«Бетховенский» театр
Смысл названия спектакля в том, что людей, которые пролили кровь за то, чтобы история двинулась вперед, нельзя забывать. Знамя дела надо поднять и нести дальше. Следующим поколениям.
Павел
Спектакль был острым, вызывающим и требующим от зрителя больших интеллектуальных и эмоциональных ресурсов. Он создан человеком очень мощным и требует такого же заряда если не мощности, то внутренней емкости для того, чтобы его адекватно воспринять. По накалу он похож на музыку Бетховена. Это такой сильный, пафосный, очень заряженный поток энергии, который, хочешь ты или не хочешь, на тебя обрушивается, увлекает за собой, и ты как бы оказываешься в этом потоке, ничего не можешь с этим поделать. И либо ты в нем удерживаешься и доплываешь до конца, либо он тебя захватывает, и ты начинаешь барахтаться, тонешь в нем — такой как бы экстремальный опыт.
Дмитрий
Повествование о революции, о ее предвестниках мне запало в сердце. Моя прабабушка мне много рассказывала обо всем, связанном с революцией. Она родилась в 1919 году, и ее недавно не стало — а она была мой самый близкий человек. И из-за этого спектакля все еще больше нахлынуло.
Маргарита
Это очень далеко от чего-то классического, а может быть, наоборот, очень близко, поскольку это мистерия. Наверное, это и есть театр, каким он был изначально, который вовлекал зрителя в какое-то широкое действо. Игра, действительно, очень задевает. Здесь было 12 актеров — это как 12 апостолов, я думаю, возможно, здесь есть какая-то параллель.
Сергей
Просмотр спектакля позволил мне, по крайней мере, несколько расширить границы своих знаний, своего какого-то понимания. То есть это позволяет выйти за те предельные границы, которые существуют в твоем разуме, за которые ты никогда не выходишь, живя в предлагаемых тебе условиях. Просмотрев этот спектакль, ты лишний раз себе задаешь вопрос: «А так ли я хочу жить? Может быть, я хочу жить так, чтобы мир стал другим? Чтобы люди, окружающие, тоже стали другими?» Вот такое зерно этот спектакль в мое сознание заронил.
Ирина
Казалось бы, сегодняшний спектакль был о революции 1917 года, но ведь тут всё — о чиновничестве, о том, что элита прогнила, о том, что идет немыслимая борьба, атака со всех сторон — и немцев вспомнили, и так далее. И сейчас — то же самое: опять холодная война, русофобия Европы… То есть мы все чувствуем: история действительно повторяется — на каких-то других витках — но повторяется. Это и страшно, и грустно. В том числе и потому, что молодежь у нас, конечно, — не Красин, это что-то другое. Да, есть очень пылкие люди, а есть и такие, что… И я не знаю, были бы сейчас возможны демонстрации 1905 года?
Татьяна
