Аналитика холодной войны
Наталья Севрюкова описывает работу российского «клона» Chatham House. Цитата: «Американским аналогом Королевского института международных отношений (Chatham House) является уже упомянутый Совет по международным отношениям (CFR) <...> в России есть аналогичные британским и американским «как бы гражданский» и «военный» аналитические центры, поддерживающие постоянные связи со своими англосаксонскими «двойниками». Это «Российский совет по международным отношениям» (РСМД) и «Совет по внешней и оборонной политике» (СВОП)». «Совет по внешней и оборонной политике» знаком нам с 2011 года, когда один из основателей и руководитель (ныне почетный председатель) СВОП — Сергей Караганов продвигал программу десталинизации. Затем Караганова на посту председателя президиума СВОП сменил редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов, также выступавший за десталинизацию. Кроме того, Лукьянов входит в президиум РСМД.
Именно Лукьянов сделал заявление, которое в своей статье приводит Севрюкова. Цитата: «Далее авторы обсуждаемой книги пишут, что к последней волне кризиса на Украине 2013–2014 годов Запад никакого отношения не имеет. Она якобы была естественным течением событий, а смена власти в Киеве была конституционной. Но сейчас, мол, Россия и ее помощь Донбассу мешают окончательному закреплению результатов «конституционной смены власти». А тупиковость нынешней ситуации, по мнению авторов книги, вызвана тем, что Россия «эффективно не дает Западу выиграть в этом соперничестве... но и сама не может одержать полную победу». В связи с чем, мол, и приехали американские представители обсуждать условия урегулирования. Эта версия кризиса на Украине в 2014 году была настолько откровенно фальшивой, что российским экспертам пришлось напомнить американским «коллегам» и хронологию киевского вооруженного госпереворота, и доказательства участия в нем США. Прижатый фактами, что называется, к стенке Сэмюэль Чарап смутился, поднял глаза к потолку и молча развел руками. Джеймс Голдгайер продемонстрировал прекрасную выдержку. А вот редактор «России в глобальной политике» Федор Лукьянов, который выступал модератором встречи, поспешил прекратить дискуссию, заявив: «Не надо вашей истории, мы и так ее знаем...» А далее вынес вердикт: «Дискуссия показывает правоту изложенного в книге» (!!!)...»
Меня удивляет то единство позиций, которое регулярно демонстрирует Запад (особенно в отношении России, но и в целом тоже). США сумели добиться не только управляемости, но и какого-то более глубокого единства своего «капиталистического лагеря». Чего никак нельзя сказать о рыхлых интеграционных начинаниях на постсоветском пространстве. Создание в России клонов Chatham House очевидным образом является инструментом для диалога России и Запада и нацелено на вписывание России в этот самый «капиталистический лагерь». Само по себе это инструментальное решение понятно. Идем на Запад, создаем адекватные этому пути структуры, соответствующим образом выстраиваем отношения и, в конечном итоге, вписываемся в «капиталистический лагерь» в том или ином качестве. Осталось только понять, какое качество этого вписывания возможно после воссоединения Крыма с Россией и начала гражданской войны на Украине?
Британское и американское отделения Chatham House держат внятный консенсус по вопросу Крыма, Донбасса и других жизненно важных для России вопросов. Как мы можем вписаться в этот консенсус? Одним из условий Chatham House является сдача Донбасса в обмен на квазинейтральный статус Украины. Очевидно, что современная элита Украины, сколько раз бы ей ни сказали, что двери в ЕС и НАТО закрыты, останется радикально антироссийской и прозападной. Ни о каком нейтралитете на деле и речи быть не может. Эта элита воспитает (уже воспитывает) новые поколения украинцев. И что, это условие, фактически дающее полный карт-бланш современной украинской элите, должно быть выполнено?
В конечном итоге что такое вписывание в лагерь противника (на Западе открыто и в официальных документах называют Россию врагом) на условиях противника? Это капитуляция. И структуры, созданные для вписывания, фактически становятся структурами капитуляции, что и демонстрирует Лукьянов, заявляя, что «дискуссия (с западными экспертами — прим. А. М.) показывает правоту изложенного в (американо-британской — прим. А. М.) книге». Диалог нельзя вести, если стороны говорят на разных языках. Запад говорит на языке холодной войны, а ему отвечают на языке вписывания. Для адекватного разговора нужен отпор — ответ на брошенный нам вызов. А отпор требует других аналитических структур, созданных не для вхождения в Запад.
