Сирийские перспективы: Идлиб и далее
Летом этого года закончилась долгая эпопея сирийской армии с ликвидацией «котлов» в Восточной Гуте и пригороде Дамаска Ярмук, а затем, при масштабном участии российских военных, в краткие сроки были уничтожены анклавы боевиков «умеренной оппозиции» в провинциях Дераа и Кунейтра на сирийско-иорданской границе и возле Голанских высот. В результате военно-стратегическая карта Сирии стала заметно более однородной.
Теперь перед глазами командующих Сирийской арабской армией (САА) и руководства группировки ВКС РФ в Сирии нет прежней пестроты «котлов» и «анклавов», чересполосицы разнокалиберных антиасадовских сил и группировок, характерных для первого этапа гражданской войны.
Остались лишь крохотный пятачок в Сувейде, занятый недобитыми боевиками ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ), ликвидацией которого сирийцы сейчас занимаются, и 50-километровая зона вокруг контролируемого американцами погранперехода Эт-Танф на границе Сирии и Ирака. Территории восточнее Евфрата контролируют курды из группировки «Сирийские демократические силы» (СДС), а на севере страны единую линию фронта против сирийской армии держат свезенные ранее со всех концов Сирии боевики «умеренной оппозиции» и «Джебхат ан-Нусры» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которая теперь называется «Хайат Тахрир аш-Шам» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).
Сирийская армия, поддержанная ливанской «Хезболлой», проиранскими подразделениями и воздушно-космическими силами России, показала, что на поле классической войны противостоять ей не может никто. Это стало окончательным фактом, признанным всеми участниками этого конфликта.
Казалось бы, надо продолжать «ковать железо, пока горячо» и додавливать террористические группировки вплоть до полного освобождения территории страны. Однако упрощение военной ситуации в Сирии, как ни странно, резко усложнило политическую составляющую сирийского процесса.
Более того, на этом новом этапе сирийской войны уже нельзя разрешать конфликт только военными средствами, поскольку это грозит его непредсказуемым разрастанием.
Военные операции сирийской армии убрали с театра военных действий практически все марионеточные структуры «оппозиционных сирийских группировок», за которыми прятались главные заинтересованные лица сирийского конфликта. И теперь эти крупные игроки поневоле обозначили себя, так как наступило время политического торга.
Так что второй этап сирийской войны будет представлять собой процесс взаимоувязывания разнородных интересов этих игроков, их стремление добиться малых и больших компромиссов. Окончанием же этого этапа станут либо более или менее долговременные договоренности, либо новая эскалация военных действий.
Описание интересов сирийских игроков начнем с курдов. На сегодняшний день практически все территории сирийских провинций Хасеке, Ракка, Дейр-эз-Зор и Алеппо, находящиеся восточнее Евфрата, подконтрольны курдам упоминавшейся группировки «Сирийские демократические силы» (СДС). Пока курды не могут подчинить себе лишь небольшие очаги, занятые игиловцами около сирийско-иракской границы в Дейр-эз-Зоре.
Отношения между СДС и сирийской армией, несмотря на некоторые стычки, скорее можно назвать вооруженным нейтралитетом. Но ситуация далека от мира.
Курды едва ли не впервые в своей истории получили возможность оформить свою государственность и теперь их амбиции, умело разжигаемые американскими политиками, направлены на отделение от САР.
Сами по себе СДС, включающие курдские Отряды народной самообороны (состоят из YPG — Отрядов народной самообороны и YPJ — женских подразделений Отрядов народной самообороны) и отдельные племенные арабские объединения, не обладают достаточными силами, чтобы всерьез противостоять сирийской армии. У них нет авиации, нет также в достаточном количестве бронетехники и артиллерии. По сути, это не армия, а именно ополчения. Да, курдские бойцы героически сражаются, но надо признать, что без американской поддержки с воздуха они едва ли смогли бы отбить у исламистов столь обширные территории и удерживать их.
