«Развязывая сирийские узлы»: Восточная Гута

Уже больше месяца тема пригорода Дамаска Восточной Гуты находится в центре общемирового внимания. Чем успешнее Сирийская арабская армия (САА) ведет операцию «Дамасская сталь» по полному освобождению Гуты от боевиков, тем более накаляется обстановка в СМИ и Совбезе ООН.

Так, 12 марта постоянный представитель США при ООН Никки Хейли заявила, что если «режим Асада» повторит химическую атаку, а Совбез ООН будет бездействовать, то США в одностороннем порядке нанесут ракетный удар, подобный тому, что был произведен 7 апреля 2017 года по авиабазе Аш-Шайрат. Это заявление означает, что вновь стоит ожидать провокации с боевыми отравляющими веществами от подконтрольных Америке «умеренных повстанцев», а в применении отравляющих веществ вновь обвинят Башара Асада. При этом отметим, разбирательство с причинами и виновниками инцидента 2017 года формально ведется до сих пор, но очевидно, что настоящие заказчики найдены так и не будут.

Однако теперь американцам будет не так просто использовать этот повод для достижения своих целей — на их заявление последовала предельно резкая реакция российских военных и политиков. На следующий же день, 13 марта, начальник Генштаба ВС РФ Валерий Герасимов заявил, что поскольку в Дамаске находится множество российских военных советников и гражданских служащих, то подобная атака будет восприниматься Россией как угроза их жизни. Герасимов дословно сказал: «В случае возникновения угрозы жизни нашим военнослужащим Вооруженные Силы Российской Федерации примут ответные меры воздействия как по ракетам, так и по носителям, которые их будут применять».

В тот же день состоялся телефонный разговор Герасимова с председателем объединенного комитета начальников штабов генералом Джозефом Данфордом, в ходе которого натовский генерал, видимо, получил конкретную информацию, какие именно «меры» будут применяться. После заявления российских военных веское предостережение американцам прозвучало и по линии российского МИДа, глава которого Сергей Лавров 13 марта предупредил США о «самых тяжелых последствиях» в случае их удара по Дамаску.

Постараемся объяснить, почему анклав боевиков в пригороде Дамаска столь важен для США, что они готовы даже на риск прямого военного столкновения с Россией, а возможность его ликвидации вызывает даже большую ярость, чем освобождение от террористов Алеппо в конце 2016 года.

Начать придется с лета 2011 года, когда в Сирии, так же как в Ливии и в других странах арабского Востока, начались искусно подогреваемые массовые протесты, получившие общее название «арабской весны». В самой Сирии они вскоре переросли в гражданскую войну, в которой страны Запада и их арабские союзники стали на сторону антиправительственных сил. Тогда одной из главных зон борьбы за влияние стал Дамаск — столица и второй по населенности (после Алеппо) сирийский город. Президент Башар Асад с его потерей был бы лишен возможности централизованно управлять регионами государства, а боевики, в свою очередь, захватив Дамаск, могли бы при поддержке Запада объявить о создании нового правительства и направить Сирию по ливийскому пути расчленения страны и непрекращающегося хаоса.

Однако взять Дамаск было непросто — в самом городе и вокруг него были сконцентрированы немалые военные силы.

Первые пару лет войны ни одна из сторон не могла окончательно взять верх ни в окрестностях Дамаска, ни в целом на всей территории Сирии. Так, правительственные войска к началу 2013 года контролировали менее половины территории страны, а вблизи столицы удерживали лишь узкий коридор из центра города к международному аэропорту Дамаска.

В свою очередь, антиасадовские боевики, несмотря на военную и политическую поддержку Запада, не были едины. Среди них всё более внятно оформлялось разделение на «светскую оппозицию», которая ассоциировалась со Свободной сирийской армией (ССА), и на фундаменталистские исламистские группировки. В начале 2013 года часть таких группировок тоже объединилась, образовав коалицию, названную «Джейш аль-Ислам» («Армия ислама»). Причем именно эта коалиция в основном контролировала территории в Восточной Гуте, пригороде Дамаска.

В сравнении с боевиками, да и с армиями других арабских государств, сирийская правительственная армия выигрывала. Она не только обладала лучшей выучкой, но и дух ее был достаточно высок. Солдаты Асада сражались за свои дома и семьи и прекрасно понимали, что крушение нынешней власти грозит им фактически смертью — боевики «умеренной оппозиции» к тому времени уже не раз демонстрировали, что они делают с теми, кто не разделяет их взгляды. Поэтому САА не только упорно сражалась, но и понемногу отбивала у боевиков территории.

Тем не менее положение было крайне тяжелым.

Надо сказать, что война в Сирии не похожа на классическую ситуацию с линией фронта, вокруг которой сконцентрированы силы противоборствующих сторон, с наступлениями и обороной, с артиллерийской подготовкой и стратегическими охватами. Специфика сирийской военной ситуации, в частности, вокруг Дамаска, заключалась в том, что боевики занимали, а потом по нескольку лет удерживали множество обособленных «анклавов» (или «котлов» по военной терминологии) в плотной городской застройке или нескольких расположенных рядом населенных пунктах.

