Поднятие флага в школах не сделает наших детей патриотами
Вскоре после начала СВО кто-то из наших крупных чиновников предложил воспитывать в детях патриотизм путем еженедельного поднятия государственного флага в школах. Идею сразу же поддержал президент Путин. В некоторых школах ее успели опробовать при поддержке местных властей за месяц до окончания учебного года, а на федеральном уровне реализацию запланировали начать с 1 сентября.
Я пошел в школу в 1986 году. Еще с первого класса нам объяснили, что у каждого государства есть три основных символа — флаг, герб и гимн. Это было давно, но мне помнится, что красный флаг символизирует кровь, пролитую нашими предками за освобождение от гнета царской власти, что восходит этот символ к Великой французской революции — первой в истории крупной попытке освобождения простого народа от угнетения властью, в ходе которой тоже было пролито много крови. Герб символизирует сплоченность народов пятнадцати советских республик вокруг идеалов труда и свободы во всем мире. Гимн особо не комментировали, но его текст нужно было сдавать наизусть в первом классе, и непонятные моменты дети могли спросить у взрослых.
Потом нас торжественно принимали в октябрята и пионеры (в комсомол я вступить не успел) в соответствующей символической обстановке с погружением в смысл этой символики. Мы носили красные галстуки — кусочки Красного знамени, у нас еженедельно проводились 15-минутки политинформации, ближе ко Дню Победы мы встречались с ветеранами, а у многих дедушки и бабушки были еще живы и рассказывали о Великой Отечественной и тяжелой жизни в тылу; в летних лагерях о символике тоже не забывали, — словом, государственные символы сопровождали нас повсюду.
В оформлении советских городов использовалась масса государственной символики: гербы на фасадах зданий, красные флаги повсеместно, надписи «Слава КПСС!», портреты Ленина, изображения орденов, украшения в виде серпов и молотов, звезд и прочего. В тот же ряд можно добавить изображения людей труда, освоения космоса, символы науки и технического прогресса. В целом всё оно было довольно органично — наше бытие было наполнено коммунистической (государственной), трудовой, прогрессистской и победной символиками, которые дополняли друг друга. Советская жизнь была наполнена прославлением Труда и Человека. Школа активно воспитывала детей в патриотическом ключе, и это воспитание продолжалось дома, в пионерских лагерях, спортивных секциях, разнообразных кружках — везде.
Однако стоило Горбачеву начать перестройку, и в скором времени народ дружно затошнило от всей этой символики и от ее обилия. По большому счету, это произошло только потому, что власть сумела убедить народ в несправедливости советского бытия. Причем дутых ужасов сталинских репрессий было недостаточно, ведь осуждение культа личности не привело к мгновенному отказу от собственного пути в 1956-м (хотя, безусловно, дало мощный толчок к его формированию), и к этой теме добавили яростное поругание Ленина. Но и на этом власть не смогла бы полностью разочаровать народ так, чтобы он согласился на слом своего государства — всё же дела 70-летней давности не могут дать требуемого количества энергии. А вот добавление к этому недовольства текущим положением дел дало искомый результат. Вал спекуляций на тему того, что советская элита потребляет в разы больше простых людей, привел к психозу разогретую часть общества, и советский коммунизм пал. Красное знамя заменили на триколор, и сотни миллионов советских людей, для которых еще недавно Красное знамя значило так много, молча наблюдали за поруганием этого символа по телевизору.
Потом эти люди с изумлением увидели, как вчерашние двоечники стали ездить на дорогих машинах и плевать из приоткрытых окон на профессоров и деятелей культуры, не получающих зарплату по полгода, как юные дочери еще вчера уважаемых, но ныне уже бедных и потому презираемых интеллигентов катались с этими злыми парнями по ночам за пару «сникерсов», а сыновья, ставшие наркоманами, несли из дома в ломбард всё, что можно было туда сдать. И государственные дачи советских министров стали казаться жалкими сараями на фоне дворцов бандитов. Несправедливость усилилась в тысячи раз, но народу уже стало всё равно.
Не хочется в тяжелое время испытаний для России разводить критику символов, но мне кажется очевидным, что современный российский триколор совсем не так популярен в нынешнем обществе, как был популярен красный флаг в советском. Даже в позднесоветском. А на фоне ухудшения отношения власти к народу в последние годы и засилья триколора на всех организуемых властями мероприятиях наш флаг в народе скорее ассоциируется с символикой партии «Единая Россия», которую народ, мягко говоря, недолюбливает. Не стошнит ли наш народ от обилия госсимволики сейчас, как стошнило во времена перестройки?