После поражения «умеренной оппозиции» на всей территории Сирии, кроме Идлиба, позиции США в Сирии сильно ослабли: под их контролем остался небольшой пятачок вокруг Эт-Танфа, где они опекают небольшое число «умеренных» боевиков. Потеряв проводников своей политики в регионе в виде игиловцев (членами ИГИЛ — организациия, деятельность которой запрещена в РФ), а теперь и «умеренных», американцы сделали стратегическую ставку на курдов.
Америка оказывала курдским формированиям прямую военную поддержку, снабжая их вооружениями и боеприпасами. Неоднократно с 2016 года посещал подконтрольные курдам территории и проводил переговоры с руководством СДС командующий ВС США на Ближнем Востоке генерал Джозеф Вотел.
Разумеется, руководство Сирии категорически не согласно с подобными шагами США, ибо если курды окончательно закрепятся на отвоеванной ими территории, страна фактически окажется разделенной на части.
Но недовольны прокурдской политикой США не только в Дамаске. Амбиции курдов вызывают резкое неприятие у коренных жителей провинций Ракка, Дейр-эз-Зор и Алеппо. Если в Хасеке курды всегда были этническим большинством, то остальные провинции никогда не были преимущественно курдскими — в них проживало множество различных арабских племен. Сейчас курды под лозунгами «освобождения от террористов» пытаются застолбить за собой территории, которые им никогда не принадлежали, причем эти действия сопровождаются насильственной мобилизацией в курдские военные подразделения, закрытием арабских школ и захватом собственности (к сожалению, как и на любой войне). Арабские племена этих провинций, конечно, не могут противостоять напрямую курдам, да еще поддержанным американцами, но неприятие курдских действий растет, что подтверждается периодически совершаемыми против них терактами.
Этим конфликтом с курдами наверняка воспользуется Дамаск, когда придет время определяться с курдскими претензиями. А в том, что это произойдет, сомнений нет, недаром официальные представители сирийской власти — и глава МИД Валид Муаллем, и президент Башар Асад — неоднократно заявляли, что война закончится лишь после полного восстановления контроля над всей территорией страны.
Но гораздо более серьезным противником возможной курдской государственности, нежели разрозненные племена, является другой крупный региональный игрок. Речь, разумеется, идет о Турции.
Турецкие интересы в Сирии вовсе не исчерпываются «курдским вопросом», но нельзя не видеть, что именно курды являются главной причиной активизации Турции. Анкара предельно внимательно отслеживает все попытки курдов оформить свою государственность и крайне болезненно реагирует на даже самую минимальную поддержку Рабочей партии Курдистана (РПК) и СДС, признанных в Турции террористическими организациями. И понятно, почему: усиление курдов на приграничных сирийских территориях, а тем более оформление там пусть самой слабой и нестабильной государственности чревато для Турции новым обострением на юге самой Турции постоянно тлеющего конфликта с курдами, которые обязательно попытаются последовать примеру сирийских.
Поэтому заявление американцев 14 января 2018 года о создании в Сирии на основе СДС «сил безопасности границы» численностью 30 тысяч человек привело Анкару в бешенство. Попытки турок отговорить США от их планов поддержки курдов оказались безуспешными, и тогда, проведя консультации с МО России и главой Генштаба РФ, Турция 20 января нанесла первые авиаудары. Так началась операция «Оливковая ветвь» против курдов сирийского Африна.
Отметим, что российская сторона и сирийское руководство до последнего не оставляли надежд на мирный исход и предлагали курдам Африна вернуться под власть Дамаска. В этом случае турки, скорее всего, удовлетворились бы резким уменьшением самостоятельности курдов и перенесли свою активность в Идлиб. Но курды, понадеявшись на США, отказались. Курдское руководство с упорством, достойным лучшего применения, пыталось гнуть свою линию, заключавшуюся в том, что все вокруг курдам должны: Асад и Россия обязаны защищать курдов от «злобного Эрдогана», не претендуя при этом на восстановление власти Дамаска в их регионе; Эрдоган — «уважать суверенитет и территориальную целостность Сирии» (притом что сами курды регулярно говорят об отделении своих регионов от САР); американцы — поддерживать их как союзников.
