Что случилось с российским двигателестроением? Интервью
Санкции Запада затронули многие отрасли промышленности России, в том числе двигателестроение. Проблема собственных разработок в этой сфере встала перед нашей страной, что называется, во весь рост. Причем это относится к широкому перечню этих изделий по назначению и по техническим параметрам.
Для успешного решения этой задачи Россия вроде обладает богатым наследием СССР. Однако она еще не преодолела состояния, возникшего в конце 80-х и 90-х годах в результате разрушения советской промышленности и науки.
О прошлом и настоящем двигателестроения в нашей стране ИА Красная Весна побеседовало с кандидатом технических наук, профессором, деканом факультета корабельной энергетики и автоматики, заведующим кафедрой судовых двигателей внутреннего сгорания и дизельных установок Санкт-Петербургского морского технического университета Столяровым Сергеем Павловичем.
ИА Красная Весна: Сергей Павлович, чего достигло двигателестроение в СССР?
Сергей Столяров: В оборонных технологиях энергетика играет все большую роль. Правда, разная энергетика. Вот минувшая война — Великая Отечественная — была война моторов и Родина выглядела абсолютно достойно по моторам. Что бы ни говорили, но танки были подвижны, в самолетах, в конце концов, не всё проиграли, хотя по скорости догонять приходилось.
Закончилась война и в 60-е годы для военного флота были созданы новые дизельные двигатели, для авиации — газотурбинные авиационные. И всё у нас было хорошо. Хотя когда из авиации ушли поршневые моторы, это сразу почувствовали дизелисты всех мастей, потому что авиация, это такой жирный кусок. Стало меньше денег, но до поры хватало, чтобы создавать некое количество моторов.
Союз в конечном итоге замахнулся на абсолютно все типы двигателей. Малооборотные пытался создавать сам. Сколько-то судов с такими моторами ходило в шестидесятых годах. Брянский завод делал. Потом они купили лицензию у Burmeister и стали выпускать их двигатели, но свои моторы тем не менее у нас делали.
Среднеоборотные моторы выпускали «Русский дизель» и Коломенский завод. Это моторы мирового уровня, причем и для гражданского флота, и для военного. Завод «Двигатель революции» (сейчас «Румо») в Нижнем Новгороде выпускал для гражданского речного флота моторы средне- и высокооборотные моторы.
Завод «Звезда» делал звездообразные моторы и V-образные маленькие. Это всё были моторы мирового уровня. Самый знаменитый мотор — это танковый В-2. Его флотский вариант — Д-6 и Д-12.
Сейчас притча во языцех обругать завод «Звезда». Я с удовольствием присоединился бы к этому. Но вот что я слышал от заместителя директора завода в самом начале девяностых годов. Тогда кто-то сказал, мол, что вы делаете один и тот же двигатель уже с конца сороковых. Он ответил, что за сорок лет там две тысячи изменений внедрено. То есть развитие было всегда и это было на всех заводах.
Это дорого, потому что отдельный инженер специализируется на отдельных деталях. Сколько деталей, столько инженеров. Это, конечно, не совсем правильно. Но на шатунах, на коленчатых валах, поршневых группах, на втулке, на остовах сидели специалисты. Постоянно шло совершенствование.
ИА Красная Весна: В чем же рывок вперед?
Сергей Столяров: А рывок вперед заключался в том, что в шестидесятые годы были созданы типы двигателей, которых у нас никогда не было. Мы создали высокооборотные моторы, мы создали боевые корабли, которые имели большую скорость, чем у соперников.
Среднеоборотные моторы мы создали такие, что обеспечили появление океанского флота и достаточно компактных по размеру и хорошо вооруженных кораблей — сторожевые корабли были дизельные. И с коломенскими моторами они хорошо служили.
Про подводные лодки я просто молчу — дизельные подводные лодки строились гигантскими партиями. В 1955 году военно-морской флот получил 55 подводных лодок, 37 из них построил завод «Красное Сормово». Он один год работал по плану мобилизационного режима. Проверяли готовность завода к мобилизационным планам. Проверили.
Но я не буду рассказывать, как ему помогали смежники, как на него работали. Всё равно 55 подводных лодок страна построила для военного флота в один год. Я не за то, чтобы сейчас было то же самое, я про развитие. Когда у нас было время голодное, когда мы после войны фактически не имели никакого флота, когда нам надо было заполнять вакуум — Родина с этим справилась.
