Коронавирусная демобилизация
Пандемия коронавируса, а точнее борьба с ней, затронула жизнь практически всех людей на планете. Подавляющее большинство государств ввело те или иные ограничения для своих граждан: от запретов на проведение массовых мероприятий в большинстве стран мира до телесных наказаний за появление на улице, практикуемых полицией в Индии и Пакистане. Учитывая, что смертность от COVID-19, к счастью, ниже, чем предсказанные десятки процентов, у многих людей крепнет уверенность, что эти меры нанесли человечеству больше вреда, чем сам SARS-CoV-2.
Но давайте предположим, что всё обстоит действительно так, как нам внушают: пандемия коронавируса чрезвычайно опасна и это заболевание несет угрозу планетарного масштаба. Ведь размах действий государств по борьбе с заболеванием подразумевает именно такой уровень опасности.
Предлагаю вспомнить, как должно реагировать государство на чрезвычайную угрозу на наиболее ярком примере из истории нашей страны — Великой Отечественной войне.
Сразу же после нападения Германии на Советский Союз, наряду с боевыми действиями, перестройкой промышленности и непосредственно военной мобилизацией резервистов, советская власть начала мобилизацию всего населения страны, включая женщин, стариков и детей. Каким образом она осуществлялась?
В первую очередь людям подробно объяснялась ситуация. Уже в полдень 22 июня по радио с обращением к жителям Советского Союза выступил нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, который в деталях объяснил произошедшее и призвал на борьбу всех граждан страны. 24 июня было сформировано Советское информационное бюро, которое выпускало ежедневные сводки о ситуации на фронте.
Вторым важным слагаемым мобилизации являлось информирование жителей страны о действиях, которыми они могут внести свой вклад в победу над врагом: пойти добровольцем на фронт, уйти в партизаны на оккупированной территории, увеличить трудовую выработку на заводе. Населению были понятны и важность участия каждого, и реальная польза от этих действий.
Да, конечно, этим действия со стороны советской власти отнюдь не ограничивались, необходимы были невероятные по размаху организационные мероприятия, чтобы действительно создать возможности для всех граждан внести свой вклад в общее дело. Но, повторюсь, меня интересует именно мобилизационное взаимодействие между властью и обществом.
В настоящее время по уровню истерии, поднимаемой в информационном пространстве, может сложиться впечатление, что над страной нависла опасность, не сильно уступающая вторжению орд Третьего рейха. Давайте сравним мобилизационные действия советской власти с информационным посылом современной российской власти.
По первому пункту наблюдается полное несоответствие. Никакой четкой картины происходящего у рядового гражданина страны не формируется. Нет ни вменяемых данных об опасности инфекции, ни достоверных сведений о мерах предосторожности, ни последовательного разъяснения властями своих действий. Сумятица была еще понятна в начале распространения коронавируса в нашей стране, можно было сказать, что у ученых и властей слишком мало данных для однозначных выводов. Но спустя два месяца после начала «самоизоляции» такому отсутствию непротиворечивой врачебной и иной информации вообще не могло быть рационального объяснения. В народе стал популярен анекдот: «Доктор, когда кончится эпидемия? — Не знаю, я политикой не интересуюсь». В результате ограничения существенно ослабили, но власть до сих пор не представила ни внятного плана по снятию оставшихся ограничений, ни программы по восстановлению экономики, ни проекта мероприятий по дальнейшей борьбе с коронавирусом.
Жителям страны сообщается, что полным ходом идут испытания вакцины против вируса, но при этом даже не могут твердо сказать, вырабатывается ли иммунитет у людей, уже переболевших COVID-19, и каким точно путем вирус передается от человека к человеку. Практически ежедневно от различных авторитетных источников продолжают исходить абсолютно полярные утверждения по этим вопросам. В результате обыватель уже вообще ничего не понимает в ситуации и способен лишь следить за сводками о числе выявленных случаев заражения, которые, как порой признаются сами же представители власти, практически никак не отражают реальность.
И со вторым слагаемым мобилизации, рассмотренном на примере Великой Отечественной, на мой взгляд, все обстоит не лучше. Если во время начального периода борьбы с коронавирусом основной посыл власти обществу звучал как «Наибольшее, что вы можете сделать для борьбы с ужасным коронавирусом — оставаться дома и ни с кем лично не общаться», то в настоящее время он изменился на призыв носить маски, перчатки и соблюдать «социальную дистанцию». Причем по поводу необходимости ношения маски власти не привели вообще никаких объяснений. Апогеем тут может служить ситуация с губернатором Санкт-Петербурга Александром Бегловым, который 28 марта заявил, что «маска не работает, не спасает, она для самоуспокоения, может быть», а в мае ввел обязательное ношение масок в публичных местах. При этом глава города вообще никак не обосновал такое резкое изменение позиции.
Мы имеем ситуацию, когда власти вводят для жителей страны крайне существенные ограничения, никак их не обосновывая. Видимо, считается, что граждане будут их соблюдать из-за авторитета властей и угрозы штрафов, а при наличии столь мощных стимулов людям не нужны какие-то там объяснения и уж тем более мотивация к соблюдению вводимых властями ограничений.
Получается, в данном аспекте ситуация сейчас намного хуже той, что была во время Великой Отечественной. В то время у каждого гражданина Советского Союза складывалась четкая картина происходящего и понимание своего места в этой картине. Он понимал ситуацию и знал, каким образом он может внести вклад в общую победу над гигантской бедой, пришедшей в страну.
Сейчас же средний житель России ничего не понимает в происходящем и, естественно, не видит, как он сам может по-настоящему повлиять на ситуацию. А власть ему как бы говорит: «И не надо понимать, ты делай, что тебе велят, и не забивай себе голову вопросами, почему это надо делать». Ничего общего с пробуждением гражданской позиции, пусть даже в форме пассивного (вызванного нестандартностью вызова), но осмысленного участия в предлагаемом властью «недоплане», такой посыл не имеет. Власть упорно продолжает курс на воспитание послушных обывателей.
По сути, власть своими действиями делает все для того, чтобы проблема, обозначенная в статье Сергея Ервандовича, не решилась. Ведь общество, состоящее из обывателей, в принципе не способно ответить на серьезные вызовы, потому что оно привыкло не отвечать, а тем или иным способом подстраиваться под решения, спускаемые сверху.