Также нельзя не отметить реакцию России на запрет Западом российского флага в спорте, когда отказ наших спортсменов от государственного флага на международных соревнованиях поощрялся на самом высоком уровне. И пока что такая практика даже официально не осуждена, а флаги в школах уже поднимать начали. Между тем разработчики многих телефонных игр, в которых наших детей активно затаскивает не кто-нибудь, а Министерство просвещения, удаляют аккаунты, содержащие неофициальные символы спецоперации Z и V. То есть наших детей просят отказаться от поддержки спецоперации в обмен на доступ к играм, и они массово отказываются (что такого — «это ведь всего лишь буквы, так-то они СВО поддерживают»). И для обновления многих игр нашим детям тоже необходимо отказаться от Родины и флага — обновиться можно только через VPN, указав для подстановки IP-адреса другую страну. Интересно, какой патриотический эффект будет иметь поднятие флага в школах на таком фоне?
А какого эффекта от поднятия флага в школах хочет добиться власть? Очевидно, что мобилизации общества она не хочет. Ей достаточно легитимации спецоперации. СВО у нас не называется войной, хотя патриарх сказал о метафизическом измерении этого военного конфликта. СВО проводится без частичной мобилизации, но с широко разрекламированными крупными денежными выплатами военнослужащим за гибель и тяжелые ранения, и в том числе под эти выплаты власть привлекает добровольцев, которым даже возрастные ограничения смягчили. Власть рассказывает населению, что мы воюем с новым фашизмом (и это абсолютно верно), но она не требует от народа воевать с фашизмом в тылу, помогая нашей армии, — страна продолжает жизнь общества потребления с летним отдыхом, фестивалями всякой ерунды и пляшущими педерастами на телевидении. Власть отменяет концерты «больших патриотов», раскритиковавших СВО, только под давлением общественности. И в целом ведет себя так, будто готова «вернуть всё взад» (кроме отвоеванных территорий), как только «западные партнеры» решат свои тактические задачи и дадут команду украинскому клоуну на продолжение переговоров с командой Мединского.
Наше общество перегрето ожиданиями от власти — как от самого факта начала СВО, так и от обилия красных флагов в зоне СВО, от риторики борьбы с нацизмом, от того, что нам показывают этот нацизм во всей его мерзости, от того, что на бывших территориях Украины наша власть восстанавливает памятники Ленину. Но эти ожидания охлаждает очень медленная и крайне неохотная трансформация жизни в самой России. Почти все ненавистные народу политики, чиновники и медийные персоны остались у своих кормушек и продолжают работать на подрыв страны. Чубайс, конечно, стоит многих, но за 30 лет таких в стране выращено сотни тысяч. Продолжаются призывы ревакцинироваться от ковида, Гинцбург продолжает бодяжить вакцины для маленьких детей, а ползучая цифровизация не только не сбавляет оборотов, но и встает в полный рост.
Но вернемся к символам. Власть даже Мавзолей Ленина на День Победы не решилась открыть. Хотя от такого простого действия до реального поворота лицом к народу нужно еще тридевять земель в железных башмаках пройти. И процесс, скорее, идет в обратном направлении — например, в Хабаровске в этом году на День Победы тоже закрыли памятник Ленину по примеру Мавзолея. И представители власти, начиная с президента, продолжают обвинять большевиков в том, в чем им больше следовало бы спросить с себя — в пренебрежении интересами России из-за следования догматам, транслируемым с Запада.
Прежде чем прививать патриотизм детям, стоило бы определиться, что именно вы хотите им привить. Ведь у нашей Родины тысячелетняя история, и страна наша в разные периоды была разной. Какую именно Родину дети должны любить? Ведь очевидно, что березки и Волгу-матушку любить недостаточно. Вот я в детстве любил свою Родину (нас в школе учили, что это слово нужно писать с заглавной буквы всегда) за то, что это самая лучшая страна в мире. И веру в это подкрепляло всё мое бытие — от свободы, безопасности и уверенности в завтрашнем дне до побед наших сборных на Олимпиадах и уважения к Советскому Союзу в мире. Но, как оказалось, и этого было недостаточно. Молодежи хотелось новых свершений и ярких побед, а старшее поколение предъявляло ей совсем другое.
Несмотря на обилие коммунистической и гуманистически-прорывной символики в жизни, реальное наполнение бытия было отравлено мещанством и лицемерием. Именно поэтому молодежь была растеряна и дезориентирована, что было явлено не только в популярности западной культуры, подъеме нигилизма, алкоголизма и росте наркомании. Это осмысливалось в культуре, в том числе в кино.
