Каждое произведение Бетховена — это послание и человечеству, и Вселенной

Сегодня, 16 декабря 2020 года, исполняется 250 лет со дня рождения одного из величайших композиторов в истории — Людвига ван Бетховена. О значении гениального композитора, его личности и вкладе в искусство корреспондент ИА Красная Весна пообщался с кандидатом искусствоведения, лектором и лауреатом международных конкурсов пианистов Юлией Казанцевой.

Французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери отметил как-то, что «все мы родом из детства». Интересно узнать, откуда родом один из самых исполняемых композиторов мира, с даты рождения которого исполняется в этом году 250 лет?

Ю. К.: Детство Бетховена, как полагается великому композитору, окутано мифами. Во многих книгах пишут, что его детство было тяжелым, рассказывают всякие страшилки: как отец Иоганн ван Бетховен бил маленького Людвига, запирал его в холодной комнате на много часов заниматься, что отец выпивал и так далее.

Но это все миф. Да, отец бил своего сына, но это не значит, что у Бетховена было тяжелое детство, потому что в то время было принято, чтобы родители так воспитывали своих детей. Отлупить ребенка — это было совершенно нормально. То есть, это еще ничего не значит и, скорее, было исключением воспитание Вольфганга Амадея Моцарта. То, что его отец Леопольд своего сына никогда не бил, — это было исключением. А тут нормальная любящая семья. И на самом деле родители Бетховена были хорошими людьми: отец был музыкантом в родном городе Бонне, а выпивать он стал, между прочим, только после смерти своей жены Марии-Магдалины Кеверих.

У Бетховена были братья, дома часто звучала музыка: отец был придворным певчим. Кстати, и дед Бетховена, который приехал в Бонн из Голландии, помимо того, что держал винный погребок, еще и занимался музыкой, причем довольно успешно.

ИА Красная Весна: То есть можно говорить, что Бетховен — это представитель целой музыкальной династии?

Ю.К.: Да, дед, отец и вот сам Людвиг ван Бетховен. Вообще его отец хотел сделать из своего сына второго Моцарта. Такого ребенка-вундеркинда. Он даже организовал гастроли, но не получилось. Во-первых, слишком поздно он начал. А во-вторых, если Моцарт выглядел всегда моложе своего возраста и начал гастролировать в 6 лет, при этом выглядел на 5 лет, как белокурый ангелочек, то Бетховен, наоборот, выглядел старше своего возраста.

Даже осталось объявление о концерте, где отец Бетховена специально занизил возраст своего сына и написал, что шестилетний молодой музыкант исполнит перед вами концерт. Но Людвигу уже было восемь лет, а выглядел он на все десять. В общем, чуда не случилось. Как бы хорошо Бетховен ни играл, такого успеха у публики он бы не вызвал. Поэтому концертная жизнь не задалась.

Если говорить об учителях Бетховена, то мы должны быть благодарны в первую очередь, конечно, талантливому органисту Кристиану Готлобу Нефе. Он становится первым настоящим учителем Бетховена, который с самого начала разглядел в мальчике талант. Нефе стал заниматься с Людвигом систематически с 12 лет и сразу посадил его за произведения Иоганна Себастьяна Баха, и через год мальчик мог играть полностью весь «Хорошо темперированный клавир». Любой музыкант поймет, что это вещь очень сложная. Значит, Бетховен действительно был чудо-ребенком. Однако у нас не осталось его детских музыкальных произведений: к сожалению, отец Бетховена отнесся к ним легкомысленно.

ИА Красная Весна: А каким образом происходило становление Бетховена как композитора?

Ю.К.: Бетховен очень разный. Мне кажется, существует такой стереотип, что Бетховен — это только революционер и бунтарь: самый известный его портрет — это где он такой лохматый со строгим взглядом.

Я не хочу сказать, что это неправильно, но это всего лишь один из Бетховенов. На самом деле как минимум композитор просто шире. По меньшей мере можно выделить четырех Бетховенов: это и несостоявшийся вундеркинд, и молодой успешный блестящий молодой человек, потом бунтарь и музыкальный революционер и, наконец, Бетховен-философ. Таковы его четыре ипостаси и четыре периода его жизни. Музыка Бетховена отражает его мировоззрение, поэтому если мы сравним поздние квартеты Бетховена и его ранние сонаты, то это — совершенно разные композиторы.

