Победофобия
По высказываниям, которые можно прочесть каждый год перед 9 Мая и долгое время после него, очевидно, что в нашем обществе есть какое-то, пусть небольшое, но активное и имеющее доступ к СМИ число людей, которым не нравится ни то, что наш народ празднует Победу в Великой Отечественной войне, ни то, как он ее празднует.
Понятно, почему праздник Победы раздражает нашу псевдолиберальную прозападную публику. Память об общей Победе — это то, что до сих пор связывает тяготеющие друг к другу народы постсоветского пространства, а самой Российской Федерации мешает распасться на сотню швейцарий. И градус этого раздражения год от года растет.
При этом в мире до сих пор празднуется 11 ноября — день окончания Первой мировой войны. Со временем День прекращения огня превратился в День памяти в Европе и День ветеранов в США. Это — праздник. Разумеется, в нем есть место торжественным мероприятиям и возложению венков. Но есть место и для парадов, концертов, народных гуляний и застолий. «Бессмертного полка» у них нет, но нередко можно увидеть людей с портретом своего предка, воевавшего в Первую или Вторую мировую войну. Они вешают фотографию в рамке себе на грудь, на шнурке. В США пожилые ветераны сидят на трибунах и нередко держат в руках свои же портреты времен боевой молодости или целый плакат, где указан возраст («94 года молодости»), боевые заслуги.
Когда в США в этот день участники боевых подразделений идут парадом, приветствующие их американцы, с детьми на руках, машут флажками, держат в руках плакаты «Спасибо!». И это не считается ни «милитаризацией», ни поощрением военных действий. В этот день можно встретить и взрослых, и подростков в исторической военной форме. В Великобритании красным-красно от маков (красный мак — символ Первой мировой войны, средства от продаж пластмассовых значков в виде мака идут на помощь ветеранам военных действий). Маки прикалывают на грудь, ими расписывают вагоны в метро! И, повторяю, речь идет о дне окончания Первой мировой войны.
В России же год за годом разного рода медиаперсоны и лидеры общественного мнения призывают устраивать день траура вместо Дня Победы. Критике подвергается всё: манера носить георгиевские ленточки, надписи на машинах: «Спасибо деду за Победу», «Можем повторить», «На Берлин», «Гитлер капут». При этом надписи «На Берлин!» на автомобилях немецких марок критикуют сторонники той самой «свободной руки рынка», которая три десятилетия назад расправилась с отечественным автопромом.
С нашим обществом начинают играть в слова: «В случае чего, мы снова одержим победу!» — говорят одни. «Никогда больше!» — отвечают другие. Предупреждение «Можем повторить», которое фактически означает «Не сдадимся, лучше не лезьте, получите отпор», просто стало красной тряпкой для быка. Его требуют заменить на якобы пацифистское «Никогда больше». «Никогда больше. Во имя Великой Победы сотрите надпись „Можем повторить!“. Самой мысли о возможности любой новой войны нет места ни в праздники, ни в будни», — призывает «Новая газета». Свое предложение устраивать День тишины вместо Дня Победы Максим Виторган публикует в инстаграмме на фоне картинки с красным маком и словами «Никогда больше». Но призыв «Никогда больше» — это отнюдь не «травоядная» фраза, а слова евреев после Второй мировой войны, которые поклялись любыми (любыми!) средствами не допустить повторения холокоста. И у евреев появилось свое сильное государство, знаменитая разведка, мощная армия, где служат и женщины.
Автор статьи «Победа: растление памяти» критикует тех, кто пишет на своих машинах надпись «Можем повторить» за бахвальство, неготовность ответить за свои слова. «Так готовы ли владельцы нежно холимых иномарок или заезженных „жигулят“ отправиться завтра в окопы? И не в составе лихого спецназа, а вот как есть с пивным брюшком, с растренированными от сидячей работы мышцами, с тем обмундированием и снаряжением, которое нашлось на складах? Против опасного и превосходящего силой противника? С совершенно неизвестным, никем не гарантированным исходом? А их семьи, их жены и дети тоже должны „повторять“ все то, что выпало на долю мирным людям в тылу?» — спрашивает Марина Александрова.
Если вопрос ставится так, то, разумеется, не готовы — ни физически, ни морально. Это обычные люди, живущие в обществе, где все меряется на услуги, комфорт и уровень потребления. Но они не слепые и видят ползучую реабилитацию нацизма в Прибалтике, Польше, на Украине, кое-где в Европе, и понимают, куда эта проснувшаяся неонацистская энергия направлена. Именно это несоответствие: серьезные, если не смертельные вызовы, с одной стороны, и расслабленно-потребительское общество — с другой, и рождает этот несовершенный ответ. Владельцы иномарок и жигулей отвечают на вызов («Не лезьте, снова получите отпор»), но при этом не предъявляют повышенных требований к себе. Над устранением этого несоответствия и нужно работать. Чтобы ответ был адекватен вызову, общество должно перестать быть потребительским, причем во всех своих «стратах». Правда, для этого нужны огромные усилия государства, которых оно не предпринимает.
