С Ангелой Меркель уходит эпоха «блаженного комфорта» ЕС — Джордж Фридман
Мир активно обсуждает будущее Германии, которая на днях получила нового канцлера после 16-летнего периода правления Ангелы Меркель. В целом оценки сводятся к тому, что страна сохранит внутреннюю стабильность и внешнеполитическую предсказуемость главным образом потому, что между главными партиями страны нет глубоких разногласий.
Однако если учесть, что сейчас мир переживает момент слома прежнего мироустройства и уже обсуждаются сценарии нового глобального пробуждения, некоторые аналитики поднимают вопрос о том, куда двинется Германия, если ей придется насильно пробудиться от сна, от которого она не хочет пробуждаться.
Свой взгляд на это будущее с оглядкой на исторический путь страны предлагает аналитик Джордж Фридман, основатель аналитической разведывательной компании Stratfor. Сейчас он реализует новый аналитический проект Geopolitical Futures. ИА Красная Весна приводит перевод статьи Джорджа Фридмана, опубликованной 28 сентября на сайте этого проекта.
В Германии прошли выборы для назначения нового канцлера на замену Ангеле Меркель, которая возглавляла правительство Германии в течение 16 лет — на протяжении большей части процесса реализации проекта Европейского союза, экономического кризиса 2008 года и иммиграционного кризиса 2015 года.
Сравните ее пребывание в должности с периодом пребывания в должности Конрада Аденауэра (1949–1963 — прим. ИА Красная Весна). Он возглавил процесс спасения немецкой души, приняв на себя ответственность Германии за холокост, но холокост не стал последним словом для Германии. Он изменил реальность и восприятие Германии, превратив ее из воплощенного зла в другую нацию, часть Запада и часть силы, противостоящей советской угрозе. Короче говоря, Аденауэр вернул Германию в семью наций.
Прежде всего, Меркель придерживалась курса. Она наблюдала за превращением Германии в доминирующую державу в Европейском союзе, регионе, который был хартлендом мировой экономической и военной власти. Под ее руководством Германия стала четвертой по величине экономической державой в мире, арбитром Европы и двигателем, толкавшим ее экономику.
Возможно, самое главное в том, что она сделала это, не вызвав более чем неизбежное беспокойство по поводу возрождения Германии как европейского страшилища. Она помогла сделать Германию просто еще одной, хотя и необычайно могущественной, европейской страной. Она реализовывала власть, не создавая тот ужас, который Германия вызвала за несколько лет до ее рождения.
Меркель заслужила много похвал, но некоторые из них неуместны. Мы склонны думать о лидерах так, как если бы они лично приводили народы к величию, ужасу или посредственности. Нации — это огромные предприятия, внутри которых множество людей и множества фракций танцуют сложный танец.
Если бы не Аденауэр, Германия оправилась бы от своих преступлений. Ее народ не возложил бы бремя на следующие поколения, потому что, действительно, в преступлениях, совершаемых нацией, нельзя обвинять тех, кто еще не родился и не находился у власти в то время. И это поколение искало бы и нашло бы решение этой проблемы Аденауэра и вернуло бы Германию обратно человечеству, сохранив память о других личностях.
То же самое и с Меркель, под руководством которой Германия снова стала самой могущественной державой на континенте. Но она была не столько пастырем, сколько пассажиром в путешествии, которое включало в себя страны, которые мы не забудем, и уже забытые имена. История пишется сама по себе, и затем кто-то берет на себя ответственность за слова.
Тем не менее конец эпохи Меркель важен. Прошли выборы, хотя непонятно, какое значение они будут иметь и будет ли оно вообще. Две партии, не такие уж и разные, как хотят казаться, вышли на арену виртуальной парой. Ни одна из них не будет достаточно мощной, чтобы сменить вектор истории Германии, да и сама история Германии сейчас не потерпит пересмотра.
Германия опасается военной мощи и удовлетворяется экономической. И, как любая держава, она навязывает себя экономике Европы, потому что это в ее интересах. Преемники Меркель продолжат эту линию, представляя все так, как будто это их гениальные действия. Возможно, история изменится и позволит измениться им. В противном случае их имена будут забыты вместе с именами большинства других лидеров. Политика жестока, и вы можете превратиться из известной всем личности в фигуру, не имеющую значения, поскольку история ведет свою безличную игру.
Историческая игра Германии — это война и бедствия. Германский народ был всегда, но немецкая нация родилась только в 1871 году, когда Пруссия выиграла небольшую войну (речь идет о франко-прусской войне 1870–1871 годов и объединении Германии в единое государство вокруг Пруссии после победы — прим. ИА Красная Весна).
Объединенная Германия выглядела потрясающе. То, что было разрозненными княжествами, на рубеже веков превратилось в величайшую экономическую державу на континенте, которая бросила вызов мировому экономическому гиганту — Великобритании. О том, как объединенная Германия смогла сделать то, о чем не могла мечтать разделенная Германия, можно долго говорить, но она сделала это. И она заставила остальную Европу бояться себя.
