А был ли мальчик?

В последнее время в нашей стране бурно и всерьез обсуждается одна очень странная идея. Идея эта входит в полное противоречие с традиционным представлением о том, что новорожденного ребенка нельзя приравнять к ненужной тебе вещи и оставить в каком-то «ящике». Идея гласит, что это можно, даже очень гуманно (тут сразу принято рассказывать душераздирающие истории об утопленных и брошенных на помойку), а главное — что это весьма удобно. Удобно всем сторонам процесса, поскольку без волокиты и «лишних глаз». Речь идет о так называемых беби-боксах.

Итак, дискутируется вопрос о легализации анонимного отказа от детей, а значит и от материнства. Этот вопрос всплыл после того, как пермский благотворительный фонд «Колыбель надежды» Елены Котовой начал активно продвигать установку беби-боксов во многих городах нашей страны. Для тех, кто еще не в курсе, беби-бокс — это специальный контейнер, приемник для детей, открывающийся с двух сторон: с улицы, чтобы женщина могла туда положить своего ребенка, и внутри здания, где его принимает дежурный. Отмечу, что ящик для подкидывания детей отличается от отказа от ребенка в роддоме тем, что он обеспечивает именно анонимность сей печальной процедуры.

На данный момент ящики для детей функционируют в 12 регионах. Всего в России 20 ящиков. Один из них — в Екатеринбурге — на грани закрытия, после проверки прокуратуры.

Такие приемники в большинстве случаев установлены при роддомах, детских больницах и других медицинских учреждениях. Только в Екатеринбурге он был открыт при православной церкви, а в Кирове его открыли при католическом приходе «Вифлеем в Вятке».

В последние несколько месяцев руководитель «Колыбели надежды» Елена Котова планировала открыть беби-боксы в Казани, Набережных Челнах и в Кирове. Так, в Казани и Набережных Челнах открытие намечено на 1 июня 2015 года. А в Кирове приемник уже открыли 3 мая и закрыли через три дня по решению прокуратуры.

Интересно также и то, что иногда инициатором установки бокса являлся Следственный комитет России. Так, в Кирове инициативу в установке приемника проявил руководитель следственного управления Следственного комитета России генерал-майор юстиции Григорий Житенев. Он обратился к губернатору Никите Белых с предложением оснастить медицинские учреждения области комплексами «беби-бокс». С этой инициативой Житенев выступил по предложению Елены Котовой.

А в Татарстане с письмом к президенту РТ обратился руководитель СК по РТ П. М. Николаев с предложением создания медицинского учреждения по анонимному приему новорожденных и скорейшему созданию беби-боксов. От президента РТ пошло распоряжение в управления здравоохранения.

Активисты «Родительского Всероссийского Сопротивления» обеспокоились проблемой насаждения анонимного отказа от ребенка. И в тех городах, где планируется открыть эти ящики, и там, где они уже открыты, началось противодействие. Товарищами из РВС написана масса статей, в которых подробно рассмотрены те опасности, которые несет в себе эта практика и о которых предпочитают умалчивать ее сторонники. Рассмотрены и разобраны также манипуляции, которые осуществляет руководство «Колыбели надежды». И вся эта информация нами активно выносится на обсуждение общественности через СМИ, Общественные палаты и публичные дискуссии.

Единственный и основной аргумент сторонников установки беби-боксов — он может спасти ребенка от смерти, так как якобы мать, решившая избавиться от ребенка, вместо совершения убийства получает возможность оставить его в беби-боксе. Этот аргумент не выдерживает серьезной критики, но, тем не менее, его упорно продолжают продавливать как основание для установки этих ящиков.

Аргументы, которые выдвигает РВС против беби-боксов:

Рассмотрим их по пунктам:

Бэби-бокс — это разрушение материнства. Как уже было подчеркнуто выше, приемники для детей, в отличие от отказов в роддоме, — анонимны. И именно в анонимности весь смысл данной инициативы, но она и ведет к разрушению общества.

Анонимность и удобство процесса избавления от ребенка через беби-бокс делает этот процесс комфортным и легким. К тому же руководство боксов преподносит свое начинание как некое благо, которое должна совершить мать. Они пишут на приемнике: «Окно жизни», «Спаси жизнь своему ребенку»... Таким образом, легкость и комфортность отказа при совершении некого «блага» позволяет женщине избавиться от чувства стыда за этот на самом деле ужасный и расчеловечивающий поступок — отказ от ребенка, отказ от материнства. Чем больше таких ящиков будет открыто в России, тем больше женщин и девочек будут знать о них и о том, что ребенка можно и допустимо вот так вот выкинуть и забыть без каких-либо последствий. Это, безусловно, работает на снятие общественных табу, направленных на его, общества, защиту.