Операция «Оливковая ветвь» осуществлялась в том числе и для того, чтобы показать американцам — есть красные линии, пересечение которых непозволительно даже для них. Одновременно Турция продемонстрировала возможности своих ставленников: боевики протурецкой «умеренной оппозиции», поддержанные турецкой бронетехникой, артиллерией, авиацией и спецназом, вполне успешно сражались против полупартизанских курдских формирований.
Хотя, конечно, надо сказать, что боев, сравнимых по упорству со сражениями сирийской армии против игиловцев, фактически не было. Собрать в провинциях восточнее Евфрата серьезные силы для обороны Африна от турок СДС не удалось. Нельзя сказать, что Африн был сдан вообще без борьбы, но и реальная сила курдских формирований, когда они сражаются самостоятельно, стала всем понятна. Во всяком случае, нет сомнений, что курдские отряды не идут ни в какое сравнение с регулярной сирийской армией, пусть даже обескровленной годами боев. Эрдоган заявил о взятии Африна уже в марте 2018 года — спустя примерно 2 месяца после начала боев. И хотя операция длилась немного дольше, в апреле организованное сопротивление курдов в регионе действительно сошло на нет — они перешли к партизанским действиям, которые продолжаются до сих пор.
Интересно, как именно отреагировали США на турецкую военную операцию, которой они, в общем-то, никак не могли помешать. Американцы ограничились заявлением представителя штаба операции Inherent Resolve в Ираке и Сирии полковника Райана Диллона: «Объявленная зона турецкой операции находится вне зоны ответственности коалиции». В переводе с дипломатического языка на обычный, США заявили курдам, что в Африне они с Турцией должны разбираться самостоятельно, в меру своих сил. При этом американские военные, имевшие массу возможностей оценить профессиональный уровень курдских военизированных формирований и их оснащение, не могли не понимать, что эти силы несравнимы с турецкими, и курдов просто раздавят.
Впрочем, это не означает, что США сдают курдов на всей территории Сирии. Показателем этого является то, что, несмотря на воинственные заявления Эрдогана, после «Оливковой ветви» военная ситуация на турецко-курдской линии соприкосновения остается относительно стабильной. Причина этого проста: район Манбиджа, который Эрдоган называл следующей целью турецких операций, теперь вместо курдского ополчения напрямую патрулируют американские и французские военные.
Переговоры по Манбиджу между США и Турцией были очень тяжелыми и длились несколько месяцев. На обсуждение курдского вопроса наложились другие противоречия: нежелание США выдавать Анкаре проповедника Фетхуллаха Гюлена, которого турецкое руководство называет главным инициатором неудавшегося переворота 2016 года, удержание в Турции американского пастора Эндрю Брансона, которое привело к торговой войне и американским санкциям против турецких министров, скандалы с ограничением поставок Турции американского истребителя пятого поколения F-35 и, наконец, ситуативное, но очевидно отвечающее интересам Турции и не учитывающее интересы США российско-турецко-иранское сближение по вопросам дальнейшего урегулирования в регионе.
Тем не менее американцы, пусть и пойдя на локальные уступки, своего добились. 14 июля 2018 года Генштаб Турции заявил о достижении договоренностей с американцами по Манбиджу и выводе из него курдов. Таким образом, курдско-турецкая линии соприкосновения под Манбиджем стала турецко-американской. Свое присутствие в этом районе США продолжают оправдывать «борьбой с ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ)», хотя исламистов там нет уже давным-давно.
Вообще идея курдской государственности является неприемлемой для многих региональных игроков (потому США и поднимают ее на щит, используя как яблоко раздора). Турция борется с курдами не только на территории Сирии — ВВС Турции регулярно наносят удары по контролируемым РПК районам Ирака. По понятным причинам крайне негативно на курдские притязания смотрят и в Тегеране. На территории Ирана проживает немало курдов и они могут последовать примеру курдов Ирака, Сирии и Турции.