Захватив определенный район, боевики блокировали там мирных жителей, «кормясь» с этих своих владений и лишь периодически совершая набеги на окружающие населенные пункты. Активно воевать против САА, выходя за границы «своих» анклавов на равнины, боевики не могли как из-за своей относительно небольшой численности и худшей оснащенности вооружением, так и потому, что, выйдя из-под защиты созданных ими укреплений, они могли понести серьезные потери от правительственной артиллерии и авиации.

В свою очередь, сирийские правительственные войска также не могли воевать с закрепившимися боевиками, даже используя опыт «городских боев». Они не могли полноценно штурмовать анклавы: стоило сконцентрировать силы вокруг одного «котла», как неизбежно ухудшалась ситуация в другом месте — боевики там переходили в наступление и приходилось срочно перебрасывать войска обратно, затыкая дыры. Нельзя было и совсем оставить эти анклавы без охраны по причине регулярных набегов боевиков на окружающие территории.

Наконец, не получалось ликвидировать «котлы», и используя плотную блокаду, — если не пропускать в них продовольствие и другие предметы первой необходимости, это неизбежно повлекло бы жертвы среди гражданского населения. Приходилось мириться с тем, что помимо снабжения пищей в «котлы» попадает и оружие.

Ситуация коренным образом стала меняться осенью 2015 года после вмешательства в конфликт России по просьбе Башара Асада. Благодаря ударам ВКС РФ началась ликвидация «котлов» с последовательным выдавливанием сидящих там боевиков.

Следующие с железной регулярностью российские удары показали боевикам и их западным кураторам, что полная очистка территории страны — вопрос недолгого времени. Поэтому уже в конце 2015 года и еще более активно — в 2016 году фундаменталистские и «светские» группировки стали сдавать позиции и соглашаться на выход из своих анклавов. Этот процесс, инициированный сирийскими властями при посредничестве российской стороны, имел две разновидности.

Одна из них — примирение отдельных небольших группировок «оппозиции» с властью на условиях сдачи оружия или перехода в NDF (National Democratic Forces — отряды ополчения или «сирийская народная милиция»). По сути, боевикам предлагали вернуться к мирной жизни или законодательно закрепить за ними милицейские функции (под контролем государства). Внешне незаметную, но крайне эффективную роль в этом процессе сыграл российский Центр по примирению враждующих сторон (ЦПВС). Его офицеры, сотрудничая с сирийской стороной, обеспечили возвращение к мирной жизни десятков тысяч людей. Так, на момент написания статьи к процессу примирения благодаря деятельности сотрудников ЦПВС присоединились 2484 населенных пункта.

Вторая разновидность процесса предназначалась для более фанатично настроенных групп боевиков — на их «котлах» специально концентрировались особые военные усилия с тем, чтобы либо заставить боевиков пойти на перемирие и обрести легальный статус, либо выдворить их к подельникам на занятые теми территории. Так планомерно, один за другим, «котлы» доводили до состояния, когда оставшиеся в них боевики и сочувствующие им сирийцы (а за годы наличия таких анклавов там даже образовывались семьи) были вынуждены соглашаться на отъезд в сторону подконтрольного террористам Идлиба. Для упорядочивания этого процесса им специально предоставляли автобусы (устоялось даже обозначающее эти выезды словосочетание «зеленые автобусы»).

Такой подход кардинально изменил ситуацию. С каждым ликвидированным «котлом» высвобождалось всё больше сил САА. Интересные процессы шли и в самой провинции Идлиб, ставшей местом концентрации выдавленных из анклавов боевиков. Там начались конфликты между прибывающими из «котлов» боевиками и разношерстными силами «умеренной оппозиции», окопавшимися в Идлибе ранее. Это и понятно — местные банды кормились, собирая дань с окрестных территорий, и увеличение количества претендентов приводило к сокращению «кормовой базы».

Борьба за «раздел сфер влияния» в Идлибе привела к оформлению двух крупнейших союзов. Первый — сформированная на базе «Джебхат ан-Нусра» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), она же — «Аль-Каида» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Сирии», переименовавшаяся сначала в «Джебхат Фатх аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а затем в «Хайят Тахрир аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), сконцентрировала в себе наиболее радикальных боевиков. Поскольку «Хайят Тахрир аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) признана террористической организацией на уровне ООН, борьба с ней продолжается без ограничений, хотя западная коалиция особого усердия в этой борьбе не проявляет.

Вторая — коалиция крупнейших банд «Ахрар аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «Харакят Нуреддин аз-Зинки» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), а также более мелких группировок, названная «Джебхат Тахрир Сурия» («Фронт освобождения Сирии») (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Несмотря на наличие в ее рядах одиозных лидеров боевиков, она в целом более «умеренна» и, по крайней мере, не называется террористической на международном уровне. По сей день между этими коалициями боевиков ведется достаточно кровопролитная борьба за ресурсы. По разным оценкам, в ходе этой борьбы за прошедшие два года было ликвидировано, самое меньшее, 2 тысячи боевиков.

