Почему китайцы так легко поступились своими свободами?

При обсуждении в соцсетях темы принуждения к вакцинации в России сторонники такого принуждения часто приводят в пример СССР и Китай. Они говорят просоветскому народному большинству, отвергающему идею принуждения к вакцинации от ковида, что, мол, раз вы все такие «ватники», что ж вы не поступаете как в СССР, где от вакцинации никто не бегал, или как в Китае, где власти привили большинство населения?

Про СССР даже говорить неловко — только совсем молодые люди могут не понимать, что власть народа и власть антинародная — это антагонистичные типы власти. Абсолютное же большинство наших сограждан это прекрасно понимает. А вот Китай нам известен мало, и здесь я бы хотел немного порассуждать о том, почему население Китая спокойно пошло на массовую вакцинацию и так же спокойно приняло предшествующие ей жесткие ограничения.

Я прожил в Китае больше 10 лет. Жил обычной жизнью, исследований китайского общества не проводил, за новостями особо не следил. Но побывал в разных городах на севере и на юге, а также в деревнях. Общался с разными китайцами, с некоторыми часто и близко, поэтому хочу изложить свои «мысли по поводу» как человек причастный, но без претензии на истину в последней инстанции.

Основная причина, по которой жители КНР доверяют своему руководству, — это то, что руководство на протяжении последних десятилетий постепенно, но ощутимо улучшало жизнь простых китайцев. При этом экономические и социальные успехи Китая сильно преувеличены заявлениями официальной китайской пропаганды. Но, в отличие от российских властей, которые создают параллельную медийную реальность для внутреннего потребления, китайские власти злоупотребляют этим для пропаганды вовне государства, не перегибая палку с пиаром для собственного населения. Люди явно ощущают улучшения своего существования, а государственная пропаганда говорит им об этом мягко и небесталанно. Кроме того, китайские власти не делают шизофреничных заявлений не только о ковиде, но и вообще. Они постоянно подчеркивают следование ранее определенному курсу, который, несмотря на возникающие проблемы, ведет их в светлое будущее. Эта преемственность у них не ограничивается принятием периода Мао — власти пытаются простроить ее от мифических отцов китайской государственности (Цинь Шихуанди) до нынешнего кормчего, какое бы имя он ни носил в текущий момент.

Я как-то общался с семьей директора завода в неформальной обстановке, и его мать мне сказала, что прекрасно помнит голодные времена, и лет 20 назад ей бы и в голову не пришло, что их семья будет богатой. И это не единичная история, многие бизнесмены мне говорили, что в детстве их любимой едой были юйтоу и маньтоу — копеечные пышки из пресного дрожжевого теста.

Вторая причина повиновения китайцев власти — это китайские общественные традиции, которые у русского человека, впервые с ними сталкивающегося, вызывают стойкое желание назвать это рабской психологией. Обычный китаец всегда уважительно и в меру заискивающе относится к более успешным собратьям. Это касается как отношения к представителям власти любого уровня, даже самого низкого, так и просто к более успешным в финансовом и социальном плане людям. В китайском обществе это ярко выражено и плотно укоренено не только в невербальном поведении, но и в самом языке. При обращении к более «доминантному» знакомому человеку китайцы используют слово 大哥, в дословном переводе это «старший большой брат» (привет Оруэллу), в смысловом — это обращение к старшему с долей заискивания (хоть и старший, но всё же брат). Есть и аналог для женщин. То есть сам язык предполагает занятие подчиненной или доминирующей позиции при общении. В таком бытии формируется естественное доверие к власти и лидерам мнений, если они не делают шизоидных заявлений и годами не меняют позиции по насущным проблемам народа.

При этом уровень коррупции во власти там вряд ли ниже, чем у нас. Однако чиновники не только воруют, но и народу оставляют достаточно. В том числе и поэтому раскачку китайского общества проводить сложно, несмотря на резкий контраст между богатейшими и беднейшими слоями населения — мы такого контраста еще не достигли. С одной стороны, деревенская бабушка лет семидесяти ходит в рощу за хворостом и тащит вязанку на горбу, с другой — дочь какого-нибудь крупного чиновника или бизнесмена покупает модную сумочку за миллион рублей. Да, у нас тоже такое есть, но там это повсеместно.