Самое главное, что дал нам Бетховен своей жизнью, кроме музыки, — это то, что он нас учит, как никогда не сдаваться, и как продолжать жизнь. Даже когда нет сил продолжать жить. Ведь главная трагедия его жизни — потеря им слуха к 30 годам. Он почти совершенно оглох, и никто не верил, что композитор может сочинять музыку, когда он ничего не слышит. Был момент, когда в отчаянии Бетховен хотел покончить с собой. Ему было 32 года, врачи посоветовали ему уехать из Вены. В маленьком городке Хайлигенштадте он пишет знаменитое письмо, которое вошло в историю как Гейлигенштадтское завещание. В этом письме Бетховен объясняет, почему он решил продолжать жить.

«Такие случаи доводили меня до отчаяния, и недоставало немногого, чтобы я не покончил с собой. Лишь оно, искусство, оно меня удержало. Ах, мне казалось немыслимым покинуть мир раньше, чем я исполню всё то, к чему чувствовал себя предназначенным», — написал он.

В каком-то смысле Бетховен не боролся против судьбы, он принял её. Он принял свою глухоту, и после этого момента появляются все самые гениальные произведения композитора. Если до этого он был абсолютно блестящий композитор, интересный и очень оригинальный, но только вот та музыка, перед которой иногда хочется встать на колени, — это уже творение позднего Бетховена.

Многие музыковеды со мной согласятся, если я скажу, что он смог написать такую музыку из-за своей глухоты. Его творения уже не ограничивал мир реальных звуков, музыка звучала у него в голове. Это пример того, что человек на многое способен. Способен на настоящее чудо: от отчаяния придти к полному принятию своей судьбы и сделать то, для чего он был предназначен.

ИА Красная Весна: Успел ли Бетховен сделать все, что он хотел?

Ю.К.: Когда изучаешь биографию Бетховена, не покидает чувство полной завершенности истории его жизни. Это большая редкость, потому что когда мы изучаем историю Моцарта, Франца Шуберта и многих других композиторов, то кажется, что их прервали на полуслове. Есть ощущение, что они не все сделали, что могли. А Бетховен — он завершил свой путь, он сделал то, для чего был предназначен. Невозможно себе представить 33-ю сонату, когда их 32. Невозможно себе представить Десятую симфонию, потому что у нас есть Девятая. Выше уже невозможно. И так можно пройтись по каждому жанру. Он везде довел развитие музыки до кульминационной точки. Вся история Бетховена — это нарастание мастерства, а его жизнь — одна сплошная кульминация. Хотя, на наш обычный взгляд, это был очень вздорный человек с тяжелым характером, а его биография — трагедия, но героическая и величественная.

ИА Красная Весна: С чем связано восприятие Бетховена как революционера?

Ю.К.: Тут наслаивается несколько планов.

Во-первых, Бетховен — действительно идеологический революционер. В юные годы он был за Великую французскую революцию и уже никогда от её идеалов не отказывался.

И это при том, что в 22 года он приехал в аристократическую Вену, которая была центром музыкальной жизни всей Европы. Бетховен не стеснялся в обращении с аристократами.

Во-вторых, когда он играл, то мог сломать рояль, с таким темпераментом он играл. В-третьих, Бетховен держал себя с разными князьями на равных. У него была такая позиция, что это он им еще честь оказывал, когда приходил играть. Сохранилось даже письмо князю Лихновскому, который был его покровителем и спонсором. В нем композитор пишет, что князей много, а Бетховен один. Своих убеждений он никогда не скрывал.

Есть несколько замечательных историй на этот счет. Например, Третья симфония была посвящена Наполеону Бонапарту, но когда Бетховен узнал, что Наполеон провозгласил себя императором, он зачеркнул это посвящение: остался лист, перечеркнутый до дыр, где были слова про Наполеона. В итоге он симфонию назвал не «Патетическая», а «Героическая». Кстати, когда войска Наполеона в 1805 году взяли Вену, совершенно мирно, французских солдат начали расквартировывать у венцев. В дом князя Лихновского, где жил Бетховен, подселили французских офицеров, и князь как-то вечером попросил Бетховена спуститься и поиграть «гостям». Бетховен спустился и отчетливо сказал «я не буду играть этим свиньям» и ушел, хлопнув дверью.

