Бандеровщина: от концепта к «державостроительной» практике
В начале 1941 г. командование ОУН (б) уже знало о предстоящем нападении Германии на СССР. И направило главе абвера Канарису предложения создать украинскую армию, которая должна вместе с вермахтом воевать с Советами. Канарис откликнулся и 25 февраля 1941 г. дал санкцию на формирование «Украинского легиона».
В германских и польских лагерях абвера тут же началась подготовка командного и диверсионно-разведывательного состава этого легиона. В архивах ОУН (б) он называется ДУН («Дружины украинских националистов»). Ядром новой военной структуры стали группа «Север» под командованием Романа Шухевича и группа «Юг» под командованием Рихарда Ярого. В документах абвера эти группы именовались «спецподразделением Нахтигаль» и «организацией Роланд» в составе диверсионно-разведывательного полка абвера «Бранденбург-800».
В ночь на 30 июня 1941 г. последние части Красной Армии ушли из Львова. И уже следующим утром лидеры ОУН (б), вошедшие в город в сопровождении боевиков «Нахтигаля» и других групп «Украинского легиона», провозгласили создание Украинской соборной державы и создали «краевое правительство» во главе с Ярославом Стецько.
Первые два параграфа «державного акта» касались заявлений об учреждении государства и правительства. А параграф 3 гласил: «Восстановленная Украинская Держава будет тесно сотрудничать с Национал-Социалистической Велико-Германией, которая под руководством Адольфа Гитлера создает новый порядок в Европе и мире и помогает украинскому народу освободиться из-под московской оккупации». Затем новые «державники» направились в униатский кафедральный собор Святого Юра, где получили благословение от митрополита УКГЦ Андрея Шептицкого. И начали исполнять во Львове свою программу, основанную на заветах Д. Донцова.
В течение первой недели июля по спискам, подготовленным львовской бандеровской агентурой, каратели из «Нахтигаля» вместе с местными нацистскими радикалами уничтожили, по разным оценкам, от 3 до 5 тыс. поляков, евреев, представителей советской власти и ей сочувствующих. Особое острие репрессий было направлено на львовскую польскую и еврейскую интеллигенцию: были убиты более 70 профессоров университета, другие деятели науки и культуры.
Такая исступленная «резвость» бандеровцев обеспокоила немцев, склонных воевать рационально и оптимизировать приобретения и издержки. И от германского командования пошли донесения в Берлин о том, что и «державная самостийность» бандеровцев, и их карательные акции противоречат целям Германии, ломая военные планы и настраивая против Рейха местное население.
Кроме того, с первого момента обретения военно-полицейской власти на Галичине бандеровцы буквально «открыли охоту» на конкурентов из ОУН (м) и других «небандеровских» групп украинских националистов. «Мельниковцы» ответили встречным террором. В результате немцы уже в середине июля попросту разогнали бандеровское львовское «правительство», а также интернировали и поместили под домашний арест вождей обеих фракций ОУН: Бандеру — в Берлине, Мельника — в Кракове — и ряд их соратников. (Мельника позже отправили в Берлин и отпустили вплоть до нового домашнего ареста в начале 1944 г.)
Эти эпизоды соперничества разных групп радикальных украинских националистов нельзя обойти вниманием хотя бы потому, что они получили дальнейшее острое развитие. И затем играли большую роль как в новейшей истории Украины, так и в непрозрачных провокационных перипетиях нынешнего майданного переворота и двусмысленных действиях киевской хунты.
После интернирования немцами ключевых лидеров ОУН Шухевич официально объявил, что «в результате ареста нашего правительства и лидера легион не может больше пребывать под командованием немецкой армии». В августе 1941 г. немцы разоружили «Нахтигаль», а в ноябре личные составы «Нахтигаля» и «Роланда» объединили в «Украинский легион» и перевезли в Германию, где с ними заключили годовые индивидуальные контракты на службу в германской армии. В марте 1942 г. «Украинский легион» (с «забывшим» свой антинемецкий демарш Шухевичем в должности заместителя командира) был направлен в Белоруссию, в состав карательной 201-й охранной дивизии полиции и СД. И, по отчетам командования, за 9 месяцев уничтожил в Белоруссии более 2000 советских партизан.
Однако и взаимный террор бандеровцев и мельниковцев, и их «самостийные» карательные акции продолжались. Особенно свирепствовала созданная бандеровцами «Служба Безпеки» во главе с Миколой Лебидем, который возглавлял ОУН (б) в отсутствие интернированных Бандеры и Стецько. Террор против националистических конкурентов и местного населения, развязанный бандеровцами, германское командование было вынуждено «тормозить» при помощи гестапо и СД, которые поздней осенью 1941 г. провели аресты наиболее активных карателей из ОУН (б).
Между тем, ОУН (м) после взятия Киева германскими войсками также попыталась реализовать свой «державный проект», провозгласив 5 октября 1941 г. воссоздание Украинской республики и учреждение Украинской Национальной Рады. Но уже 28 ноября немецкие власти эту Раду распустили (впрочем, она продолжала выпускать свои «универсалы» в подполье вплоть до бегства из Киева осенью 1943 г.).
В конце 1942 г., по решению руководства ОУН (б), весь состав «Украинского легиона» отказался подписывать новый годовой контракт. «Легион» был расформирован, его солдат и офицеров, переставших быть немецкими контрактниками, перебросили на Украину. И они под руководством своих ОУНовских командиров включились в «решение вопросов расовой гигиены» по концепту Донцова. То есть в войну с еврейским и польским населением, с советскими партизанами и со своими «недостаточно свидомыми» националистическими конкурентами по всей Украине — от Галиции и Волыни до Малороссии.
