России к российской пропаганде.

20 марта, уже после высылки российских дипломатов, Корбин повторил свое заявление о необходимости сотрудничества с Россией в рамках расследования по делу Солсбери, а на вопрос корреспондента, что он делал бы, если бы лейбористская партия пришла к власти, ответил: «Работал бы я с Путиным? Конечно».

После такого заявления в адрес Корбина была высказана новая порция критики, как его однопартийцами, так и прессой. Особенно резко обыгрывалось прессой заявление о взаимодействии с Путиным. Telegraph заявила, что по всей видимости «Корбин был бы счастлив, если бы Путин стал судьей, присяжным и исполнителем приговора», на сайте Belfast Telegraph вышла статья под заголовком «Почему депутаты парламента от лейбористской партии должны объявить войну позиции Корбина по российской газовой атаке», а статья в Independent обвиняет Корбина в циничном желании использовать покушение для продвижения собственных убеждений.

Еще раз подчеркнем, что в своих выступлениях Корбин не заявлял, что Россия абсолютно невиновна. Напротив, он соглашался и с мнением о российским происхождением отравляющего вещества (которое, отметим, вовсе не было доказано) и с мерами по высылке 23 российских дипломатов. Всё, к чему призывал лидер лейбористов — не заниматься резкой эскалацией ситуации, а спокойно завершить расследование инцидента, взаимодействуя с Россией.

Но даже подобное мягкое осуждение России встречается резкой критикой как СМИ, так и политической элиты. Вдумайтесь: лидера парламентской оппозиции и одного из главных претендентов на должность премьер-министра вот уже полторы недели безостановочно поносят только за то, что он потребовал доказательств вины России и предостерег от повторения иракской ошибки. Это говорит о том, что на Западе выстраивается политический консенсус, в рамках которого о Российской Федерации как о государстве и лично о президенте Путине нельзя высказываться не то что положительно, но даже умеренно отрицательно. Градус антироссийской истерии достиг того уровня ненависти, что допускается только безоговорочное осуждение «преступной России». Данная ситуация хорошо иллюстрирует тезис политолога Сергея Кургиняна о переходе противостояния России и Запада со стадии холодной войны на стадию войны «криогенной».