Об этом же говорит и Ольга Устюжанина, руководитель центра помощи женщинам «Моя семья»: «И как объяснять молодежи, зачем этот беби-бокс там стоит? Само информирование женщин и девушек о беби-боксах несет такую же разрушительную силу против материнства, как и информирование детей о разновидностях нетрадиционных половых отношений. Это разрушает традиционное и правильное отношение к семье, к материнству и детству».

А по существу единственной формой борьбы с заявленной проблемой убийства новорожденных может быть только всевозможная государственная и общественная поддержка матери: это и финансовая помощь матерям, и формирование необходимых социальных норм, и проведение необходимой пропаганды в «группах риска», и развитие деятельности общественных движений, помогающих семье и т. д.

Продвигающие же идею беби-боксов вместо исправления причин предлагают безуспешно бороться со следствием. Они навязывают простое решение — выкинула и забыла. Под видом гуманизма и заботы о детях с помощью беби-боксов с государства снимается ответственность за решение наиважнейших задач. Ситуация порой доходит до абсурда — в малых городах закрываются или полноценно не работают родильные отделения, но... открываются беби-боксы.

Защитники боксов взяли на вооружение фразу о спасении хотя бы одной жизни — и тогда существование ящика обоснованно. Также они проводят хитрую манипуляцию, называя всех подкинутых детей «спасенными от смерти». Все эти манипулятивные лозунги только прикрывают безобразие, кроющееся под маской спасения. На самом деле никто не доказал, что подкинутый в бокс ребенок должен был быть убитым в случае, если бокса нет. Напротив, практика, статистика и специалисты показывают, что боксы задачу спасения не выполняют вообще.

Так, уполномоченный по правам ребенка во Владимирской области Г. Л. Прохорычев пишет: «Во Владимирской области беби-бокс был создан в 2011 году при областной детской клинической больнице по инициативе общественной организации из Пермского края. За прошедший период (четыре года) ни один ребенок не был помещен в беби-бокс. По данным Следственного Комитета по Владимирской области, по ст. 106 УК РФ (убийство матерью новорожденного) ежегодно возбуждаются от 8 до 12 уголовных дел. Статистика практически не меняется».

В Кировской области уполномоченный по правам ребенка Владимир Шабардин заявляет: «На прошлой неделе я был в Следственном Комитете, мы разбирали ситуацию по всем убитым младенцам за последние два года, и ни в одном из этих случаев мать не понесла бы ребенка никуда. Если женщина решила убить ребенка, не предпринимая никаких действий по его спасению, она его убьет».

Сама руководитель «Колыбели надежды» Елена Котова подтверждает, что клиентами боксов становятся не маргиналы, способные убить ребенка, а простые, обычные женщины: «Но на самом деле, мы сейчас говорим не о маргиналах, пьяницах и бомжах — это совсем другая история. Такие люди обычно как раз оставляют детей, потому что они для них часто являются средством заработка. Мы говорим о нормальных женщинах, попавших в тяжелые жизненные обстоятельства, которые понимают, что не готовы прокормить ребенка. Часто у таких матерей уже есть дети, и они боятся, что появление нового малыша загонит их в такую нищету, что служба опеки заберет всех». Или вот еще ее же слова: «И если Вы думаете, что подкидывают только маргинальные личности, то я хочу вас разочаровать — из тех, что вернулись за детьми, несколько было полных семей в статусе «норма» или «средний класс». С высшим образованием и даже работающих в госучреждениях (не на высоких должностях). Женщина, которая нуждается в помощи, — среди нас: на работе, в кино, на улице, соседка, а иногда и даже родственница».

Версию Котовой доказывает и пример Нины Хабибрахмановой, которая выступила в защиту беби-бокса в Кирове. Женщина жаловалась, что рожала ребенка в трудной жизненной ситуации, когда она была студенткой, а муж — безработным, и что никто из государственных органов не удосужился ей помочь. «Я — потенциальная мать, которая должна была либо бросить ребенка, либо его убить, потому что у нас нет средств на воспитание нашего сына». Хабибрахманова, полностью снимая с себя всю ответственность, обвиняет государство в том, что оно создало ситуацию, когда ей приходится делать выбор между убийством ребенка или отказом от него. А так как государство не внедряет беби-боксы, то выходит, по ее мнению, что оно подталкивает женщин на убийства своих детей. Но ведь сама Хабибрахманова не убила сына? А вот при наличии беби-бокса такая слабая инфантильная и безответственная особа запросто отнесла бы туда своего ребенка. И слава богу, на тот момент в Кирове не было бокса, иначе как минимум одним сиротой стало бы больше. На этом примере хорошо видно, во что превратится общество при наличии ящиков для анонимного подкидывания детей: женщина станет безответственным инфантильным существом, дети лишатся своих матерей, институт семьи будет разрушен.