Особое негодование у господ, находящихся в западном «тренде», вызывают дети в солдатской форме. Вот что пишет детский психолог Елена Кузнецова: «…для чего ребенок играет? Ему нужно понять какую-то часть мира изнутри. А если это военизированный праздник, да еще под лозунгом „можем повторить“? Вы чувствуете, какая энергия вокруг разливается? Агрессия, нетерпимость по отношению к какой-то части мира. И ребенок познает, что это нормально, потому что так вели себя его мама с папой. Грозили кому-то, демонстрировали что-то. Он понимает: война — это здорово, это правильно, это праздник, потому что она заканчивается нашей победой, мы ею гордимся. Так ему транслировали родители. А человек должен понимать, что война — это смерть, она заканчивается не только победой, но еще непрожитыми жизнями, могилами».
Все же лозунг «Можем повторить», как его ни понимай, не является ни официальным, ни даже повсеместно принятым. То есть никакой «агрессией» воздух не наполнен. Дети примеряют на себя форму воина-освободителя, форму победителей — вот что не нравится. Не нравится, поскольку есть опасение, что они могут стать продолжателями традиции почитания предков и самой Победы.
Все героическое и победительное из темы Великой Отечественной войны должно быть вытравлено и тема до краев заполнена ужасом и несправедливостью. При этом важно, чтобы источником несправедливости была не фашистская Германия (это лишь поднимает боевой дух), а советский «режим», «диктатор» Сталин, «бездарные» военачальники. Словом, «родина-уродина».
Публикуется заботливо собранная чернуха, тенденциозно подобранные факты, откровенные фальшивки — все это нужно назвать нелицеприятной правдой о войне, которая не позволяет нам праздновать День Победы. Позволяет пока что, но, конечно, действует разрушительно, особенно на продвинутую молодежь, малообразованную и внушаемую.
Полную ясность в причины этой победофобии внесло высказывание Виктора Астафьева. В предпраздничном номере «Новой газеты» были опубликованы отрывки из писем этого писателя, которые вышли в 2009 году отдельной книгой «Нет мне ответа… Эпистолярный дневник. 1952–2001 годы».
Вот отрывок из письма Астафьева, написанного другу, писателю Валентину Курбатову в 1993 году.
«Всю-то зиму-зимскую я проработал, оттого и не писал тебе. Делал черновик второй очень трудной книги, более объемистой и страшной по сравнению с первой. Хотел избежать лишних смертей и крови, но от памяти и правды не уйдешь — сплошная кровь, сплошные смерти и отчаянье аж захлестывают бумагу и переливаются за край ее. Когда-то красавец Симонов, умевший угождать советскому читателю, устами своих героев сказал — немец: «Мы все-таки научили вас воевать», а русский: «А мы вас отучим!» — так вот моя доля отучивать не немцев, а наших соотечественников от этой страшной привычки по любому поводу проливать кровь, желать отомстить, лезть со своим уставом на Кавказ, ходить в освободительные походы.
Литература про «голубых лейтенантов» и не менее голубеньких солдат, романтизировавшая войну, была безнравственна, если не сказать круче. Надо и от ее пагубных последствий отучивать русских людей, прежде всего этих восторженных учителок наших, плебейскую полуинтеллигенцию, размазывающую розовые слезы и сладкие сопли по щекам от умиления, так бы вот и ринулись она или он в тот блиндажик, где такая преданность, такая самоотверженная любовь и дружба царят…
Носом, как котят слепых, надо тыкать в нагаженное место, в кровь, в гной, в слезы — иначе ничего от нашего брата не добьешься. Память у россиян так коротка, сознанье так куце, что они снова готовы бороться с врагами, прежде всего внутренними».
Как говорится, спасибо за откровенность. Если перевести с предельно идеологизированного языка ненависти, на котором говорит Астафьев, здесь сказано следующее: свою задачу писатель видел в том, чтобы отучить русских воевать. Для этого он предлагает бить по рукам за любую попытку передать следующим поколениям героических дух нашего народа, историю Великой Отечественной войны, традиции товарищества и дружбы, которые помогли выстоять на фронте и в тылу.
Эту задачу решал он, его единомышленники, этим занимаются их последователи, насаждая победофобию, стыд за свою страну и пораженчество. Они отучают нас воевать. Приручая не просто к поражению, к принятию счастливого рабства.
