Борьба продолжается
22 сентября 2018 года в Москве и других городах России состоялись митинги. Организацией митингов занималась КПРФ — главная системная оппозиционная парламентская сила страны. Официально главная — вторая политическая партия России. Результаты этих митингов прискорбны. Я не хочу долго рассуждать по поводу того, почему это так. Говорит ли это о слабости данной партии или о состоянии общества. Наверное, и о том, и другом. Я только хочу сказать, что всякая попытка бесконечного раздувания числа людей, собравшихся на митинги, — это просто позорное шутовство. Которым занимаются известные провокаторы.
Как бы то ни было, КПРФ взяла на себя организацию митингового протеста против людоедской пенсионной реформы. То, что протест организован плохо, — нехорошо. Но то, что его взялись организовывать и организовывали, заслуживает всяческого уважения.
Мне кажется, что при очевидной неспособности КПРФ что-либо организовать, главным является не эта политическая дистрофия, а состояние умов, состояние общества. Я предсказывал, что процесс пойдет по линии отпадения от государства, апатии, отмахивания: «Да зачем куда-то ходить? Да всё они решили... Да знаем мы, кто они такие... Для чего мы будем...» Так и произошло. Я не могу сказать, что общество полностью настроено отпаденчески — апатично, депрессивно. Нет, это не так, и об этом говорят результаты выборов.
Опять же, было ясно, могу повторить еще раз, что на начальном этапе это будет такая раскачка процесса, а правящая партия задействует огромные ресурсы манипуляции. Не имею в виду подвохов — это отдельный вопрос. Манипуляция. Мажоритарка, всё прочее... Но этой партии очевидно (я имею в виду «Единую Россию»), что она потеряла в среднем по 15–20 пунктов, а это значит, что она потеряла иногда до 50 % рейтинга. Потому что если у нее было, скажем, 60 %, а стало 30 %, то потеряла она не 30 %, а 50 % по отношению к тому, что имела.
Это сокрушительный результат.
Разговор о том, что он является не всеобщим, тоже может впечатлять только самих говорящих, потому что то, что произошло в Приморье, чудовищно. Госпожа Памфилова, которая как высокая чиновница говорила сначала: «Выборы состоялись, всё», — а потом их отменяла, являет собой нечто позорное. Либо налицо соучастие Центризбиркома во всем этом безобразии, либо Центризбирком не контролирует территориальные избиркомы. Вот выбирайте, что лучше: разрушение вертикали выборов или бесчинство — очевидное, обнаженное, позорное.
Выборы отменены. Это лучше, чем если бы они были признаны. Но это не меняет чудовищности самой картины начавшегося процесса отпадения народа от государства. Этот процесс кем-то инициирован. Те, кто сумели это всё продавить, делятся на либеральных фанатиков и мятежников. В ядре находятся мятежники, которые знают, что они сооружают перестройку-2. Остановится этот процесс или нет, зависит от активности общества и разумности государства — хотя бы тех людей, которые реально полностью отвечают за государство, которые связали свою судьбу с государством, которые ненавидимы на Западе и которые краха государства явным образом не хотят; я имею в виду президента России.
В сложившихся условиях необходимо бороться против людоедской пенсионной реформы всеми законными методами, не превращая это в майдан и не превращая протест в средство разрушения государства. Потому что народ, который начинает отпадать от государства, самим этим отпадением государство разрушит. Тем более что это государство в своей внешней политике (которую я лично полностью поддерживаю, но которая становится неадекватной в условиях имеющейся внутренней политики), бросило вызов антигуманистическому, хаосократическому, сверхдержавному американскому посткапитализму и пытается организовать на сопротивление его античеловеческим действиям какие-то силы в мире.
В этом смысле это государство стало врагом номер один для такого вот американского нового гегемона — гегемона, подчеркиваю, по своей сути посткапиталистического, постмодернистского, антигуманистического и хаосократического, уничтожающего национальные суверенные государства. В этих условиях государству особенно нужна поддержка народа.
Именно за счет отсутствия такой поддержки и неадекватных действий государств подобного типа рушатся все вот такие консервативные, суверенные, или пытающиеся быть суверенными и развивающимися государственные системы, и их место занимает проамериканский псевдодемократический хаос и свирепые силы типа ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в России) или чего-нибудь еще. Мы видим, как это происходит везде.
В этих условиях вдвойне опасно любое отпадение народа от государства. А оно началось: пенсионная реформа это запустила. Не остановим ее, отпадение будет продолжаться в тех или иных формах, и государство рухнет. Начнется перестройка-2. Чувствуется ее смрадный запах. Это началось.
Я мог бы до утра перечислять неадекватные действия власти в сфере медицины, в сфере образования и в других сферах. Я мог бы до утра описывать высокомерное безумие чиновников. Но достаточно лицезреть то, что произошло в Приморье, чтобы понять, что дело худо. Система уже не ловит мышей. Она сошла с ума. Она в неадеквате, как в неадеквате была и перестроечная система, состоявшая из множества послушных идиотов и коварных людей типа Яковлева. В этих условиях я сообщаю всем, кто нас поддержал, что мы организовали сбор реальных живых подписей, имеющих законную силу, полную законную силу, под Обращением к президенту России, в котором выдвинуто много требований. Не только остановка пенсионной реформы, но и референдум с твердой и окончательной фиксацией всей степени социальности нашего государства и недопустимости подобных маневров в социальной сфере, с наказанием тех, кто это устроил и так далее. Под этим письмом главе государства мы собрали около миллиона живых настоящих подписей.
