Избрав Трампа, Путин взял реванш за падение Берлинской стены — The Atlantic

Персона властного правителя, источающего флюиды силы, не теряет актуальности в западных СМИ. Тема личности Владимира Путина не сходит с главных страниц. Теперь он — наследник Империи, «поклявшийся восстановить славу своей страны». Падением СССР «люди Путина» были раздавлены, расколоты и поражены, но затаили мечту о реванше. 29 июля на сайте The Atlantic опубликована статья, которая выйдет в сентябрьском номере издания под заголовком «Мир, который создал Путин».

А сам Путин, говорится в статье, был создан тем советским миром, который начал рушиться вместе с Берлинской стеной в 1989 году: «„Тогда у меня возникло ощущение, что страны больше не существует. Что она просто исчезла“, — сказал Путин. Он раз за разом вызывал по защищенным каналам связи советское военное командование в Дрездене. Путин попросил подкрепления. Никто не пришел».

Эта статья — развернутая рецензия на книгу Кэтрин Белтон «Люди Путина: как КГБ захватило Россию и весь мир».

«Для сотни миллионов людей падение Берлинской стены стало большим триумфом. Но для офицеров КГБ, дислоцированных в Дрездене, политическая революция 1989 года ознаменовала конец их империи и начало эры унижения. В своих интервью Путин возвращается к тому моменту, когда подкрепление не пришло, — всегда называя это поворотным моментом своей жизни. Подобно тому, как Скарлетт О’Хара грозит кулаком кроваво-красному небу, Путин, кажется, поклялся посвятить свою жизнь восстановлению славы своей страны», — говорится в статье.

Эта статья, безусловно, является частью пропагандистской кампании, уже названной на западе словом «Рашагейт», цель ее — дискредитировать кандидата от республиканской партии Дональда Трампа некими порочными связями с Россией.

В ней снова рассказывается о том, как вездесущее КГБ коллекционировало в своем агентурном паноптикуме аморальных западных бизнесменов, надеясь на то, что кто-нибудь из них выйдет на позиции в серьезном бизнесе или большой политике.

«Многие из этих ставок не окупились, но в 2016 году Путин наконец-то сорвал джекпот: на президентских выборах его оперативники помогли избраться кандидату с давними российскими связями», — говорится в статье.

Эта история, сто раз рассказанная в демократических СМИ, теперь уже мало кого впечатляет. Это дань политическому моменту. Все самое интересное в статье говорится не об американском, а о российском президенте.

Но кинематографическое описание самого Путина и его последних дней в Дрездене отражает только часть произошедшего, говорится в статье. Спецслужбы СССР и стран соцлагеря были расколоты — многие представители высшего командования не были шокированы событиями 1989 года. Напротив, они к ним готовились и, надо полагать, сами готовили наступление этих событий.

Не называя имен, автор вспоминает, как в августе 1988 года некий высокопоставленный чиновник из Москвы прибыл в Восточный Берлин и начал собирать немецкую агентуру, переводя ее под «учреждения, которые заменили КГБ после воссоединения Германии и падения Советского Союза».

Примерно в то же время КГБ стало выводить за рубеж колоссальные объемы валюты и размещать их в аффилированные коммерческие структуры через своих коллег в местных спецслужбах: «Например, с 1986 по 1988 годы МГБ ГДР Штази передала миллионы марок структурам австрийского бизнесмена Мартина Шлаффа».

Далее автор строит гипотезу, согласно которой Дрезден был тихой заводью, в которой КГБ «втайне от других спецслужб» окормляло террористическое подполье, развернутое в Европе.

Далее автор статьи своими словами пересказывает отрывок из книги Белтон: «Здесь, в Дрездене, КГБ и Штази организовывали встречи с экстремистскими организациями, которых они поддерживали по всему миру. Один бывший член Фракции Красной Армии, также известной как банда Баадер-Майнхоф, на счету которой десятки убийств, рассказал Белтон, что ликвидация в 1989 году председателя правления Deutsche Bank Альфреда Херраузена была спланирована при содействии КГБ и Штази в Дрездене».

Лишь изложив некую последовательность событий, автор статьи замечает, что всё это, может быть, и неправда: «Белтон не доказывает личную причастность Путина ни к одному из этих проектов». Но нет сомнения, продолжает автор противоречить уже самому себе, Путин все-таки работал с людьми, «которые открывали секретные банковские счета и держали явки для встреч с диверсантами и террористами».

Как бы походя автор припоминает «знаменитое мошенничество в Петербурге», где в 90-х годах Путин создал «фонд скупки твердой валюты, известный в русском криминальном сленге как „obschak“».

Но главное политическое событие, по мнению автора, произошло в жизни Путина в 2005 году и называлось оно Майдан. Это было эхом разгрома, который Путин пережил в Дрездене.

Кстати, говорится в статье, «ЦРУ никогда не имело влияния на Украине» — и совсем непонятно, на кого рассчитано это совсем беззащитное утверждение.

Путин же, по словам автора, был так расстроен и напуган событиями в Киеве, что даже подумывал об отставке. «Но вместо этого он решил остаться и дать отпор, используя единственные известные ему методы», — пишет автор и совсем уже становится непонятно, who же он, mister Putin? Трепетный заложник пережитых им в Дрездене разочарований или же темнейший властелин, опьяненный жаждою мести за поруганную славу своей страны — это неразрешимая загадка создана не историей, а статьей в The Atlantic.

Загадок становится все больше. Ближайшие сподвижники Путина, олигархи Владимир Якунин и Константин Малофеев опутывают своими сетями всю Европу: Польшу, Италию, Германию, Францию и Англию. А в самой России тем временем «протестующие за демократию и вдохновленные событиями в соседних странах российские оппозиционеры» грозят Путину и всем его олигархам свержением и беспощадным разрывом скреп.

И все-таки реванш состоялся, заключает автор статьи. «Все эти группы, поддерживаемые Россией, от утонченных голландских крайне правых политиков в элегантных костюмах до донецких головорезов, разделяют общую неприязнь к Европейскому союзу, НАТО, любой объединительной концепции Запада и во многих случаях к самой демократии. В очень глубоком смысле они являются идеологическим ответом Путина на травму, которую он испытал в 1989 году».

И ведь надо же, удивляется автор своим собственным выводам: как же это так получилось, что осколки коррумпированной советской спецслужбы, «оседлав мультирелигиозную страну с крайне низким посещением церквей, оказались крупнейшими в мире пропагандистами христианских ценностей, главными борцами с феминизмом, гомосексуализмом, противниками закона против бытового насилия и притом главными защитниками „белой идентичности“»?

Отдавая долг внутриполитической ситуации в США, автор заключает свою статью тем, что квинтэссенцией всего этого противостояния персонализованной властности и всего вышеперечисленного набора демократических ценностей стала фигура Дональда Трампа. Надо полагать, что в Америке это звучит совсем не как комплимент.