Бетховен был патриотом, но в его Пятой симфонии, во второй части, звучит Марсельеза. Композитор остался верен идеалам свободы, равенства, братства и справедливости до самого конца жизни и всячески в музыке это транслировал.

ИА Красная Весна: Если посмотреть историю, то мы увидим, что Бетховен жил в эпоху перемен в политике и в музыке.

Ю.К.: Да, Бетховен родился именно в эпоху перемен. Его юность — это эпоха классицизма, он еще учился у Йозефа Гайдна, а это квинтэссенция классицизма. Бетховен, может быть, встречался и с Моцартом, но вторая половина его жизни — это романтизм. Одним из первых романтических его сочинений считается «Лунная соната». Бетховен распахнул окно в романтизм. Но сам он не пошел по романтическому пути. Он остался больше классиком.

ИА Красная Весна: Вот вы говорили о том, что Десятую симфонию представить невозможно. Я недавно прочитал, что к 250-летию великого композитора собираются представить Десятую симфонию, написанную по каким-то его черновикам искусственным интеллектом. Как вы к этому относитесь?

Ю.К.: Скептически. То есть абсолютно точно можно воссоздать стиль, но каждое произведение Бетховена — это какое-то послание, в котором зашифровано то, что очень сложно выразить словами. Поэтому чего-то особенного от этого можно не ждать, потому что, наверное, от искусственного интеллекта никакого послания настоящего не будет.

Бетховен жив, и мировая общественность празднует его день рождения повсюду. Не только в концертных залах. Мы помним, что Девятую симфонию — официальный гимн Евросоюза, Пятую симфонию и 13-й квартет отправили в космос для внеземных цивилизаций.

Бетховен повсюду. Можно не знать, что был такой великий композитор, но мы все равно эту музыку слышим, она сейчас в нашем пространстве звучит.

ИА Красная Весна: Как вы считаете, как нужно отпраздновать его юбилей?

Ю.К.: Во-первых, не то, что вот один год мы решили отпраздновать или в один день мы решили отпраздновать. Лично я собираюсь отпраздновать тем, что сыграю все 32 сонаты — пусть не на концерте, пусть несовершенно, но как бы пройти этот путь, прожить, узнать Бетховена изнутри. Когда играешь его музыку, когда слушаешь его музыку. Это время расширить наше понимание Бетховена и узнать не только его «хиты».

ИА Красная Весна: Вы сказали о послании в музыке Бетховена. А какова суть его послания?

Ю.К.: Я не претендую на полное раскрытие этого послания. Все это очень индивидуально, и каждый считывает что-то свое.

Я считаю, вся его музыка, которая такая разная, для меня — это безусловный гимн жизни. Ода радости бытия, возвышающая человека.

Причем, как это ни странно, все вот у меня как-то совмещается: его «Аппассионата», с одной стороны, и его полное умиротворение, и полная какая-то вселенская гармония последних произведений. У него проявлены все грани бытия, и нужно жить «на полную катушку», проживать по-настоящему свою жизнь. Влюбляться — так до одури. Отчаиваться — так, что хочешь покончить с собой. Восторгаться жизнью — так это будет настоящий восторг без полутонов.

Бетховен может стать тем проводником, который может привести в мир прекрасного и настоящего. Некоторые произведения настолько сильно действуют, что хочешь не хочешь, эмоционально включаешься.

ИА Красная Весна: А как Бетховен повлиял на развитие музыки?

Ю.К.: Все романтики на протяжении всего XIX века, все композиторы жили с оглядкой на Бетховена. Они использовали и его технические музыкальные достижения, например, как работать с оркестром. Фортепианные концерты и скрипичные концерты — все, что писали потом композиторы XIX века, в этом они опирались на симфонии и сонаты Бетховена. Наследниками бетховенской традиции стали такие композиторы, как Густав Малер, а у нас — Дмитрий Дмитриевич Шостакович, которого называли «Бетховен XX века».

ИА Красная Весна: Почему Бетховена отправили слушать внеземным цивилизациям?

Ю.К.: Мне кажется, что у тех, кто решил это сделать, была задумка показать, насколько чувствующим может быть человеческое сердце, и насколько оно может быть сильным. Вот именно показать, что такое быть живым человеком. Показать жизнелюбие человека. Вообще, Бетховену свойственен пафос пробуждения, и, действительно, Бетховен может пробудить.