Путь к справедливому будущему лежит через осознание прошлого — ученый

Представляем вниманию читателей перевод статьи, опубликованной в журнале «Тайм» в 2019 году. Автор статьи — Брианна Теобалд, доцент исторической кафедры Рочестерского университета, пишет о стерилизации в США индианок в ХХ веке, проводя параллель с современным социальным неблагополучием в США.

Мэри Санчез, верховный племенной судья резервации северных шайеннов, в 1977 году прибыла в Женеву с докладом на Конвенцию Организации Объединенных Наций о правах коренного населения. Индианки, заявила она, стали жертвами «современной формы» геноцида — стерилизации.

На протяжении шести лет, последовавших за принятием акта о «Планировании семьи и демографического исследования», было стерилизовано около 25% индейских женщин детородного возраста, и имеющиеся доказательства предполагают, что настоящие цифры могут оказаться намного выше.

Некоторые из этих процедур были проведены под давлением и с применением угроз или без ведома и понимания женщин. Закон субсидировал стерилизацию для пациенток, которые получали медицинскую помощь через Индейскую службу здравоохранения или Медикэйд (Medicaid — американская госпрограмма медицинской помощи нуждающимся — прим. пер.); чернокожие и латиноамериканские женщины также стали жертвами принудительной стерилизации.

Пока Санчез и организованные ею другие представительницы коренного населения с ее подачи высказались относительно результатов закона 1970 года. Они заявили, что борьба с принудительной стерилизацией была всего лишь одним из аспектов противостояния глубоко укоренившейся несправедливости — и отчаянного сопротивления — на протяжении всей истории колониализма США. И эта история продолжается и по сей день.

Насильственное переселение индейцев в резервации в XIX веке федеральным правительством страны повлекло за собой каскадный эффект катастроф в области здоровья коренного населения. К 1900 году численность индейцев достигла рекордно низкого уровня и составила менее 250 тысяч человек. Младенцы и дети оказались наименее устойчивыми к заболеваниям и погибали. Один правительственный чиновник подсчитал, что в 1916 году приблизительно трое из пяти индейских детей погибали, не дожив до пяти лет. Во многих резервациях женщины стремились рожать больше детей, несмотря на серьезные проблемы со здоровьем. Историк Фредерик Хокси отметил, что «только поддержание необычайно высоких показателей рождаемости» спасло нацию от «погружения в небытие».

Поскольку индейцы возмущались тяготами жизни в резервациях, федеральное правительство запустило кампанию по ассимиляции — американизации — коренного населения.

И так же, как в 1870-х, правительство стремилось к физическому истреблению индейцев, политики и реформаторы поставили себе задачу уничтожить всё «индейское»: языки, национальную одежду, культурные и духовные практики. В этих обстоятельствах федеральное правительство криминализировало народных целителей и дискредитировало повитух и их знания. Под давлением церемониальные практики, включая женские обряды инициации, были резко ограничены, объявлены противозаконными, а некоторые перестали существовать.

Договоры, подписанные до 1871 года, а также президентские указы и другие соглашения, заключенные после, содержали федеральное обязательство о предоставлении медицинской помощи членам племени. Поскольку неудовлетворительное состояние здоровья населения стало бичом многих резерваций, правительству становилось всё труднее игнорировать это обстоятельство, и Бюро по делам индейцев начало создавать примитивные больницы, сотрудники которых убеждали индианок там рожать. К 1950 году, когда появилась Индейская служба здравоохранения, подавляющее большинство индейских женщин рожали в больницах — что практически сопоставимо с общегосударственным уровнем.

В то же самое время, однако, федеральное правительство закрыло несколько больниц на территории резерваций и угрожало закрыть еще больше, так как политики урезали федеральные службы, которыми пользовались только индейцы. Их конечной целью, хотя и не доведенной до логического конца, было освобождение федерального правительства от ответственности за дела индейцев. Некоторые из стерилизационных процедур 70-х годов, против которых возражали Мэри Санчез и другие, проводились в уцелевших резервационных больницах, а прочие — в тех больницах вне резерваций, которые заключали контракт с правительством о предоставлении медицинских услуг представителям племен.

Со своей стороны, Санчез не сбавила темп, вернувшись с Конференции ООН. В следующем году она стала членом-основателем организации «Женщины всех индейских наций», или WARN, возглавляемой индейскими женщинами, и вскоре присоединилась к консультативному совету «Национальная сеть здравоохранения женщины», или NWHN. К началу 80-х деятельность по защите коренных американок и других нацменьшинств привела к принятию новых федеральных законов, защищающих женщин от нежелательных стерилизационных процедур. Например, по новым правилам, вводился длительный период ожидания — от 72 часов до 30 дней — с момента согласия и до самой операции.

Однако независимость коренных женщин в области принятия ими решений в отношении репродуктивного здоровья была ограничена другими способами. С конца 70-х годов, поправка Хайда за редкими исключениями запретила федеральное финансирование абортов. Эта поправка нарушает возможность женщины с низким уровнем дохода прекращать беременность (стоимость самой процедуры аборта и сопутствующие медицинские расходы превышают тысячу долларов, не считая расходов на проезд и проживание — прим. пер.) и диспропорционально затрагивает национальные меньшинства. Помимо этого, она также является дискриминационной в отношении индейских женщин, поскольку им полагается предоставление медицинских услуг через федеральные службы.

С появлением первых правительственных больниц женщины-медсестры и прочий медперсонал из коренных народов в качестве членов племенных комитетов по здравоохранению борются за то, чтобы эти учреждения соответствовали потребностям своих пациентов и удовлетворяли их. Но уровень непредубежденности некоренного персонала по отношению к традиционным медицинским практикам варьируется от больницы к больнице и, кроме того, резервационные больницы постоянно страдают от недостатка финансирования. В последнее время некоторые больницы либо сократили объем помощи при родовспоможении, либо отказались от нее, вынуждая женщин ехать за два часа, чтобы родить ребенка. Время, проводимое в пути, как указывают исследования в области общественного здравоохранения, напрямую влияет на исход родов.

История имеет значение. Она важна, потому что продолжает влиять на состояние здоровья индейских матерей и младенцев. Она важна, потому что сегодня индейские женщины продолжают битву за здравоохранение и благополучие своих общин. На оперативном совещании Конгресса по вопросам репродуктивного и материнского здоровья коренных женщин эксперты из числа коренных народов выступили за изменение политики и отмены поправки Хайда. Они настаивают, чтобы Индейская служба здравоохранения отвечала за качественное медицинское обслуживание коренных наций. Они призвали к большему количеству ресурсов для общин и первичных организаций, уже предоставляющих культурно-ориентированные услуги в области материнского и репродуктивного здоровья.

История имеет значение, потому что знание случаев исторической несправедливости может оказаться ключевым компонентом на пути движения к более справедливому будущему.

Историческая перспектива прошлого оказывает влияние на настоящее.