Стоит еще обратить внимание и на зарубежный опыт использования боксов, который очевиднейшим образом демонстрирует, что приемники работают абсолютно в противоположную сторону — не спасают детей от смерти, а провоцируют родителей на отказ от ребенка.

Все приведенные примеры доказывают, что альтернатива «или беби-бокс — или убийства детей» — ложная. И ведет она не к спасению детей, а к провоцированию отказа от них.

Анонимный отказ от ребенка противоречит многим законам и международным соглашениям, принятым в нашей стране.

Уполномоченный по правам ребенка РФ Павел Астахов заявляет: «Это противоречит федеральному законодательству, потому что ребенок оставляется анонимно, а каждый ребенок имеет право знать о своей матери, отце, это должно быть оформлено юридически, эти процедуры существуют и их нельзя нарушать».

Вот статьи из Семейного кодекса РФ, о которых идет речь:

Статья 54. Право ребенка жить и воспитываться в семье.

2. Каждый ребенок имеет право жить и воспитываться в семье, насколько это возможно, право знать своих родителей, право на их заботу, право на совместное с ними проживание, за исключением случаев, когда это противоречит его интересам.

Статья 55. Право ребенка на общение с родителями и другими родственниками

1. Ребенок имеет право на общение с обоими родителями, дедушкой, бабушкой, братьями, сестрами и другими родственниками.

Статья 57. Право ребенка выражать свое мнение.

Ребенок вправе выражать свое мнение при решении в семье любого вопроса, затрагивающего его интересы, а также быть заслушанным в ходе любого судебного или административного разбирательства.

Статья 58. Право ребенка на имя, отчество и фамилию.

1. Ребенок имеет право на имя, отчество и фамилию.

25 мая 2015 года мы получили ответ из прокуратуры по вопросу законности установки беби-бокса в кировском католическом приходе «Вифлеем в Вятке», где, ссылаясь на перечень законов, которым противоречит эта инициатива, прокуратура заявляет: «Таким образом, намерение Местной религиозной организации Прихода Пресвятого Сердца Иисуса Римско-католической Церкви в г. Кирове осуществлять деятельность по выявлению и устройству детей является незаконным и противоречит нормам действующего законодательства».

Владимир Шабардин, уполномоченный по правам ребенка в Кирове, напомнил на обсуждении проблемы беби-боксов, что эти ящики противоречат Конвенции по правам ребенка. Вот каковы были заключительные замечания Комитета ООН по правам ребенка 31 января 2014 года:

«45. Комитет обеспокоен наличием так называемых ящиков для младенцев, которые позволяют анонимно избавляться от детей в ряде регионов государства-участника, что является нарушением, в частности, статей 6–9 и 19 Конвенции.

46. Комитет настоятельно призывает государство-участник принять все необходимые меры для отказа от так называемых ящиков для младенцев и поощрения альтернативных мер, полностью учитывающих обязательства по всестороннему выполнению всех положений Конвенции. Кроме того, Комитет настоятельно призывает государство-участник активизировать усилия по устранению коренных причин, лежащих в основе отказа от новорожденных детей, в том числе за счет предоставления услуг в области планирования семьи, а также предоставления надлежащего консультирования и социальной поддержки на случай незапланированной беременности и предупреждения беременностей, связанных с высоким риском для здоровья».

Помимо всего прочего, установка и функционирование беби-боксов никак и ничем не регламентированы и противоречат основным принципам деятельности многих государственных органов. Нам до сих пор не ясно, будет ли детский педиатр, пришедший на осмотр ребенка после выписки из роддома, инициировать поиск малыша, мать которого заявляет, что его нет, так как она отнесла его в беби-бокс, или врач поверит на слово? И станет ли искать ребенка полиция, вызванная соседями, которые обнаружили, что у их недавно родившей соседки куда-то пропал ребенок, а она заявляет, что унесла его в беби-бокс?

Таких вопросов может быть множество и все они вызваны именно анонимностью процесса отказа от ребенка.