Фильм Карена Шахназарова «Курьер» 1986 года показал бултыхание молодежи в идеологическом вакууме и лицемерном бытии. «Возьми пальто и мечтай о чем-нибудь великом», — говорит не имеющий ориентиров в жизни главный герой своему другу. Но еще в 1960-м году был снят фильм «Шумный день» по мотивам повести Виктора Розова «В поисках радости». В фильме показано как человек тонет в мещанском быте — то есть практически прямым текстом продажа первородства за чечевичную похлебку. Однако в этом кино человеческий облик потеряло меньшинство, а большинство героев решительно восстали против того, чтобы удовлетвориться лишь потреблением. Причем среди «наших» оказалась и престарелая мать «Исава», и его младшие братья, и сестра.
В фильме Марлена Хуциева 1967 года «Июльский дождь» показано мещанское загнивание активной интеллигентной молодежи. Режиссер фактически ставит крест на современной молодежи, но надеется, что общество сможет спасти следующее поколение, опираясь на ценности поколения «дедов». Это сильно и однозначно показано в конце фильма: среди ветеранов, встречающихся в День Победы, вдруг появляется мальчишка — он просто смотрит на них, победителей, но то, как он смотрит, и то, что это видит героиня фильма, оставляет стране шанс на «выныривание».
Однако уже 13 лет спустя Вадим Абдрашитов в фильме «Охота на лис» заявил о невозможности вовлечения молодежи в русло «нормальной советской жизни» путем прямой бесхитростной передачи ценностей от отцов детям. На все старания «отцов» молодежь отвечает скучающим равнодушием, и «отцы» сходят с дистанции. Это 1980-й год. Вокруг всё так же рдеют кумачовые стяги, огромные буквы «СЛАВА КПСС» венчают фасады многоэтажек, пионеры держат равнение на знамя, а идеологическая борьба уже проиграна.
Сейчас от былого величия страны остались рожки да ножки, а объяснять детям более тонкие мотивы для любви ой как непросто. Тем более что эти тонкости зачастую входят в противоречие с окружающей действительностью. Символы современной России неизмеримо мельче и тусклее советских. Мы продолжаем жить в обществе чудовищной и прогрессирующей социальной несправедливости. Отцы одних детей поехали воевать с фашизмом по контракту (какое нехорошее словосочетание получилось), отцы других — жарят шашлыки и пьют пиво на 9 Мая, а отцы третьих — бесятся от того, что Путин начал эту СВО и всё никак не договорится с Западом, а у них бизнесы рухнули, следующий миллиард долларов не заработают. И даже при большом желании выходить из этого социального тупика непросто, а пока и желания особо не заметно. Большевики восстановили страну из руин Гражданской войны и интервенции, а современные «революционеры» третий десяток лет борются с бедностью, старательно не говоря главного — откуда эта бедность берется.
Так нужно ли сейчас нашим детям регулярное поднятие государственного флага в школах? Конечно, оно вряд ли сильно навредит, хотя безразличие старшеклассников и мелкие неприятные эксцессы во время этих церемоний гарантированы. Но власть пока не готова мобилизовывать народ, а без мобилизации подъем бессодержательного флага останется симуляцией. Как и «Большая перемена» — вместо пионерской организации. Но мобилизации власть боится, ведь мобилизованный народ намного сложнее держать в узде. Потому и остается принять предложение Мединского слизать американскую традицию подъема флага и пения молитвы.
Нашим детям, да и обществу в целом, сейчас нужно дать хотя бы иллюзию социальной справедливости — иначе страна рухнет. Советский Союз развалили апелляциями к несправедливости: как якобы творившейся полвека назад, так и происходящей в настоящем. Наивно было бы полагать, что текущие общественные отношения народ считает справедливыми. Хоть политический класс и потратил триллионы наших рублей на обоснование своего господства, народ не может не видеть происходящего вокруг. Он помнит и непересмотренные итоги приватизации, и в целом прекрасно понимает, что сейчас несправедливости в нашей стране на несколько порядков больше, чем было в последние годы Советской власти. Медийная популярность Навального (включен в список террористов и экстремистов на территории РФ) (а она была в сотни раз выше уличной поддержки) была и остается отражением именно недовольства людей несправедливостью, которая продолжает цвести пышным цветом в России.
Но иллюзия социальной справедливости — это лишь первый «кусок хлеба», который власть должна бросить обществу. Уже в ближайшей перспективе иллюзорность должна превращаться в нечто большее. А дальше народу нужно давать смыслы жизни и борьбы. Ведь в позднем СССР справедливость была, но ее оказалось недостаточно для дальнейшего развития — молодежи нужны герои и возможность самим становиться героями. А это невозможно без идеологического подъема, без ощущения себя в потоке живой человеческой энергии, которая пронизывает всё общество и подпитывается умершими предками. Молодежь не может жить, строя «нормальную» комфортную жизнь и стремясь к большой зарплате и крепкой семье. Молодежи нужны свершения мирового масштаба и преодоление непреодолимого, как, впрочем, и любому живому человеку.