Я приветствую всех, кто что-нибудь собирает, подавая сигналы по поводу того, что общество недовольно. Но, наверное, всем понятно, что предъявлять ксерокопию с change.org — американского ресурса, который не имеет никакой законной силы, — по меньшей мере странно. Мы предъявляем то, что имеет абсолютную законную силу. Несколько лет назад президент России сказал, что достаточно 100 тысяч таких вот законных подписей, для того чтобы предложение, под которым подписались более 100 тысяч людей, было рассмотрено, и чтобы на него была обязательная реакция.
Мы собрали в 10 раз больше. Если система психически адекватна — она отреагирует. Но она, скорее всего, психически неадекватна. Но если она не выдаст никакой реакции или отмахнется, как от назойливой мухи, или скажет «ладно-ладно», то это значит, что она еще раз распишется крупными буквами: «Я психически неадекватна, как и в Приморье. Система. Подпись». Она хочет такого публичного признания собственной неадекватности? Пусть признает.
Мы не знаем, какова будет судьба этих подписей. Мы знаем, что мы их собрали, мы организовали этот сбор, мы организовали подсчет, мы собрали невероятно много, и мы это законным образом предъявим. Это наши первые действия, мы их осуществили. Повторяю, кто бы еще их ни осуществлял, мы это приветствуем! Но хотелось бы, чтобы это не было совсем бессмысленно или в духе совсем уже мыльных пузырей. Потому что тогда возникает вопрос о том, в чем смысл таких действий? Мы действуем в русле российского законодательства и заявления президента России о необходимости рассмотрения определенного типа инициатив в случае, если их поддерживает определенное число граждан.
Есть еще один фактор — политико-психологический. Понимаете, конечно, все равно — 100 или 200 тысяч подписей, с точки зрения заявления, что надо рассматривать. Но когда это почти миллион, и на это не реагируют масштабно, серьезно, ответственно, то это не вполне... Это нельзя! На это нельзя не реагировать.
Но поскольку мы знаем, что неадекват есть, и что в неадеквате люди руководствуются принципом «Если нельзя, но очень хочется, то можно», есть и такой сценарий, что будет тогда?
Я считал и считаю, что вопрос настолько серьезен, что совершенно не важно, кто будет двигать протест в конституционную, неразрушительную для государства сторону, чтобы это было результативно. КПРФ — очень крупная партия, за которую голосовало много народа. Она находится в Думе, в Думе же находятся и другие партии, которые не поддержали людоедскую реформу. Честь им и хвала за это. Они хотят организовать референдум? Они могут это сделать? Пусть делают. Пусть сделают — мы всячески это поддержим. То, что сейчас происходит, говорит о том, что они или не могут, или не хотят. Когда это станет очевидным, тогда и только тогда мы имеем право из соображений политического такта, а политических такт сейчас имеет решающее значение, планировать следующие шаги. Не раньше, чем это произойдет. Потому что иначе возникнет некий вопрос: а не являемся ли мы спойлерами, так сказать, препятствиями, имитаторами или кем угодно еще. Когда собран миллион подписей, такого вопроса просто быть не может. А тут он может быть. Так мы ждем. Мы ждем всего сразу. Кто реально предъявит живые подписи в убедительном количестве и кто, заявив о референдуме, дойдет до референдума, до конца доведет дело. Мы этого ждем. Ждем терпеливо и вежливо пропускаем вперед тех, кто заявил о своем могуществе и своей готовности все это сделать, а перед этим заявили, как они организуют могучий уличный конституционный протест.
Мы ждем. Мы не можем вести себя иначе. Когда реальность обнажится, когда это наше ожидание принесет свои плоды, будем обсуждать, что делать дальше. Нельзя сделать так, чтобы заработала эта людоедская система. Она будет работать, как, повторяю, машина отпадения народа от государства. Нельзя дать ей работать. Мы разрабатываем инициативы — альтернативы, которые могли бы решить имеющуюся пенсионную проблематику, и мы готовимся к следующим политическим шагам. Но мы надеемся, что эти шаги сделают те, кому народ на выборах доверил защиту своих интересов. Мы надеемся также на то, что власть, увидев, как дело худо, отреагирует.
Пока что система не реагирует, она, как безумная, орет, что всё в шоколаде. Она видит выборы в Приморье — орет, что всё в шоколаде. Она видит, что она теряет голоса в свою поддержку, и говорит, что всё в шоколаде, это, мол, триумфальное шествие «Единой России». Она в неадеквате, но нельзя же быть в этом неадеквате бесконечно? У меня впечатление складывается, что делается всё возможное для того, чтобы те, кто должен увидеть неблагополучие, его не увидели. Но это тоже нельзя длить бесконечно.
Я знаю твердо одно: интересы народа должны быть защищены без разрушения государства и мятежа. Без майдана и разрушения государства, тем более что это одно и тоже. Мы должны это сделать. От этого зависит судьба народа, судьба мира, потому что Россия сейчас тормозит чудовищные мировые процессы. От этого зависит будущее наших детей и внуков, всё на свете. Мы должны это делать, и мы это будем делать. Великий французский революционер Дантон сказал: «Нет ничего хуже, чем отказ от борьбы, когда борьба необходима». Она сейчас необходима. Она будет вестись, повторяю в который раз, конституционными законными методами, без майдана и разрушения государства. Но она будет вестись, потому что альтернатива такой законной борьбе — хаос, мятежи, депрессия и окончательный конец Российского государства. Этого мы допустить не имеем права.