Третья причина — низкое качество образования и потрясающе узкий кругозор большинства китайцев. Несмотря на заявления китайских властей о победе над бедностью, росте уровня образования и т. д. и т. п., большинство населения Китая живет в деревнях. И разница между китайцами городскими и деревенскими видна невооруженным глазом даже иностранцам, для которых все китайцы (а также корейцы, японцы, вьетнамцы) на одно лицо. Эта разница не только в одежде или манере говорить, это разница антропологическая — другие лица и фигуры. Про образование и широту взглядов даже упоминать неловко. Правда, и обычное китайское образование в городах — это «песня», которую можно было бы спеть отдельно. Если коротко, то дети занимаются с утра до ночи, а на выходе из школы получается громкий пшик. Меня спросят, какими кадрами обеспечивается бурный рост страны по всем направлениям? Отвечаю: при таком населении небольшого процента способных детей, которые прорываются сквозь сито плохого школьного и вузовского образования, оказывается достаточно.

При этом китайское общество очень живое. Несмотря на довольно жесткую идеологическую обработку и следование своеобразным традициям, которые, казалось бы, должны были сделать из китайцев послушные винтики государственной машины, этого не происходит. По крайней мере, это происходит совсем не так, как кажется нам или американцам по тем лубочным картинкам, которые время от времени преподносятся СМИ. Китайцы довольно свободны внутренне. Они откровенно обсуждают друг с другом всё что угодно, и критика власти не является исключением.

Честно говоря, я не поверил поначалу в то, что в Китае ввели систему социального рейтинга. Ведь буквально за год-два до этого я еще жил в Китае в атмосфере полной свободы, на которую никто и не собирался покушаться.

В Китае процветают «человеческий фактор» и коррупция. Причем масштабы коррупции колоссальны, потому что принцип «обмани ближнего своего» тоже является частью культурных традиций Китая. Подзаработать на ком-нибудь — это для китайца доблесть и значительная часть смысла жизни. Так же как и коррупциогенная система подарков начальству и бизнес-партнерам — это китайские традиции.

И мне кажется, что именно здесь кроется та легкость, с которой была принята система социального рейтинга. Объясню на примере. За нарушения правил дорожного движения в Китае не только штрафуют, но и списывают баллы. Если в течение календарного года заканчиваются все 12 баллов, водительские права аннулируют, и для их получения нужно заново сдавать экзамены в ГАИ. При этом абсолютно свободно действуют конторы, торгующие услугами восстановления штрафных баллов. В каждом крупном городе есть улица, на которой расположены несколько таких офисов с наружной рекламой. Проблема возникает, если водитель не заметил вовремя обнуления своих баллов, и права уже аннулировали. Я как-то попал в такую ситуацию. Пришел в знакомую контору, а мне там говорят: «Ничего сделать не можем, права уже аннулированы, иди в ГАИ». Делать нечего, ездить как-то надо, пошел в ГАИ. Сунулся в окошко, инспектор повертел мои права в руках, постучал на клавиатуре и отдал права обратно. На мой недоуменный взгляд он ответил, ладно, мол, что с тебя, иностранца, возьмешь, восстановил я тебе баллы, катайся дальше. Не взял ни копейки.

Я нисколько не сомневаюсь, что и с социальным рейтингом происходит примерно так же. Вряд ли его наличие сильно влияет на самоощущение среднестатистического китайца, хотя и законопослушными их назвать тоже трудно. Они при случае всегда готовы нарушить правила ради возможности подзаработать. Это проявляется во всех сферах жизни, примеры можно приводить десятками, иногда они очень красочные. Укоренившееся у нас представление об отрубании рук коррупционерам не имеет ничего общего с реальностью. Китайское общество пронизано коррупцией насквозь, многие ее проявления просто не считаются в Китае таковыми, это норма, и по-другому там не бывает.

А что касается принятия китайцами вакцинации от ковида, то тут также проявились типичные черты китайского общества. Общество верит власти и заискивает перед ней, потому что власть на протяжении нескольких предыдущих десятилетий улучшала жизнь своего общества и относилась к нему по-отечески. Риторика китайской власти позитивна и доброжелательна, они всем обществом идут уверенным шагом к процветанию. Высказывания про макарошки и «государство не просило рожать» от чиновников там невозможны. Хоть именно там государство и просило не рожать, обставлено это было всё в том же ключе похода стройными колоннами во главе с очередным кормчим ко всеобщему процветанию. Разобраться в неоднозначности самого заболевания и вакцин от него обычные китайцы просто неспособны — не хватает образования, да и зачем? Власти виднее. Действительно, это очень напоминает отношение народа к власти в Советском Союзе, тот самый патернализм, который сыграл с нами злую шутку. Хотя сегодняшний Китай и Советский Союз, коммунизм советский и «коммунизм» китайский, образ жизни и менталитет людей этих двух стран сравнивать непросто — они очень разные.