Россия также не склонна поддерживать курдские амбиции. Так, на днях Сергей Лавров заявил в интервью журналистам, что восточнее Евфрата в Сирии происходят «абсолютно неприемлемые вещи» и назвал попытки США создать Курдистан «опаснейшей игрой». Нельзя сказать при этом, что Россию совершенно не интересует судьба курдов. Напротив, на всех площадках, где наши дипломаты обсуждают дальнейшее устройство Сирии, регулярно заявляется, что курды должны участвовать в диалоге. Позиция России в том, что широкая автономия курдов возможна и даже желательна, но Сирия должна сохранить территориальную целостность, потому никакой Курдистан невозможен.
Уже описанного узла противоречий достаточно, чтобы взорвать регион. Но не меньшую сложность представляет и ситуация в последней оставшейся «зоне деэскалации» — провинции Идлиб на севере страны. И здесь тоже разрешить ее лобовыми военными действиями не представляется возможным.
Хотя поначалу, сразу после возвращения под контроль Дамаска территорий на юге страны, военное руководство Сирии начало переброску войск в Хаму, Латакию и Алеппо для проведения операции по уничтожению боевиков в Идлибе и окончательной победе над терроризмом в Сирии.
Понимая, что так оно и произойдет, Запад стал вновь нагнетать тему «применения кровавым режимом химического оружия против повстанцев». Как и прежде, никаких доказательств подобных действий Дамаска ни в западных СМИ, ни из уст западных политиков не прозвучало. Зато прозвучали очередные угрозы «последствий» в случае, если «химическое оружие будет применено». К информационной кампании подключились и пресловутые «Белые каски», но Минобороны РФ очень оперативно ответило на информационном поле и разоблачило попытки устраивать провокации с боевыми отравляющими веществами.
Конечно, сами по себе угрозы «возмездия за применение химоружия» едва ли остановили бы Россию, Иран и Сирию в стремлении покончить с «идлибским гадюшником». С военной точки зрения последствия двух предыдущих американских ракетных ударов минимальны и еще одна или две подобных акции со стороны коалиции никак не подорвали бы боеспособность САА. Но весьма показательно, что Турция солидаризовалась с Западом, также не желая «допускать кровопролития» при освобождении Идлиба.
Дело в том, что этот регион теперь остался единственной зоной турецкого влияния в Сирии. Впрочем, нельзя сказать, что турецкое руководство радеет лишь о сохранении территориальных приобретений. Проблема сложнее. На территории Турции, по разным оценкам, находится несколько миллионов сириийских беженцев. Во всяком случае, Эрдоган заявлял, что его страна по-прежнему является временным домом для 3,5 миллионов сирийцев. Конечно, какая-то часть из них постарается вернуться в свои дома, и сирийская власть при содействии российских военных делает все возможное для ускорения возвращения беженцев. Но далеко не все эти беженцы являются сторонниками Асада и они могут попросту не захотеть возвращаться. Аналогичная ситуация и в самом Идлибе. В него годами свозили всех боевиков, не пожелавших сложить оружие и урегулировать свой статус, поэтому неправильно было бы сказать, что население провинции настроено по отношению к Асаду позитивно и только и ждет освобождения сирийскими войсками.
Если бы в регионе развернулись боевые действия, то сотни тысяч беженцев вместе с террористами побежали бы из Идлиба. А кроме как в Турцию идлибским жителям некуда бежать. И эти дополнительные сотни тысяч сирийцев Анкаре на своей территории совсем не нужны, не говоря уже о боевиках. И если «умеренная оппозиция», бесчинствующая на сирийской территории, Анкару вполне устраивает, то принимать этих «оппозиционеров» на своей земле турецкое руководство совсем не желает.
Именно поэтому турки всячески старались убедить Россию и Иран отложить военную операцию в Идлибе. И 17 сентября на встрече между Путиным и Эрдоганом в Сочи были заключены договоренности о создании демилитаризованной зоны и отводе боевиками тяжелого вооружения. Российское руководство согласилось дать Турции время на убеждение «умеренной оппозиции» и террористов «Джебхат-ан-Нусры» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Этот процесс вывода боевиками вооружений ведется, но очень медленно и трудно — они долго готовились к отражению наступления сирийской армии, организовали достаточно мощные линии обороны и оставлять их не желают. Кроме того, далеко не на все группировки турецкая сторона может влиять в такой степени, чтобы те согласились выполнять эти соглашения. Несколько достаточно крупных банд уже заявили о том, что они не желают участвовать в создании демилитаризованной зоны и будут воевать дальше.