В итоге процесса «примирений» и «вывоза в Идлиб» к марту 2018 года рядом с сирийской столицей осталось, по сути, два «котла». Это — Восточная Гута и лагерь палестинских беженцев Ярмук, в котором засели террористы ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), подчинившие себе другие банды.

Теперь, после экскурса в историю, мы можем перейти к описанию современного положения дел в Восточной Гуте. В этом пригороде Дамаска основные силы боевиков были представлены 3 группировками, называемыми Западом «умеренными»: «Ахрар аш-Шам», «Файляк ар-Рахман», «Джейш аль-Ислам» и террористами группировки «Хайят Тахрир аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Причем основные обстрелы Дамаска происходили из занятого последними района Джобар.

Главная причина бешенства всех внешних противников Асада в том, что с освобождением Восточной Гуты влияние «умеренной оппозиции» на положение в стране будет сведено к минимуму. И под Дамаском останется лишь занятый ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) лагерь Ярмук, зачистку которого Запад никак не сможет опротестовать.

Таким образом, несмотря на длящиеся годами попытки США отделить «умеренную оппозицию» от радикалов, фактически этот процесс был осуществлен Россией и правительственными войсками. И Восточная Гута — ярчайшая иллюстрация этого.

Гута крайне важна еще и потому, что она являлась крупнейшим из анклавов, оттягивавшим на себя наибольшие силы правительственной армии. После победы над боевиками высвободится множество подготовленных подразделений, которые затем могут быть применены для перелома ситуации на других участках.

Наконец, близящееся освобождение Восточной Гуты будет иметь еще и мощный морально-психологический эффект — боевики всех мастей теперь понимают, что у них не остается другой надежды, кроме вмешательства внешних игроков. Иначе под контролем «умеренной оппозиции» останутся только приграничные регионы на юге страны в провинциях Дераа, Сувейда и Кунейтра и на севере — в Идлибе и Алеппо. Исключениями пока являются «растанский котел» рядом с городом Хомс и плато Восточный Каламун, но после падения Гуты не останется сомнений, что скорая развязка наступит и там.

На сегодняшний день бои в Гуте близятся к завершению. Более 80 % территории, которую боевики контролировали до начала «Дамасской стали», уже освобождено правительственными силами. В ходе операции, продемонстрировавшей рост подготовки и тактического мастерства САА, сельская часть территории «котла» была быстро освобождена от боевиков, а их позиции в городских районах были рассечены на три части. Первые две — населенные пункты Хараста и Дума, а третья включала пригороды Дамаска Джобар, Арбин, Замалька и Айн-Терма, а также несколько небольших поселков.

Занятый боевиками «Ахрар аш-Шам» район Хараста в результате договоренностей к 24 марта был окончательно освобожден — почти две тысячи исламистов и чуть больше трех тысяч членов их семей выехали к своим подельникам в Идлиб.

Практически закончилась и многолетняя эпопея оккупации районов Джобар, Айн-Терма и Замалька — их согласились покинуть боевики «Хайят Тахрир аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и «Файляк ар-Рахман». В Идлиб уже вывезено 11 478 боевиков и 20 437 членов их семей. Надо отметить, что операция по вывозу боевиков проводится при участии бойцов нашей военной полиции и вовсе не является легкой прогулкой. Только за 4 дня с 26 по 29 марта у боевиков при досмотре перед посадкой в автобусы было изъято 56 поясов шахидов и 357 ручных гранат.

Добавим, что боевики перед выездом сдают правительственным силам карты минных полей и расположения выкопанных за годы боевых действий тоннелей. Если бы эти районы пришлось брать штурмом, а боевики оборонялись на отлично изученных за годы осады позициях с упорством обреченных — потери среди солдат Асада и мирных жителей оказались бы весьма серьезными.

Наконец, напряженной остается ситуация в городе Дума, где основные силы составляют террористы из «Джейш аль-Ислам». Хотя на Западе их называли «умеренными», а их лидер Захран Аллюш при поддержке арабских стран даже участвовал в конференциях «сирийской оппозиции», именно эта группировка проявляет наибольшее упорство. Это связано с тем, что изначально Дума являлась одним из ее оплотов и перемещаться в совершенно недружественный им Идлиб террористы не хотели. Переговоры с боевиками в Думе проходили очень тяжело и несколько раз срывались, но на момент написания статьи первые «зеленые автобусы» отправились и оттуда.

Вероятно, до окончательного установления мира в Восточной Гуте остаются недели, если не считанные дни. И хотя после освобождения Гуты до окончания войны в Сирии пройдет еще не один месяц, а возможно и год, окончательная победа в ней Башара Асада вызывает всё меньше сомнений даже у яростных ненавистников действующей сирийской власти.

Победа под Дамаском ознаменует полное крушение планов внешних участников конфликта свергнуть сирийскую власть. Это, конечно, вызывает острое недовольство тех мировых акторов, которые хотели бы иного развития событий. И нет сомнений, что может подтолкнуть их к новым попыткам изменить сложившуюся ситуацию любыми способами, включая самые неконвенциональные. Если Сирия и Россия не хотят потерять позиции, завоеванные и большой кровью, и великими трудностями, к этому надо быть готовым.