«Беби-боксы» как проект изменения морально-нравственных норм в обществе
Мария Мамиконян: Анастасия Большакова, Московская организация РВС.
Здравствуйте, уважаемые гости съезда. Здравствуйте, товарищи.
Здесь уже про «беби-боксы» было много сказано, я хочу только подчеркнуть основной конфликт спора о «беби-боксах». Основное свойство «беби-бокса» — это анонимность. Наши оппоненты говорят о том, что анонимность поможет спасти жизнь ребенку. Мы с этим спорим и говорим, что это не так, по двум причинам. Первая причина состоит в том, что эта анонимность мнимая, потому что матери, которые хотят, для которых анонимность выше, чем жизнь их детей, она для них настолько важна, что они не несут детей в «беби-бокс». Им же нужно пройти, не только вынести ребенка из квартиры, им нужно его пронести через ворота больницы, в которой стоит «беби-бокс», и там везде есть камеры, они их не носят. Более того, я изучала протоколы по 106 статье Уголовного кодекса — «Убийство матерью новорожденного ребенка», и я могу сказать точно, что матери убивают детей прямо на месте родов: в своей квартире или еще где-то. К сожалению, эта «анонимность» не работает. Но есть и вторая причина: анонимность «беби-боксов» открывает широкое поле для криминала, причем самого черного. И этот криминал, ворота ему открывает у нас Закон об актах гражданского состояния, по которому любой подкинутый в специализированное место для ненужных детей младенец, даже похищенный у своих родителей, окажется безродным в течение семи дней, после чего с успехом может быть усыновлен в течение одного месяца, с переменой имени, фамилии, а также даты и места рождения. После этого ребенка найти невозможно.
Что говорит Генеральная прокуратура по поводу ювенальной юстиции, вы сегодня видели в ролике, они ювенальную юстицию не видят. Но на местах прокуратура работает честно. Например, в Ставропольском крае наши активисты недавно с удивлением обнаружили новое явление, которое породило вот этот спор по поводу «беби-боксов». Некий руководитель НКО выложил на канал в Youtube видеоролик, в котором он снимает крыльцо и дверь вот этого своего НКО и предлагает женщинам приносить своих детей и подкладывать под эту дверь. Причем он говорит, что он будет стирать все видеозаписи с камер, никто их не найдет, этих женщин, и что о детях он будет заботиться так же, как он заботится о приблудных кошках, которых тут же и подкармливает, возле этой двери. Наши активисты обратились в прокуратуру с целью прояснения этой проблемы, на данный момент они ожидают ответа. Но в переписке с прокуратурой всплыла интересная вещь: в Ставропольском крае действуют три «беби-бокса», и один из них работал в городе Буденновске. Прокуратура ответила следующее: что в августе 2016 года была проведена проверка, и главврачу было внесено представление о том, что «беби-бокс» должен быть закрыт, так как он нарушает федеральное законодательство. Также прокуратура считает, что с сентября 2016 года этот «беби-бокс» не действует. Что же говорят местные ставропольские чиновники по этому поводу? Вот фрагмент интервью уполномоченного по правам ребенка в Ставропольском крае Светланы Адаменко от 29 марта 2017 года:
«По информации того же руководства медицинского учреждения, действительно, осенью прокуратура направляла предписание о том, чтобы закрыть «беби-бокс», мотивируя тем, что именно «беби-бокс» является поводом и угрозой террористических актов на территории медицинского учреждения. Знаю, что был ответ руководства медицинского учреждения в прокуратуру о том, что «беби-бокс» существует на основании договора с Общественным фондом поддержки населения Ставропольского края, что сохраняется принцип анонимности, что само учреждение имеет паспорт безопасности, который утверждается у нас МЧС. В этой связи руководством медицинского учреждения не принята установка прокуратуры о том, чтобы закрыть «беби-бокс», как и повод для угрозы террористических актов как таковых. Там еще про Пятигорск, я читала, решается вопрос, ничего не решается. Они везде действуют».