Тем не менее все участники переговоров желают решить вопрос миром, поскольку прекрасно понимают альтернативы. Еще с мая 2018 года, согласно заключенным ранее договоренностям, на территории, которая теперь стала демилитаризованной, расположено 12 турецких наблюдательных постов, где размещены солдаты турецкой армии, поддержанные бронетехникой. Представить себе сирийскую военную операцию, которая бы миновала эти посты, невозможно. А это бы значило прямое столкновение сирийской и турецкой армий.
Но сказать, что в Идлибе после 17 сентября установилось перемирие, тоже нельзя. И до российско-турецких переговоров, и уже после заключения соглашения по демилитаризованной зоне идлибские банды «умеренной» и «неумеренной» оппозиции продолжали и продолжают делить территории и воевать друг с другом. Теракты в провинции происходят почти каждый день.
Хотя стоит отметить, что настроения в Идлибе далеко не однозначны. Летом и осенью боевики в разных городах и поселках Идлиба устраивали митинги «против агрессии Асада». Но параллельно с ними в других местах стихийно собирались митинги за то, чтобы террористов из Идлиба окончательно выгнали. «Умеренные оппозиционеры» жестко подавляли такие проявления реальных желаний сирийцев Идлиба, в том числе расстреливая мирные демонстрации.
Прогнозировать, удастся ли решить судьбу Идлиба мирным путем, или военные действия все же возобновятся, пока нельзя. Весьма вероятно, что попытки Турции «уговорить» все террористические группировки в ряде случаев окажутся безуспешными, и тогда будут проводиться локальные военные операции против отдельных банд. В ситуации, когда рядом находятся сирийские и турецкие военные, такие операции могут привести к любым эксцессам, и российской стороне придется приложить максимум усилий, чтобы Идлиб не стал местом полноценного столкновения армий двух стран.
Но и это не все, что осложняет сирийскую ситуацию — помимо курдского фактора и проблемы Идлиба.
В тот же день, когда Эрдоган с Путиным заключили соглашение по демилитаризованной зоне, в результате провокационных действий израильских ВВС ракетой сирийского комплекса С-200 был сбит самолет радиотехнической разведки ВКС РФ Ил-20. Погибло 15 наших военных. И если до этого инцидента российская сторона крайне лояльно относилась к регулярным бомбовым ударам Израиля по сирийской территории, которые Тель-Авив объяснял необходимостью «сдерживать рост иранского влияния в Сирии», то теперь действия израильтян и их позиция «виноваты все, кроме нас» оказались достаточны для принятия крайне серьезных решений.
По решению министра обороны РФ Сергея Шойгу сирийской стороне были переданы комплексы С-300 современных модификаций. Кроме того, в Сирии будет создана централизованная группировка ПВО, дополненная современными отечественными системами радиоэлектронной борьбы (РЭБ). А если учесть, что освоение таких сложных систем, как С-300, занимает длительное время, то становится понятно, что весьма долго за пультами сирийского ПВО будут находиться российские военные. Если в этих условиях Израиль не откажется от своей тактики бомбардировок объектов на территории Сирии, то военного столкновения не избежать, а значит, ситуация может развернуться совершенно непредсказуемым образом.
Очень хочется надеяться, что все участники сирийского конфликта окажутся достаточно благоразумными и не доведут дело до крупной войны в регионе, а в Сирии окончательно ликвидируют террористов, восстановят целостность страны и вновь объединится многострадальный сирийский народ. Но пока, судя по описанным выше противоречиям, на оптимистическое развитие событий рассчитывать не приходится, а полноценный мир в Сирию придет еще очень не скоро.