Ведь что такое киевский Бабий Яр? Это в первую очередь деяния тех же бандеровских карателей. Причем, по опубликованным архивным данным, в Бабьем Яру были уничтожены не только десятки тысяч евреев, но и (по инициативе и при участии бандеровской полиции) несколько сотен «мельниковцев» и членов других «небандеровских» боевок.
Подчеркнем, что украинская пропаганда насчет того, что бандеровцы всё время вели войну и против СССР, и против Германии, — не более, чем миф. В ряде официальных документов ОУН (б) действительно есть тезис о необходимости такой «войны на два фронта». Однако в решениях военных конференций бандеровской ОУН подчеркивалось, что «в то время, когда на востоке еще стоят миллионные большевистские армии, любая наша вооруженная акция против немцев была бы помощью Сталину», и что «все боеспособное население должно стать под знамена ОУН для борьбы против смертельного большевистского врага». III конференция ОУН (б) в феврале 1943 г. приняла решение о том, что основная борьба должна быть направлена против советских партизан и поляков («еврейский вопрос» к этому времени был на Украине в основном решен силами гитлеровцев и националистов). И что борьба против германских оккупантов должна вестись только при необходимости и в ситуативных рамках «самообороны украинского народа».
Отметим, что бандеровцы вели войну «со своими» в основном под лозунгами повышения эффективности национальной борьбы — за счет «обеспечения единоначалия» и «прекращения партизанщины». Однако в основе конфликтов лежали расхождения в целях и стратегии. Одним из главных было неприятие «мельниковцами» расового радикализма бандеровской фракции, следующей концептуальным заветам Донцова. И, в том числе, свирепости террора не только против «жидов, москалей и ляхов», но и против «несвидомой» (несознательной) украинской народной массы. И потому «мельниковцы» в основном отвергали территориальные амбиции ОУН (б), предполагавших гигантские этнические «чистки».
О том, как видят бандеровцы свою будущую украинскую державу, в 1942 г. написал — вполне в духе концепта Донцова — Пантелеймон Сак (псевдоним П. Коваль), глава краевого руководства ОУН (б) в Киеве: «Охватит она земли от Волги до Карпат, от гор Кавказа и Черного моря до истоков Днепра... Будет она решающим фактором в восточных проблемах... касаться России, прибалтийских стран, Польши, Кавказа, черноморских государств, а также путей в Африку и Индию через Босфор и Дарданеллы ... Украина для украинцев!..».
Кроме ОУН (м), одним из крупных националистических оппонентов бандеровцев стала созданная Тарасом Боровцом (псевдоним Бульба-Боровец) в 1941 г. в Полесье (причем практически без участия и поддержки оккупационной германской администрации) «Украинская повстанческая армия Полесской Сечи» (УПА-ПС).
Бульба-Боровец был тесно связан с эмигрантским руководством существовавшей на Украине в 1917–20 гг. Украинской народной республики (УНР) и считал своей целью восстановление преемственной УНР в ее «козацко-гайдамацком» варианте Симона Петлюры. То есть, в целом придерживался обсужденного нами ранее концепта «мягкого нациестроительства» Вячеслава Липиньского. Потому Бульба-Боровец отказался признать «новую державу», учрежденную во Львове бандеровцами в начале гитлеровской оккупации, а также политическую идеологию и этноцидную стратегию ОУН (б).
УПА-ПС в начале войны принимала в свои ряды красноармейцев из Восточной Украины и различных регионов СССР из отступавших советских войск, которые прятались в лесах от гитлеровцев, а также местных евреев и поляков. Бульба-Боровец даже создал в волынском Полесье локальную «Олевскую республику» с законами и порядками УНР. Поскольку основной целью в этот период УПА-ПС провозгласила «войну с большевиками» (и действительно жестоко воевала с отступавшими и выходившими из окружения советскими частями), германское командование какое-то время ее терпело.
Однако недолго. Олевская республика была ликвидирована уже в октябре 1941 г. по приказу оккупационной власти, УПА-ПС официально распущена. Германское командование на фоне своих военных успехов этого времени решительно не желало терпеть — даже в союзниках — никакую «параллельную власть». Тем более власть с привкусом «казацкого анархизма».
Но Бульба-Боровец быстро собрал свою армию заново: к нему стекались массы населения, возмущенные реквизициями и насилием германских оккупантов и поверившие в УПА-ПС как защитника. В частности, один из пунктов «закона украинского партизана» Бульбы-Боровца гласил: «Кто принудительно реквизирует от гражданского населения (невзирая на то, какой оно национальности) любые вещи... тот не является украинским партизаном, а обычным вором и грабительским бандитом». Кроме того, «генерал-атаман Тарас» требовал от своих отрядов стараться избегать во время операций человеческих жертв.
К началу 1942 г. УПА-ПС начала серьезно тревожить немецкую жандармерию и полицию. Чаще всего — отбивать у немцев и полицейских команд ОУН (б) обозы и склады с реквизированным в селах и хуторах продовольствием и другим имуществом — для снабжения своей УПА и возврата хозяевам-селянам. А заодно — захватывать оружие.
В марте 1942 г. германские войска и полиция развернули против УПА-ПС карательные акции с массовыми арестами и расстрелами. Бульба-Боровец ответил письмом рейхскомиссару Украины Эриху Коху: «По какому праву ваши государственные банды выполняют дикарские акты... расстрела мирных жителей?.. Мы не потерпим ни одной безвинно пролитой капли крови граждан Украины, вне зависимости от их национальной принадлежности».
С лета 1942 г. УПА-ПС начала против немцев активные операции на коммуникациях, а также крупные рейды на поселки и города. То есть становилась всё более явной (и легитимной в глазах населения) «защитницей национальных интересов». И, значит, не только врагом гитлеровцев, но и всё более опасным политическим конкурентом ОУН (б).
Продолжение следует.