Я переведу на русский язык: чиновница сказала, что они чихали на мнение прокуратуры, они прикрываются фиговым листком некоего паспорта, который они разработали на месте, и считают, что их террористические акты не коснутся. Что думает по этому поводу местная прокуратура, особенно в связи с недавними событиями в Ленинграде, наши активисты сейчас выясняют.
Сейчас, на данный момент, «беби-боксы» не узаконены. В Государственную думу внесено три законопроекта, один из которых разрешает «беби-боксы» на всей территории России, другой — запрещает на всей территории России и налагает штраф на тех, кто их использует, а третий законопроект был внесен в марте этого года, совсем недавно, Оксаной Пушкиной, журналисткой, теперь она уже депутат Государственной думы. По этому законопроекту отдают право решать регионам — нужны им «беби-боксы» или не нужны.
Можно подумать, что эти люди, которые так хотят эти «беби-боксы», действительно заботятся о детях, они им сострадают и так далее. Но я бы хотела показать некий морально-этический портрет конкретно Оксаны Пушкиной, а для этого приведу фрагмент интервью, которое она давала в марте 2016 года в прямом эфире радио «Наше Подмосковье», когда работала уполномоченным по правам ребенка:
«Вот приходят женщины, не могут сами родить. А сколько ко мне ребят приходят, вот говорят:
— Слушай, по блату, так хочу ребенка усыновить!
Пришел врач, доктор, очень известный врач, говорит:
— Жена не может, хочет очень ребенка второго, у вас там нет?
Я говорю:
— Ну, конечно, давай посмотрим.
То есть вот такие просьбы тоже есть от людей. Почему мы не должны поставить этот «беби-бокс», и чтобы ребеночек вот не погиб, а попал в хорошие руки?»
Оксана Пушкина либо не понимает, либо не стесняется, что она здесь признается, что она превышает должностные полномочия: будучи уполномоченным по правам ребенка, она не имеет права устраивать детей-сирот, у нас имеют полномочия только органы опеки для этого. Но это же, примерно, то же самое перенесено в проект, который она подала 27 марта этого года. Я зачитаю цитату из пояснительной записки:
«Вместе с тем следует учесть, что отказываются именно от нежеланного ребенка, в связи с чем возникает вопрос: насколько последнему в условиях безнадзорности безопасно проживать в такой семье, где его не любят, не воспитывают, либо проявляют в отношении него насилие».
Они используют термин «безнадзорность». При этом мы точно знаем, что те дети, которых в «беби-боксы» кладут, они в большинстве своем ухоженные, с ними вместе кладут комплекты одежды, питание, продукты, записки, в которых матери, обливаясь слезами, говорят, что они просто не могут их вырастить, не могут их содержать.
То есть они уже записывают всех этих детей в нежеланных, которых не любят, и которых, может быть, даже насилуют. Еще одна проблема с этим законопроектом состоит в том, как они аргументируют почему нужно отдать на откуп регионам решение о том, нужны «беби-боксы» им или нет. Они это аргументируют «культурными или иными местными традициями».
А у меня вопрос: разве какой-то регион нашей страны имеет культурную традицию отказываться от детей? По-моему, нет.
И еще одна проблема, если посмотреть, кто подписывался под этим законопроектом, то обнаружится, что его подписали депутаты Ставропольского края, Краснодарского и Ростовской области. В основном, они. Значит, эти регионы в «беби-боксах» заинтересованы. И я хочу напомнить, что эти регионы находятся на границе с Украиной, а с Украины к нам приходят очень неприятные вести. Вот совсем недавно была новость о том, что были задержаны торговцы органами. Хотим ли мы развития такой семейной политики у нас в стране? Я думаю, что нет. И я призываю мобилизоваться, нам еще придется бороться с «беби-боксами».
Спасибо.
