Инстинкт или разум — что выбрать?
Картина достижения политических целей через выключение разума и использование инстинктов, развернутая авторами статьи перед читателями, заставляет задуматься о методах противодействия подобным технологиям одурманивания человека. Ведь это очень страшно — представить, что ты сам или близкие тебе люди потеряют человеческий облик под действием античеловечных приемов. При наличии разработок превращения человека в инструмент, на котором можно играть, жизненно необходимы разработки обратные — поиск методов укрепления человека в качестве субъекта. А если превращение человека в инструмент чужой игры невозможно предотвратить, то необходимо искать способы предотвращения направления этого инструмента во вред человечеству. Как при конструировании машин в программы закладывают остановку в случае появления опасных ситуаций, так и при воспитании (формировании, обучении) человека желательна возможность формирования осознанного и неосознанного табу на разрушение как людей, так и общественных механизмов.
Причем мне кажется неправильным в качестве противодействия пытаться отрывать человека от природы, подавляя инстинкты и рассчитывая, что в отсутствие развитых инстинктов при применении раскрепощающих методов человек не поддастся гипнозу или магии толпы. Ведь при таком способе избежать нежелательного воздействия люди будут сильно рисковать как собственной безопасностью (ибо окажутся полностью лишенными интуиции), так и возможностью слаженно действовать сообща в тех ситуациях, когда это необходимо. Мы знаем, что возможность действовать коллективно — это одна из сильных сторон разумного человека.
Расчет, будто одним культивированием осознанности и подчинением чувств воле и разуму можно избежать массового психоза при воздействии технологий, задействующих физиологические особенности строения организма человека, также кажется необоснованным. Ибо чувства являются источником силы — в том числе и для разумного человека — а значит, гарантии того, что они не выйдут из-под контроля, нет.
Единственным выходом в такой ситуации видится не подавление каких-либо инстинктов или чувств, а развитие тех чувств и инстинктов, которые отличают людей от животных. А таковые есть — например, способность ставить себя на место другого человека. У человека есть органы для этого, и в норме, если не повреждены отвечающие за это структуры мозга, человек способен к эмпатии. Если у человека развивать эти чувства, при применении технологий подчинения толпе и попытках направлять куда-либо действия человека, в нем будут конфликтовать разные чувства — и победят те, которые сильнее. Они не позволят индивидууму действовать разрушительно с человеческой точки зрения, куда бы ни направляли его в случае коллективных действий. Такое развитие чувств можно условно назвать «чувственным табу» на разрушение — табу, основанном на развитии чувств, а не на ограничении разумом.
Подобная стратегия пока что утопична. К сожалению, в нынешнем полном войн мире воспитание членов общества с чувственным табу на разрушение может обернуться гибелью общества, взявшего подобную стратегию на вооружение. Ибо в случае войны людям с развитой эмпатией будет сложно защищать свое общество. В противостоянии с людьми, готовыми убивать, они могут сделать выбор в пользу мученичества, а не спасения себя и близких. И это большая проблема. Только одновременное развитие чувства коллективизма и локтя вместе с эмпатией способно обеспечить возможность выстоять в случае войны. И не просто выстоять, а сохранить человечность. Однако при капитализме с его опорой одновременно и на индивидуализм, и на конкуренцию, развитие в массовых масштабах чувства коллективизма кажется невозможным.
Я пишу «кажется», потому что понимаю ограниченность человеческих знаний. То, что считается невозможным сегодня, может стать вполне достижимым завтра. Ярким примером является развитие авиации — ведь несколько веков назад казался недостижимым подъем в воздух аппаратов тяжелее воздуха, однако разум человека смог преодолеть силу земного притяжения. Понятно, что в гуманитарной сфере, особенно в сфере формирования человека, закономерности менее изучены, а возможность исследования ограничена наблюдениями (прямые эксперименты для изучения, выдвижения и проверки гипотез невозможны, ибо невозможно гуманистические цели достигать негуманистическими методами). Однако это не должно являться препятствием для попыток найти пути выхода из ситуации, в которую поставило нас время. Задача защиты от технологий массового одурманивания должна быть поставлена перед научным сообществом, в противном случае мы рискуем оказаться перед фактом расчеловечивания цивилизации.