У Великобритании и Франции были свои империи для импорта сырья и экспорта продукции. У Германии этого не было. Но у нее была Восточная и Южная Европа, поэтому, в отличие от Великобритании и Франции, она должна была прикладывать свою силу в Европе. Детали тут не важны, но всплеск немецкого могущества вкупе с нарастающей недостаточностью оборонной способности Германии привел к Первой мировой войне.
В этом конфликте Германия была раздавлена и брошена в экономическую депрессию, которая длилась все 1920-е годы, пока не появился Гитлер, заново объединивший страну гневом на остальную Европу и чувством униженной жертвы. Европа ужаснулась необычайной мощи Германии. За несколько лет страна прошла путь от инвалида до экономического и военного чуда.
Вторая мировая война была немецкой войной реванша, войной, направленной на восстановление немецкого господства в Европе, которого она почти достигла в 1913 году. Но на этот раз Германия ринулась из состояния европейской державы, которую можно было понять по европейским меркам, в сферу безумия.
Европу можно было понять по нормальным меркам. Немцы выбрали ненормальное понимание Европы, согласно которому евреи контролировали и коммунизм, и капитализм, и представляли собой врага, с которым не могло быть мира. Нацисты считали, что Европу можно очистить только тотальной войной против заговорщиков. Германия поставила цель, которая сама по себе не могла быть достигнута, а если бы была достигнута, то она не решила бы проблемы Германии, а ввергла ее в войну против всей Европы и, в последнем акте безумия, против Соединенных Штатов. Германия вела войну, которую не смогла бы выиграть без мистических сил, которые были у нее только в уме.
Германия перешла от войны к поражению, потом снова к войне и снова к поражению. И она вполне могла бы выиграть Вторую мировую войну, если бы действовала разумно и осмотрительно. Но ее аппетиты были столь же сильны, как и ее безумие. Когда в 1945 году Германия очнулась от безумия, она осознала, что сделала, прежде всего с собой.
Как наркоман, получивший неограниченное количество любимого наркотика, она достигла дна, и перед ней встал выбор между смертью и исправлением. Аденауэр выбрал второе, а Меркель руководила результатами экономического чуда, настолько невероятного, что оно было достойно пера братьев Гримм. И снова Германия стремилась объединить Европу в рамках германского мира, на этот раз с рвением европейцев и без злого умысла.
Но в последние годы правления Меркель идея о том, что вся Европа — это просто единое целое с общими желаниями и ценностями, стремящееся к миру и процветанию, начала ослабевать.
2008 год проблематизировал идею вечного процветания. Иммиграционный кризис подверг сомнению идею вечного мира. Враждебность по отношению к иммигрантам и враждебность по отношению к силам, которые вынудили их приехать, подняли вопросы об общей европейской идентичности.
Да, Европа достигла мира, если не смотреть на Балканы как нечто европейское. Сообщалось, что на этой войне погибло около 100 тыс. человек. ЕС продолжает сохранять уверенность в своей правоте перед лицом реальности. Когда Великобритания вышла из блока, ЕС попытался преуменьшить значение этого явления.
Мы понимаем, что такое Германия в контексте объединенной и скоординированной Европы. Она восстанавливает свое экономическое превосходство, отказывается от большой армии и от своих пороков ради чего-то более добродетельного. Но ЕС подвергается большому стрессу, так как у разных его членов разные интересы.
Германия не хочет тащить Италию, она не стремится развеять опасения Польши по поводу российских трубопроводов, и она не очень понимает важность Франции или значимость Великобритании. Безопасное место, которое Германия хотела обустроить, расползается на глазах. Это расползание не настолько сильное, чтобы поднять у немцев глубокие страхи, но достаточное, чтобы вызвать у них раздражение.
Будущее Германии зависит от будущего ЕС. Если ЕС распадется, Германия не рухнет. Напротив, у нее не останется другого выбора, кроме как наращивать свои страхи и мощность. Но напуганная и сильная Германия — это зелье, которое в далеком — или не столь далеком — будущем может изменить Европу. Германия прежде всего стремилась положить конец истории в блаженном комфорте. Что произойдет, если ЕС развалится и все больше стран отойдут или откажутся подчиняться?
Меркель хорошо управляла ЕС в эпоху, когда он начал распадаться. ЕС не хочет терпеть поражение, и Меркель преуспела в предотвращении нежелательного развития событий. Теперь эта эпоха ушла, и Меркель, являющаяся символом той эпохи, тоже ушла. Новый период будет посвящен удовлетворению противоречивых потребностей стран ЕС. Это потребует использования силы Германии, потому что Германия является экономическим сердцем ЕС.
Германия боялась воспользоваться властью, которую она так тщательно восстанавливала. Таким образом, ситуация в некотором роде вызывает беспокойство, вызванное тем фактом, что существует общее убеждение, что Германия справится с властью. Меркель принципиально подняла уровень самоуверенности Германии. Но исторически Германии лучше удавалось справиться с властью, чем со своей самоуверенностью.
Читайте также: Преемник Меркель не продержится больше недели — политик ФРГ
