31 год Приднестровью. Смогут ли Приднестровье и Молдавия жить вместе?

2 сентября 1990 года образовалась Приднестровская Молдавская Республика. 31 год республика в борьбе доказывает свое право на жизнь, более 30 лет Приднестровье и ее народ живут в условиях неразрешенного конфликта с Молдавией. У поколения, которое выросло после развала СССР, появились уже свои дети — граждане Приднестровья.

За 31 год Приднестровье и Молдавия так и не нашли механизм, который смог бы привести стороны к совместной жизни в мире и согласии. Также нет общего понимания решения приднестровского вопроса и у внешних партнеров переговорного процесса «5+2».

Есть разные мнения, как можно решить конфликт. Часто эти мнения не учитывают реальную обстановку в регионе, настроения, не учитывают новые противоречия, которые возникли с 1990 года.

Чтобы понять современные реалии региона, нужно оставить на время в стороне его исторический контекст, законность факта выхода Молдавии из состава СССР, и рассмотреть ту картину, которая сложилась за все эти годы. Это даст понимание, как завершить тлеющий конфликт. Рассмотрим базовые противоречия республик.

Очень неудобным вопросом в переговорном процессе является правовая оценка событий 1992 года, а именно вооруженной агрессии молдавских военных против мирного населения Приднестровья. Некоторые российские политологи заявляют, что про вооруженный конфликт давно забыли и об этом никто не вспоминает. Это не так, потому что пролитую кровь забыть нельзя, особенно, когда она проливалась в городах, в которых не провели эвакуацию мирного населения. Рано или поздно Кишиневу придется дать ответ на этот вопрос, иначе он всегда будет тенью стоять между Молдавией и Приднестровьем.

Следующее препятствие — это прецедент, который показал, что Молдавия ненадежна в вопросе соблюдения прав нацменьшинств. Наглядным примером является то, как ведет себя официальный Кишинёв по отношению к Гагаузии. Представители правых партий регулярно называют гагаузский народ сепаратистами. Гагаузия вошла в состав Молдавии как автономия в 1994 году. На протяжении всего времени, вплоть до сегодняшнего дня, Кишинёв регулярно политически, социально, экономически ущемляет Гагаузию.

Кишинёв часто с пренебрежением относится к автономии, ее законодательные инициативы почти невозможно выдвинуть на рассмотрение в парламент, вопросы не решаются годами. Кроме того, Молдавия так и не дала квоты в парламенте и правительстве для представителей Гагаузии.

Серьезные противоречия между берегами Днестра заключаются в том, что республики выбрали разные вектора развития. Молдавия на государственном уровне объявила, что ее цель — вступление в ЕС. В 2014 году был подписан договор об ассоциации с Евросоюзом.

Конечно, про прямое вхождение Молдавии в ЕС говорить не приходится. Еврочиновники прямо говорят, что в ближайшие 20 лет о вхождении Молдавии в Европу даже разговоров быть не может. Но вступление в ЕС через объединение с Румынией возможно. Этот вариант поддерживает около половины населения республики, и за него выступает правое крыло политической элиты республики.

Приднестровье, в свою очередь, категорически против движения в сторону Европы, тем более с перспективой войти в состав Румынии. Приднестровский народ на референдуме 2006 года выбрал свой путь — независимость с последующим вхождением в состав России. Это не просто геополитический вектор, это цивилизационный выбор, выбор в пользу русского мира. В Тирасполе не против дружбы, сотрудничества и партнерства с ЕС, Молдавией и другими странами, но жизнь, по мнению приднестровцев, должна строиться в лоне русской культуры и русского языка.

Для приднестровского народа невозможен вариант, чтобы на 9 Мая советских воинов-освободителей поминали наравне с погибшими румынскими фашистами из оккупационных войск Антонеску. Для людей из русского мира — это принципиальный вопрос. Никакого примирения быть не может.

Молдавия, выбрав путь в сторону ЕС, перенимает современные ценности Европы. В республике приняли законы о семейно-бытовом насилии, проводят гей-парады, поднимают голову защитники прав гомосексуалистов и людей с другими перверсиями. В Приднестровье эти антиценности неприемлемы. Приднестровский народ выступает за защиту и укрепление традиционных ценностей, семьи и права детей на чистое детство.

Но подлинным камнем преткновения для объединения Молдавии и Приднестровья является и несамостоятельность Молдавии. На данный момент Молдавия близка к полной потере своего суверенитета. И речь идет не о потери государственности из-за объединения с Румынией, что тоже вероятно, а через долговую кабалу международным финансовым организациям. Проевропейские молдавские политики явно и неявно лоббируют интересы западного бизнеса, под контроль США отдана банковская система, юстицию курирует Брюссель.

В связи с этим возникает острый вопрос, который правомерно задает Тирасполь: зачем становиться частью колонии, чтобы на себя взять бремя долгов Кишинёва?

Ради европейской мечты молдавский народ отказался от своей идентичности. Он забыл, что Молдавия появилась на столетия раньше Румынии. Однако признав в Румынии колыбель своей культуры, она отказалась от своего родного языка и алфавита. В Молдавии нет молдавского языка, есть румынский. В молдавских школах не учат историю Молдавии, но учат «историю румын».

В отличие от Молдавии приднестровский народ с оружием в руках отстаивал свое право говорить на русском языке, защищал свою идентичность, свою культуру.

И последнее, объединения Приднестровья и Молдавии не хотят ни приднестровские, ни молдавские элиты. Молдавским правым не нужны 450 тысяч приднестровских пророссийских избирателей, из которых около 200 тыс. с российским гражданством, а левым не нужны, потому что они составят им прямую конкуренцию. Но ни левые, ни правые не могут вслух это сказать по политическим соображениям. Для Молдавии Приднестровье — это чемодан без ручки.

Таким образом, гармоничного союза в рамках одного государства, скорее всего, не получится, слишком глубокие противоречия стоят между республиками. За 30 лет постсоветской жизни развод между Молдавией и Приднестровьем по факту состоялся, осталось решить всё формально. За три десятка лет Кишинёв ничего не сделал для объединения: нет ни планов, ни стратегии, ничего, но есть с каждым годом ухудшающиеся отношения.

Единственные, кто создал план решения конфликта — это молдавские националисты, предложив план полной «денацификации», дерусификации и десоветизации региона. Меморандум Козака не берем в расчет, во-первых — он не реализовался, во-вторых — это инициатива Москвы, а не Кишинёва.

Своим бездействием Молдавия доказала, что ей не нужно Приднестровье. Днестр слишком широкий, чтобы можно было соединить два берега. Но две республики могут выстраивать добрососедские, межкультурные, экономические, политические и даже партнерские отношения, тем более для этого есть много оснований.