И справилась она в том числе с новыми моторами дизельными, которые были на уровне. Мотор В-2 для танка Т-34, понятно, что на уровне — дизельный. Немцы до конца войны на бензиновых моторах воевали. А мы с начала войны на дизелях в основном.
А вот потом случилось то, что случилось. Что у нас в 1991 году случился развал страны — это само собой. Но у нас еще стали перестраиваться мозги у специалистов, потому что финансовая составляющая стала идеологической. Раньше она не была меркантильной — нету денег, можно потерпеть. А теперь, когда у тебя нет денег — ты стал неудачником.
Разумеется, это здорово ударило по ребятам, которые обладали внутренним гонором. Они раньше бы пошли работать на какое-то сложное производство, а сейчас они пошли туда, где большая зарплата. Произошел разрыв в поколениях. Сегодня он становится заметен — стариков осталось очень мало.
Но это, как оказалось, и мировое явление, не только Советский Союз столкнулся с этим. И в мировом масштабе выступили такие обстоятельства. Во-первых, меньше стали делать сложной техники в мире. Я замечу, когда мы расстраивались, что мы списываем корабли, закрываем базы за границей, американцы делали то же самое.
После развала Союза они тоже очень много списали. До этого у них во флоте было более 650 кораблей океанской зоны. А вот несколько лет назад таких кораблей уже стало в два раза меньше. Количество авианосных групп, которые Америка может выставить, тоже резко уменьшилось. Подводных лодок тоже меньше.
Это оказался мировой процесс. Меркантильный интерес тоже получился определяющим. Я даже не знаю, почему это произошло. Это загадка для меня.
Меркантильная составляющая стала играть ту роль, которую раньше задвигали куда-то. Если надо было в космос полететь, то сколько это денег стоит, никто не спрашивал. Привлекали всех, кто может помочь — так у нас было. В деньгах это не измерялось. Потом мы стали понимать, что это дорого.
Короче говоря, меркантильный интерес здорово подкосил технически сложные отрасли. В результате сначала на заводах начались, так сказать, проблемы с браком, проблемы с ресурсом дизелей, в результате — с надежностью.
Это в 90-е годы поперло. Во-первых, сначала ликвидировали отделы ОТК, потом их восстанавливали. Выкручивали руки конструкторам, технологам, закупали какие-то материалы вместо тех материалов, которые нужно было закупать. Я знаю такие случаи, когда заводы соглашались и делали не из того материала, что раньше.
ИА Красная Весна: Воровали, экономили?
Сергей Столяров: Нет. Я интересовался, например, где сталь взять. Сейчас эту сталь не купить, потому что какой-то завод перестал выпускать какой-то образец техники. Раньше он закупал и варил эту сталь. Теперь, чтобы сталь получить — ты вагон купи, и тогда мы тебе сварим. А вот килограммы тебе не сварим, лист мы тебе не сделаем.
И вот у нас [всё началось] с потерей сортамента высококлассных материалов, потерей количества позиций сортамента. Некоторые строчки сортамента, которые мы раньше выпускали массово, мы только по заказу можем сделать. Это всегда дороже. Я пытаюсь объективные причины назвать, что творилось со всеми промышленными изделиями.
Плюс к этому, конечно, «эффективные менеджеры» стали появляться, появились собственники, которые стали решать волюнтаристским образом. Стали внедряться не обоснованные совершенно ничем различные методики управленческого поведения. Кто-то с Японии, кто-то с Европы и Америки что-то слизал.
Стали забывать, что его величество ГОСТ у нас существует, и это египетские пирамиды Советского Союза — система ГОСТов.
Короче говоря, это нарушение всего того, что являлось традицией в машиностроении, стало повсеместным во всем — в людях, материалах, конструкциях, документах. Иногда это даже не на уровне управления, а на уровне технолога производства. Если в цех пришел менеджер, то он выкручивает технологу руки и принимает решения за него.
При этом у нас на складах всего было много очень долго. У нас же корабль строится — делается дизель «ленивый», делается дизель на склад. Еще к дизелям ЗИП (запасные части, инструменты, принадлежности — прим. ИА Красная Весна) делается — из него тоже можно что-то собрать. Я не убежден, что последние ЗИП Советского Союза уже израсходованы. Может быть еще что-то, где-то можно найти.
Вот когда мы трагедию-то нарисовали, которая имеет такое мировое происхождение, но у нас просто обвал случился.
Продолжение следует.
