Абий Ахмед — сектант, который уничтожит Эфиопию? Insight Ethiopia

Стомиллионная Эфиопия — одно из древнейших государств на Земле. Россию и Эфиопию связывает не только близость православных церквей, но и давние дипломатические отношения, когда Российская Империя, а позже СССР помогали Эфиопии отстоять свою независимость в противостоянии с колониальным Западом.

Однако в Эфиопии опять неспокойно. Конфликт между федеральными властями и Народным фронтом освобождения Тыграя (НФОТ), который еще не так давно играл ведущую роль в эфиопской политике, сотрясает страну и грозит перерасти в общегражданскую войну. В материале Insight Ethiopia рассматривается подоплека конфликта, которая имеет не только политическую и этническую составляющие, но также коренится на более глубоких — религиозно-мировоззренческих — пластах.

Цель Абия Ахмеда — «пятидесятническая политика Эфиопии»

Кто такой Абий Ахмед, человек, который занимает пост премьер-министра Эфиопии с 2018 года? В Аддис-Абебе этот вопрос часто встречают неловким молчанием. Тем не менее ответ на этот вопрос жизненно важен для более глубокого понимания нынешнего кризиса в Эфиопии и, в частности, войны между федеральным правительством и тыграйскими властями, которая угрожает опустошить страну и дестабилизировать ситуацию на Африканском Роге.

Основная интерпретация заключается в том, что кризис коренится в борьбе за то, должна ли власть находиться в центре Аддис-Абебы или быть распределена между столицами десяти регионов. Другими словами, должна ли Эфиопия быть централизованной Федерацией регионов, в значительной степени определяемых географическими границами, или более свободной конфедерацией национальных этнических образований?

На кону также стоят олигархические интересы: в Эфиопии положение в партии власти и личное обогащение — законное или незаконное — неразделимы.

Кризис государства, уходящий корнями в историю

Эфиопская империя была построена во второй половине XIX века. Ее ядром стало северное нагорье, ее «колонией» — окружающая периферия. Проблемы, вытекающие из этого наследия, никогда не были полностью преодолены, и до сих пор неясно, какое государство, способное обеспечить легитимность для всех своих граждан, должно быть построено на обломках этой империи.

Эти проблемы охватили всю Эфиопию, и теперь они переросли в войну между поборниками двух соперничающих концепций: видение Абия — для «центристов» и подход Народного фронта освобождения Тыграя (НФОТ) — для этнических «конфедералистов». Но в любом случае личная позиция Абия оказала непропорциональное воздействие.

Ни одно из официальных лиц, встречавшихся с премьером, ни один из эфиопских ученых, исследователей, экспертов или политиков, которые тесно сотрудничали или подолгу беседовали с Абием, — никто не согласился выступить официально, опасаясь репрессий. Но в частном порядке все эти эксперты почти единодушны.

Во-первых, говорят они, Абию не хватает политических и исторических знаний, в то время как истоки кризиса в Эфиопии проистекают из противоположных нарративов вокруг имперской истории страны. Заявления и позиционирование премьера по разным вопросам говорят о том, что он имеет скорее стереотипное представление об истории страны, чем основательное, глубокое знание.

Во-вторых, эксперты отмечают, что фундаменталистская пятидесятническая вера премьер-министра не является частным вопросом. Он принадлежит к движению верующих Мулу Вонгеля (Эфиопская Церковь Верующих Полного Евангелия), которое насчитывает в стране 4,5 миллиона членов.

По мнению почти всех опрошенных, религиозные убеждения премьера диктуют его политическое видение и действия. Некоторые из опрошенных эфиопских экспертов считают, что он нагло использует эти убеждения для укрепления своей легитимности. Они согласны с одним из зарубежных эфиопских аналитиков, который высказал мнение, что «Абий намеренно создал некий морально-нравственный образ как инструмент убеждения».

Бог поможет Эфиопии. Вопреки реальности?

Абий считает, что после того, как два-три года назад Эфиопия балансировала на грани пропасти, когда вспышки насилия и беспорядков угрожали распадом страны, единственным спасительным выходом явилась своего рода моральная революция. Концепция «Медемер», предложенная Абием, приблизительно переводится как «комбинирование и объединение».

Страна преодолеет свои разногласия, главным образом этнические по своей природе, постепенно объединяясь вокруг общего набора моральных или этических ценностей: любви, прощения, примирения и т. д. Эфиопия прежде всего нуждается в духовной революции, в изменении мировоззрения. Это, утверждает он своему окружению, принесет не только мир и согласие, но и процветание.

Поэтому не случайно он выбрал название «Партия процветания» для неэтнической структуры, созданной им на развалинах бывшей правящей коалиции, состоящей из представителей четырех наиболее влиятельных регионов, которая удерживала власть в течение 27 лет. Кредо евангелия процветания состоит в том, что чем сильнее вера, тем больше Бог вознаградит верующего финансовыми благословениями. Богатство — это дар Всевышнего тем, кто его заслуживает.