Также вполне серьезными могут быть опасения, что сотрудники беби-боксов могут оказаться пособниками в совершении преступления, предусмотренного ст. 125 (оставление в опасности лиц, находящихся в беспомощном состоянии), и соучастниками в совершении иных сделок в отношении несовершеннолетних, заведомо для виновных, находящихся в беспомощном состоянии, то есть, в совершении преступления, предусмотренного ст. 127.1 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Поэтому можно рассмотреть вероятность возникновения еще одного опасного момента, скрытого в инициативе анонимного отказа от ребенка. Итак, последний пункт:

Анонимность беби-бокса может быть использована во всевозможных криминальных схемах.

Самое первое, что должно взволновать общественность, — что само существование беби-бокса может скрыть преступление. Так, мать может убить или выкинуть ребенка, а потом, если у кого-то возникнут вопросы и некие службы захотят узнать, где же ребенок, которого она носила, она может сказать: «Я положила его в беби-бокс».

Дальше — больше. А если, допустим, мать решила ребенка продать? Ведь есть же такие случаи, они широко известны. Продала, к ней у служб опять же возникли вопросы, они — к ней, а она им: «Я в беби-бокс отнесла». Как проверить, если практика введена повсеместно и детей в ящики начали класть с завидной периодичностью? Да никак! Красота! Есть где разгуляться торговцам грудными детьми, и для коррупции тоже почва хорошая.

Есть еще один вид криминала — это выкраденные дети, затем помещенные в беби-бокс. Такой киднеппинг станет в принципе нераскрываемым преступлением. Хотя в рамках одного города это еще вполне можно вычислить, но «эффективная» криминальная схема возможна примерно такая: ребенка крадут в одном городе, вывозят в другой, а уже там кладут в бокс. Затем срабатывает определенная коррупционная схема, блокирующая поиск пропавшего ребенка и «содействующая» тому, что ему быстро находятся «усыновители», которым, возможно, передают его под опеку. Через какое-то время (вроде бы это 6 месяцев) органы опеки дают добро на его усыновление.

Не исключено также подкидывание в беби-бокс детей не родителями, а их родственниками.

Все эти опасения подтверждает прецедент в Германии, когда при проверке выяснили, что не известна судьба каждого пятого ребенка, подкинутого в беби-бокс. Также немецкие СМИ сообщают о случаях, когда в беби-бокс помещают уже умерших младенцев.

А вот, например, вывод прокуратуры в Екатеринбурге: «Согласно заключению прокуратуры по результатам проверки, в беби-боксе не фиксировались вызовы, то есть неизвестно, сколько детей действительно поступало в беби-бокс».

Есть и еще один аспект. Допустим, никто не противодействует внедрению данной практики и все смотрят сквозь пальцы. Получается интересная картина: выходит, что открыть беби-бокс можно не только при церквях и больницах, но и при рынках, автовокзалах и прочих общественных местах. По большому счету, их может открыть каждый в своем доме! О каком контроле вообще может идти тогда речь?

Итак, мы абсолютно уверены в том, что наличие этих коробок совершенно не означает, что ребенка не выкинут или убьют, а отнесут в них. Практика беби-боксов сработает вовсе не на спасение детей. Ведь на самом деле это рассчитано на совершенно другой слой граждан, нежели потенциальные убийцы, — на умеренно неблагополучных, которым надо просто помочь детскими пособиями и гарантией того, что они смогут отправить детей в ясли, детсады, и на вполне благополучных, которые по какой-то неведомой русскому человеку причине сочли, что им «не нужны лишние хлопоты».

Всё это, в итоге, является механизмом оправдания асоциального поведения, придания ему статуса нормальности и поощрением известного движения «чайлд-фри». Беби-боксы не способны решить задачу по спасению новорожденных от смерти, но создают условия для разрушения норм общества, подталкивают женщину на легкий и комфортный отказ от ребенка, который также снимает любые обязательства с матери, превращая ее в безответственную «кукушку».

Чтобы сберечь наше общество от расчеловечивания всевозможными западными «благими» инициативами, нам просто необходимо научиться видеть их суть и соотносить с нашими традиционными ценностями. Опираясь на эти ценности, переданные нам от предков, мы получаем возможность жить и дарить жизнь потомкам, но для этого надо сохранять, а не разрушать то, что имеем. Для России материнство — важнейшая ценность, и мы не допустим, чтобы эти ящики для анонимного подкидывания детей посягали на сокровенные основы нашей жизни.