Следовательно, нет противоречия между строгой моралью верующих и практикой привлечения сторонников Абием с помощью подарков и должностей. Мерера Гудина, председатель оппозиционной партии «Конгресс федералистов Оромо», называет это «коммерциализацией политики». Исследователь Алекс де Ваал называет эту структуру «политическим рынком… в форме обмена политической лояльности или сотрудничества за плату».

Таким образом, в основе его политического видения находятся люди. Реальность относительна или должна быть скрыта, как в случае с полным запретом для средств массовой информации говорить о войне. Похоже, он даже поддерживает концепцию «альтернативных фактов», утверждая, например, что ни один мирный житель не был убит во время захвата городов Тыграя или что большинство беженцев в Судане — молодые люди, несмотря на сообщения агентства ООН по делам беженцев, что большинство из них — «женщины и дети».

Наконец, политика Абия не коренится ни в устоявшихся структурах, ни в исторических прецедентах, ни в институтах: «поскольку истина с нами, никто нас не остановит… Поскольку мы работаем, держась за Истину, Бог Эфиопии поможет нам». Согласно мнению экспертов, он считает себя избранником Бога и единственным человеком, который может спасти страну, и при условии, что его воля будет божественно направлена, он победит.

Коммунистическое прошлое и мессианские притязания Эфиопии

В 1974 году император Хайле Селассие, «лев-победитель колена Иудина» и «Избранник Божий», был свергнут просоветской военной хунтой. Затем последовал длительный мятеж, возглавляемый главным образом Тыграйскими вооруженными силами, которые свергли хунту в 1991 году. Оказавшись у власти, новое правительство, имевшее свои идеологические корни в албанской версии марксизма-ленинизма, возглавило систему, построенную по принципу «демократического централизма», а позже «развивающегося государства».

Конец этого 44-летнего «материалистического» междуцарствия оказался в полном соответствии с фундаментальной религиозностью эфиопского народа. Абий воспользовался этим либо по убеждению, либо для того, чтобы утвердить свою популярность. Он описывает Эфиопию как «страну высшей мудрости Творца». Эфиопы в значительной степени придерживаются векового милленаризма, веры в пророка, который придет, чтобы спасти страну, и Абий должным образом приобрел титул «Мессии». По словам одного из сторонников, Абий «хочет, чтобы душа нашего народа снова возвысилась и просияла», душа, которая «была похоронена более 44 лет назад, поврежденная и потемневшая… со злым расчетом и умыслом».

Для «покоренных» периферийных народов, однако, это видение чаще всего воспринимается как попытка вернуть их в прежнее положение подчинения, ассимиляции в абиссинскую цивилизацию — перспектива, которой они яростно противостояли и противостоят. Таким образом, столкновение между НФОТ и Абием является не только выражением двух противоположных взглядов и целей для Эфиопии. Это также отражение двух несовместимых подходов — светского и религиозного.

Недавно Абий в частном порядке признался одному иностранному чиновнику: «мой народ меня не понимает». В то время как его популярность резко возросла среди народности Амхара после победы в войне в Тыграе, на общефедеральном уровне его звезда угасает. Так называемая «правоохранительная операция» в Тыграе приобрела этнический характер: ополчение Амхары вступило в бой с тыграйским ополчением и захватило часть территории. За этими событиями скрывается второй фронт, еще более опасный в долгосрочной перспективе: вооруженное гражданское сопротивление в некоторых районах Оромии, где проживает более трети населения страны.

Экономика, особенно иностранные инвестиции, скорее падает, чем демонстрирует обещанное улучшение. В администрации, а также в государственных и даже частных компаниях началась чистка тыграйцев, которая может спровоцировать адский и самоподдерживающийся цикл этнического и гражданского противостояния.

Поскольку его «медемерская» идеология не овладела массами, Абий вернулся к более или менее тем же самым жестоким методам и разрушительной тактике разделения, против которой он боролся, идя к власти. Основные деятели оппозиции находятся в тюрьмах, журналистов и даже некоторых ученых запугивают, иногда сажают в тюрьму.

Для наблюдателей со всех сторон, внутренних и внешних, даже среди лидеров Африканского Рога сейчас поднимается угроза этнической резни в еще более ужасных масштабах, чем в бывшей Югославии. Они неустанно призывают к «инклюзивному (учитывающему права малых народов. — Прим. ИА Красная Весна) национальному диалогу» как единственному способу предотвратить такой исход.

Абий систематически отказывался — либо потому, что он искренне верит, что он мессия, единственный, кто может «пятидесятничать» эфиопскую политику, как это описывает антрополог Дередже Фейисса, либо просто из-за жажды власти.